«Приехала через 10 лет — такая же застенчивая». Первый тренер Трусовой о слезах, переходе к Плющенко, Олимпиаде

Константин Лесик

Поделиться

Комментарии

2022-й год — мировая рекордсменка, 2008-й — скромная четырехлетняя девочка, которая впервые пришла на каток «Олимпийский» в Рязани. Вице-чемпионка Олимпиады Александра Трусова переедет в Москву только в 2013 году, а первые пять лет своей карьеры будет заниматься в родном городе у Ольги Шевцовой.

Корреспонденты Sport24 Константин Лесик и Анастасия Скопцова приехали в Рязань и поговорили с первым тренером суперзвезды фигурного катания. Почему Саша много плакала в детстве, какое место заняла фигуристка на своем первом турнире, что думает первый тренер об Олимпиаде, слезах и переходе на год к Плющенко — ответы на эти и многие другие вопросы — в нашем большом интервью.

Начали разговор мы о проблемах фигурного катания в регионах.

— Ольга Михайловна, как у вас все устроено?
— Как и в любом регионе, работаем по определенной программе. У нас много тренеров высшей и первой категорий. И дети разного уровня. С 3,5-4 лет начинаем набирать, и до 18 лет они у нас. Заканчивают школу — выпускаем.

У меня сейчас группа детей 2014–2015 годов рождения, группа начальной подготовки второго года обучения — начинаем учить двойные прыжки, аксель в полтора оборота — это уровень третьего юношеского разряда. Еще у меня группа учебно-тренировочного четвертого года обучения — это 2008–2009 года рождения, первый спортивный разряд, КМС. Всего две группы такого уровня. Малышей, конечно, 15-20 человек в группе, в учебно-тренировочных группах уже поменьше — 8-12 человек. В сумме это 30-40 учеников — все зависит от того, кто уходит, кто приходит. Бывает и до 50 — в прошлом году у меня было три группы.

И со всеми этими группами тренер работает на льду, ведет ОФП, СФП, занимается постановкой программ для всех. На такое количество детей я одна — я всем должна в межсезонье поставить программу — подбираю музыку, согласовываю ее с родителями, с детьми, режу ее сама, ставлю сама. В общем, все вращается вокруг меня.

— Солидный объем работы! А костюмы детям случайно не шьете?
— Нет, костюмы не шью, хотя могу (смеется). Дочери своей шила поначалу, лет 10 назад. У нас родители определяют, где и как шить костюмы. Хотя они консультируются со мной: какой цвет подобрать, какой вид костюма подобрать конкретно этому ребенку — в костюмах тоже немножко понимаю.

— А насколько вам хватает льда для такого большого объема работы?
— В пределах программы, которая положена, льда достаточно. А если добиваться каких-то высших достижений, то, у нас учебно-тренировочные группы катаются полтора часа в день на льду, плюс час ОФП, час хореография.

Естественно, дети ходят в школу. Причем есть и лицейские, и гимназии, и дети параллельно с фигурным катанием занимаются гимнастикой. На младшем уровне кто-то ищет себя в художественной гимнастике, в плавании, в рисовании — в общем, не все крутится вокруг фигурного катания. И более взрослые дети уже определяются, кем они хотят быть, усиленно учат биологию, химию, математику, физику, не факт, что каждый идет именно по стопам тренерства.

— Что умеют делать ваши топовые ученики? Например, одиночницы в 13-14 лет.
— Есть дети, которые делают все тройные прыжки. Чисто теоретически этого достаточно, чтобы выполнить КМС. Но в прошлом году была немножко скорректирована единая всероссийская классификация, где были указаны баллы, которые должен набрать ребенок для достижения КМС. В короткой программе у девушек нужно набрать техническую оценку в 30 баллов, а в произвольной — 49. Там уже все просчитано. У мальчиков на несколько баллов больше.

