Массимо Каррера: «Среди игроков «Спартака» у меня нет ни друзей, ни врагов»

Максим Алланазаров

Поделиться

Комментарии

Массимо Каррера: «Не согласен с тем, что русский костяк «Спартака» должен уйти»

— У вас был конфликт с Глушаковым?
— Нет. Я просто вынужден делать другой выбор. Естественно, кто-то может быть недоволен, что не играет, но, по сути, конфликта нет.

— Вы чувствовали недовольство со стороны Глушакова?
— Я ощущаю недовольство футболистов, которые не играют. Это может быть одной из проблем. Когда такое происходит, игрок не ощущает себя частью команды. В прошлом сезоне было наоборот: они думали о команде, о едином целом. У нас не было зависти. Играешь ты или нет, все равно все были вместе.

Порой я делаю выбор, отталкиваясь от того, как тренируется игрок, как он себя показывает. Конечно, есть позитивная реакция у тех, кто получает меньше игрового времени, но есть и негативная. Я сейчас говорю не о ком-то конкретно, а о том, как это работает. Игроки не должны своим негативом влиять на товарищей по команде.

— Таких игроков не должно быть?
— Не должно, но они есть в любой команде. Нелегко собрать 23 игрока, которые будут на одной волне.

— Кто в «Спартаке» тот, на кого все должны равняться?
— Роман Зобнин. У него есть желание достигать цели, он всегда готов! И даже если заставляю его играть в разных позициях, он выполняет работу. У него есть все шансы, чтобы стать топовым футболистом.

— Но для этого он должен играть на своей позиции в центре поля?
— Да, хотя в прошлом году он играл хорошо и на других позициях.

— Сколько в «Спартаке» игроков, которые негативно влияют на команду?
— Я не могу сказать, что кто-то в моей команде негативен. Просто у этой команды нет победного менталитета. Они не знают, что такое побеждать, не понимают, насколько это приятно, я думаю, что это самый важный нюанс. Я всегда говорю, что если мы проигрываем, соперник должен быть лучше нас.

Чемпионат России выиграл «Локомотив» — это заслуженно. Кубок России выиграл «Тосно». Но Кубок России проиграли мы, как и чемпионат — так как сделали меньше того, что могли. Мы сыграли много матчей, где вели в счете, но упускали победы (10 — Sport24). Если после чемпионата остается горькое ощущение, значит, что-то идет не так.

— Много травм в августе–сентябре, пропущенные мячи в концовках и, наоборот, набор формы к зиме. Получается, команду хорошо подготовили к отпуску в декабре?
— Когда ты играешь в четырех турнирах, нужно очень хорошо работать. В графике воскресенье–среда у тебя нет времени на тренировки. Так что если в декабре ты себя хорошо чувствуешь, значит, хорошо поработал с тренером по физподготовке.

— То есть, это хорошо, что «Спартак» был крут в декабре, когда нужно было уходить в отпуск?
— Он был хорош еще потому, что игроки себя чувствовали психологически и физически хорошо. У них был кураж, потому что много очков потеряли на старте.

— Тогда почему «Спартак» проигрывал эти матчи, когда вел в счете и пропускал на последних минутах?
— Потому что соперник, повторюсь, больше хотел.

— Но в нынешнем сезоне были матчи, когда «Спартак» первым пропускал и в итоге проигрывал. Как вы пытались повлиять на команду в таких играх? Как мотивировали ее?
— Я всегда стараюсь ее мотивировать, в том числе между таймами в раздевалке.

— Как вы мотивировали команду в матче с «Динамо»?
— Я сказал им в лицо, что они были расслаблены. Сказал, что соперник злее и голоден до победы. Каждый стык в матче выигрывали динамовцы, у них было больше желания победить. Естественно, уровень игроков в «Спартаке» выше, чем у «Динамо». Но если качество не поддерживается объемом работы, то оно аннулируется. Побеждает та команда, которая этого хочет, у кого больше злости, больше эмоций.

