Этот омерзительный рецепт сделал популярным писатель из СССР: попробовать такое в наши дни почти никто не рискнет
В наши дни у блогеров и ведущих профильных телепередач принято вспоминать о царских, императорских или даже княжеских обедах в восторженных тонах. Ясное дело, монархи и просто правители прошлого могли позволить себе то, о чем обычный человек мог только мечтать. А изощренность в приготовлении некоторых блюд поражает и в наши дни — вот-де на что были готовы идти ради гастрономического удовольствия!
Иногда рассмотрение среднего рациона очередного царя той или иной эпохи приводит к весьма забавным выводам. Например, помните сцену с обедом из бессмертного «Ивана Васиельвича» Леонида Гайдая? Так вот, в какой-то момент баклажанная икра действительно ценилась выше осетровой и лососевой: данный овощ попал к нам в страну из Ирана и какое-то время слыл исключительным деликатесом. Правда, именно Иван Грозный попробовать его не успел: баклажан (и икра из него) доехали до Руси лишь в XVII веке.
Увы, порой разговоры о государевой кухне способны вызвать не одни лишь положительные эмоции. Особенно если пишет о ней Алексей Николаевич Толстой.
Этот известный в СССР писатель в своем историческом романе «Петр Первый» привел рецепт, от которого делается не по себе:
«Я допросил шляхтича, — он говорит, что со вчерашнего дня на панском дворе колют поросят, режут птицу, набивают колбасы и фарш. Зная утонченный вкус вашего величества, сама пани приготовила жареные пиявки с гусиной кровью…»
Хотите подробности? Толстой на них не поскупился:
«Делать их немудрено, лишь бы гусь был молодой и не особенно жирный… Когда они напьются крови, их вместе с гусем всовывают в духовую печь, они отваливаются от гусиной грудки и кладутся на сковородку…»
Можно точно утверждать, что это не временное помутнение автора, который просто так решил вставить в текст рассказ о блюде, которое у большинства вызывает неизменное отвращение. Читаем у него же в «Эмигрантах»:
«Идея была: предложить три национальных кухни — кавказскую, французскую и московскую. Обстановка ужина — древнеримская. Столы — полукругом, мягкие сиденья, обитые красным шелком, с потолка — гирлянды роз. На столах — выдолбленные глыбы льда со свежей икрой, могучие осетры на серебряных цоколях, старое венецианское стекло. В канделябрах — церковные, обвитые золотом свечи, — свет их дробился в хрустальных аквариумах с драгоценными японскими рыбками (тоже закуска под хмелье). Вазы с южноамериканскими двойными апельсинами, фрукты с Цейлона. Под салфетками каждого куверта ценные подарки: дамам — броши, мужчинам — золотые портсигары. Три национальных оркестра музыки. За окнами на дворе — экран, где показали премьерой фильмы из Берлина и Парижа… Гостей удивили сразу же первой горячей закуской: были предложены жареные пиявки, напитанные гусиной кровью. Ужин обошелся в двести тысяч… Теперь хотя бы половину этих денег!»
Если в «Петре Первом» жареные пиявки фигурируют как польская закуска, то в «Эмигрантах» об этом ни слова. Наоборот, в начале абзаца перечисляются кавказская, французская и московская кухни.
Остается надеяться, что Алексей Николаевич данный рецепт все-таки выдумал. Хотя надежд на это не так много — тот же «Петр Первый» считается романом историческим, так что вряд ли писатель просто так оставил в сюжете выдуманный рецепт без существования хоть какого-то внятного источника на данную тему.
Подписывайтесь на телеграм-канал автора «Я — русский, я велик и могуч»
