«В лифт заходит парень — в футболке, джинсах и с пистолетом». Клишина о жизни в США, допинге, критике и Олимпиаде

Владимир Афанасьев

Поделиться

Комментарии

Дарья Клишина — единственная наша легкоатлетка, для которой Игры в Токио станут вторыми подряд. Олимпийский дебют был в Рио, и если вдруг вы забыли ту историю, то вот краткий пересказ: прямо перед Олимпиадой Международная федерация отстранила всю российскую сборную, но Клишина пошла в суд и ровно за день до старта квалификации отстояла свое право выступать.

В Рио показать достойный результат не удалось, однако уже через год Дарья стала вице-чемпионкой мира — до золота не хватило всего 2 см. Следующей попыткой выиграть олимпийскую медаль станет Токио.

О своей подготовке к Играм, жизни в США, ношении оружия, критике и многом другом Клишина рассказала в большом интервью Sport24.

— Как у вас дела?

— Дела очень хорошо, все в рабочем, тренировочном процессе. Сейчас я в Атланте, у нас тут каждый день очень жарко, где-то 33-34 градуса.

— То есть к жаре в Токио готовы?

— Ну да (улыбается). Сейчас в Токио температура немного меньше, там влажность выше, больше дождей. Но, думаю, к тому моменту, когда мы приедем, там будет пожарче. И, надеюсь, поменьше дождей (смеется).

— Как идет подготовка к Олимпиаде?

— Как и всегда, эта рутина одна и та же, будь то Олимпийские игры, чемпионат мира или «Бриллиантовая лига». Все одинаково, все то же самое. Просто все более аккуратно, меньше тратится времени на какие-то жизненные прихоти, больше фокус на спорте и восстановлении — особенно в последний месяц, чтобы уменьшить затрату энергии на какие-то сторонние движения.

— Какая сейчас ковид-обстановка в США?

— Как будто нет. Внутри, в тех же магазинах мы в масках, но это твое решение, если ты хочешь идти без маски, ты можешь идти без маски. Я вакцинирована, но я хожу в маске, пытаюсь со всех сторон обезопасить себя от каких-то лишних стрессов, это точно не нужно. Когда я захожу внутрь любого здания, я надеваю маску, за исключением тренажерного зала.

Не могу сказать за все штаты, но, мне кажется, ситуация везде более-менее одинаковая, нормальная. Даже в Нью-Йорке, который, в принципе, последним выплывал из локдауна. Люди уже более-менее расслабились, в магазинах ходят без маски, на улицах все открыто, рестораны работают и т. д. — в принципе, ситуация очень спокойная.

— Вы привились от коронавируса. Как выбирали вакцину?

— По отзывам. Читала, когда уже были какие-то исследования, какие-то отзывы от людей. Я выбирала между Pfizer и Moderna — они, по сути, практически одинаковы, мало чем отличаются, и отзывы мало чем отличаются. Я сделала Moderna.

— В России стимулируют добровольную вакцинацию — например, в Москве можно выиграть автомобиль. Что думаете об этом?

— Это дело абсолютно каждого человека. Моя цель какая была изначально (я вообще в принципе не сторонник каких-то манипуляций, если они не нужны), но в данной ситуации я знаю, что для Олимпийских игр лучше быть вакцинированным. Потому что по всем правилам, которые у нас там будут, например: если кто-то сконтактировал с человеком, у кого завтра позитивный тест, они будут тестировать всех, кто с ним контактировал вчера. И если ты контактировал, у тебя негативный тест и ты вакцинирован, тебя сразу отпускают. То есть все равно есть какие-то приоритеты, если ты сделал вакцину.

Плюс я знала, что буду путешествовать, что у меня будут переезды и перелеты во второй половине лета. Поэтому я приняла такое решение, что лучше сделать. Я просто не углублялась в какие-то негативные аспекты, потому что пропаганды — огромное количество.

