Великий русский писатель Федор Михайлович Достоевский известен своими гуманистическими, человеколюбивыми взглядами. Классик искреннее веровал в Бога и человека, сострадал людям, защищал их честь, достоинство и свободу.
Тем не менее, по современным представлениям, назвать писателя гуманистом вряд ли возможно. Хотя бы из-за его спорного отношения к женщинам. Достоевский любил духовно богатых и кротких девушек, но при этом ненавидел нигилисток, феминисток и вообще всех представительниц прекрасного пола, открыто борющихся за женские права.
Об этом утверждали и любовница Федора Михайловича — Аполинария Суслова, и его вторая жена Анна Достоевская. Последняя, кстати, подробно написала в своих мемуарах «Воспоминания», что именно думал ее муж об эмансипированных женщинах:
— Анечка, что ты такая? Не обидел ли тебя чем?
— Да, обидел: мы давеча говорили о нигилистках, и ты их так жестоко бранил.
— Да ведь ты не нигилистка, что ж ты обижаешься?
— Не нигилистка, это правда, но я женщина, и мне тяжело слышать, когда бранят женщину.
— Ну, какая ты женщина? — говорил мой муж.
— Как какая женщина? — обижалась я.
— Ты моя прелестная, чудная Анечка, и другой такой на свете нет, вот ты кто, а не женщина!
По молодости лет я готова была отвергать его чрезмерные похвалы и сердиться, что он не признает меня за женщину, какою я себя считала.
Скажу к слову, что Федор Михайлович действительно не любил тогдашних нигилисток. Их отрицание всякой женственности, неряшливость, грубый напускной тон возбуждали в нем отвращение, и он именно ценил во мне противоположные качества», — писала Достоевская.
Впрочем, с возрастом Федор Михайлович все-таки стал терпимее относится женщинам и даже частично пересмотрел свои взгляды.
«Совсем другое отношение к женщинам возникло в Федоре Михайловиче впоследствии, в семидесятых годах, когда действительно из них выработались умные, образованные и серьезно смотрящие на жизнь женщины. Тогда мой муж высказал в «Дневнике писателя», что «многого ждет от русской женщины», — утверждала Анна Достоевская.
Хотя при этом, по воспоминаниям современников, разговоры о женских правах и образовании все еще и раздражали классика. Пусть публично он об этом и не высказывался.
