«Я заслужила олимпийское золото». Откровенная Трусова: слезы в Пекине, Кондратюк, frame up strip, будущее

Константин Лесик

Анастасия Скопцова

Поделиться

Комментарии

Александра Трусова сводит с ума фанатов по всему миру. Но еще 10 лет назад маленькая Саша усердно тренировалась в Рязани. Корреспонденты Sport24 Константин Лесик и Анастасия Скопцова встретились с Русской Ракетой в ее родном городе на катке «Олимпийский», где прошли первые 5 лет карьеры будущей суперзвезды фигурного катания.

Интервью записывали в зале для хореографии. Саша периодически брала на руки свою собачку по кличке Лана, смотрела нам в глаза и без тени сомнения спокойно говорила на темы, о которых раньше молчала.

— Саша, как часто тебе удается приезжать в родной город?
— Когда я только переехала в Москву, в Рязань приезжала редко — не было времени. Но зато после Олимпиады я здесь уже во второй раз.

— Накатывают какие-то воспоминания, когда идешь по ледовому дворцу, где проходило твое детство?
— Недавно я приезжала на мастер-класс. И не могу сказать, что во время работы с детьми представляла маленькую себя. Когда хожу, то представляю, да. Представляю, как я занималась на подкатках, на массовом катании. Это я хорошо помню.

Я жила на другом конце города. На тренировки меня обычно возила мама или бабушка. А один раз в 4 года повез дедушка. Мы приехали на каток, он меня подготовил к выходу на лед, а я встала и сказала: «Ты неправильно завязал шнурки на коньках». Он сказал: «Ну что, тогда поедем домой?» Я ответила «Да». И мы поехали домой (смеется).

— О чем думала, когда работала с маленькими детьми на мастер-классе?
— Мне было приятно им помогать. Сначала у меня не совсем получалось, потому что их было очень много. Не знала, на кого посмотреть. К тому же там стояли тренеры. Я считаю, что я не могу давать подсказки, когда на льду есть тренеры этих детей. Потом тренеры немножко отошли, и ребята начали обращаться ко мне с советами. И только тогда я начала их тренировать, было очень интересно.

— Твой первый тренер Ольга Шевцова говорила, что, если мы выйдем на улицу с твоим портретом, то тебя здесь узнают все. Чувствуешь особое внимание в родном городе?
— Могу привести в пример нашу нынешнюю поездку. Мы мало времени находимся в Рязани, и на улице я почти не была — буквально вышла из машины, зашла на каток, но меня успели узнать три человека на улице, потом здесь еще две девочки.

Но меня много узнают и в других местах. Недавно была в Санкт-Петербурге, а идущие навстречу мне люди говорили: «О, здравствуйте!» И в Москве такого тоже много. Так что даже не могу сказать, где больше.

— Была какая-то странная просьба от болельщиков, чтобы ты думала «это слишком»?
— Я вообще очень люблю, когда меня узнают, нравится эта популярность. Но есть некоторые моменты, когда это проявляется слишком сильно. Например, мне не нравится, когда ко мне подходят в самолетах или аэропортах. Бывает, ты летишь очень долго, уже ночь, и тогда это (внимание болельщиков) странно.

Еще не нравится, когда меня просто фотографируют или снимают исподтишка, как я иду где-то.

— Лучше подойти и попросить о фото?
— Да. Я не отказываю в этом. Только если это не какое-то мероприятие, где очень много человек, и я просто физически не успеваю со всеми сфоткаться.

— Что обычно тебе говорят болельщики при встрече?
— Чаще всего «можно сфотографироваться» или «я вас узнала». Недавно была забавная история с таксистом. Он меня не узнал, но задавал какие-то наводящие вопросы обо мне. Спрашивал, спрашивал. А потом мы проезжали большой баннер с афишей ледового шоу, и он такой: «О, а я вас сейчас на плакате видел!»

— Самое необычное место, где тебя узнали?
— Хм, не знаю… Третьяковская галерея!

— Большая популярность расхолаживает или наоборот дает дополнительную мотивацию?
— У всех по-разному. Если говорить обо мне, то, когда я была маленькой, в свой первый международный юниорский сезон, возможно, это мешало. Сейчас я такого уже не чувствую.

