Олимпийский чемпион Алексей Ягудин стал гостем шоу «50 вопросов. Спорт», вышедшем на видеосервисе PREMIER, и дал большое интервью о Плющенко, любви, тюрьме и подарках.
— Когда смотришь, как играют юные ребята на площадках, ни разу не было такого, что хотел бы себе пацана?
— Вообще нет! Но Танька (Тотьмянина, жена. — Sport24) еще иногда так смешно говорит. Когда, допустим, захожу утром в ванную комнату без одежды. Она так смотрит (Ягудин изображает задумчивый взгляд. — Sport24) и произносит: «Как вы с этим живете? Как хорошо, что у нас девочки. Вам не мешает вот это вот все?» Говорю: «Да нет, Таня. Нормально все. Все спокойно».
— В твоей семье женского пола даже собаки.
— Да, сучки. Это не потому, что мы как-то изначально этого хотели. В свое время у Тани была собака — померанский шпиц, я подарил ей йорка еще. Мама Тани забирала собак из Москвы в Питер, перевезти их и побыть с ними. Случилась авария где-то в 100 км от Питера. Если честно, мы до сих пор не знаем причины. Либо она заснула за рулем, либо просто повлияло, чтобы была зима. В общем, машина попала на встречку под фуру. И перелом основания черепа (мать Тотьмяниной скончалась в больнице. — Sport24).
Я хотел бы, чтобы эта история поскорее закончилась. Видеть, как твой практически самый близкий человек не имеет шансов выжить… Я здесь еще отталкиваюсь от своих мыслей. Если честно, я никогда не хотел долго жить. Если уходить из этой жизни, то как-то по-быстренькому. У меня было даже несколько идей. Например, выйти в Норильске. Сел такой с бутылкой пива на лавочке (показывает жестом, что пьет. — Sport24) и замерз. Или хотел, чтобы меня фура сбила. Почему не легковая? Легковая может покалечить, я потом буду мучиться. Даже не я, а знакомые. У меня даже есть место на кладбище.
— Тебе 41. И ты уже оставил место на кладбище?
— Не я оставил, Таня оставила (смеется).
— Подарок?
— Нет. Наверное, некрасиво будет сказать, но сначала похоронили ее маму, а потом она сказала: «У нас с тобой есть место уже». Таня подумала о нас обоих.
— Какого продолжения хочешь после смерти?
— Кремация. Поэтому мне много места не надо.
— Почему кремация?
— Если честно, мне уже будет вообще все равно, как меня похоронят. А кремация… Ну, сожгли и все.
— Думаешь о том, что в случае раннего ухода можешь оставить Таню одну? А если она найдет себе кого-то?
— Она не будет даже искать. Пожалуйста, я только двумя руками за. Если найдет, то ничего страшного. А что такого? Главное, чтобы она счастливая была. Пускай я буду подкаблучником. Но благодаря ее определенным действиям, я, возможно, состоялся как человек. Мне нравится, как она воспитывает детей, как преподносит им то или иное событие. Таня — мозг и вычислительный центр нашей семьи.
— Вы обсуждали с детьми то, что произошло в Казани?
— Да.
— О чем ты им говорил? О том, как себя вести в такой ситуации?
— Об этом тоже. Мы сидели с Таней и обсуждали, что невозможно представить, как бы твой мозг повел себя в этой ситуации. Полнейшая паника или спокойствие? Единственное, точно не надо геройствовать. Моя такая позиция связана не с тем, что я трус. Хотя в какой-то степени да. Я никогда не дрался в школе. Если какой-то конфликт, я лучше лягу на пол и голову закрою. Лучше решить словесно. Или спокойными, мирными действиями.
— Как у тебя обстояли дела с девчонками до Тани? Ты ведь выиграл Олимпиаду.
— Да все то же самое.
— Сколько у тебя было женщин?
— А как сосчитать-то?
— Больше двухсот?
— Нет, конечно. Ты что, обалдел?
— Больше сотни?
— Нет. Меньше, конечно.