— Игра с «Динамо» была за 20 миллионов евро. Почему игроки не понимали этого? Вся мысль, которую вы транслируете, заключается в том, что виноваты игроки, а не тренер.
— Нет, нет, нет. Может быть, моя вина, из-за того что я не могу правильно передать свои эмоции, что я чувствую внутри. Я не виню игроков. Может быть, до них просто что-то не доходит.

— Что конкретно вы говорили игрокам? Почему до них не доходит?
— Еще на неделе при подготовке к игре мы обсуждали важность предстоящего матча, мы говорили о путевке в Лигу чемпионов, то же самое было перед «Тосно». Мы могли вписать новую страницу в историю «Спартака». Естественно, я не могу хватать игроков за грудь и прижимать их к стенке. Если человек не выкладывается душой, а я это вижу, я могу разозлиться.

— В перерыве матча с «Динамо» вы разозлились?
— Конечно. Человек может разозлится, даже говоря спокойно, но произнося злые вещи. Тут необязательно кричать или бить бутылки. К этой реакции нельзя подготовиться заранее, все происходит во время игры, на которую ты реагируешь. Нет такого, что я заранее сижу и думаю, что я скажу в перерыве.

— По ходу сезона у вас были мысли, что вы потеряли управление командой?
— Нет, такого ощущения не было. Может быть, это проблема команды и того факта, что у нее нет менталитета победителей как на индивидуальном уровне, так и на уровне общекомандном.

— У вас есть эти амбиции?
— У меня, конечно, эти амбиции есть. Я стараюсь передать их команде. Я всегда стараюсь работать на максимуме возможностей. Я всегда стараюсь сделать так, чтобы моя команда победила, но в футболе побеждать всегда невозможно. Я не довольствуюсь вторым местом или просто выходом в финал.

— Складывается ощущение, что вы слишком критично к себе относитесь.
— Прежде чем что-то требовать от других, я должен требовать это от себя. Стараюсь найти решения любой проблемы, а не создавать ее. Когда меня спрашивают про сомнения, конечно, у меня они тоже присутствуют.

— В нынешнем сезоне был момент, когда после матча с «Севильей» ваш помощник Атилла Мальфатти пытался обнять Романа Пилипчука, но тот отвернулся и ругался матом.
— Я такого эпизода не заметил.

— Вы не замечали, что внутри вашего штаба не было единства?
— У меня на глазах оно было. Я же потом не ложусь спать с тренерским штабом, а еду домой. Может быть, ты выходишь за ворота базы и начинаешь посылать кого-то.

— Когда второй тренер уходит и не благодарит первого — это показывает, что у него есть обида…
— Это вам лучше спросить у него. Что я могу ответить на это?

— Но вы начальник.
— У Романа были свои причины — не знаю. Я всегда корректно себя вел, пусть он скажет, почему не поблагодарил или не попрощался.

— Вы пожмете ему руку при встрече?
— Да, конечно, почему нет? Я не держу злости ни на кого. У каждого есть право на выбор.

— Не считаете, что Пилипчук поступил подло, сделав заявление за два тура до финиша?
— Думаю, что это было более подло по отношению к руководству и команде.

Пилипчук уходит из «Спартака» и не благодарит Карреру. Что это значит?

— Теперь ваш штаб может сильно измениться.
— Мы пообщались с руководством, думаем над изменениями.

— Насколько мы знаем, ваши помощники в подвешенном состоянии. Будут ли они работать?
— Проблема в том, что вы все время знаете все до меня. Вы знаете то, что не знаю я. Там слух, здесь слух — и это неправильные слухи. Проблема в том, что вы верите этим глупым слухам. Кто вам это все доносит? Я не могу понять. Откуда берутся эти слухи, кто их доносит?

— Мы тоже многого не понимаем: уходит ваш помощник, и вы якобы об этом не знаете. У игроков не получается настроиться…
— Да, я не знаю, почему он…

— Но вы же руководитель и обязаны контролировать ситуацию.
— Но я не могу сказать: «Ты остаешься», если человек не хочет работать со мной и в «Спартаке».

— Можно сказать, что какие-то люди в этом сезоне вас предали?
— Да.

