У легендарного исполнителя и актера Владимира Высоцкого было множество друзей из самых разных сфер жизни — но представителей богемы в списке его знакомых и приятелей, естественно, фигурировало больше всего. Один из них — народный артист РСФСР Валерий Золотухин. С Высоцким его связывала многолетняя дружба и актерская судьба — работа в Московском театре драмы и комедии на Таганке и в кино.
Золотухин действительно находился в весьма близких отношениях с культовым бардом. И даже в каком-то смысле принимал участие в написании одной из песен Высоцкого. Происходило это во время съемок картины «Хозяин тайги» в 1968-м. Тогда Владимир Семенович работал над текстом «Баньки».
Вот как об этом рассказывал сам Золотухин:
«Чем отличается баня по-белому от бани по-черному?» — спросил он меня однажды. За консультацией по крестьянскому быту, надо сказать, обращался он ко мне часто, думая, раз я коренной чалдон алтайский и колхозник, стало быть, быт, словарь и уклад гнезда своего должен знать досконально (в чем, конечно, он ошибался сильно), но я не спешил разуверять его в том, играя роль крестьянского делегата охотно и до конца, завираясь подчас до стыдного. На этот раз ответ я знал не приблизительный, потому что отец наш переделывал нашу баню каждый день, то с черной на белую, то с белой на черную, и наоборот — по охоте тела…
В то лето Владимир парился в банях по-разному: недостатку в банях в Сибири нет. И вот разбудил он меня среди ночи очередной своей светлой и спрашивает: «Как, говоришь, место называется, где парятся, полок?» «Полок, — говорю, — Володя, полок, ага…» «Ну, спи, спи…» В эту ночь мы или в другую, уж не помню сейчас, только растряс он меня снова, истошный, с гитарой наизготовке, и в гулком, брошенном доме, заставленном корчагами с молоком, при свете лампы в пятьсот очевидных свечей зазвучала «Банька»:
Протопи ты мне баньку,
хозяюшка,
Раскалю я себя, распалю!
На полоке у самого краюшка
Я сомненья в себе истреблю!
Разомлею я до неприличности,
Ковш холодный…— и все
позади…
Валерий Золотухин вспоминал, что услышанное произвело на него неизгладимое впечатление. Однако почти сразу его смутила одна строчка, в которой актер разглядел грамматическую ошибку. К сожалению, с ходу он не смог внятно объяснить Высоцкому, что именно с ней было не так.
«Я мычал и плакал от радости и счастья свидетельства… А когда прошел угар радости, в гордости соучастия заметил Владимиру, что «на полоке» неверно сказано, правильно будет — на полке. «Почему?» «Не знаю, так у нас не говорят».
«У нас на Алтае», «у нас в Сибири», «у нас в народе» и так далее — фанаберился я, хотя объяснение было простое, но, к сожалению, пришло потом. Гласная «о» в слове «полок» при формообразовании становится беглой гласной, как «потолок — потолке» и пр. Но что нам было до этой гласной?»
Но кажется, что Высоцкий все-таки принял поправку от Золотухина. Этот момент отмечал он сам: «В записях последних лет ясно слышится, что Владимир великодушно разрешает гласной «о» все-таки убегать, компенсируя ее отсутствие в ритмической пружине, строенной звучащей соседкой «л»: «на пол-л-лке у самого краюшка…
Примечательно, что на съемках того же фильма Высоцкий написал другой свой хит — «Охоту на волков». И очень неоднозначно отзывался по поводу этих двух песен, заимевших впоследствии культовый статус:
«Есть у нас раскладушки, стол и бардак, устроенный Золотухиным, — писал он в письме Вениамину Смехову. — Как истый деревенский житель, он живет себе и в ус не дует и поплевывает на грязь, неудобства, навоз и свинцовые мерзости деревенской жизни. А я умираю. (…) Настроение у нас портится и на душе скребут кошки во время каждой съемки. Я написал две хреновых песни, обе при помощи Золотухина. У него иногда бывают проблески здравого смысла, и я эти редкие моменты удачно использую».
То ли в шутку, то ли всерьез Высоцкий называл две этих песни «хреновыми». Возможно, он даже и представить не мог, насколько они понравятся отечественному слушателю.