Розыгрыш автомобилей? Если сравнивать с Америкой, то здесь такого не происходит. Просто в России статистика показала, что на первой волне вакцинировался очень маленький процент людей. И, когда сейчас началась третья волна, огромное количество людей стало заболевать. Я не знаю точных цифр, но в основном все люди, которые попадают в больницу, они невакцинированные. Наверное, так государство пытается хоть как-то защитить людей. Но опять повторюсь: каждый человек должен решать за себя.

Например, как это происходит здесь: достаточно большое количество людей вакцинируются, и они молчат. Кто-то находится на каком-то перепутье, они тоже молчат. И есть очень маленький процент, который по каким-то причинам очень против. Но этот процент очень громкий (смеется). То есть они прям об этом заявляют, кричат: «Мы этого делать не будем и вам не советуем». И те люди, которые на весах, они слушают этих людей. Я не думаю, что это хорошо, каждый должен решать для себя. Просто если пошла такая волна, опять люди начнут бояться. Если страну опять закроют на локдаун, это, опять же, не хорошо.

— В Америке никакой агитации нет?

— Абсолютно. Просто огромное количество мест, где ты можешь сделать вакцину, все до максимума упрощено. Ты можешь ее сделать где угодно, большинство этих мест не требуют предварительной записи. Процесс настолько прост, насколько это возможно.

— Один из главных вопросов любителей легкой атлетики звучит так: «Почему у Клишиной — бессрочный нейтральный статус, а, например, у Ласицкене — временный». Итак, почему?

— Потому что, когда во время Олимпиады в Рио у меня был судебный процесс, который мы выиграли, судьей было поставлено решение, что я имею право пользоваться своим нейтральным статусом бессрочно, без права апелляции какой-либо стороны. Все, кто обязан подавать на нейтральный статус каждые полгода/год, у них другое правило. Потому что, как я неоднократно говорила, каждый в данной ситуации должен бороться за себя, здесь нам никто особо не помогает. Поэтому у нас до сих пор нет флага, нет нормального нейтрального статуса, мы не едем на Олимпиаду всей командой, как мы должны ехать. Просто тогда мы среагировали, я боролась сама за себя, поэтому добилась результата, который на данный момент имеется.

— Вы показывали высокие результаты еще до переезда в США. Почему все-таки решили сменить страну?

— Потому что я перестала их показывать. Результат встал, не было прогресса, которого хотелось. Я поняла, что хочу попробовать что-то новое, поменять и посмотреть, будет ли это работать лучше. Я поменяла тренера.

Если бы тренер был, например, в Индонезии, я бы переехала в Индонезию. Это был не вопрос между Россией и Америкой, вопрос был связан именно с тренером. Если ты что-то чувствуешь, нужно понимать для себя ответственность, чего ты хочешь достичь. Считаю, что этот переезд в какой-то степени был для меня жертвой, я не знала, куда еду, к кому, языка у меня нет, финансово будет бить по карману и т. д. Было больше минусов, но я понимала, зачем я это делаю — у меня было огромное желание прогрессировать.

— Вы живете в Штатах уже 8 лет. Все еще называют «предательницей»?

— Нет. Это был только один год, 2016-й — просто от незнания, нехватки информации. Они меня так называли, потому что думали, что я поехала на Олимпиаду под каким-то непонятным флагом — хотя в Рио я выступала под российским флагом.

Это мнение лично каждого, который так писал или говорил. Я не вижу никакой доли предательства, я выступала за свою страну.

— Часто сталкиваетесь с критикой в соцсетях?

— После 2016 года я вообще не читаю интернет, комментарии, абсолютно ничего, поэтому я не знаю. Мне все равно, вот прям без разницы. Я поняла, что тратить на это свои эмоции, которые я потратила в 2016 году, я больше не хочу. Я принимаю любую критику, похвалу, но все это читать и принимать близко к сердцу, переваривать и проносить через себя я не хочу.

Я пытаюсь максимально отталкивать от себя любой негатив, потому что не считаю, что это позитивно влияет на меня изнутри или еще как-то. Предпочитаю оставаться в своей эмоциональной зоне.