— Ничего себе, Массимо, это громко.
— Вы же это и хотите услышать. И здесь точка. Все.

— Но неужели вы не чувствовали, что рядом с вами находится человек, которому вы не нравитесь или который обижен?
— Да, конечно, я это понимал.

— То есть, все-таки понимали?
— Да, я во многом ошибся в этом сезоне. Если и говорить о том, кого я предал, то только об игроках, которые не выходили на поле. Вот их я могу как-то не порадовать. Но тренерский штаб — это люди, которых я выбрал. Я был бы глупцом два раза, если бы работал с человеком, который предавал бы меня.

— Но выбирали вы позже. Можно ли сказать, что в прошлом сезоне Каррера получил команду, а фундамент от себя выстраивал только в этом году?
— Да, мы стараемся создать условия для роста. В том году я взял то, что уже было сформировано по-своему. Ведь обычно у специалиста есть свой штаб, а потом он идет тренировать команду, но у меня все было наоборот. Мне нужно было усилить команду людьми, которым я доверяю. Считаю, что никого не предавал и никого не обидел. Я же пригласил Мальфатти и Д’Урбано, а не выгнал Пилипчука и Сальсеса. Я пригласил их, чтобы быть вместе лучше. Но возможно, кому-то это не понравилось, потому что уже с июля, что бы ни происходило, все указывали пальцами на них. Мы играли в трех турнирах, нам нужно было усиление.

— В лице Мальфатти и Д’Урбано?
— Да.

— Если сейчас у кого-то из них (Мальфатти, Д’Урбано, Риомми) не будет продлен контракт, вы сильно расстроетесь?
— Если им не продлят контракты, то только по моей воле. Только я решаю, кто будет работать со мной. Естественно, совместно с руководством, но людей должен подбирать я. Мне нужны помощники, которые говорили бы: «Погоди, Массимо, ты ошибаешься, сделай так, это будет лучше». Мы должны быть единомышленниками, и тогда это будет называться штабом.

— То есть на этапе до принятия решения могут быть какие угодно дискуссии, но последнее слово за вами?
— Да. Я не хочу видеть в штабе людей, которые просто мне кивают и поддакивают. Я хочу, чтобы помощники даже где-то заставили меня сомневаться в своих размышлениях. Но, когда я делаю какой-то выбор, они должны идти за мной, иначе будет невозможно работать.

— Вы бы хотели привлечь в свой штаб такого тренера, как Рауль Рианчо?
— Не знаю.

— Кто знает?
— Никто.

— Вы знакомы с его работой?
— Да, я знаком.

— Насколько мне известно, он ждет предложения от «Спартака». Он его дождется?
— Я еще ничего не решил.

— Нужен ли вам в штабе тренер-россиянин? Вопрос конкретно об Игоре Шалимове. Ходят разговоры, что он может войти в структуру «Спартака».
— Я о таких разговорах не знаю.

— Если посмотреть статистику, «Спартак» много пропустил в этом сезоне.
— Начнем с того, что мы пропустили 12 голов в трех играх чемпионата. Я, конечно, предпочитаю, чтобы моя команда пропустила 12 в трех матчах, чем 20 в оставшихся 27 или по два гола в каждой игре. Согласен, что это много. Мы совершили много ошибок, и эти ошибки никак не связаны с тактикой или схемой игры, это были результаты индивидуальных действий.

— Вопрос заключался в том, что вы пришли работать в «Спартак» как тренер по обороне.
— Я тренирую, мы отрабатываем игру в обороне на тренировках, но на поле выходят игроки. Моя ошибка может быть в том, что соперник играет в четыре нападающих, а я ставлю двух защитников. На тренировках я могу объяснять и учить ребят всему, но им потом выходить на поле. Если игрок в своей штрафной принимает мяч на грудь и дает его сопернику, или защитник не контролирует своего игрока на угловом, что я могу сделать? Мы работаем на тренировках над обороной, как, к примеру, и над ударами по воротам. Важно также качество игрока. Ты можешь организовать и отрабатывать все что угодно, но дальше на первый план выходит качество игроков.

