Российское ФК пережило самые сложные 72 часа в своей жизни. Скандальные результаты, эпичные провалы, двойные медали — противоречивых сюжетов на Олимпиадах для русских фигуристов всегда хватало, но все они оказались довольно лайтовыми и второстепенными по сравнению с тем, какой маховик потенциально может быть запущен, если кейс Валиевой окончательно перейдет в разряд допинговых.
Пока что дело ушло в CAS, и это, наверное, главный юридический вызов для России в спорте со времен успешной апелляции в арбитраже, когда золотые медали вернули Легкову и целой группе спортсменов из Сочи. Но теперь в кейсе нашей суперзвезды требуется четко сработать и защититься от нападок сразу, а не постфактум, и несколько запоздало. С этим у нас всегда было сложно: в стандартной ситуации нудная, но важнейшая работа с документами и правовыми лазейками подменяется яркими, но абсолютно бессмысленными с точки зрения влияния на результат лозунгами.
И даже если эту историю удастся перевести в длительное юридическое жонглирование, а потом замять, худшее, что может случиться — это то, как историю с «допингом Валиевой» постараются забыть, затмив очередными победами. Или списать на происки внешних сил, «которым мы дали отпор, как в 43-м под Сталинградом!».
Самый успешный зимний вид спорта страны — на волоске от грандиозного скандала, а наш спорт — от очередного позора. «Русские даже в фигурке не могут без допинга», — об этом уже говорили все последние дни, но пока ITA официально не объявила о допинговом кейсе, в полтона на своих кухнях, а не с официальной трибуны. Теперь это фраза — практически официальное обвинение. И мы обязаны разобраться, почему так произошло.
При самом роскошном сценарии, где CAS допустит Камилу до личных соревнований и она их выиграет, а Россия сохранит золото командника, триметазидин из пробы Валиевой не исчезнет. Он как-то там оказался. За два месяца до Олимпиады. У суперзвезды самого хайпового вида спорта страны. В ситуации, когда любая пограничная ситуация с допингом у русских будет рассматриваться под микроскопом и всячески гипертрофироваться.
Важно понять: это как раз нормально и неизбежно. Как и неудобные вопросы западных журналистов, от которых сейчас трусливо бегут любые официальные лица фигурки и ОКР и которые у нас принято считать прямым оскорблением Россиюшки.
Так вот нет — эти люди имеют право задавать такие вопросы. В России, к сожалению, института репутации не существует в природе, но вот в остальном мире она все еще котируется очень высоко. Мы ее просрали. И здесь не так важно, верите ли вы в допинговую программу от государства в Сочи, верите ли вы в дырки в стене лаборатории и происки кровавой гэбни, верите ли вы в коктейль «Дюшес» или политический подтекст всей этой истории. Россия дала поставить себя в ту ситуацию, когда все аргументы против сложились в единый паззл, а все косвенные улики превратились в общее место — Россия жульничала. Бороться за репутацию нужно было тогда.
Опять же, не лозунгами, а в кабинетах с лучшими юристами. Но у нас на это подзабили.
Поэтому не стоит удивляться, что допинг-пробу Валиевой придержали до момента, когда новость о ней будет максимально ошеломляющей, а последствия — катастрофическими. Не стоит удивляться, что однократное нахождение следов не самого эффективного препарата раздувается до уровня новой допинговой системы.
Даже малейших шансов еще раз упомянуть нас в одном предложении рядом с допингом вообще не должно быть. Допустили? В очередной раз? Значит по умолчанию про***лись именно мы. Поэтому вместо криков о ненависти или зависти Запада нужно честно объяснить и себе, и им:
— Как эта чертова таблетка попала к Валиевой?
— С какой целью этот препарат применялся? Ключевой вопрос, кстати. Был ли триметазидин случайностью или же это следы того, что просто не успели вывести? Допинг-кейс все-таки — мы обязаны и эту версию тоже не исключать.
— Почему за пару месяцев до главного старта всего цикла любая крошка, попадающая в рот к спортсмену, не проверялась, а потом не перепроверялась на предмет чего-то запрещенного?
— Почему с главной фигурнокатательной группой страны работает врач с крайне неоднозачной, в том числе и допинговой репутацией (да, я про Филиппа Шветского — почитайте про допинг у гребцов).
— И кто, собственно, виноват — тренерский штаб или кто-то еще? Я намеренно не пишу про саму Валиеву, потому что даже если что-то не доглядела именно она — камон, ей 15 лет. Контроль — все равно сфера ответственности штаба Тутберидзе.
В с виду блестящей русской фигурке далеко не все идеально с организацией. То на предолимпийском сборе карантин превратится в фикцию, а пузырь сделают только после первых случаев заражения, чудом не выкосивших лидеров. То в заявку на Евро внесут фигуристку, которая по умолчанию там не может выступать. То, когда в ФК происходит что-то резонансное, федерация всякий раз узнает об этом последней.
Но это все, в конце концов, локальные проблемы управления.
Тут же Россия просто из-за национального раздолбайства может лишиться золота и всего того, что строилось в фигурке почти десятилетие. И если даже вдруг пронесет сейчас, новый кейс точно станет фатальным.
«Триксель-пиксель» — телеграм-канал Александра Петрова, где будет максимум олимпийской фигурки