«Нулевые научили обходить глухие дворы». Лыжник Краснов о роллерном сезоне, «старости» и коллекционировании ножей
Андрей Краснов не ограничивает себя только лыжными соревнованиями. Летом он активно соревнуется на роллерах.
В сезоне 2025/26 спортсмен уже выиграл Кубок России, а также дистанционный зачет этого турнира. На чемпионате России в Казани Краснов победил в масс-старте и эстафете. А впереди еще зимние старты, где лыжник будет стараться попасть в призы.
Пока у Краснова пауза после насыщенного летнего сезона, мы созвонились с ним и поговорили: о его роллерной и лыжной жизнях и о нем самом вне спорта.
— Вы теперь будете новым тренером в лыжном клубе «GABI». Многие могут подумать, что вы завершили карьеру и сосредоточитесь на подготовке любителей. Как будет на самом деле?
— Я активно провел летний сезон. Сейчас мне нужно время, чтобы восстановиться. Пока отдыхаю.
Я совмещаю тренерскую деятельность со спортивной. Являюсь не только тренером, но и сооснователем клуба «GABI». На данный момент веду подготовку нескольких спортсменов и тренирую любителей разного уровня.
— Уже успели соскучиться по лыжам?
— Да, я очень соскучился по лыжам. Хорошо, что у нас в Петербурге можно в любое время покататься в лыжном тоннеле. Хотя это, конечно, не совсем те привычные лыжи, которые любимы мною. Когда на природе едешь, в лесу, это совсем другие эмоции.
— Вы давно не бегаете все подряд. На каких стартах планируете выступить зимой?
— Я еще не решил, на каких стартах буду выступать. Все будет зависеть от формы, самочувствия. Когда пойму, что у меня хорошее состояние, выйду на старт.
Главный турнир сезона — чемпионат России. Может быть, что-то еще у нас придумают в контексте последних событий, но пока об этом нет никакой информации.
— У вас олимпийский сезон уже начался, так как вы принимали участие в роллерных стартах. Победа в общем зачете Кубка России и первое место в дистанционном — весомое достижение?
— Общий зачет Кубка России по лыжероллерам от года к году был разным. Сложность этого достижения сильно варьировалась. Бывали сезоны, когда, откровенно говоря, сильных спортсменов не было, поэтому выигрывали люди уровнем пониже.
Последние несколько сезонов я активно наблюдаю, как конкуренция усиливается. И в этом году была интересная борьба. Спасибо моим соперникам и друзьям, которые активно мне мешали легко побеждать. Поэтому я рад, что у меня получилось выиграть общий зачет Кубка России. Перед сезоном ставил себе такую задачу. Я думал, что это будет несколько проще, но ребята изъявили желание в этом году побороться за общий зачет, как и я.
— На летнем чемпионате России в Малиновке, где принимали участие спортсмены национальной команды, вы не попали на подиум. И будто бы есть тенденция, что в борьбе с лыжниками сборной топы из роллеров уходят в тень. Согласны?
— Отчасти, но тут нужно пояснить, что весь сезон на лыжероллерах сильных спортсменов выступает не так много. Не в обиду ребятам, кто бегает чисто летом, но вот так. Уровень именно в дистанционных гонках, конечно, у лыжников намного сильнее, но говорить о том, что ребята из роллеров теряются — не совсем правильно. Много чего зависит от формата.
К примеру, если в Малиновке проводят соревнования на медленных лыжероллерах на очень длинном круге, где, по сути, все решается в подъем, то ребята, у которых лучше развита выносливость, имеют преимущество. У нас в сборной много сильных лыжников, которые очень выносливы. Если мы приезжаем на какое-то соревнования более быстрого формата, уже видим, что там, например, Вика Лукашова отлично выступает. И, кстати, она в той же Малиновке сумела попасть в финал спринта, занять 5-е место. Это показатель.
Что касается моего выступления в Малиновке, я приехал в очень посредственной форме, уставший после летнего сезона. И даже то, что я смог в таком состоянии добраться до полуфинала спринта, — уже хорошее достижение.