— Вы говорите об ошибке Комбарова в игре против «Ахмата»?
— Нет. Просто это первая ошибка, которая пришла мне в голову. Мы совершали и другие ошибки.

— Но в матче против «Ахмата» соперник «Спартака» часто создавал голевые возможности, находясь на вашей половине поля в большинстве. То же самое было в матче против «Тосно». Это не просто индивидуальные ошибки: соперник создает голевые возможности.
— Естественно, соперник также присутствует на поле и не бездействует, но есть индивидуальные ошибки. Голы зарождаются после таких ошибок.

— Но у «Спартака» самые качественные игроки лиги.
— Да, но они также ошибаются. В том году это было менее заметно: мы выигрывали. А сейчас соперник бьет не в штангу, а забивает. В итоге в конце матча результат меняет взгляд на многие детали.

— Получается, что тактических ошибок не было?
— Были.

— Большинство мячей залетало в концовках…
— Я родился до тебя и знаю, куда ты клонишь. Оборона-оборона-оборона?

— По ходу сезона возникали моменты, когда вам хотелось штрафовать своих игроков?
— Были некоторые ситуации, где бы я хотел это сделать, но нельзя.

— Почему?
— Я не могу это делать, это должно идти от руководства.

— Но вы всегда можете прийти к руководству и сказать, что хотите оштрафовать того или иного игрока, и, скорее всего, ваши предложения будут одобрены.
— Я предпочел не делать этого, а пообщаться с игроком. Если штрафовать, это ни к чему не приведет. Я хочу, чтобы игрок понимал что и почему.

— За что может оштрафовать игрока Каррера?
— За поведение, за то, как игрок тренируется, за отношение к коллективу, к товарищам. Когда ты являешься частью команды, ты должен ее уважать. Есть некоторые вещи, которые мне не нравятся.

— Приведите пример.
— К примеру, если ужин команды назначен на восемь вечера, кто-то приходит без десяти, а кто-то — в десять минут девятого. Этого не должно быть. Если собрание в час, то оно должно быть в час. Есть нюансы в организационном распорядке дня, есть определенное поведение на поле. Я играл в футбол, и у меня есть опыт. Игроков, которые тренируются без желания, я вижу. Также я понимаю причины почему это происходит.

— Когда вы были игроком, вас когда-нибудь штрафовали?
— Нет.

— Правда ли, что вы отвечали за селекцию летом и зимой?
— Сказать, что я был ответственным за это, нельзя. Когда у тренера карт-бланш — это значит покупать того, кого хочешь. Естественно, я участвую в этом процессе. Стараюсь искать игроков для усиления «Спартака». Есть игроки, которые очень дороги для клуба в данный момент. Если хочешь купить даже не топового, а просто игрока хорошего уровня, у тебя должно быть 20-25 млн. Это рынок. Мы стараемся или находить игроков в аренду, или ищем приемлемые варианты.

— Аренды Пашалича и Максимовича себя не оправдали?
— Им есть куда расти. Но если бы у меня было 200 млн, я бы тратил их на дорогих игроков. Когда у тебя нет такой возможности, приходится выходить из положения как получится. Конечно, я всегда стараюсь дать направление руководству, но деньги из кармана вытаскиваю не я. Конечно, президент может сказать, что какой-то игрок дорогой. Или найти другие причины, и он имеет на это право.

— Но Федун наверняка не обещал вам, что у вас будет 200 млн?
— Нет.

— К примеру, у тренера ЦСКА нет и миллиона евро на протяжении последних лет…
— Да, но у него уже была исторически сформированная команда.

— То есть у них был дух победителей и костяк?
— Да, у них есть костяк, который держит команду вместе, и они передают молодым игрокам и новичкам свою страсть и любовь к команде. Важно иметь в команде 6-7 человек, которые наводят на правильный пусть остальных.

— Почему у Глушакова и Комбарова не получается делать это?
— Я не знаю.

— Но в прошлом году получалось?
— В прошлом — да. У нас получилось делать это всем вместе. Когда единство есть — все получается. Когда каждый думает о себе — все становится сложнее, и ты потом не побеждаешь.