С одной стороны, правила говорят, что ребенок должен обладать двумя тройными, чтобы присвоить при других выполненных условиях КМС. Однако же с теми баллами, которые предписаны, нужно обладать всеми тройными прыжками. Получается, на уровне региона уже выполнить разряд КМС в принципе недостижимо. И я не знаю, федерация делает это для того, чтобы ограничить детям в регионе возможность выполнить КМС? Мастер спорта вообще не рассматривается — в тех условиях, в которых мы находимся, «мастера» выполнить нереально — это только дорога в Москву.

Если ребенок прыгает два тройных, то все остальные элементы должны быть на четвертые уровни, на плюс три, плюс четыре. Это очень сложно. Нужно нигде не ошибаться, не падать, чтобы набрать эти баллы. Ну как бы все наши дети повесили руки. Ну ладно, чего уж теперь…

Я была на конференции ФФККР, где переизбирали президента, и там представитель Белгородской области как раз подняла этот вопрос, потому что, ну, невозможно выполнить КМС, обладая двумя тройными, как прописано — то есть завышены баллы, как-то нужно пересматривать. Не знаю, услышат ли регионы… В Москве-то понятно — там очень много детей при тех условиях набирают эти баллы, для них это не так сложно. Но регионам очень сложно.

— У вас больше мальчиков или девочек?
— Естественно, девочек. Параллельно в Рязани существует хоккей. Мальчиков ведут туда, фигурное катание у них не так популярно. К тому же родители считают, что это не мужской вид спорта. И раз существует хоккей, то огромное количество красивых, симпатичных, длинноногих идут туда. Чаще всего получается так: мы набираем детей на год раньше — в 4 года, а на хоккей идут с пяти. Ставим ребенка на коньки, а на следующий год он уходит в хоккей. Есть такая тенденция.

— А наоборот не бывало никогда?
— У меня мальчик есть, его сестра здесь тренировалась, и он полгода катался и в фигурном катании, и в хоккее. Мама сказала: «Давай, выбирай, и там, и там не потянем». И он выбрал фигурное катание. У него все хорошо, он тройные выучил и на крупные соревнования ездил.

— Наверное, Сашу Трусову в Рязани знают все?
— Конечно, Саша — звезда Рязани, все ее знают, даже люди, которые никакого отношения к фигурному катанию не имеют. Ее все-все-все знают (смеется).

— Вот если мы выйдем на площадь и просто начнем показывать людям ее фото…
— Думаю, узнают.

— Вы тренируете ее с самого детства…
— С самого-самого детства, с 2008 года. Это мой первый набор в этом ледовом дворце.

— Какой сейчас в ваших воспоминаниях выглядит маленькая Саша?
— Светлое платье, пушистая какая-то повязка на голове, светлые легинсы, теплого оттенка. Она была так прилично, красиво одета. Как фигуристка.

Запомнила, что очень застенчивая вначале. Не сказать, что прямо боится всего, но застенчивая. Плакала очень долго поначалу. Маму не видела первый год, в основном папа водил, потому что там младший ребенок был, как потом я выяснила. И было такое, что родителей не пускали на тренировку, и все дети плакали. Но пошли ей навстречу и разрешили папе сидеть — сначала у катка сидел: видит ее, все хорошо, тренируется. Пробуем, чтобы он ушел… Нет, Саша боится. Значит, возвращаем папу.

На втором месяце разрешили папе сесть газеты читать на трибунах. Он просто закрывался этой газетой на 2-3 ряду и особо не смотрел на лед. А Саше просто нужно было присутствие родного. А в определенный момент она сказала: «Все, не надо папу, я привыкла, все хорошо». Такая трудолюбивая, все время выполняла элементы, которые ей положено, если кто-то там отвлекался. Она вроде плачет, но все равно повторяет эти фонарики, змейки.

Первые соревнования помню, платье Саши помню — наша девочка сейчас до сих пор в нем катается. Такое фигурное, розовое. Но не раскроем секрет, кто это (смеется).

