«Мальчики в директ пишут». Фигуристка-красотка Константинова: фото в соцсетях, ценз, карьера тренера
Корреспондент Sport24 и фигуристка Анастасия Скопцова провела день вместе со своей коллегой, бронзовым призером Универсиады Станиславой Константиновой. Обсуждали первый тренерский опыт Стаси, увлечение танцами, откровенные фотографии в соцсетях, будущее, нововведения в правилах фигурного катания и даже Fan ID.
— Ты недавно ходила на танцы в Питере. Что это были за танцы? Какое направление?
— Давно подписана на девушку, хотела к ней на хореографию, но, так как я жила в Москве, не могла попасть из-за огромной записи. Когда она открыла свою студию, я решила походить на танцы. Пришла просто на авторскую хореографию для начинающих, чтобы подтянуть навыки. Обычно я всегда к новым педагогам прихожу на самое начало, чтобы поучить какие-то новые для себя движения, потому что очень хочу в этом развиваться. Я всегда хотела хорошо танцевать, но была зажатой, поэтому решила двигаться в этом направлении. Очень понравилось.
— Я знаю, что ты сейчас работаешь с детьми, ставишь программы. Помогают ли танцы в работе?
— Валяния по полу? (смеется). Не очень помогают, но это очень полезно, потому что я развиваюсь, и мое тело может двигаться по-разному. Наверное, детям пока сложновато делать какие-то движения, но, когда я ставлю программы кандидатам в мастера спорта, перворазрядникам и пластичным детям, то очень интересно посмотреть, на что способно их тело. Делаем что-то интересное — движения корпусом, повороты головы, — немного иначе, чем мы привыкли в фигурном катании. Наверное, в этом плане помогает.
— То есть ты там черпаешь вдохновение?
— Безусловно. Чувствую, что мне легче импровизировать, когда мое тело четко подчиняется тому, что я придумала. До этого, когда я слушала музыку, у меня в голове рождались движения, образы, а я не могла их повторить своим телом ни на льду, ни на полу. Я придумывала хореографию заранее: стояла по часу дома, чтобы потом четко объяснить человеку, сделать все на сто процентов, как мне нравится, и получить удовольствие от своей работы. Сейчас я импровизирую и ставлю с ходу. Я в восторге и очень хотела бы в этом дальше развиваться.
— Я знаю, что ты сейчас работаешь на сборах. Что это за сборы? Что за команда? Какого возраста дети там тренируются?
— Это «Ассоциация фигуристов». Меня пригласили туда тренером: поработать над скольжением, над программами, над вращениями. Я сравнительно недавно начала себя пробовать в этом. Постановки делаю практически уже целый год, периодически занимаюсь с детишками скольжением. Начинала подрабатывать в Москве, большое спасибо Виктории Евгеньевне Буцаевой за то, что они дали мне возможность попробовать себя. Конечно, по прыжкам я никогда никого не тренировала. Естественно, я понимаю и знаю, как прыгать, но объяснить это — абсолютно другое. За несколько последних месяцев я и в этом плане преуспела, поэтому надеюсь, что дальше буду совершенствоваться именно в подаче и объяснении техники.
— Еще ты учишься на тренера. Планируешь в дальнейшем работать со спортсменами мирового уровня?
— Конечно. Мне кажется, у меня бы получилось. Собрать свою группу, воспитывать детишек с нуля, учить их всему, но меня это очень пугает, потому что я прекрасно понимаю реалии нашего фигурного катания. Это колоссальная работа, колоссальный труд, ты прикипаешь к каждому спортсмену.
Еще я поняла, что очень люблю детей, и надеюсь, что они тоже любят меня. Сейчас я работала по семь часов, и у меня не было ни минуты раздражения. Я включалась в процесс, и дети меня очень заряжали, поэтому я вообще не уставала.
Последние полгода у меня был довольно непростой период, и мне было тяжело заставлять себя делать даже самые любимые вещи. Не то чтобы я была на постоянном негативе, но это не приносило мне кайфа или удовольствия, а сейчас я по-другому взглянула на все вещи и думаю, что это совпало с тем, как я начала работать на сборах, соскучилась по работе и фигурному катанию. Я не стояла на коньках какое-то время, не тренировалась, и тут включилась в работу с детьми, с их энергией.