— В 2016 году вы стали единственной нашей легкоатлеткой, принявшей участие в ОИ. Как все происходило в ваших глазах?

— Конечно, я была психологически не готова к тому, что мне запретят выступать, потому что физически я была очень готова. Мне было жалко свою физическую форму, что я не смогла ее тогда реализовать. Физически мы все время можем быть готовы плюс-минус одинаково, а вот психологически — не всегда. Тогда у меня этот момент и проиграл, все эмоции были потрачены за эти полторы недели: от момента получения уведомления о недопуске до выигранного суда, что произошло менее чем за сутки до моей квалификации. Было потрачено очень много эмоций, очень большой стресс, после чего вообще ничего не хотелось делать.

Когда я приехала на Олимпиаду, были ощущения, что я какой-то одинокий артист на сцене (смеется). Но на Играх вообще ничего плохого не было, каких-то взглядов, разговоров, было наоборот. Потому что многие из других стран знали о ситуации, которую, к сожалению, осветили очень широко. Было очень много сочувствия в глазах тех, кого, например, встречала в олимпийской деревне.

— Каково это — выступать вообще единственной от России?

— Не очень. Просто я привыкла, что мы ездим одной из самых больших по численности команд на любые официальные старты, а здесь ты одна, чувствовалось немного пусто, непривычно. Помню, что какое-то нереальное количество времени я провела в микст-зоне, меня просто оттуда не отпускали. Было очень много журналистов, 50 микрофонов в меня, куча камер, вопросы.

В олимпийской сборной у меня были друзья-нелегкоатлеты, мне это немного помогло, я могла хотя бы с кем-то пообщаться. То есть было неплохо, но с того момента я поняла, что я только за себя, за меня вообще никто. Наверное, после этого стало проще в последующие годы.

— В 2017-м вы выиграли серебро чемпионата мира. Главное воспоминание о том турнире?

— Что я молодец (улыбается). Что реализовала свою форму, для меня это был какой-то отголосок 2016 года. Может, перед Рио я была даже лучше готова, но это если бы да кабы, не буду ничего говорить. Просто после 2016-го мне ничего не хотелось, а настрой на тренировках должен быть боевым. Но прошло где-то два месяца после Олимпиады, мне этого хватило, чтобы я вернулась в хорошем эмоциональном состоянии к тренировкам. Я четко для себя решила, что заменю этот 2016 год 2017-м, я должна это сделать, не могу просто взять это и оставить. Я столько времени и сил потратила для того, чтобы прийти к какой-то форме, понимала, что я обязана ее реализовать, иначе просто сама себя уважать не буду.

Это решение было принято, поэтому я была рада, что у меня получилось. Плюс я была очень рада, что все это случилось с хорошим результатом и в борьбе, это не был какой-то халявный чемпионат, что никого не было, повезло — нет, не повезло, это была борьба, такая же сложная подготовка. Приятно осознавать, что этот путь пройден, хоть и на год позже, но все равно получилось.

— В Токио выступит ровно 10 наших легкоатлетов. Не боялись, что можете не попасть в это число?

— Не могу сказать, что у меня была какая-то эмоция страха. Я просто спокойно ждала, что они там решат. Сначала мы ждали критерии, которые они должны были вынести на два месяца раньше, чем их в итоге вынесли. Из-за этого немного не получилось спланировать сезон так, как я хотела. Но страха не было, я уже настолько привыкла спокойно ко всему относиться.

Нельзя расстрачиваться на ситуации, которые от тебя мало зависят. Я делаю то, что делаю, стараюсь делать максимум из того, что могу, а там уже как ситуация будет, так и будет, расстраиваться / не расстраиваться — это уже после.

— На ОИ-2016 вы были единственной нашей легкоатлеткой. Сейчас нас едет 10 человек. Это повод для оптимизма или все равно беспредел?

— Полнейший беспредел. Почему 10?! Почему федерация не борется? Почему они не боролись за, например, 50 человек? 10 — это вообще ничто, беспредел полнейший.