— А как его шили?
— Родители ездили в магазин в Москву, там купили то, которое понравилось. Музыка первая была «Ромео и Джульетта». Она сама сказала: «Я буду под это», а я ей: «Слушай, ну, это взрослая музыка», на что Саша ответила: «Нет-нет, я хочу только под это». И в первые соревнования сложно было с выходом, мама там уже в книжке писала, что она ее уговаривала выйти. Но Саша переборола себя, вышла на старт и заняла, по-моему, третье место.

— Когда вы поняли, что Саша чем-то отличается от других?
— В середине первого тренировочного года было видно. Ребенок трудолюбивый, старается двигаться, и когда полгода прошло, мы дали возможность ей кататься еще в другой группе параллельно, чтобы она быстрее двигалась вперед. Видно, что девочка усердно трудится. Уже тогда было видно, что есть прыгучесть — все же это нарабатывается, не сразу появляется. В процессе работы ты видишь, что ребенок прогрессирует, и мы даем ей дорогу.

— Я читал, что родители Саши сомневались, стоит ли переходить в более серьезную группу, но она настояла.
— Эту внутреннюю борьбу в семье я не знаю, но Саша всегда двигалась вперед без сомнений. Она всегда в коллективе находила себя, у нее не было проблем в общении. Прежде чем перевести ее в ту группу, мы ездили в лагерь — как раз открылась школа в 2011 году, и мы поехали в спортивный лагерь, где были старшие дети из учебно-тренировочной группы.

Получилось так, что у Саши была возможность побыть в этом лагере не все три недели, а одну. Но она уже там все равно со всеми подружилась, и не было проблемы вхождения в новый коллектив, поэтому я не слышала такого, что нужно или не нужно переходить — не было никаких сомнений лично у нее. А родители никаких предположений не высказывали — остаться или нет. Мы тренерским коллективом сообщили, что хотим перевести Сашу в старшую группу, а они: «Ну, хорошо», приняли это за должное. Причем Саша у меня-то в группе каталась — она была 2004 года, а я набирала 2003 года рождения, то есть все остальные дети были на год старше изначально.

— Другие дети, наверное, были крупнее, выше. У Саши не было проблем из-за этого?
— Нет. Она там была лучшей, все за ней тянулись уже тогда. Не возраст решает, все от характера. Когда человек компанейский, может найти, о чем поговорить со старшими, то все нормально.

— Саша — компанейский человек?
— В детском возрасте в своей компании, да. Может быть, перед интервью, взрослыми, телевидением она чувствует себя некомфортно, наверное, но в детском коллективе проблем у нее не было.

— Я видел сюжет, где вы смотрите в холле арены на большом экране выступление Саши на Олимпийских играх. Как вспоминаете тот момент?
— Мы не только Олимпиаду в Пекине смотрели, но и все международные соревнования. Если совпадает тренировочный процесс или в раздевалке, то на планшетах мы обязательно смотрим. Причем интересует и Саша Трусова, и вообще топовые фигуристы. В том случае с большим экраном мы вышли в холл еще и потому, что тогда были съемки фильма.

Очень переживали за Сашу. Конечно, мы хотим, чтобы у нее все получилось — то, на что она нацелилась. Очень расстраиваемся, когда она падает: мы понимаем, что если она все сделает технически, то компоненты уже второе дело, у нее нет конкурентов — ну, на тот момент, когда она выступала. Сейчас, конечно, у нас юниоров полно с четверными, и там уже не факт (смеется). Молодежь всегда давит на старших, старшим всегда сложно.

— Какие были эмоции у вас и ребят, когда она сделала пять четверных на льду?
— Радость от того, что она реализовала свою задумку. Не всегда это мужчинам получается выполнить. Вообще фигурное катание продвинулось благодаря школе Этери Тутберидзе, и, я думаю, что благодаря Саше Трусовой тоже. Она вышла на международный юниорский уровень, и первой попыталась прыгнуть четверной сальхов, это было что-то нереальное.