Мы работаем в основном с ребятками из регионов. Они приезжают на сборы и впитывают каждое слово, хотят, горят — это потрясающе. Я сама катаюсь с ними, сама все показываю, даже потихоньку прыгаю.
У меня была травма, я долго не каталась. Первые разы выходила на лед и говорила: «Мои хорошие, малыши, не осуждайте меня, если я вдруг падаю с винтика. Я давно не каталась» (смеется). Сейчас мне кажется, что я потихоньку набираю форму, так как катаю с ними произвольные на видео, потому что они уезжают в родные города и отрабатывают там программы.
Я в восторге, но тренером пока быть не спешу. Любой спортсмен, который катался на высоком уровне, может попробовать себя в этом. Наверное, нужен талант, опыт и навык, а опыта у меня пока недостаточно для такой большой ответственности. Я хочу учиться, мне очень это нравится. Я уже попробовала себя в нескольких местах, посмотрела на работу тренеров и понимаю, что мне еще учиться и учиться. Наверное, когда-то все-таки буду тренером, но пока я слишком молода и хороша (смеется). Это шутка, конечно.
— За свою карьеру ты каталась у нескольких тренеров. Может быть, ты переняла у них какие-то преподавательские секреты для своих учеников?
— Как таковых «моих» учеников у меня нет, но, конечно, я каталась у трех тренеров и впитала все методики. Наверное, больше всего тренерских моментов я перенимала у Виктории Евгеньевны Буцаевой, потому что до перехода к ней я никогда не видела, чтобы тренер настолько горел своей работой. Это не кому-то в обиду, просто я в принципе даже у чужого тренера никогда такого не видела. У нее малыши, младшие, средние и старшие. У всех по несколько льдов, и она всегда на коньках, показывает в полную силу, поправляет. У нее двадцать спортсменов на льду, и она каждому скажет про ошибку. Ей важна сама работа, она кайфует от этого. Наверное, если бы я стала тренером, я бы хотела стремиться к этому — приходить на лед и вне зависимости от настроения полностью отдаваться процессу и работать.
— Легко ли тебе давались переходы? Были ли какие-то трудные моменты и как ты с ними справлялась?
— Если честно, то это каждый раз была какая-то душераздирающая история для меня. Я в целом очень эмоциональный человек, всегда с собой честна, и, когда случаются моменты, в которые я понимаю, что переход неизбежен, я не могу закрывать глаза на это. Как только я понимаю это, вынашиваю и принимаю решение, я не могу медлить ни минуты. Там уже не до обид, я должна максимально честно все сказать и по-хорошему расстаться. Для меня это самое главное. Не всегда так получалось в полной мере, но я благодарна всем тренерам, кто со мной работал — Валентине Михайловне (Чеботаревой), Ольге Юрьевне (Клюшниченко), Михаилу Евгеньевичу (Семененку), Александру Волкову с Мартин Даженэ, Светлане, которая с нами тогда работала, Виктории Евгеньеве (Буцаевой), Галине Владимировне (Ищенко). Мне было безумно приятно со всеми ними иметь дело. Надеюсь, я не оставила о себе дурного впечатления.
— Если отбросить все проблемы со здоровьем и предположить, что ты можешь кататься в шоу, ты бы хотела?
— Я думаю, что да. Уже с детства всегда говорили: «Спорт закончишь — пойдешь отжигать в шоу». На самом деле, я люблю танцевать и создавать образы. В прошлом году летом я была на спектакле Ильи Авербуха «Анна Каренина», и я настолько была восхищена тем, что там не просто фигурное катание, но и постановка, чувства, эмоции. Наверное, я бы хотела попробовать себя в чем-то таком и сделала бы все возможное, чтобы никого не разочаровать. Конечно, если мне представится такая возможность, я была бы очень рада.
