Михаила Юрьевича Лермонтова еще при жизни называли вторым Пушкиным и в полной мере ценили силу его поэтического дарования. С годами значение великого поэта в контексте русской литературы становилось лишь весомее, так что вскоре он был признан одним из заслуженных классиков, встав в один ряд с Достоевским, Гоголем и другими главными авторами в истории нашей страны. Однако помимо уважения или даже обожания литературных навыков Лермонтова, он вызывал у многочисленных современников противоречивые чувства.
Причина для этого была не одна. Во-первых, у Лермонтова был едкий и весьма специфический характер. Он регулярно, начиная с детства, проворачивал злые шутки, которые были приятны далеко не всем.
«Как скоро наступало время ложиться спать, Лермонтов собирал товарищей в своей камере; один на другого садились верхом; сидящий кавалерист покрывал и себя и лошадь своею простыней, а в руке каждый всадник держал по стакану воды; эту конницу Лермонтов называл «Нумидийским эскадроном». Выжидали время, когда обреченные жертвы заснут, по данному сигналу эскадрон трогался с места в глубокой тишине, окружал постель несчастного и, внезапно сорвав с него одеяло, каждый выливал на него свой стакан воды. Вслед за этим действием кавалерия трогалась с правой ноги в галоп обратно в свою камеру. Можно себе представить испуг и неприятное положение страдальца, вымоченного с головы до ног и не имеющего под рукой белья для перемены», — писал убивший его Мартынов, вспоминая о юношеских годах, проведенных с Лермонтовым в юнкерской школе.
Лермонтов вырос в уникального поэта, стал известен, но своих каверз не оставлял. Он любил ядовито пошутить над знакомыми, особенно в присутствии третьих лиц. Развлекаясь, Михаил Юрьевич даже расстроил помолвку своей бывшей девушки Екатерины Сушковой, собиравшейся выйти замуж за приятеля поэта Алексея Лопухина. Лермонтов соблазнил ее, вынудил разорвать связи с Лопухиным, после чего бросил ее, подпортив репутацию девушки анонимными разоблачительными письмами.
С Мартыновым, в итоге и убившим его на дуэли, Лермонтов тоже не церемонился. Он регулярно высмеивал сочинения (тот тоже пытался писать) и внешний вид товарища. Встретившись со своим знакомым на Кавказе, Лермонтов стал издеваться над его черкесским нарядом. Болезненно воспринимавший эти шутки Мартынов какое-то время терпел, но надолго его не хватило.
«Лермонтов отпускал совершенно неуместные шутки в обществе дам. Мартынов вежливо просил его прекратить. Лермонтов был желчным человеком, ему наскучила жизнь, поэтому он продолжал преследовать свою жертву. Он довел Мартынова до кипения, но даже тогда Лермонтов сказал, что поведение свое он менять не собирается», — писал Лорер в «Записках декабриста».
Последовал вызов на дуэль, на которую Лермонтов также отреагировал с иронией. И очень зря — Мартынов больше не собирался выносить подобных выходок. Стрелявший первым поэт отправил пулю в воздух, а вот его противник — в грудь своего оппонента. Шансов выжить у Лермонтова не было.
«В Лермонтове было два человека: один — добродушный, для небольшого кружка ближайших друзей и для тех немногих лиц, к которым он имел особенное уважение; другой — заносчивый и задорный, для всех прочих знакомых», — писал про характер поэта князь Васильчиков.
Но была и другая причина, по которой Лермонтова не любили — особенно в кругах, близких к государю. Речь про вольнодумство, критику монархического строя и другие социальные проблемы нашей страны. Все вспоминают эти строки:
Прощай, немытая Россия,
Страна рабов, страна господ,
И вы, мундиры голубые,
И ты, им преданный народ.
Но авторство Лермонтова не доказано — хотя если это и правда он, при дворе могли их знать. После не менее резонансного стихотворения «Смерть поэта» глава политической полиции того времени Александр Бенкендорф резюмировал:
«Стихи приятны, ничего не скажешь. Поручил проверить дом Лермонтова на наличие других подозрительных бумаг. В случае их обнаружения — изъять. Лермонтову направил лекаря, чтобы тот проверил, не помешался ли поэт?»
Император Николай 1
Правивший в те годы Россией Николай первый настолько раздражался из-за некоторых строчек Михаила Юрьевича Лермонтова, что заявил, когда узнал о его смерти: «Собаке — собачья смерть». По легенде, при дворе тоже не стали сильно переживать из-за произошедшего. Реакция прозвучала так: «Туда ему и дорога».
О том, что она была именно такой, можно судить по оставшемуся архиву от князя Вяземского — естественно, это тоже пересказ, а не свидетельство очевидца откровения императора. Однако, несмотря на личную неприязнь, глава российского государства все-таки понимал, какую потерю понесла его страна в культурном плане. По сохранившимся свидетельствам, позже, выйдя к собравшимся после воскресной литургии, он произнес более взвешенные слова:
«Господа, получено известие, что тот, кто мог заменить нам Пушкина, убит».
Николай I мог не любить Лермонтова, но должное ему он все-таки отдавал.