— Было две девушки за день?
— Нет, конечно.
— Ты же был очень популярен.
— Нет. Кто это все выдумал? Если мы говорим про прошлое, то из двух вариантов: просто посидеть и поржать или пойти с кем-то чего-то, я выберу первое.
— Сколько тебе было, когда твой отец ушел?
— Года два. Там такая история. Мама встречалась с молодым человеком Володей. Разошлись. Мама вышла замуж за отца, и Володя женился. Там мальчик родился, и там мальчик родился. А потом мама с Володей обратно сошлись. То есть люди расходились, чтобы родить.
Помню, как отец однажды приехал на дачу на день рождения. И подарил маме шампунь. Еще помню, как он мне позвонил году в 1994-95-96. Я был на сборах в Германии. А однажды он позвонил и поздравил с победой на Олимпиаде. Поздравил спустя год! 2003-й год, я на гастролях. Говорит: «Леха, привет, поздравляю!» Я говорю: «Папа, спасибо!» И тут от него коронная фраза: «Давай общаться». Я ему: «Давай. А ты где?» Отвечает, что в Нью-Йорке. И все.
— И с 2003 года контактов не было?
— Нет. Отношусь к этому нормально. Это жизнь.
— У тебя дети. Ты представляешь, как это возможно?
— Я обожаю своих дочек. И этого не понимаю. И буду делать все для того, чтобы сохранить этот союз. Но не могу сказать, что мне не хватало отца. У меня мать за двоих выдавала.
— Маме было тяжело?
— Думаю, да. Но не глобально. Ведь она соединилась с Володей. И они по сегодняшний день живут вместе.
— Елена Вяльбе предложила называть фигурное катание гимнастическим. Отмечала, что спортсменки соревнуются в том, кто более невероятные трюки исполнит, забывая про артистизм.
— Это прогресс. Невозможно без него. Сейчас многие федерации хотят поднять возрастной ценз, чтобы как бы уйти от этих многочисленных прыжков. Но этим мы обрубаем развитие. Я считаю, что у нас и прыгают, и катаются. Да и не только у нас — во всем мире.
— Еще один стереотип — раньше фигурное катание было сексуальнее.
— Там секс связан не с девчонками, которым по 15-16 лет, а с теми правилами, по которым они соревнуются. Раньше у фигуристов действительно было больше возможностей изобразить мини-спектакль на льду. Сейчас, безусловно, в какой-то гонке за прыжками теряется время.
Современные правила фигурного катания дают меньше возможностей раскрыть эту сексуальность.
— Пятерные возможны?
— Думаю, да. Четверной аксель точно будут прыгать. Даже если я в свое дореволюционное время пытался его исполнить и чуть-чуть не докручивал. Сейчас мужское катание штурмует эти высоты. И в пятерной прыжок верю.
— Недавно ты рассказывал, как Плющенко заблокировал тебя в инстаграме. После этого Яна Рудковская подписалась на тебя, а ты подписался в ответ. Почему?
— Жест доброй воли. Она поблагодарила меня за хороший комментарий на чемпионате мира, я ответил «спасибо». Сказала: «Спасибо еще раз. И от Жени большое спасибо». Я им написал, что для меня неважно, кто катается — Саша Трусова или Аня Щербакова. Это девочки, которые представляют нашу страну. Как бы я ни относился к одному или второму лагерю (группа Этери Тутберидзе и «Ангелы Плющенко». — Sport24). Я бы никогда не стал одних восхвалять, а других топить.
— Когда Плющенко пришел в группу Мишина, у вас сразу не пошло?
— Мы как-то и потом даже общались. Ну так — как с моим отцом (улыбается).
Есть люди, которые ненавидят друг друга. Мы не из таких. Есть люди, которые обожают друг друга — мы явно не из таких. Абсолютно нейтральное отношение. Я его не знаю.
— Мишин в книге писал, что у тебя было чувство ревности к Плющенко.