Сейчас это уже поставлено на поток — четверные сальховы и тулупы. Недавно читала, что юниоры уже начинают четверной флип учить, потому что сальхова и тулупа уже недостаточно. Фигурное катание двигается вперед — появляются другие коньки, технологии.

— Что думаете об эмоциях Саши после произвольной программы?
— Первая реакция — не надо было это снимать. Думаю, это ошибка журналистов. Потому что, во-первых, она все равно ребенок, она физически, эмоционально истощена была. Любой человек ожидает от своего выступления самого лучшего, и, когда ты выполнил поставленную задачу, всегда ждешь адекватного результата. Я думаю, это всплеск ее эмоций. А виноваты в этом журналисты — не все эмоции нужно вот так снимать.

— Когда она была маленькая, бывали такие моменты?
— У нас все дети переживают очень тяжело свои маленькие неудачи. Я всегда им говорю: «На людях плакать нельзя. Переживай где-то там, где тебя никто не видит — дома, с родителями». Стараюсь учить держать эмоции при себе.

— Как вам кажется, что для Саши важнее — медали или рекорды?
— Сегодня читала, что она хочет двигаться вперед, хочет учить что-то новое — она так и говорит: «Неинтересно делать то, что я умею». Но, естественно, хочет быть первой — она всегда хотела быть первой, даже когда маленькая была.

И семью не устраивало ни третье, ни второе место — только победа. И сейчас она такая же. Говорит: «Хочу выучить пятерной, попытаться хотя бы. Хочу сделать это первой».

— Вы верите, что это возможно?
— Как раз Алексей Мишин сказал, что это не при нем произойдет (смеется). Но, может быть, и произойдет.

— Алексей Николаевич говорил так же о четверном акселе, а Илья Малинин сделал.
— Ну, там, скорее всего, недокрученный (смеется). Достаточно чистый, но «q» точно есть. А вообще, у него же русские корни, есть целеустремленность — это в характере россиян.

— В России по-другому относятся к детям?
— В России все поставлено на результат. Родители ведут трехлетнего ребенка на фигурное катание и спрашивают, какие у них шансы попасть в олимпийскую сборную. У меня сейчас есть заграничная девочка, у нее двойное гражданство, а в Рязани она заканчивает девятый класс, сдает ОГЭ, параллельно учится в Катаре, раньше — в Канаде.

Она смотрит на наш уровень, и глаза округляются. Мы ее спрашиваем: «А как там?» Она отвечает, что там ребенка никто не заставляет, если он хочет — тренируется. До 10 лет вообще никто не ставит во главу угла результат. Только после 10 лет задумываются о том, чтобы заняться профессионально: может быть, больше льда взять, уроки у другого тренера. У нас по-другому — это идет еще из СССР, особенно в Москве, но это распространяется и на регионы — мы тянемся за столицей (смеется). В своих условиях тоже готовим детей быстрее, чем в других странах. У нас есть стремление к чему-то, не отстать от Москвы.

— Многих спортсменов приходится заставлять или дополнительно мотивировать к тренировкам?
— Психологи говорят, что дети до восьми лет управляемы и выполняют волю родителей. Мало тех, кто увлечены и сами говорят «я хочу!». В настоящее время очень мало детей, которые чего-то хотят, в основном у детей есть все. Это называется «сытые дети». Сейчас поколение сытых детей, они ничего не хотят, даже уже с 3-4 лет.

Очень мало целеустремленных деток, которые чего-то хотят достичь. Таких, как Саша. Они управляемы — ими управляют родители: в основном они контролируют процесс, они толкают, они едут, они тренируют (смеется). Да, родители участвуют в тренировочном процессе, ищут подкатки, дополнительные тренировки. Только после 8-9 лет, когда у детей что-то начинает получаться, у них появляется свое мнение.

