Автор «Мертвых душ» Николай Васильевич Гоголь был не только мастером слова, но и настоящим знатоком человеческой природы. Он тонко подмечал особенности характеров людей, даже самые малейшие детали их поведения, поэтому так умело раскрывал пороки современной ему России в своих произведениях.
Впрочем, несмотря на критику действительности, свою страну и народ Николай Васильевич любил. И искренне верил в то, что все вокруг него может стать лучше.
Об этом мы можем судить даже по личным письмам Гоголя. Особенно в этом отношении показательна его переписка с близкой подругой — фрейлиной русского императорского двора Александрой Смирновой.
В 1844 году она пожаловалось ему на глупость петербургской молодежи. Фрейлину вывело из себя то, что молодые люди «подносят золотые венки и кубки чужеземным певцам и актрисам в то самое время, когда в России голодают целиком губернии».
Гоголь с пониманием отнесся к словам подруги. Однако при этом писатель, полный человеколюбия, попытался объяснить ей, чем вызваны столь странные поступки молодых людей.
«Это происходит не от глупости и не от ожесточения сердец, даже и не от легкомыслия. Это происходит от всем нам общей человеческой беспечности. Эти несчастия и ужасы, производимые голодом, далеки от нас; они совершаются внутри провинций, они не перед нашими глазами, — вот разгадка и объяснение всего!» — писал Гоголь.
«Тот же самый, кто заплатил, дабы насладиться пеньем Рубини, сто рублей за кресло в театре, продал бы свое последнее имущество, если бы довелось ему быть свидетелем на деле хотя одной из тех ужасных картин голода, перед которыми ничто всякие страхи и ужасы, выставляемые в мелодрамах. За пожертвованьем у нас не станет дело: мы все готовы жертвовать».
В письме Гоголь не столько пытался оправдать соотечественников, сколько объяснить природу их действий. Так постепенно он набрел на мысль о том, что проблема не только в желании жертвовать, но и в том, как пожертвования делаются. И почему от них порой не бывает никакого толка.
«Пожертвованья собственно в пользу бедных у нас делаются теперь не весьма охотно, отчасти потому, что не всякой уверен, дойдет ли, как следует, до места назначенья его пожертвованье, попадет ли оно именно в те руки, в которые должно попасть. Большею частью случается так, что помощь, точно какая-то жидкость, несомая в руке, вся расхлещется по дороге, прежде, чем донесется, и нуждающемуся приходится посмотреть только на одну сухую руку, в которой нет ничего.
Но нужно, чтобы помощь эта произведена была истинно христианским образом; если же она будет состоять в одной только выдаче денег, она ровно ничего не будет значить и не обратится в добро. Если вы не обдумали прежде в собственной голове всего положения того человека, которому хотите помочь, и не принесли с собой ему наученья, как отныне следует вести ему свою жизнь, он не получит большого добра от вашей помощи», — размышлял Николай Васильевич.
А вскоре в потоке его мыслей родилась гениальная цитата о русских людях. Возможно, она прозвучит обидно. Однако сложно поспорить с тем, что эти слова актуальны до сих пор.
«Русской человек способен на все крайности: увидя, что с полученными небольшими деньгами он не может вести жизнь, как прежде, он с горя может прокутить вдруг то, что ему дано на долговременное содержанье», — пишет Гоголь.
Впрочем, Гоголь не был бы Гоголем, если вслед за критикой и обозначением проблемы не предложил бы ее решение.
«Наставьте его [русского человека], как ему изворотиться именно с той самой помощью, которую вы принесли ему, объясните ему истинное значение несчастья, чтобы он видел, что оно послано ему затем, дабы он изменил прежнее житие свое, дабы отныне он стал уже не прежний, но как бы другой человек и вещественно и нравственно», — писал классик.
А вы согласны с Гоголем?
