Один из самых популярных участников «Ледникового периода», тиктокер Даня Милохин неожиданно покинул проект после четырех съемочных дней. Даня в стиле экс-президента России Бориса Ельцина заявил: «Я устал, я ухожу» и уехал в Дубай, оставив двукратную чемпионку мира Евгению Медведеву без партнера.
26 и 27 октября Женя в съемках не участвует, ей активно ищут нового партнера. Корреспондент Sport24 Константин Лесик встретился с главным человеком шоу Ильей Авербухом и выяснил, почему на самом деле ушел Милохин, что теперь будет с Медведевой, какие изменения случились у ведущих «Ледникового». Также мы немного обсудили последний этап Гран-при России по фигурному катанию.
Авербух появился на съемках в кофте с надписью «Усталость — это иллюзия».
— Ваша интересная надпись на кофте — в какой-то мере послание Дане Милохину?
— Да нет. У меня о Дане остаются очень добрые и светлые воспоминания. Я ему очень благодарен за те номера, которые были в том сезоне, как он включился в этом сезоне. В общем, я считаю, что Даня и, уверен, море его поклонников, а я это видел по работе, очень талантливый человек, человек, который очень тонко чувствует, тонко организован, гуттаперчевый к новым эмоциям. Все, что было хорошего, всегда будет со мной.
Но поступок, который совершил Даня, а я понимаю, что всегда можно найти оправдания всему, для меня является недопустимым на уровне взрослой жизни. Я думаю, что Дане надо вырасти, чтобы понять чувство ответственности, несмотря на усталость, выгорание, эмоции. Мы каждый день начинаем с того, что хочется уехать куда-нибудь, где нам тепло, хорошо, где нам не надо отвечать ни перед кем. Я уверен, что каждый человек начинает с этого. Но у нас есть ответственность, ответственность за семью, за людей, с которыми мы вместе, за наших партнеров, за наших товарищей, за тех, с кем мы идем по жизни. Для меня это всегда было как Отче наш.
— Вы на него зла не держите?
— Нет. Я в душе могу быть немного обижен, но как зло держать? Даня — светлый человек. Это проект для тех, кто дышит в нем. Мне больше обидно за Женю, потому что я знаю, как она расстроена. А Даня… Наверное, это послание, что усталость будет всегда у каждого из нас. Бежать от усталости невозможно, потому что можно устать и от отдыха. Это тоже изматывает.
— Были какие-то предпосылки? Может быть, он говорил: «Я устал. Я не могу. Я вот сейчас уеду». Или это случилось как гром среди ясного неба?
— Когда мы говорили с Даней об участии в проекте… У Дани недавно произошла похожая ситуация, когда он покинул один из проектов до нас. Я говорил с Даней о том, что понимаю, как сложно входить два раза в одну и ту же реку и эмоционально. Мы все это проговаривали. И мы договорились, если Даня будет переживать эту историю внутреннюю, мы обязательно будем об этом говорить, будем искать выходы, поиск новых мотиваций, когда тебя прет.
В общем, мы вошли в проект, вошли достаточно давно. Весь сентябрь велась большая подготовительная работа. Практически весь октябрь шли съемки. До конца съемочного пула осталось всего 20 дней. Уже записано большое количество передач. С Даней уже четыре. И вот так посередине дороги без объявления…
Когда я говорил с Даней, спросил : «Как такое могло произойти?» Он сказал: «Я просто не хотел с тобой говорить и проговаривать, потому что был уверен, что ты сможешь меня уговорить, а я для себя принял решение, и оно было таким». Вот, в общем, все, как есть. Мне импонирует, что Даня не стал придумывать каких-то надуманных причин, а сказал все, как есть. Он сказал: «Я устал. У меня нет той энергии и всего остального». Мы все слышали Данино объяснение. Мне он сказал все слово в слово по телефону.
Как все случилось? Мы провели вечернюю замечательную тренировку. У нас было подготовлено два новых номера для съемочного дня. Эти съемки должны были быть через несколько дней. Как раз надо было все еще вкатать. Мы ушли в очень хорошем настроении. Даня перевоплощался в нового героя очень сильно с актерской точки зрения. И получается, что сразу после тренировки он сел и уехал в аэропорт. Получается, он знал о своем решении на тренировке, но я это никак не почувствовал. Это, наверное, для меня самый болезненный и непонимающий вопрос «как можно было работать в абсолютном подключении?» То есть он не пришел поговорить, не канючил. Он был абсолютно заряжен на всю тренировку.