— Потому что он так поступал. У меня больше не ревность, а непонимание. Даже вызвал его на один из разговоров, там присутствовала моя мама. И я так и не получил ответы на свои вопросы.
— В Нагано-1998 Мишин что-то тебе говорил после объявления оценок. Потом ушел, ты остался один. Говорят, тебя это задело.
— Подзадело.
— Это стало окончательной точкой?
— Нет. Был еще ряд моментов. Был еще момент перед чемпионатом мира. Просто накипело, грубо говоря.
— Рудольф Загайнов…
— А! Это смешной персонаж.
— Психолог, с которым Плющенко связывает поражение на Олимпиаде-2002.
— А Женя не рассказывал, как они с Алексеем Мишиным стояли в углу, где у меня располагается каскад с четверным прыжком в короткой программе? Они туда просочились. Годом ранее на чемпионате мира я так же заезжаю на каскад и вижу Алексея Николаевича Мишина. Детали сбивают. Все зависит от головы.
— Нельзя, чтобы он там стоял?
— Это нетактично.
— А ты не допускаешь, что это и правда могло тогда сбить Евгения?
— Я сейчас расскажу одну историю, а там ты сам решишь, могло сбить или нет. Когда все происходило не очень хорошо, мы проигрывали турниры, Татьяна Анатольевна Тарасова говорит: «Вот Рудольф Загайнов, поработай с ним». Он подходит ко мне: «О, что-то у тебя левое полушарие загружено, приходи ко мне вечером».
Я к нему захожу, гипноз, он меня собирается чистить. Но я ни разу не заснул, просто делал вид, что я сплю. Даже иногда подергивался, типа в глубокий сон провалился. Он что-то там руками водил, потом «раз, два, три — проснулся!» Он: «Ну все, балансик, балансик». Вот так вот.
Вообще, он со мной просто разговаривал. Чтобы человек меньше думал о своей проблеме нужно, чтобы он думал о чем-то другом.
— Лучшее место на планете, где ты когда-либо бывал?
— Ванкувер. Во-первых, абсолютно современный даунтаун с элементами прошлого. Мне больше импонирует, когда не в старинном что-то молодое, а в современном есть элементы прошлого. Дальше, у них практически нет зимы, снег лежит максимум сутки — поэтому очень влажно, много дождей. Из-за этого абсолютно все — всегда в цветах.
— Москва или Питер?
— Москва! Просто не порти мне настроение, Москва!
— Ты с тоской вспоминаешь питерскую жизнь?
— Мое настоящее отношение к Питеру никак не связано с моим прошлым. Просто на сегодняшний день я не понимаю, как там жить. Там нет энергетики, нуль.
— Лучшее изобретение человечества?
— Интернет — перенос информации из одной точки в другую.
— Тачки. Сейчас ты на «Мерседесе».
— Для меня это лучшая машина, в целом «Мерседес». Почему? Мне просто нравится.
История про первую машину: я скопил денег и еще до того, как мне исполнилось 18, я купил себе машину — Chevrolet Blazer. Но не американской сборки, а нашей. И вот, я прихожу в банк, прошу дать мне денег, а мне говорят: «Вы знаете, у нас крупных купюр нет». И я помню, сумка с гастролей, на ней написано Champions on Ice, я иду с ней в банк, и мне целую сумку мелочи. С этой целой сумкой иду в магазин, мне говорят: «Вы понимаете, это время займет». Отвечаю: «Я никуда не спешу».
— Ты водишь машину и подруливаешь коленкой. Как давно ты стал обращаться к этому методу?
— Да давно. Ты знаешь, я очень хорошо вожу машину, это связано с тем, что я из фигурного катания. То есть координация и то, что я вижу все, что происходит вокруг. Для того, чтобы перестроиться, мне не нужно поглядывать по сторонам и смотреть, есть какой-то транспорт или нет.
— По поводу тачки есть еще история: Porsche Cayenne, 2008 год, июнь, у тебя угнали тачку.