— В этом году 200 млн не появилось. Значит ли это, что вы будете покупать списанных звезд или арендовать игроков?
— Постепенно будем взвешивать ситуацию и думать, где и как искать новых игроков.

— Вы бы хотели видеть в своей команде Романа Еременко?
— Я не знаком с ним как с игроком, я никогда не видел его в действии. Но наслышан, что он является сильным футболистом. Естественно, иметь сильного игрока в составе — это всегда хорошо.

— Даже если он не играл два года?
— Само собой, ему нужно какое-то время, чтобы набрать форму.

— Ваши хорошие отношения с Марко Трабукки могут помочь приобрести его.
— Если будет желание, я могу пообщаться с Марко на эту тему, но это не значит, что Еременко обязательно придет в «Спартак», так как он связан с Трабукки.

— Еременко может попасть в «Спартак» по блату?
— Нет. Такой ситуации нет. У Трабукки 200 игроков — это же не значит, что все они придут в команду.

— Вы будете просить руководство приобрести Александра Ташаева?
— Это еще не обсуждали. На совете директоров мы говорили о других вещах.

— Вас раздражает лимит на легионеров?
— Нет. Не могу сказать, что я не люблю этот лимит, просто с ним сложновато жить.

— Лимит обязывает команды собирать русский костяк. Где брать этих игроков? Нужно искать их у соперников или пытаться разговаривать с Глушаковым и Комбаровым?
— Надо общаться с каждым игроком.

— Но с капитаном надо говорить в первую очередь.
— Общаются с капитаном, да, но нужно пытаться понять и всех остальных. Капитан может объединять команду, но этого должны хотеть и все остальные.

— Еще раз о ЦСКА, у них другая ситуация: денег нет, они подтягивают молодых игроков из своей школы. Вам не кажется, что вся система там функционирует лучше?
— Возможно, у них есть интересная молодежь. Вообще, у нас тоже, но она еще не готова играть в основе. Игрока нужно смотреть в деле. Если он допустит ошибку, вы же сами его убьете своей критикой. Поэтому я буду ставить молодых, когда они будут готовы. Нельзя их просто кидать в пекло.

— Но вы же не враг себе и вряд ли откажетесь от сверхталантливого футболиста. Значит, в академии «Спартака» таких просто нет?
— Естественно, я не враг себе. Но я общаюсь с тренерами «Спартака-2», дубля. Интересуюсь у них, кто может быть психологически готов к игре за основу. На игру с «Ростовом» я хотел ставить Артема Мамина — поговорил с тренером, и он мне сказал: «Это лучший защитник «Спартака-2», но я не знаю, выдержит ли он давление». Играть в основе — это все-таки немножко другое.

— Сколько игроков нужно приобрести «Спартаку» этим летом при оптимальном раскладе?
— Думаю, 4-5.

— А избавиться?
— От 4-5. Мы же не отправим на выход 10, если возьмем 5! Но вообще было бы здорово собрать определенный микс из игроков «Спартака-2». Я слежу за ними — чуть меньше, чем в прошлом сезоне, так как у нас много игр. Но слежу.

— Вы хотите, чтобы Глушаков, Комбаров и Ребров остались в «Спартаке»?
— Почему нет? Почему я должен их выгнать?

— Потому что сейчас они не могут создать нужный костяк.
— В этом могут быть виноваты не только они, но и другие футболисты, а также тренер. Виноваты все. Я готов с ними работать.

— У вас нет ощущения, что возрастные игроки защищены длинными контрактами?
— Я тоже в свое время играл с долгим контрактом, но я не чувствовал себя защищенным, так как контракты можно разрывать. Даже когда у тебя соглашение на три года, там тоже можно многое потерять. Например, игроку с длинным контрактом можно сказать, что он должен уйти в аренду.

— Но критика болельщиков направлена именно на этих игроков. Вы понимаете почему?
— Нет. Я не знаю, почему именно их критикуют.