Ребята делали какие-то элементы, потом мы расстались, а дальше узнали, что он прямой дорогой уехал в аэропорт. Этот момент у меня не укладывается. Если ты для себя уже что-то решил, хотя бы из уважения поставь нас в известность. Я говорю это заочно больше для самого Дани, потому что ему дальше жить, строить и создавать свои другие вещи. Просто, кто будет дальше сотрудничать с человеком, который может по собственному желанию взять и изменить свой план.
Но опять же, не суди — да не судим будешь. Я никого не сужу. Еще раз говорю то, что у нас было с Даней в плане номеров, драйва, когда утром встречались на тренировке он говорил «бро», «босс», все остается у меня с очень добрыми воспоминаниями.
— Как продвигается работа в поиске нового партнера для Жени?
— Да, мы стараемся. Сейчас пытаемся найти. У Жени сложное состояние, потому что она тоже очень переживает. Конечно, сложно найти героя, который бы сейчас вот так за три дня вошел, соответствовал уровню катания. Даже мы уже раздвинули рамки, что необязательно быть героем прошлых сезонов. Это может быть кто-то, кто катается. Сейчас действительно не хотим, чтобы в этой схватке Даня выбил Женю. Для меня принципиально, чтобы Женя осталась в проекте и каталась. Если мы не найдем, то Женя все равно будет с нами на нашей орбите. Будем искать. Это шоу, и не надо об этом забывать.
— Сегодня Алина Загитова вела шоу одна. Следующие выпуски одна будет вести Анна Щербакова. Так теперь будет до конца проекта? Почему решили разделить фигуристок?
— Сейчас шоу — не командный турнир. Чтобы не было толкотни, теперь будет так: два эпизода ведет Алина, два — Аня. Ведут они с Алексеем Ягудиным. Чтобы нам никого не сталкивать и не толпиться перед камерой.
— Получилось, что три человека — много?
— Технически это неоправданно. Когда были две команды, когда каждая брала интервью, было логично, а сейчас, мне кажется, что это тоже логичное решение.
— На этой неделе прошел первый этап Гран-при России. Запомнилось что-то?
— Запомнилась, наверное, хорошая организация турнира. Организация была лучше того, что творилось в плане катания. Никто не показывает своих максимумов. Мы всем даем некий карт-бланш, чтобы все поднимались. Надеюсь, что к финалу Гран-при уровень катания будет значительно лучше. А так, главное, что уровень турнира очень высокий в плане организации, в плане подачи. Спасибо болельщикам, заполняющим трибуны и поддерживающих всех выступающих. Но спортсменам, конечно, прибавлять в форме.
— Видели, что болельщики обсуждают судейство? Соня Акатьева, Камила Валиева — кто должен быть выше. У вас сложилось какое-то мнение на этот счет?
— Мне кажется, все абсолютно объективно. Соня проиграла короткую, потому что не прыгнула тройной аксель, она прыгнула больше четверных и за счет техники выиграла произвольную у Камилы. В сумме этого не хватило, чтобы выиграть.
К сожалению, тут другое обсуждение. Если мы будем рассматривать международные правила, Софья Акатьева — великая неудача, огромная обида, что всего семь дней решают. Софья Акатьева по международным правилам не может соревноваться по взрослым ни в этом, ни в следующем, ни через сезон. Поэтому наши оценки Софьи заочны, вне конкурса. Про это не надо забывать. Когда наши девочки будут выступать на международных этапах Гран-при, к огромному сожалению, потому что Софья — очень талантливая девочка, и дай бог ей сохранить эту форму к 17 годам, чтобы в олимпийский сезон, когда она будет во взрослых, она каталась, как сейчас. А сейчас она соревнуется в своей категории, и мы это понимаем. Камилу Валиеву надо сравнивать с девушками, которые могут выступать во взрослых сейчас.
— У Камилы Валиевой произвольная программа рассказывает личную историю. Как относитесь к таким вещам в фигурном катании?
— Я отношусь очень положительно. Мы не зря говорим, что лед — искусство. Мы просто иногда при этом ухмыляемся, все равно эти прыжки. Нет, лед дает возможность разговора со зрителем. Если тебя волнует эта ситуация, ты говоришь об этом. У меня за «Ледниковый период» огромное количество музыки, которую мне очень нравилась, и я ее делал. Потом я думал, зачем ее делал, потому что через год я не понимаю, как мне эта музыка могла нравиться. Мы меняемся, у нас много всего разного происходит. Но мы должны говорить здесь и сейчас. Я уверен, что решение об этом номере принималось совместно. Говорим здесь и сейчас. Я считаю, что эти художники и сама Камила говорят, о чем они хотят.