— Говоря о шоу, ты видела новые эксперименты наших девочек-одиночниц? Саша Трусова катается с Димой Михайловым, Камила делает невероятные поддержки, Женя выступала в «Ледниковом периоде» в паре с Даней Милохиным. Может быть, ты хотела бы попробовать покататься в паре?
— На самом деле, я уже каталась в этом году на шоу в паре. Мы два раза сделали поддержку «стульчик» вне шоу, и у меня болит копчик до сих пор. Конечно, мне понравилось кататься в паре, потому что не надо прыгать и тебя красивую просто возят (смеется). Наверное, я бы очень хотела покататься в «Ледниковом периоде», потому что там много образов за короткий промежуток времени. Я горю этим, но я должна быть в отличной форме. Для начала бы кто позвал. Самое смешное, что у меня рост 170, и не так просто будет найти партнера. В целом, меня никто меня пока не приглашал. Пригласите (смеется).
— С кем бы ты хотела покататься? Есть список?
— На самом деле, это не принципиально. Важно, чтобы человек был открыт. Я с детства выхожу на лед без страха. Пробовала четверные без защиты и удочки, падала, отбивала коленки, потому что всегда говорила себе: «Ничего, ниже пола не упаду». Наверное, если подумать, я бы нашла кого-то. А так, хотелось бы попробовать себя в разных образах. На других посмотреть, себя показать.
— Ты вела прямые эфиры во время Олимпиады. Не хотела бы попробовать себя в журналистике?
— Я в какой-то момент думала. Мне нравится комментировать, рассуждать. Я восторгаюсь, смотря наши соревнования: мне очень нравится, как комментирует Татьяна Анатольевна. Знаю, что многие спорно к этому относятся, но для меня это круто, и я всегда слушаю, что она говорит. Наверное, я бы тоже хотела комментировать. Если будут предложения, я с удовольствием приму их и поработаю над собой.
Что касается журналистики, я бы не смогла подлетать к спортсменам, выбегать на поле, брать интервью, ходить, снимать. Была бы минутка смелости, но в основном мне бывает очень трудно быстро сориентироваться. Например, если сегодня не прет, но мне надо осветить события на камеру, я бы не была в себе уверена. Но, если я выучусь, и у меня будет предложение, то попробовать было бы интересно.
— Как тебе нововведения ISU после олимпийского цикла?
— На самом деле, есть спорные моменты. Но я максимально позитивно отношусь к поднятию возрастного ценза. Как бы это ни было трудно и грустно для спортсменок, которые вот-вот должны были выходить во взрослые, например, для Сони Акатьевой, но я думаю, что для будущего поколения фигуристов это станет большим и непростым шагом к долголетию нашего спорта, к его преобразованию, чтобы он был более современным и более интересным.
Знаю, что многие возмущаются, что взрослые соревнования будет невозможно смотреть, но я считаю, что так будет только в начале. У нас большое количество спортсменов и спортсменок. У девчонок, которые сейчас на вершине, будет возможность переформатировать свою нагрузку и свой тренировочный процесс под новое тело, под новые реалии и быть спортсменками еще долгое время. Они смогут справляться с травмами, проходить через какие-то трудности и изменения в себе. Я буду очень рада смотреть на это. Я не устаю приводить в пример Алину Загитову, потому что она мне очень нравится как спортсменка: катание, подача, ее путь. У нее получилась великая и успешная карьера, но представьте, сколько всего могло бы быть еще, если бы у нас были реформы по поднятию ценза.
— Также ISU уравнял каскады и секвенции, сократили количество компонентов с пяти до трех. Как ты к этому относишься?
— На самом деле, по поводу сокращения компонентов, я не думаю, что это весомое изменение. Возможно, станет даже интереснее. По поводу каскадов тоже не вижу глобального изменения в этом, станет просто полегче. Мне, например, сделать аксель и лутц-риттбергер сложнее, чем сделать риттбергер и лутц-аксель. Второе может сделать даже человек, который не прыгает три-три. Я, конечно, за. Это большое облегчение, это круто.