— Читаешь ли новости о себе?
— После Олимпиады читаю иногда (улыбается). Но на какие-то вещи внимания не обращаю.

— В комментариях экспертов можно видеть мнение, что ты сосредоточена на прыжках и недостаточно внимания уделяешь хореографии…
— Это их мнение. Я много работаю не только над прыжками, но и над катанием. В прошлом сезоне я проводила ночи на катке, чтобы улучшить именно навыки катания. В этом тоже работала много — старалась максимально вкладываться во вторую оценку в своих олимпийских программах. Особенно в короткой.

— Ночные тренировки — ничего себе!
— Да, катались с Дмитрием Сергеевичем Михайловым. Начинали в 9 вечера, а заканчивали, когда хотели. Катались сколько могли.

— Один из твоих последних показательных номеров поставлен под песню Елки «Я не брошу на полпути». Можешь рассказать его историю?
— Программу ставили Даниил Маркович Глейхенгауз и Этери Георгиевна Тутберидзе. Под эту музыку было много тиктоков. Она мне понравилась, и я попросила тренеров сделать номер под этот трек.

— Какие из твоих последних номеров тебе нравятся больше всего?
— «Я не брошу на полпути», а также наш парный номер с Дмитрием Сергеевичем. Это очень необычно. При каждом прокате я получаю огромное удовольствие. Мне нравится, когда есть много разных постановок и есть из чего выбрать.

— На Олимпиаде ты собрала пять четверных в произвольной программе? Стабилизация какого из них тебе далась сложнее всего?
— А можно ответить «аксель»? Ха-ха! Ладно, давайте выберем из четверных. Сложнее всего даются флип и сальхов. Самое главное — в начале программы не упасть с флипа, который стоит первым прыжком. В случае падения тратится больше сил, и сальхов уже точно не получается.

— Тройной аксель на половину оборота меньше четверного, тем менее квады тебе даются гораздо легче. В чем тут загвоздка?
— У кого-то сложно идет лутц. А у меня наоборот — могу в любое время прыгнуть его без проблем, потому что мне удобно. На акселе у меня такого нет. Он дается мне сложно, потому что надо очень сильно контролировать тело, чтобы сделать так, как надо. Из-за того, что я волнуюсь на соревнованиях, у меня не получается добиваться нужного контроля. Это на других турнирах, про Олимпиаду ничего сказать не могу, потому что на ней я не волновалась.

— Недавно американский фигурист Илья Малинин первым в истории исполнил четверной аксель. Видела?
— Конечно, видела! Это очень круто, он молодец. Думала, что четверной аксель прыгнут не так быстро. Но пятерной, надеюсь, он не прыгнет (улыбается).

— Илья в соцсетях называет себя богом Квадов. Не хотела бы тоже назваться «королевой» или «богиней»?
— Нет (улыбается). Я не настолько уверена в себе.

— Ждать ли совместный номер с Марком Кондратюком?
— Не знаю (смеется). Об этом мы пока не думали.

— Почему решили все-таки выставить совместные фотографии и подтвердить ваши отношения?
— Во-первых, нас фотографировали. Конечно, мы не собирались это скрывать, но нас фотографировали каждый раз, когда мы шли вместе. Потом выкладывали наши снимки. Это было не очень. Мне такое не нравится. Получается, что мы не можем нормально спокойно гулять из-за постоянных фото. Это очень странно.

Поэтому и решили, что выложим. Тем более фотографии красивые.

— То есть ты видела все эти новости о вашем романе?
— Конечно, видела все это. Это все в социальных сетях сразу же появляется. Странно и не очень приятно. Но когда люди просят о фотографии со мной и Марком вместе, мы не отказываем. Даже на отдыхе. К нам подходят и в других странах. Думаю, мои волосы здесь играют роль.

— Можно ли спросить тебя, давно ли вы вместе. Или ты эту тема пока обходишь стороной?
— Все знают, что мы встречаемся. И этой информации достаточно (улыбается).