— Вас устраивает их работа на тренировках?
— Да. По ходу сезона случались такие моменты, когда я заканчивал тренировку и отправлял всех в раздевалку, так как я был недоволен подходом и самоотдачей. Но это касалось всех, а не отдельно Глушакова, Комбарова или Реброва. В том году такое тоже случалось. Просто в том году мы победили, поэтому все отошло на второй план.

— Вы понимаете феномен уникальной любви болельщиков к вам? Вы чувствуете, что есть культ личности? Вам легко с ним жить?
— Мне очень приятно принимать любовь фанатов. Я — Каррера и всегда им останусь, для меня цель — победы «Спартака», а не победы Карреры. Мне приятно, что ко мне относятся тепло, я тоже уважаю болельщиков. Но повторюсь, моя главная цель — победы «Спартака».

— К вам относятся как к волшебнику, который выиграл чемпионат, хотя этого вообще никто не ждал.
— Если бы я им был, мы бы победили и в этом году. Волшебников нет.

— С кем из руководителей клуба вы общаетесь чаще всего?
— С президентом и с Наилем Измайловым.

— Вы учите русский язык?
— В следующем году буду говорить по-русски. В прошлом году я занимался с репетитором, сейчас мне намного легче, я намотал на ус многие слова, которые понимаю. В предложениях из десяти слов я уже понимаю пять, улавливаю смысл.

— Если представить, что «Спартак» не попал в групповой этап Лиги чемпионов, что будет с вами?
— Об этом нужно спрашивать президента.

— Можно ли сказать, что следующий сезон станет для вас определяющим?
— Да. Я знаю свои ошибки и постараюсь их не повторять. От поражений можно взять многое в плане опыта.

— Вам поступали предложения о работе из Италии за последний год?
— Нет.

— В связи с травмой Александра Селихова, вы будете инициировать покупку еще одного вратаря?
— Нет.

— Правда ли, что главная цель трансферного окна — найти центрального защитника и опорного полузащитника с российским паспортом?
— Да.

— Кто лучший тренер РФПЛ в прошедшем сезоне?
— Юрий Семин.

— Вы можете смириться с тем, что Квинси Промес когда-то покинет команду?
— Если Промес уйдет, то мы будем искать похожего Промеса.

— Такого можно найти?
— Надо суметь.

— При выборе новых игроков «Спартак» будет отталкиваться от чемпионата мира или будет искать игроков до турнира, чтобы их цена не повысилась?
— Конечно, лучше найти игроков до начала чемпионата мира, чтобы не попасть на цены, которые могут вырасти в два или три раза.

— Когда вы только пришли в «Спартак», то сказали, что никогда не обращаете внимания на то, что пишет пресса. А сейчас?
— Я обращаю внимание на злые статьи. Мне не важно, когда пишут, что Каррера молодец. Я уделяю внимание материалу, которые пишутся со злостью, или реагирую на раздутые темы, чего бы они ни касались.

— Если журналист пишет, что Каррера ошибся, вы можете это принять?
— Я могу принять, но отталкиваться от результата легче. Я тоже могу стать журналистом и критиковать какие-то решения тренера, зная финальный результат. Я общаюсь с журналистами, но если ты хочешь поговорить о футболе, можно спросить, почему мы играли 4-2-3-1, а не 4-3-3. В таком случае я принимаю критику.

— А если журналист говорит, что Каррера ошибся с заменами — например, как это было в матче с «Тосно», когда вы поменяли всю центральную линию и команда проиграла?
— Да. Я знаю, что ошибся.

— Еще пример: пресса в начале сезона пишет, что в команду приходят новые тренеры и это может плохо закончиться, так как теряется командная химия. И в конце сезона примерно так и получается.
— Вы создали эту проблему, обсуждая подобные темы. Вы долбили эти темы не с 13 мая, а с первого дня, когда мы уехали на сборы. У меня хорошая память.

Самый злой текст о «Спартаке», который вы сегодня прочитаете

«Я виноват, но злость нельзя натренировать». Каррера об итогах сезона для «Спартака»

Спартаковцы в отчаянии, вера в Карреру и сожженный флаг «Динамо». Главные фото дерби