В целом, у лыжников очень сильный уровень. И я не разделяю спортсменов на лыжников и лыжероллистов. Скорее нужно разделять спортсменов на профессионалов и тех, кто занимается лыжероллерами в свободное от работы время. Такие тоже есть. И они большие молодцы. Но таким спортсменам сложнее достичь какого-то высокого уровня.
— Ваша цитата: «Мне роллеры подходят больше лыж». В какой момент карьеры это стало понятно?
— С первого старта на лыжероллерах — в 18 лет. Я там хорошо выступил и понял, что у меня получается именно этот формат. Причем я хорош в быстрых гонках. Например, зимой, когда хорошее скольжение, я тоже выступаю лучше, чем на медленном и тугом снегу. При этом, если снег медленный, я все равно выхожу и сражаюсь.
— Когда все выяснилось, была какая-то грусть, что в лыжах, которые вы так любите, получается выступать менее ярко?
— Да нет, у меня не было грусти. Это просто оценка физических возможностей, что мне лучше дается, а что хуже.
— Несмотря на то, что у вас сейчас получается удивлять зимой точечно, это добавляет яркости лыжным соревнованиям. Так было, например, на чемпионате России-2025 в Казани в командном спринте, где вы стали вторым вместе с Андреем Парфеновым. Можно ли сказать, что именно такие моменты заставляют продолжать карьеру, которую уже несколько раз хотелось завершить?
— Я не помню, чтобы говорил, что хотел завершить карьеру. Говорил, что у меня уже несколько сезонов подряд последний сезон. Если бы я хотел завершить карьеру, наверное, сделал это. Но в целом, конечно, такие моменты заставляют двигаться дальше. Естественно, я, как спортсмен, хочу побеждать, занимать высокие места. Когда получается реализоваться на соревнованиях, конечно, это дает дополнительную мотивацию. После этого хочется тренироваться еще больше.
— Вам 31 год, и вы называете себя «старым спортсменом». В чем проявляется эта «старость»?
— Стало больше какой-то мудрости в голове. По крайней мере, мне так кажется. Я стал чуть спокойнее относиться к спорту. Тот опыт, который у меня есть, позволяет иначе смотреть на многие вещи.
Если говорить о физическом состоянии, я рад, что к своему возрасту подошел в хорошей форме. У меня нет каких-то серьезных травм, но чувствуется, что восстанавливаюсь я медленнее. Если в 20 лет ты пришел с тренировки, и у тебя еще оставалась энергия, которую можно было тратить на какие-то развлечения, сейчас такого нет. При этом тогда тренировки давались тяжелее. В 20 лет двухчасовая тренировка была серьезным испытанием, а сейчас это как прогулка. Вот только восстановление уже совсем другое. За 5 минут до начала тренировки, как раньше, я уже не соберусь. Сейчас это целый ритуал. Мне нужно проснуться минимум за час, чтобы себя раскачать и выйти на тренировку.
Вообще, когда я говорю о старости, в этом больше юмора. Я старый только на фоне того молодого поколения, которое появилось в лыжных гонках спустя пару лет после меня. Лыжные гонки у нас сильно омолодились. Еще 10-15 лет назад в 31 год спортсмены были в прайме и ни о каком закате карьеры речи не шло. Потом пришли спортсмены 1996 года и отправили сильное поколение на «пенсию». Все вдруг стали казаться старше, чем есть на самом деле.
— Вы рассказывали: «Меня несколько сезонов списывают в утиль, а я все никак не ухожу». Кто в вас так не верит?
— Раз я не уточнял, и сейчас не буду. Несмотря на это, с возрастом я уже научился спокойнее относиться к тому, кто и что говорит.
— Когда FIS окончательно решила не допускать россиян до отбора на Олимпиаду, многие лыжники опубликовали свою реакцию с ноткой грусти. Как все восприняли вы?
— Я, конечно, не плакал, но был в очередной раз разочарован этим решением и руководством международных лыжных гонок. Все это противоречит духу спорта.
Мне безумно жаль ребят, которые сейчас показывают хорошие результаты. Жалко, что их лучшие годы проходят без возможности реализоваться на международных стартах.
— У вас был опыт выступлений на Кубке мира и подиумы, но не было Олимпиады. Чаще всего мы слышим, что это главная цель спортсменов чуть ли не с детства. У вас так же было?
