Отец на Украине тянул деньги, эстонская родня, брат на СВО, слова Путина. Босс русских лыж — о самом главном сейчас
Глава Федерации лыжных гонок России Елена Вяльбе пришла в программу «Жизнь и судьба», в которой рассказала об отстранении, нейтральном статусе, своих родных и СВО. Выделим самое главное.
Отстранение России от международных стартов
— Сейчас мы находимся в такое сложное для многих людей нашей страны время. Что же касается спортсменов, именно отстранения — это обидно, это горько, но это не горе. Все спортсмены занимаются своим делом, на самом деле ведь никого не призвали на СВО. У всех федераций во всех видах спорта отличный календарь, спортсмены принимают участие во всероссийских соревнованиях, где тоже есть борьба, есть возможность заниматься своим любимым делом — в отличие от тех ребят, которые сейчас защищают нашу страну.
Как отреагировали лыжники на отстранение? Они все прекрасно понимают: отмена всего русского, отмена просто русского человека, она везде — в культуре, в спорте, в любых сферах. Честно сказать, мне приятно и гордо за своих спортсменов. По крайней мере, из лыжников никто ни разу не сказал: «Вы что, Елена Валерьевна, нам не нравится ваша политика, мы должны с нейтральным флагом, еще что-то». Вообще такого ни у кого не было.
Нейтральный статус
— Наш президент сказал, что спортсмены должны сами принимать решение, это поддержали и президент ОКР, и министр спорта. Скорее, это для того, чтобы каждый спортсмен, каждый человек на самом деле был в нашей свободной стране свободным человеком. И если он принимает такое решение, он принимает его самостоятельно, не кто-то на него давит. Я реально не давлю на ребят, но я им пытаюсь, не знаю, как мать, объяснить эту ситуацию жизненную.
Мы должны сами принимать решения. Именно поэтому спортсменам я говорю: спорт — это, безусловно, ваша жизнь, ваша работа, но спорт все равно закончится, и вы будете жить в этой стране. И вы должны смотреть людям в глаза и понимать, что вам не стыдно за свои поступки.
Мне кажется, мы вообще в целом в какой-то момент упустили такие достаточно простые вещи, как привить любовь к родине, это надо делать с детства. Поэтому мне особо не хочется винить молодежь. 30 лет ведь мы тоже такой какой-то идеологией с детьми не занимались, если только этого люди не делали в семье. И когда я разговариваю на эти темы на сборах команды, я ребятам и девчонкам объясняю, что сейчас настало такое время, когда мы должны быть как одно единое целое ядро для страны и внутри нашей страны. И если мы будем этим целым, тогда нас точно не победят. А если каждый будет о своих… Поверьте, ребята, которые находятся на СВО — может, кто-то, я не знаю, отлично учился в школе или университете, а сейчас он в окопе или в танке защищает нас, а мы, как предатели, просто поедем с белым… флагом это назвать нельзя.
Об эстонской родне
— Нам очень сильно повезло — мы все до сих пор считаем себя одной семьей, у нас очень хорошие отношения. Нас объединяет не только наш сын и наши внуки, но и все-таки мы считаем себя одной семьей. Я считаю, что сейчас это большая редкость.
За эти почти два года мы почти ни разу не подняли тему СВО. Скажу, что дочку Урмаса (первого мужа Елены Вяльбе — прим.) переводили в другую школу, потому что эстонские дети кричали: «твой отец (он работал у нас в команде шефом сервис-группы) работает на фашистов, вы путинисты и т. д.». Они даже какие-то тяготы из-за этого имели, но, конечно, они взрослые люди, все понимают.
Об отце
— Мой папа живет на Украине — там он и родился. К сожалению, я с ним не общаюсь. Даже не знаю, жив ли он сейчас или нет. Они с мамой расстались, когда я еще не появилась на свет. Отец работал таксистом, зарабатывал в Магадане. В то время это было нормально.
В первый раз увидела своего папу, когда мы с мамой сели в такси. Потом не было никакого общения. Когда мне было лет 20, я хотела, чтобы общение происходило. Мне кажется, оно не было каким-то искренним. Я никогда не называла его папой.
Потом я поняла, что ему от меня, в принципе, кроме денег ничего не надо. В какой-то момент я устала быть дойной коровой и решила, что это надо просто прекратить.
О брате
— Миша ушел добровольцем в самом начале СВО. Это было как-то удивительно…
Я очень редко езжу в Приморье — они все там живут, там похоронены мои дедушка и бабушка. Как-то поехала туда в командировку, думаю, надо денечек обязательно остаться, чтобы съездить на могилу к родственникам, повидаться со всеми братьями — у меня там три двоюродных. Старший брат мне сразу сказал: «Ленка, у нас Мишка записался на СВО, завтра приедет на день домой». Мы ездили в Партизанск, сидели за столом. На следующий день я улетела в Москву, а брат ушел на СВО.
Он молодой, ему еще 40 лет нет, все хорошо, пускай. До этого он уже был в горячих точках, они с сослуживцами приняли такое решение.
Брат звонит, иногда мы общаемся по видеосвязи. Мишка ни о чем не рассказывает, мы говорим только о том, как ты себя чувствуешь, всего ли хватает, еще что-то такое. Мне кажется, редкие ребята делятся с близкими о том, как им там сложно, все пытаются друг друга поддержать оптимизмом.
— Что скажете тем молодым людям, которые в текущей реальности думают вообще уйти из спорта?
— Думаю, этих людей очень мало. Миллионы людей занимаются спортом, а олимпийская медаль разыгрывается 1 раз в 4 года, и попадают туда далеко не все. Те, кто реально любят свою профессию, кто реально любит то, чем занимается — неважно, хоккеист он, гимнаст или лыжник, думаю, они как раз об этом не задумываются.
Я всегда и сейчас в том числе говорю: мы все равно готовимся к Олимпийским играм.