— На чемпионате мира ввели дополнительный раунд — квалификацию: то есть ты либо короткую, либо произвольную катаешь два раза…
— Это не очень прикольно, потому что ты готовишься, подставляешь календарь конкретно к тому, чтобы прокатать короткую и произвольную — на короткой показать свой максимальный высший результат, а в произвольной просто не перегореть. Это очень тонкая работа.
Люди, которые действительно катаются и выступают на больших соревнованиях, понимают, о чем я говорю. И когда объявляют лишний один день… Для меня всегда было важно не выхолоститься даже на тренировках перед соревнованиями, потому что ты приезжаешь — судьи смотрят, зрители, тренеры, конкуренты. Главное для меня всегда было не испортить свой настрой и полностью все показать. Я на тренировку тоже настраивалась как на соревнования, то есть я должна была кайфануть, уверенность получить в том, что все могу. Конечно, для меня было важно не перезажигать на тренировках перед соревнованиями, чтобы выйти на старт еще в адеквате. А на произвольную ты просто выходишь и из последних сил докатываешь конец. Особенно, если ты еще выступаешь как девочки — вечером, у тебя разминка, и ты последней в своем виде катаешь. Выходишь и думаешь: «Господи, лишь бы мне эти 4 минуты отъехать на полную».
Я была готова оставить там все свои силы, лишь бы сдюжить. И, конечно, этот лишний прокат… Думаю, будет тяжеловато, но мы сможем подстроиться, мы спортсмены, не художники.
— Ты участвовала в заседании комиссии спортсменов от ОКР. Расскажи, что там было?
— Я там многое почерпнула, познакомилась с классными людьми — это были известные успешные спортсмены — двукратные, трехкратные олимпийские чемпионы, чемпионы мира, некоторые еще даже продолжают карьеру. Мы поехали от фигурного катания с Сашей Самариным и были намного моложе, чем все остальные. Нас очень тепло приняли.
Софья Великая — потрясающая женщина, я так рада была с ней познакомиться. Поначалу я задала пару неловких вопросов, но мне на них ответили. Мы очень многое обсудили, с белорусами тоже говорили, слушали. Это на самом деле было очень интересно, в том числе и послушать о том, как после спорта действуют реальные чемпионы — это я там третье место Универсиады и куча четвертых мест всех стартов, которые можете представить. Когда они спрашивали, сколько мне лет — сейчас 22, тогда было 21, — и я говорила, что на паузе, не знаю, продолжать — не продолжать, они смотрели типа: «В других видах спорта по идее в 21-22 ты только выходишь на взрослый уровень, у тебя только все начинается, и ты можешь свернуть горы». И мне так стало обидно — в тот момент поняла, что, наверное, еще хотела бы покататься, но просто действительно надо немножко набраться сил, переформатировать свое сознание.
Мне очень понравилось на заседании, я бы, наверное, хотела заниматься такой деятельностью — у меня реально много идей, я могу много чего предложить. Мне кажется, у меня бы получилось заниматься какой-то такой организаторской деятельностью и помогать, работать на благо нашего спорта, отстаивать наши позиции, потому что в последнее время… Не хочу рассуждать о политике, я не политик, и нынешние реалии просто взрывают мою голову, я очень расстраиваюсь, но, наверное, изменение ситуации в мире стало такой триггерной точкой для того, чтобы я подумала над тем, продолжать мою карьеру или нет. Потому что превращать фигурное катание, которое было твоей работой, твоим делом, где ты выступала за Россию, в какое-то катание для себя, для души, катание «неважно как», при этом вкладывая туда деньги, не зарабатывая так много, как я хотела бы и могла — я подумала, что это, наверное, небольшое ребячество и инфантилизм.
Мне, конечно, было бы очень интересно и приятно быть частью разрешения этой ситуации в нашем спорте, которая сейчас есть, потому что олимпийский принцип уже неважен, а наши спортсмены — не политики, многие даже сконцентрированы просто на своем деле, на своем спорте и готовы выступать и продолжать свои карьеры… Для меня это душераздирающе, и я не понимаю, почему так — мне очень хотелось бы это исправить.
— То есть ты поднимала этот вопрос на заседании?