— У меня был длинный путь трансформации мнения об Играх.
В детстве, конечно, я мечтал поехать туда. Нам рассказывали про Олимпиаду как про что-то грандиозное. Ближе к 18 годам я начал активно смотреть лыжные гонки, и у меня возникал определенный диссонанс. Я не понимал, чем Кубок мира, чемпионат мира отличаются от Олимпиады. Бегут те же самые спортсмены. И вот к совершеннолетию ко мне пришло осознание, что для меня важна спортивная составляющая, а не то, Олимпиада это или Кубок мира.
Я разочаровался в олимпийском движении в 2018 году, когда не допустили моих старших товарищей. Я видел, как по ним это ударило. И я до сих пор не понимаю, с чем тогда был связан недопуск. Ощущение, что ни с чем. Почему Серегу Устюгова не пустили на Олимпиаду в 2018-м, а в 2022-м не было никаких проблем? И такие вопросы про многих у меня все еще стоят в голове.
Да, в моей карьере не случилось Олимпиады или чемпионата мира, но зато был Кубок мира. И это был крутой опыт. Поэтому мне так жаль ребят, у которых этого пока не было в карьере.
— Когда приняли и смирились с мыслью, что у вас, возможно, с Олимпиадой никогда не случится очной встречи, учитывая конкуренцию в наших лыжах?
— Вы знаете, я не в том возрасте, чтобы тешить себя какими-то надеждами. Я уже в 2024 году понимал, что не только у меня, а вообще не факт, что у кого-то из России получится поучаствовать в Играх. Поэтому я сейчас об этом не думаю. Мне, если честно, некогда.
— За кем, как вам кажется, из нового поколения будущее наших лыж? За чьим становлением вам интересно следить?
— Я наблюдал за становлением уже нескольких поколений спортсменов. Назову Сашу Терентьева. Он очень ярко ворвался в российский спринт и уже через пару сезонов великолепно выступал на Кубке мира. За его карьерой мне всегда было приятно наблюдать.
Сейчас, конечно, слежу за Савелием Коростелевым. Я помню его еще 16-летним спортсменом, который приехал к нам на сбор. Он уже тогда был заряженный, горячий в хорошем смысле, не признающий авторитетов. Надеюсь, что у него большое будущее.
Еще, конечно, есть наши петербургские спортсмены. Сергей Забалуев сейчас выступает за Татарстан, но это мой друг, в которого я верю. Тоже помню его еще совсем юным парнем, который пришел в команду Санкт-Петербурга. Он не хватал звезд с неба, но своим трудом смог попасть в сборную. И Женя Крупицкая, конечно, молодец. Помню, когда она появилась, ребята шептались, что есть молодая девочка, которая очень много тренируется. Приятно наблюдать, как растут молодые спортсмены. Надеюсь, что у них все сложится удачно.
***
— Вы родом из Санкт-Петербурга. Какие места для вас важны в этом городе?
— Для меня важна, наверное, как и для любого человека, его малая родина. И для меня это мой район, где я родился, ходил в школу, вырос, сформировался как личность. Ржевка, Пороховые — я там жил до 25 лет. И, конечно, места, где я тренировался много в школьные годы, — Токсово и Суоранда.
Еще в Ленобласти у меня есть дача, на которой я тоже в детстве проводил очень много времени. Это неподалеку от поселка Сиверский. Там находится река Оредеж. Сейчас это одно из самых популярных мест для сплавов на сапах.
— Про вас можно сказать, что вы — петербургская интеллигенция?
— Я не знаю (смеется). Если уж и интеллигенция, то с большим налетом улиц спальных районов начала нулевых. Жизнь в те времена научила обходить стороной глухие дворы. Если серьезно, тогда, конечно, все было чуть более мрачно. Когда смотришь какие-то сериалы или фильмы начала 2000-х, я сразу вспоминаю атмосферу, которая была в городе. Нужно было оборачиваться, когда заходишь в подъезд, чтоб за тобой никто не зашел, не доставать мобильный телефон на улице, потому что могут отнять, если нужно было позвонить, делали это в каком-нибудь магазине с большим количеством людей.
Не скажу, что я какой-то уличный ребенок был, но мы много проводили времени вне дома. Я играл в футбол, немножко дрался, как и все мальчишки в то время.