Конечно, если подумать совсем с плохого ракурса, то ладно, хотя бы 10, чем одна. Но сейчас речь не об этом. Я безумно рада за всю эту десятку, у кого есть возможность, но я больше расстроена за тех, у кого этой возможности нет. А они полностью это тоже заслужили — как любая другая страна, которая везет полный состав. Так же для молодых: если у тебя есть право поехать на Олимпиаду, даже если ты понимаешь, что, например, не сможешь пройти в какой-то раунд, но блин, это такой колоссальный опыт!

Просто у нас в России привыкли говорить: «Да вот, у нас половина команды всегда едет туристами». А как в других странах? Лишь маленький процент получает медаль, их всего три. И что, во всех командах 90% вы называете туристами? Это не так, люди делают максимум. Многие критики думают, что спортсмены куда-то приехали, у них что-то не получилось потому, что они не хотели сделать лучше. Мы всегда пытаемся сделать максимум, у всех свои причины. Но без какого-то опыта как ты можешь расти дальше? Например, для меня опыт 2016 года не был идеальным в плане спортивного достижения, но он был и есть для меня настолько ценным в психологическом плане, настолько сделал меня сильнее морально, я до сих пор это использую. То же самое, что, например, атлет на первой Олимпиаде был 30-м, через четыре года 10-м, а еще через четыре он может ее выиграть — просто за счет этого опыта. Поэтому я считаю, что никто не должен у атлетов это отнимать.

Русская легкая атлетика определилась с составом на Олимпиаду. В десятку попали и звезды, и молодые таланты

— Вы видите хоть какой-то просвет в ситуации с нашей легкой атлетикой?

— Просвета нет, пока у нас нет флага и полноценной сборной. Каждый год появляется какой-то барьер, какая-то проблема, причем которую мы приносим сами на блюдечке.

— На днях стало известно, что у двух наших гребцов, на тот момент входивших в олимпийскую сборную, нашли мельдоний.

— Понятно… Ну вот это вот, ну честно… Я не знаю, у всех эти кейсы разные, не могу судить конкретно, но я просто поняла для себя, что надо быть настолько аккуратным. Просто везде!

Например, ситуация с Сергеем Шубенковым: я все понимаю, двое детей, маленький ребенок заболел, это жизненная ситуация. Но, к сожалению, как бы ты это ни объяснял, все правила WADA против нас. Поэтому, даже если у тебя ребенок заболеет и к тебе нечаянно попало детское лекарство, в котором есть запрещенный элемент, ты в любом случае несешь ответственность. Огромный плюс, что они боролись и выиграли, это огромнейшая победа, они смогли доказать и не пожалели средств, времени и сил. Это то, как сделала я. Так могли бы сделать очень многие люди.

Вы спрашивали про бессрочный нейтральный статус — очень многие могли бы за это бороться. Но если бы это делали каждый для себя. Вы привели в пример Машу Ласицкене — так у нее вся дорога открыта, чтобы получить этот нейтральный статус. Если бы она пошла судиться, думаю, она бы его еще давно получила. Просто никто этого не делал, все ждали, что кто-то со стороны нам поможет. Но, как видите, помощи не так уж и много.

Про мельдоний: кажется, уже все знают, что не разрешен этот препарат, ну как это можно? Если это на самом деле ошибка спортсменов, то это будет безалаберным отношением. Я просто не знаю, как это попало, будут они доказывать — сложно судить. Просто я знаю, что нужно быть предельно осторожным.

Я не заказываю ни одного продукта, у которого нет сертификата WADA. Они стоят дороже, я их ищу, жду, заказываю только на официальных сайтах, но я понимаю, что это часть моей работы. Это правило мне жутко не нравится, но, к сожалению, мы не можем ничего сделать, мы должны следовать правилам игры, которые есть.