— Это не я поднимала, это в принципе было темой заседания, и я просто сидела и слушала, как рассказывали о куче писем, которые отправляли на разные имена, в разные международные организации, чтобы как-то решить эту проблему, получить какой-то ответ. Но ответа не получали. И это печально, потому что ты просто ничего не можешь сделать. Для меня очень больно представлять сейчас, что чувствуют наши девчонки, которые сначала попали в пандемию, потом в эту ситуацию… Для них это просто золотые годы, они сейчас на максимуме, на пике, готовы рвать и показывать, что они лучшие, показывать все, что могут. А они вынуждены тратить это время на сохранение какой-то мотивации оставаться в спорте. Для меня это просто невозможно, так нельзя. Это грустно, обидно и жалко.
— Сейчас в Стокгольме отменили мастер-класс Саши Трусовой — мне кажется, это немного несправедливо по отношению к Саше. А ты как считаешь?
— Если причина отмены действительно политическая, то это ожидаемо и грустно.
— Ну а по отношению к детям, которые наверняка ждали и хотели ее увидеть?
— И по отношению к детям, и по отношению вообще к спорту: исключение российских спортсменов — это устранение большой части конкуренции во многих видах, что, я думаю, не добавит мировому спорту пользы в принципе.
— У тебя в телеграм-канале часто появляются фотографии папы — вообще вы всегда были так близки?
— Мы всегда близки в целом со своей семьей, у нас очень доверительные отношения — я этим горжусь. Они у меня такие классные, невозможно просто. У меня даже эта история, когда ты знакомишь кого-то со своими родителями, — абсолютно не что-то почетное, потому что мои родители — это мои друзья, они знают, что происходит в моей жизни и не переходят никогда мои личные границы. Хотя бывает, конечно, особенно когда я сейчас вернулась в Питер и живу с ними (улыбается).
Это очень мило, когда мне мама звонит и пытается очень тактично спросить, где я, что я, какой у меня план, не нарушая моего личного пространства. Меня долго не было дома, я приезжала в Питер очень мало, особенно в последний год — до того, как заболела ковидом, там не была, даже на свой день рождения не приехала, потому что была на сборах. Я не видела деда своего больше года, и когда я приехала в Питер, это было для меня так душераздирающе: я как будто очень много пропустила, как будто последние несколько лет у меня не было уже такого кайфа от фигурного катания.
Я будто гналась и пыталась за что-то удержаться, из-за своего расстройства пропуская столько всего, что происходило параллельно. Сейчас наверстываю, догоняю.
— Недавно ты была на футболе. Там вводится Fan-ID. Как относишься к новому закону?
— Я, честно говоря, на футбол регулярно не хожу. Возможно, это мешает фанатскому движению и поддержке команды, поэтому, наверное, негативно.
— А в фигурном катании это было бы уместно?
— Мне кажется, что в фигурном катании это в принципе необязательно, потому что в этот вид спорта приходят не для того, чтобы за кого-то супер-пупер болеть и поддерживать, а чтобы посмотреть, насладиться. В фигурном катании очень важен настрой, и эти моменты не должны сбивать спортсмена. У нас все-таки не команда, а индивидуальный вид спорта.
— В последнее время ты часто выставляешь откровенные фотографии — как на это реагируют твои фанаты и аудитория?
— На самом деле не могу сказать, что какая-то прямо реакция есть на это. Не могу сказать, что у меня есть какая-то цель или я вдруг проснулась и решила делать откровенные фотографии. Просто как-то я чувствую в себе изменения — становлюсь более открытой в общении, открытой душой к миру.
Работала с психологом, работала много над собой, над своими какими-то вопросами с фигурой, с едой и стала с любовью к себе относиться. В последние годы в спорте я настолько себя гнобила, и мне настолько было тяжело от того, что я не получаю то, что хочу всегда… В какой-то момент я поняла: «Блин, ну тело-то мое в этом не виновато, это я сама делаю все с собой».