— Вы не боитесь говорить как есть, за словом в карман не полезете. Всегда таким были? Или спорт научил не отмалчиваться?
— Не знаю, что научило, потому что, мне кажется, это больше про темперамент. У нас много ребят в спорте, кто не готов откровенно разговаривать. И в обычной жизни тоже есть такие люди.
— Как вы, будучи парнем из спального района Санкт-Петербурга, решили пойти в спорт, когда в большом городе многообразие других путей?
— Да, это правда. У нас в Петербурге большие перспективы в плане образования. Можно было пойти учиться, получить какую-то хорошую специальность. Просто я с детства очень любил спорт. До лыж, например, занимался плаванием.
В 2006 году в мою школу тренер пришел набирать ребят в секцию. И так я попал в лыжные гонки. На лыжах катался еще до этого с родителями. У нас это было одно из популярных времяпрепровождений. Катались в ближайшем лесопарке.
Решение связать свою жизнь со спортом случилось позже. В 18 лет я поступил в институт на инженера-теплоэнергетика. В школе мне нравилась физика, математика неплохо давалась, поэтому родители рекомендовали выбрать серьезную специальность. И я согласился, потому что тогда еще не был уверен, что стану профессионально заниматься лыжными гонками. Постепенно меня все больше это затягивало. И вот так я остался в спорте. После бакалавриата поступил в магистратуру на спортивный факультет.
— Кто оказал на вас наибольшее влияние в жизни?
— В спорте на меня очень сильно повлияли мои первые тренеры — Александр Степанович Грабчак и Николай Павлович Гриб. Они привили правильное отношение к тренировочному процессу, заразили любовью к лыжам. Тренеры очень много вкладывали в нас и занимались не только спортивным воспитанием, но и общечеловеческим.
У меня достаточно длинный путь в спорте, на котором было много людей, которые повлияли на меня. Еще сильно помогла в жизни команда Санкт-Петербурга во главе с Евгением Александровичем Досмановым, в которую я попал в 18 лет. У нас был хороший коллектив. Ребята старше активно делились со мной своим опытом.
С Маркусом Крамером, когда я тренировался, тоже был интересный опыт. Я попал к нему в группу сформированным спортсменом. Было прекрасное время.
В обычной жизни это, конечно, родители, педагоги, бабушки с дедушками. Мой дед очень сильно повлиял на меня. Он у меня геолог, мы проводили много времени на природе. И благодаря ему я полюбил мир природы.
— В соцсетях у вас снимки и видео, связанные со спортом. Есть ли в жизни что-то, что увлекает вас так же, как лыжные гонки?
— Лыжные гонки, к сожалению, сложный вид спорта. Приходится уделять ему огромное количество времени, чтобы показывать результат. Это также отнимает много энергии. Есть виды спорта, в которых нужно тренироваться значительно меньше для достижения хорошего результата.
Несмотря на это, когда остается какая-то свободная минута, у меня есть увлечения. Я смотрю единоборства, могу включить какие-то другие виды спорта. Раньше футбол много смотрел, но сейчас уже чуть меньше.
Если не касаться спорта, то я люблю что-то делать своими руками. Очень хочу найти время на столярку и, например, смастерить красивый стул. Еще я коллекционирую ножи.
— Как давно началось увлечение ножами?
— С детства, когда в руки впервые попадает какой-то ножик. Уже будучи в университете, когда я получил первую стипендию, не знал, как ее потратить. И решил, что нужно купить нож. Пришел в специализированный в магазин, долго стоял, выбирал и купил, так скажем, осознанно свой первый нож.
— Коллекционирование ножей — как, к примеру, и коллекционирование картин — редкие вещи могут доходить до баснословных сумм?
— Наверное, по стоимости ножи не как картины того же Леонардо да Винчи, но тоже есть дорогие экземпляры. Обычному человеку может показаться странным, что кусок железки может стоить 200, 300, 400 тысяч рублей. Это сумасшествие для тех, кто этим не увлечен. Мне тоже иногда так кажется (смеется).
У меня таких трат не было. Я намного приземленнее. Пока еще не зашел, так сказать, в ту лигу.