У меня большой комплекс витаминов и добавок, которые я употребляю. Надеюсь на компетентность брендов, у которых я все это покупаю, но проблем не было, я остаюсь на этом же, ничего новенького не буду пробовать. Например, если кто-нибудь мне скажет: «Вот, хороший микс, чтобы перед тренировкой зарядиться энергией», — я ни за что в жизни его не попробую, потому что я просто тупо боюсь. Не дай бог какое-то там малюсенькое вещество из 12 букв в бане. Все должны быть предельно осторожны, надо проверять каждую субстанцию, которую ты принимаешь.

— С теми людьми, которые сейчас руководят нашей легкой атлетикой, возвращение возможно?

— Честно, не знаю. Я просто сейчас сильно не вдаюсь в детали, потому что далеко и не верчусь во всем этом, в курсе только каких-то глобальных решений, которые публикуются. Вроде создается впечатление, что они что-то делают, но результат на данный момент мы видим. Значит, нужно делать больше, чтобы результат устраивал всех, а не только 10 человек, которые едут на Олимпиаду.

— Если сравнивать жизнь в России и в США, какие основные отличия?

— Начнем с того, что мне не нравится, это проще (смеется). Например, все обязательства того, что у тебя должна быть какая-то определенная страховка, все это жутко дорогое. Почему я за это должна платить, когда я это не использую? Вся эта система кредитных карт, ты просто обязан иметь именно кредитную карточку, которую ты каждый месяц должен пополнять со своей дебетовой карточки, потому что у тебя должна быть кредитная история, потому что без нее ты даже не можешь купить телефон в магазине! Столько этих нюансов, которые, мне кажется, неудобны, думаешь: «Зачем? Все же просто: пришел, заплатил и ушел».

Жутко дорогая медицина, в аптеке ничего не купить, живот болит, «Мезима» нет — типа того (смеется). Это раздражало, но везде есть моменты, которые не нравятся, это нормально. Мне это до сих пор не нравится, но я принимаю правила игры, я живу в этой стране, проще эти правила соблюдать и не обращать внимание на моменты, которые мне не нравятся.

Как американцы питаются, думаешь: «Что такое, полмагазина замороженных продуктов, где нормальная еда?» Но ничего, потом это все прошло, я нашла хорошие магазины со вкусной едой, с органическими продуктами, русские магазины, европейские, где могу найти гречку, творог и т. д. Со временем это все выравнивается, становится более проще. Везде можно комфортно жить, просто нужно время.

Из того, что нравится: нельзя не обратить внимание, что люди приветливые, более открытые. Это приятно, вот идешь с каким-то плохим настроением, а человек просто идет тебе навстречу и скажет: «Привет!» У тебя даже настроение улучшается. Помню, была полтора года назад в России, где-то шла и увидела девушку, мне так понравилась ее юбка, говорю: «Девушка, у вас такая юбка красивая!» — она на меня посмотрела как на чокнутую. Потом себе говорю: «Так, стоп, мы в России, ты не можешь разговаривать с незнакомцами». (Смеется.)

Я не говорю, что здесь все люди открытые настолько, что ты какой-то вопрос задашь, а они тебе выложат всю свою душу. Нет, не так, просто такие маленькие моменты, все доброжелательно. Здесь люди очень доверчивы, если ты скажешь: «Я не украла этот леденец, я за него заплатила, просто чек выбросила», — тебе поверят.

— У вас такое было?

— У меня не было, просто в некоторых моментах я понимаю, какой могла бы быть эта ситуация в России. То есть что-то лежит, ты как бы в принципе можешь взять и пойти, но здесь никто так не сделает, они пойдут и заплатят. Люди очень честные, в большинстве своем пытаются соблюдать закон — в каждой стране и в каждом обществе есть те, кто, к сожалению, закон не соблюдает.

Недавно у меня была ситуация: я заехала в торговый центр, чтобы купить себе кофе, это был вечер, и какой-то парень убегал от полицейского, который уже был с оружием, его заковали в наручники, куча народу смотрит, он на дороге лежит — такая тема.

— Часто такую картину видите?