Вот легко сказать: «Полюби себя». Вот возьми и полюби себя, грустишь — не грусти, вот это мне нравится. Но это не очень просто. Я начала заботиться о себе — для начала кормить, вовремя укладывать спать, не ругать себя, не заниматься самокопанием излишним, не накручивать себя. Отпустила тревогу про деньги, про будущее, про спорт и настолько начала видеть себя красивой в какие-то обычные моменты! Я перестала париться из-за фигуры, из-за вещей, из-за внешности — мне стало все равно, что там подумают: откровенно-не откровенно. Мне нравится, мне красиво — я же не буду ходить и укутываться, прятаться.
Да, у меня изменилось тело, да, я поправилась — кстати поправилась килограмм на 10, наверное, сначала. Да, было трудно это принять, смириться, я чувствовала себя некрасивой. Это было тяжело, особенно когда ты привык быть с идеальной фигурой, сухим, классным — и даже тогда я была собой недовольна. А сейчас, конечно, и одежду, которая нравится, не могла носить, и в свою не влезала. Это было так трудно!
Потом в какой-то момент я просто заставила себя отпустить и не возвращаться больше в это никогда. И я начала преображаться — не смотрю на весы, не взвешиваюсь, не смотрю на цифру. Просто стала себе нравиться. Начала замечать, что снова влезаю в свою старые вещи, и как-то я подумала: «А почему я не могу выставлять фото? Почему я должна кутаться, закрываться? Ну, если я себе нравлюсь, и если мне нравится». Если бы я была в отношениях, конечно, наверное, не стала бы выкладывать такие фотографии — не то чтобы я специально их выкладываю, чтобы привлечь чье-то внимание, нет, мне просто нравится. Я очень позитивно всегда к этому отношусь — не только со своей стороны, но и со стороны всех.
— А подписчиков добавилось?
— Нет (смеется). Но мальчики в директ пишут.
— Какие у тебя любимые катки в Москве в мире?
— Скажу сразу, что мне очень нравится в Питере «Юбилейный», арена в Таллине «Тондираба» — теплая, лед хороший, арена классная, люди классные. Я так скучаю! Понравилось в «Лужниках», как ни странно, хотя выступали на маленькой арене. Не очень люблю «Мегаспорт». Еще мне нравится, наверное, «ЦСКА Арена» — я там в шоу каталась, на хоккей ходила, там прикольно.
— Как ты себя чувствовала в мужском коллективе Виктории Евгеньевны Буцаевой?
— Потрясающе. Я только пришла в группу, а меня так тепло приняли ребята — вообще топ. Очень классно кататься. У Виктории Евгеньевны очень интересная методика работы — один другого заряжает, и если ты немножко выбиваешься из коллектива, то выбиваешься из работы. Очень классно в этом плане все поставлено: нет девушек, нет никаких интриг и сплетен, как мне показалось сначала — я пришла, и, видимо, они начались (смеется). Но неважно — классный здоровый коллектив. Немножко трудновато было, конечно. Потому что самое важное для меня было со всеми поддерживать дружеские отношения и ни с кем особо не дружить, чтобы не было каких-то моментов… Очень классно было с ребятами общаться именно как с коллегами — это очень круто, потому что они молодые, у них куча энергии.
Отличие мальчиков от девочек в фигурном катании в том, что девочки более эмоциональные. И я тоже, когда катаюсь, люблю иногда поплакать, пяточкой лед ковырнуть, по бортику шлепнуть рукой. А у ребят вообще все по-другому — они так смотрели на меня типа: «Давай поплачь тут еще». Я тоже так немножко подсобиралась, работала. Никто мне сопли не вытирал, поэтому мне понравилось там кататься.
— Самый удобный костюм, который у тебя был за всю карьеру?
— Я думаю, что это платье под испанскую «Малагенью» — оно было у меня без молнии, удобное, комфортное, по фигуре идеальное, с рукавами. Отличная легкая юбка. Моя любимая портниха Мария Евстигнеева просто супер, воплощает все, что я хочу, сажает все это по фигуре. Не пробовала больше никаких платьев после того, как шила у нее, и думаю, что так и буду шиться у Марии, если у меня будет возможность.
— Пельмени или вареники?