— Собрался ехать на премию «Муз ТВ», надухарился, выхожу из дома и вижу, что нет машины. Ты же не хочешь верить в то, что машины нет, думаешь, что в другом месте поставил. Я походил вокруг, минут через 10 понял, что это не я дурак, а ее все-таки угнали. Обидно, конечно, было.
— Нашли?
— Нет.
— Она была застрахована на угон?
— Нет, у меня ни одна из машин никак не застрахована, кроме как ОСАГО. И я никогда не покупаю новые машины. А смысл?
— Ну, вот угнали у тебя тачку — минус 4-5 лямов.
— Да, на тот момент да. Но, а могли и не угнать (улыбается).
— Еще одна история — Рассел Кроу.
— Да, в Питере на стене висит его фотография.
— Рассел Кроу прислал Алексею Ягудину свою фотографию с автографом. Там было какое-то сопроводительное письмо?
— Его фотография из «Гладиатора». Я выступал под саундтрек к этому фильму, крутой фильм.
— Это было чуть позже после выхода фильма, было супер на слуху?
— Свежий товар был. Да, прислал фотографию свою, «To Alexey» и подпись.
— Ты охренел?
— Нет. Я охренел, когда подарки разворачиваю, а там женские красные стринги. Часы Картье, да всякое. Конверт открываю, там две тысячи долларов. Читаю письмо от японки: «Алексей, вы закончили с любительским спортом, а я хранила эти деньги, чтобы поехать на чемпионат мира. Теперь они мне не нужны». Я такой: «Ну, ладно, спасибо» и положил их в карман (смеется).
Знаешь, сейчас ты поймешь, насколько я «трепетно» отношусь к былым заслугам и победам. Мне позвонили несколько лет назад из ISU и говорят: «Алексей, мы ввели вас в Зал славы». Я — «окей». Они — «Вы не счастливы?» Я: «Конечно, счастлив». Они: «Вы не в восторге?» Я: «Конечно, в восторге и счастлив, все». Они: «А почему такое?» Я: «Друзья, с моей Олимпиады, когда я жил этим, прошло уже лет 15. Если бы вы мне позвонили год спустя или два, я бы описался от счастья. А тут прошло 15».
Просто у меня есть настоящее, медали в виде детей, жены, семьи, собак. Надо сейчас жить и кайфовать.
— Есть такой американский блог The Skating Lesson. Возможно, ты о нем слышал. Слышал?
— Конечно.
— После того, что ты написал про Риппона и, в частности, после твоей шутки…
— Какой шутки?
— Когда во время «Ледникового периода»…
— Надя Михалкова.
— Надя Михалкова.
— Когда я про коленки
— Когда ты про коленки.
— Ну, они же неправильно подумали. Они развратно подумали, а речь-то шла о домашней работе, о том, что полы протирать, уборка по дому. Вот такое случилось. Каждый размышляет в меру своих воображений.
Так что там со Skating Lesson?
— Они там проводят голосование на тему культуры отмены в Европе и в США. Например, есть режиссер Джеймс Ганн, который лет десять назад шутил на тему педофилии, его отстранили от работы над «Стражами Галактики». Или, например, кто-то шутил на тему геев, и его потом забанили, чтобы он не вел «Оскар».
— Согласен, сумасшедший дом во всем мире.
— Какое-то время назад там было голосование на тему того, можно ли тебя допускать к комментированию международных событий. Твоя реакция?
— Нулевая реакция. Мир сошел с ума, в этой погоне за толерантностью ко всем и ко всему до смешного доходит, просто бред какой-то. Плюс я отец. Я понимаю, что многие говорят: «Он прикрылся за отцовством». Ну, например, Таня сейчас летала в Америку. И как отвечать Лизе на вопрос: «А почему этот мужчина на каблуках и в колготках?» Ну, немножко сложно.
В истории с Риппоном я считаю, что поступил гадко и мерзко, когда такое написал. Да, я сам перешел границу. Сожалею, честно, редко бывает, когда сам себя виню в содеянных поступках. Согласен, переступил черту.