— Нет, но здесь все время что-то происходит, потому что, к сожалению, свободное ношение оружия, я с этим абсолютно не согласна. Меня, честно, это пугает. Я живу в обычном жилом доме, пару месяцев назад захожу в лифт, на каком-то этаже заходит парень в футболке, джинсах и с пистолетом. Причем он у него вообще не спрятан — просто в переднем кармане джинс, немного дулом вниз лежит. Я смотрю и думаю: «Вот это да, хоть бы спрятал, что ли, куда-нибудь назад».

Как-то неловко себя чувствуешь в таких ситуациях. Так что я не согласна с этой выдачей оружия, эта стрельба, кто-то кого-то порезал или застрелил — здесь это очень часто. Просто зашел какой-то парень в салон красоты и застрелил восемь человек. Что это такое? Как бы у него 100% с головой не все в порядке, какие-то проблемы — и таких очень много, здесь выдача оружия очень простая. Знаю, что в России очень сложно получить разрешение на оружие, считаю это правильным. И то какие-то ситуации бывают, но гораздо-гораздо реже.

— Когда будет новый трек?

— Он уже есть (смеется). Еще не вышел, но он уже есть.

Это просто проект, на данной «стезе» у меня целей нет. Даже не для себя: если бы это было для себя, я бы искала продюсера, автора текстов. Ситуация была абсолютно наоборот, это предложение со стороны, на которое мы согласились, был интересный проект, который я никогда в жизни не пробовала. Я вообще очень закрытый человек, поэтому для меня это был сложный шаг. Потому что, если я что-то делаю, я люблю делать хорошо, а это я никогда не пробовала, жутко боялась и переживала. Но я считаю, что клево, если есть возможность и ты ей пользуешься для того, чтобы попробовать в своей жизни что-то новое. Может, такой возможности больше не будет, так что почему нет?

На данный момент есть просто две песни, это не какой-то расписанный проект. Все происходит натурально, нет какого-то поиска, работы, что мы с кем-то ищем, специально что-то делаем. Просто все идет и идет. Я никак не участвую в тексте или музыке, у меня нет для этого, как и для пения, какого-то соответствующего образования. Это был мой первый музыкальный опыт, я полностью довольна.

Создать какую-то свою песню абсолютно нет желания, я не считаю себя творческим человеком, мне вообще сложно создавать.

— Зимой 2020-го вы говорили, что, возможно, после Токио будете еще года два выступать, а потом закончите. Сейчас ваше мнение о будущем как-то изменилось?

— Нет. Потому что я хочу пожить свою жизнь как нормальный человек. Спорт — это только спорт, в жизни он тебя ограничивает. С возрастом приоритеты немного меняются.

Как было после 2017 года — по сути, моя первая большая медаль. Я просто закрыла сумку, все вещи были в шкафу, я сказала: «Все, до свидания, нет». Я понимала, что из-за годичного перерыва я очень много теряю, начиная хотя бы с денежного момента. Но меня ничего не остановило, если я так решила, значит, я так решила. Я не хочу издеваться и насиловать себя, свой организм, если я понимаю, что мне надо сделать перерыв. На надрыве ты ничего хорошего не сделаешь.

— Что будет после спорта?

— Жизнь будет (смеется). Сейчас у меня есть какие-то предложения, проекты, за которые я, возможно, бы взялась. Но даже для себя я не могу сказать конкретно, потому что, когда ты в спорте, ты настолько в него погружен, что не можешь разбрасываться на какие-то долгосрочные проекты для будущего.

Я считаю, что каждый человек, когда его карьера близится к завершению, обязан задумываться о будущем еще за несколько лет до. Со своей командой мы это прорабатываем уже года четыре — ту базу, которая создается на обычную жизнь. Она есть, просто я не могу влиться в нее на 100%. Потому что сейчас я на 100% в другом.

Рок-н-Спорт — телеграм-канал Владимира Афанасьева. Подписывайтесь!

Подписывайтесь на канал Sport24 в Яндекс.Дзене