— Насколько часто удается видеться с Сашей? Она к вам недавно в школу приезжала.
— Она в течение десяти лет приехала первый раз. Саша приезжает в Рязань к родственникам — у нее тут бабушка, дедушка. У нее все время тренировочный процесс, мы это все понимаем. Только две недели каникул, естественно, что ей совершенно не до нас. Но после Олимпиады она приехала и проводила здесь мастер-класс — дети были очень довольны, куча людей на трибунах. Я понимаю это — для нас она кумир. Причем мы ограничивали количество зрителей, люди с улицы хотели попасть, которые не имеют никакого отношения к фигурному катанию. И попали в итоге, кто хотел (смеется), подарки ей дарили. Как? Не знаю (смеется), окольными путями как-то попали.

— Саша изменилась за 10 лет?
— Застенчивая до сих пор. Может быть, более уверенная в себе, но камеры не любит. Вот такое впечатление.

— А с Этери Георгиевной вы когда-нибудь общались?
— Никогда.

— Переход на год к Евгению Викторовичу пошел ей на пользу?
— Наверное, пошел. Любое изменение — это движение вперед. Я думаю, что это пошло на пользу. Раскрепостилась? Наверное, она же взрослеет. Любое изменение, даже в плохую сторону… Она же сделала выводы, куда ей вернуться, а если бы она не перешла, то все то время держала бы в голове, что что-то она не сделала в своей жизни, но хотела. Она перешла — получила какой-то опыт и сделала выводы для себя, вернулась — опять сделала выводы. Сейчас, я думаю, что она опять думает, чем бы ей заняться: в длину прыгать или в высоту (смеется).

— Видите какие-то свои черты характера в Саше? Чем-то вы с ней похожи?
— Я в детстве хотела всего, в отличие от тех детей, которые сейчас ничего не хотят. Я занималась и танцами, и музыкой, и хотела плавать, и хотела в театры ходить. То есть вот такая внимательная была, все время хотелось повторить что-то из фигурного катания, для меня в детстве это была игра. Думаю, для нее это тоже была игра в детстве — ей было интересно.

— Вам лично не хотелось бы попробовать тренировать в Москве?
— Зачем? В Москве достаточно тренеров, которые работают и в школах, и не в школах. Тренеров больше, чем детей, на некоторых катках бывает. Только если заработать деньги, но меня здесь все устраивает.

— А как вы вообще относитесь к вниманию прессы?
— Сложно (смеется). Не привыкла к камерам и, наверное, все должно быть в меру.

— Рязанские журналисты часто к вам обращаются?
— Рязанские журналисты имеют меру. Тем более фигурное катание здесь — спорт не на высшем уровне. Есть более продвинутые — художественная гимнастика, в которой дети показывают более хорошие результаты на уровне России и мира, борцы у нас. Больше детей к ним приходят.

В любом случае детский спорт не должен срастаться со спортом высших достижений. Дальше я считаю, что требования по выполнения разрядов в фигурном катании гораздо сложнее, чем в той же художественной гимнастике. Поэтому у нас пол-Рязани — мастера спорта по художественной гимнастике. Однако же КМС по фигурному катанию можно посчитать по пальцам. Это не сколько связано с условиями, сколько с требованиями по выполнению разрядов.

— Можно тогда сказать, что фигурное катание сложнее художественной гимнастики?
— Значительно сложнее. Фигурное катание включает в себя, во-первых, и художественную гимнастику, и балет, и танец, и еще это делается все на тонком лезвии, то есть это и координация. Это самый сложный вид спорта, я так думаю. Да, художественная и спортивная гимнастика на одном уровне, но мое ощущение, что фигурное катание все-таки сложнее.

— Как думаете, у вас еще появятся такие ученики, как Саша Трусова?
— Такие спортсмены рождаются раз в 10 лет в мире! Не факт, что в следующий раз это произойдет в Рязани (смеется). Хорошо, что она появилась в России, и тем более в нашем городе. Это самородок, который появляется очень редко. А ведь его еще нужно огранить, попасть в нужное время и место, показать нужные результаты, чтобы победить.

Хочешь знать все о фигурном катании? Подписывайся на наш телеграм-канал!

Подписывайтесь на канал Sport24 в Яндекс.Дзене