— Пельмени. Вареники даже не пробовала ни разу.
— Что больше ценишь в людях?
— Ценю искренность прежде всего — не могу общаться с людьми, у которых чувствую что-то за душой. Мне трудновато самой быть с ними искренней — трачу свою энергию, не могу расслабиться. Ценю очень сильно… это трудно назвать адекватностью, но, когда человек принимает любую точку зрения, он не будет ничего доказывать, спорить с тобой — вы просто можете конструктивно все обсудить.
— Если бы ты писала книгу, о чем бы она была?
— Я думаю, точно написала бы по какой-нибудь философской тематике про то, как к себе лучше относиться, как найти что-то в себе классное.
— Назови топ-3 любимых программ в твоем исполнении.
— Не хочу отвечать конкретно, что я сейчас хотела бы скатать из того, что у меня было, но по моим ощущениям в каждый из периодов, где я каталась… Наверное, самая первая любимая программа — «Фея Карабос» из «Спящей красавицы». Я так там жгла!
«Анна Каренина», конечно, — это топ, это моя душа: я тоже, видимо, такая девушка. Плакала в конце каждого проката этой программы — даже сейчас плачу, когда пересматриваю. Это настолько всегда было то состояние души, я всегда была искренна в своих эмоциях, несмотря на то, что мне было еще мало лет, я не испытывала какой-то бешеной любви за те годы, не было каких-то душераздирающих моментов. Но я настолько переносила это на какие-то мои жизненные ситуации — с фигурным катанием тем же, с моими неудачами, стартами… Как-то я все это складывала в большой пазл, и для меня это была такая особенная программа — в частности, во второй сезон. Да и в первый тоже: я была энергичная, взрывная, только влетела во взрослые из юниоров. Это была одна Анна Каренина, а в следующем сезоне был очень тяжелый год для меня, были реальные проблемы, трансформация, и каждое соревнование давалось очень непросто. Но я выходила и знала, что с этой программой все будет хорошо, она в моей душе.
И, наверное, «Февраль». Я просто услышала эту музыку, когда мы ставили, и поначалу не очень поняла, что я в ней буду изображать — ну, февраль, зима, согреть людей. Сейчас я как будто не докатала ее, не накаталась. Я хотела оставить ее на следующий сезон, но поменяла тренерскую команду, где мне сказали, что хотят видеть от меня что-то новое, что-то крутое и зажигательное, не хотят видеть драму. И я в принципе с этим согласилась, но эта программа реально для меня особенная, я так ее люблю! Я, наверное, хотела бы еще скатать ее, самой себе переставить, чтобы все движения шли от души. Я реально в конце могу начать рыдать, потому что она правда трогает струны души!..
Как-то незаметно прошла еще программа под «Seven Nation Army». Она такая крутая! Я там открыла новую себя — зажигательную, уверенную в себе. Это был переломный момент, когда я из девочки стала девушкой. Я почувствовала себя настолько классной в той программе, и я там была собой — без печали, без драмы, просто танцевала и была классной для всех.
Хочу сказать спасибо за приглашение на интервью, потому что меня периодически ранили такие моменты типа: «Ты теперь тренер, ты теперь закончила». Люди за меня что-то говорили, а я сама не могла сказать, потому что не понимала и до сих пор не понимаю, что будет. Просто хочу быть честной и очень рада, что могу безопасно доверенному человеку это все сказать, чувствуя себя комфортно. Я люблю фигурное катание и всегда буду рядом, всегда буду к нему тянуться, буду близко, но пока не знаю насчет спорта. Я правда очень скучаю, хочу радовать себя и показывать новые программы, делать какие-то душевные моменты. Надеюсь, у меня будет такая возможность. Пока только реализуюсь через спортсменов, которым ставлю, отжигаю на массовом катании: врезаюсь в маленьких хоккеистов, психую, что они мешают, потом вспоминаю, что это массовое катание, извиняюсь и продолжаю дальше. Падаю с винтиков, а так все хорошо (улыбается).
Хочешь знать все о фигурном катании? Подписывайся на наш телеграм-канал!