— Есть ли у тебя привычка пересматривать свои выступления?
— Удачные — да, конечно. Иногда просто хочется посмотреть видео с какого-то турнира, а бывает, что смотрю свои прокаты от начала до конца. Начиная с видео, где я маленькая, и заканчивая последним выступлением. Я делаю это не для чего-то, а просто для себя.

— Какой прокат пересматриваешь чаще всего?
— С моего первого чемпионата мира среди юниоров. (В произвольной программе Саша первой в истории среди девушек чисто сделала два четверных и завоевала золотую медаль. Турнир проходил в 2018 году в Софии, — Sport24).

— А произвольную программу с Олимпиады пересматривала?
— Да, конечно. Я там сделала все, что могла. Это очень хорошее выступление.

— О чем думаешь в этот момент?
— Думаю о том, что у меня было в голове перед самим прокатом. Вспоминаю, что я не волновалась. По крайней мере, не так сильно, как обычно. Не знаю, как мне в итоге получилось настроиться на прокат. Сейчас я уже не могу представить, как у меня это получилось тогда. Как удалось все сделать в нужный момент.

До этого на каждом турнире говорила себе: «Это не Олимпиада. Эти соревнования каждый год. Ничего страшного сейчас не происходит». А тут случилась сама Олимпиада… И все по-другому.

— Какие вообще воспоминания остались от Пекина?
— Немножко не то, что я ожидала. Мы были только в олимпийской деревне и на льду. Из-за этого пузыря даже не могу сказать, что я была в Китае. Но олимпийский лед не сравнится ни с чем. В деревне было интересно. Мы гуляли компанией, фотографировались на кольцах. Было хорошо.

— Можно сказать, что ты довольна, как прошла Олимпиада?
— Да.

— А итогом в виде серебряной медали?
— Я собой довольна на сто процентов. Без каких-либо сомнений, ничего бы не поменяла.

— Извини за такой вопрос, но многим запомнился твой эмоциональный выпад после произвольной программы. Не жалеешь об этом?
— О том, что я так выражала свои эмоции?

— Да.
— Не жалею. Один раз я заплакала на чемпионате России. После чего болельщики попросили меня больше не плакать, потому что они плачут сами. С тех пор, независимо от выступлений, я старалась скрывать эмоции, продолжать улыбаться, ничего не показывать. Но на Олимпиаде это было выше моих возможностей. И я не могла по-другому.

— Держишь обиду на тех журналистов, которые тебя сняли в такой момент?
— Я просила не снимать меня, хотела уйти оттуда и просила об этом. Но меня не выпускали из этой комнаты даже в раздевалку. Только на лед, на награждение. И все. Но камеры были везде. Я пыталась уйти за эту комнату, уйти вообще куда угодно. Пыталась уйти, когда катали другие фигуристки, когда меня просили дать интервью. Но мне некуда было деться. Уйти я просто не могла.

Конечно, я не собиралась плакать на людях. Так получилось, потому что никуда нельзя было уйти. Я не хотела, чтобы это снимали, и просила этого не делать. Но, что было, то было.

— Пять четверных — это рекорд. И ты вписала свое имя в историю. Что в данном случае важнее — медали или рекорды?
— Мне всегда важны рекорды. Но эта медаль — та, которую, как я считаю, я заслужила своим прокатом, мне была важна. Именно эта медаль. О других медалях, которые я по причине своих прокатов не получила, не жалею. А в Пекине я пыталась, я добилась своей цели. И важна для меня была только эта медаль.

— Олимпийская золотая?
— Да.

— Серебряную сохранила?
— Конечно, стоит дома, в углу, где все медали. Дома есть отдельное место под Олимпиаду — там букет, Бин Дун Дунь, мой брат собрал лего — я ему привезла из Пекина. Получился такой олимпийский угол.

— Один из журналистов рассказал, что на торжественный прием в Кремль ты приехала без своей медали, а на награждение брала награду у Евгении Тарасовой. Это правда?
— Да, брала у Жени. Просто я забыла свою медаль (смеется).