— Ты как относишься к нетрадиционной ориентации?
— Абсолютно нормально. У меня дохрена знакомых людей, есть просто гениальнейшие люди.
— В фигурном катании же огромное количество ребят?
— Ну, огромное — наверное, нет.
— Но есть.
— Но есть. А где их нет?
— В США ты как-то сел пьяным за руль. Дело дошло до тюрьмы или как?
— Да, там по-другому не получается.
— То есть ты сидел в тюрьме в Штатах?
— Я нарушил закон, здесь без вопросов…
— Насколько я помню, банка пива.
— Там нормально было. Я обгонял какую-то бабушку на машине, мы жили в штате Коннектикут — это более-менее престарелый район. В городе Симсбери я обогнал, не превышая скорость, но там вроде бы был праздник 4th of July (День независимости в США. — Sport24). Коп подъехал, я ему сразу показал права и говорю: «Я пьяный». Он говорит: «Окей, но правила есть правила, ты должен пройти испытание. Когда увижу, что ты выпивший, я тебя заберу». Короче, я сдал все, кроме одного. Он говорит: «Считай до 15, стоя на одной ноге». И я на 13-14 подставил вторую ногу.
— Там же координация.
— Я им туры прыгал, но на одной ноге не смог. Он арестовал меня, надел наручники, посадил на заднее сидение и ушел, я не знаю, досматривать мою машину. Я помню, что в фильмах люди же как-то выбираются. Я пытался выбраться и свалился, там кожаные сидения у этих полицейских машин. Он с фонариком ходил, а меня нет, я внизу. Он меня достал и спрашивает: «Что случилось?» Я в ответ: «Пытался выбраться». Он говорит: «Сиди, придурок». Привозит меня за решетку, я спрашиваю: «Где остальные?» (смеется). Он мне: «Сиди здесь».
— Тебя одного посадили?
— Ну, я один был.
— Не было чувака, который, например, барыжил?
— Я ему и говорю: «Это первый и последний раз, скорее всего, когда я за решеткой. Посадите меня к нормальным людям». Он говорит: «Идиот, сиди здесь». Только ушел, и я ему: «Стоять! Помню по фильмам, что у меня есть право на звонок. Телефон мне».
— Тебе зачитали права?
— Ну, конечно. Он мне дал стационарный телефон, а я понимаю, что все номера в моей Nokia. Он говорит «ладно», дал мой мобильный, я позвонил знакомому, он приехал. Я посидел где-то час всего. Залог, я не помню уже, 100-150 долларов.
— Совет, который бы ты дал каждому человеку на планете?
— Ну, у меня две вещи, которые бы я посоветовал. Во-первых, делать все для того, чтобы было чувство юмора. Или хотя бы учиться улыбаться — например, как Верник через зеркало. Или как я. Пытайтесь найти внутренний полет. Даже, если очень хреново, улыбайтесь другим. И мозг. Ищите мозг и юмор.
— Насколько ты сейчас счастлив по шкале от 1 до 10?
— 10.
— Вау!
— 15. Я нереально счастлив, у меня все есть. Есть какие-то мысли на будущее, что я хочу дальше, но сейчас я дико счастлив.
— Последняя философская тема, над который ты размышлял?
— Я не из таких. Знаю, что меня обыграла няня в гоночки, и меня это задело.
— Кого ты назовешь самым ценным человеком на планете?
— Мама.
Просто у меня несколько мам. Есть еще Татьяна Анатольевна Тарасова — моя спортивная мама. Но, думаю, для каждого человека нет ценнее того человека, который дал тебе жизнь. Это наши родители. Это не какое-то философское рассуждение. Мне кажется, как две параллельные прямые, которые никогда не пересекаются. Ну, это данные. Сейчас, например, этим и пронизана была сюжетная линия нашей беседы, это, конечно, Таня. Я много чего смог не потерять и много чего приобрел с ней.
Подписывайтесь на youtube-канал Фигурка и смотрите самые интересные видео о фигурном катании