— То есть это не принципиальный момент?
— На Олимпиаде я сняла серебро, да. Но там я и не собиралась ее показывать, не собиралась с ней ходить нигде. Ну и в целом я беру ее везде по минимуму. Что касается той встречи, нам сказали взять туда медали, а я просто забыла. Но специально я не ношу медаль, чтобы кому-то показать.

— Болельщики пишут всякое, поэтому, позволь просто уточнить. С Аней Щербаковой общаешься после Олимпиады, все в порядке?
— Да.

— Смотрят ли твои прокаты родители?
— Мама смотрит и всегда смотрела. Волнуется, но смотрит.

— Ее отсутствие на Олимпиаде как-то отразилось на тебе там?
— На результат, на мои эмоции — наверное, нет. Просто так долго по времени я еще не была без родителей, без собак. Раньше не было такого, что я еду куда-то одна больше, чем на три недели. До этого такое было на чемпионате мира в Стокгольме, но там была только одна неделя.

— Когда впервые удалось поговорить с мамой после произвольной программы?
— Разговаривала с ней, когда катала Камила.

— Что она тебе сказала?
— В основном я говорила, а она меня слушала (смеется). Но мама сказала, что я молодец, что прыгнула. Мы говорили много раз.

— Твой танец на высоких каблуках покорил социальные сети. Как ты начала заниматься этим?
— Я всегда хотела попробовать frame up strip — это разновидность стрипа. Смотрела новые «Новые танцы» и там была команда Agny. Ребята мне очень нравились, болела за них. Жалко, что проиграли.

Однажды я смотрела их на массаже. Выходит команда, объявляют ее создательницу Настю Юрасову, а массажистка говорит: «Я ее знаю, я с ней была знакома». Они были вместе в каких-то лагерях. Я попросила спросить, может ли она со мной позаниматься. Она нашла телефон, спросила и оказалось, что Настя вообще создала этот стиль. Индивидуальные занятия она не дает, но со мной позаниматься в виде исключения согласилась.

На протяжении месяца 2-3 раза в неделю я занималась, а потом выложила это видео. Но она говорит, что это еще не совсем хореография, а набор базовых элементов, которые мы наложили на музыку.

— Продолжаешь заниматься?
— В отпуске не занималась, а теперь продолжу.

— Какие планы на ближайшее время?
— Сейчас у нас идут сборы в Новогорске. Оттуда я уеду на шоу, потом вернусь и буду тренироваться. Работаю, как и все.

— Есть ли какие-то идеи по программам?
— Пока нет (улыбается). (Интервью записывали 8 июня, — Sport24).

— Почему решила выступить в турнире по легкой атлетике?
— В каком-то интервью я сказала, что хочу попробовать, и меня пригласили на турнир. Я не знаю, почему это вызвало такой резонанс. Все что-то пишут… Не поняла, почему случилось так.

— Раньше ты говорила, что планируешь кататься до Олимпиады-2026. Сейчас есть понимание по долгосрочным планам?
— Нет. Я не знаю, как все будет складываться. Я еще ни разу не выступала на соревнованиях после Олимпиады, не могу ничего сказать.

— Смену спортивного гражданства не рассматриваешь?
— Нет, не рассматриваю.

— Какое качество ты считаешь главным в людях?
— Терпение. Это качество мне кажется очень важным.

— Саша Трусова на льду и Саша Трусова вне льда — два разных человека?
— Наверное, нет. Я стараюсь быть искренней всегда. Всегда стараюсь быть одинаковой, не пытаюсь кого-то играть. Я всегда очень искренняя. Возможно, поэтому мне говорят, что в каких-то программах я не артистична. Но я считаю, что все должно быть искренним, и если я показываю какие-то эмоции, они не должны быть наигранными. Возможно, это не так видно, чем когда люди играют специально. Но я считаю, что специально — это не всегда красиво. Как чувствую, так и делаю.

— Что будет делать Саша Трусова через 10 лет?
— Мне будет 27 лет… Скорее всего, у меня уже будет ребенок. Потому что я хочу этого. А что я буду делать — не знаю. Пройдет слишком много времени.

Хочешь знать все о фигурном катании? Подписывайся на наш телеграм-канал!

Подписывайтесь на канал Sport24 в Яндекс.Дзене