Всеволода Боброва точно нельзя было назвать агрессивным хоккеистом. Выходя на лед, он в последнюю очередь думал о силовых приемах и драках. Главная задача Боброва заключалась в том, чтобы приносить команде победы благодаря результативным действиям. И он справлялся с этой миссией на отлично. Нередко легендарный снайпер делал результат в одиночку, забивая по 5, 6, 7 и больше шайб за матч. Стараясь при этом не растрачивать эмоции на агрессию в отношении соперника. Но иногда даже устойчивый с психологической точки зрения Бобров выходил из себя. Как правило, это происходило в те моменты, когда у Всеволода совершенно не шла игра и он никак не мог забить.
«Бобров не умел проигрывать. В какие бы игры ни играл. Даже в биллиард или настольный теннис. В конце тренировки — двусторонняя игра между пятерками. Если вторая пятерка вела в счете, мы играли до тех пор, пока первая не забьет больше. Только тогда заканчивали тренировку. Играли чуть ли не до утра. Нельзя было обыгрывать Боброва. Поражение для него — это конец. Жажда гола у него была страшная, что в футболе, что в хоккее. Он шел напролом, через клюшки прыгал», — рассказывал Виктор Шувалов, многолетний партнер Всеволода.
Самыми неудобными защитниками для олимпийского чемпиона были Николай Сологубов из ЦДСА и Альфред Кучевский из «Крыльев Советов». Они нащупали слабые места одного из лучших форвардов страны и поняли, как выключать его из игры. Разумеется, им далеко не всегда удавалось сдержать великого снайпера. Но если кому это и было под силу, то только им. Хотя многие пытались справиться с этой задачкой. Например, оборонец «Спартака» Анатолий Сеглин. Зачастую из всех игроков красно-белых именно он персонально опекал Боброва.
«С другом моим, Борей Соколовым, Бобра «встречали». Но и он не промах — только заметит, как мы его с двух сторон зажимаем, так проскакивает. И забивает. Потом оборачивается: «Я все равно вас обыграю!». Он и в шайбе так над нами потешался. Приехал из Кисловодска, где травму залечивал, шайбу в глаза не видел — так в первом же матче восемь голов «Спартаку» забил! А потом перешел к Василию Иосифовичу — за деньги, за погоны… Но в одном из матчей Бобер за все со мной рассчитался! Отловил я Бобра, принял на плечо — ему больно, это ясно. А тот после момент улучил, когда я расслабился, — и ка-а-к клюшкой дал по нижней губе!», — рассказывал Сеглин.
После удара Боброва Анатолий лишился шести зубов. Защитник рассказывал, что он навсегда запомнил, как почувствовал языком каждый из выбитых зубов. За этот грязный прием Всеволода сразу отправили в раздевалку. А Сеглин поехал в больницу. В те времена скорые не дежурили около стадионов, поэтому игрок «Спартака» отправился к доктору на собственном «Москвиче». Там ему вставили выбитые зубы обратно. Но не очень качественно. Поэтому впоследствии защитнику их вырвали и поставили протезы. Однако интересно не это. Из-за скандального эпизода Боброву хотели закрыть дорогу в сборную СССР и прокатить его мимо чемпионата мира. Но все закончилось благополучно.
«На следующий день сборной уезжать на чемпионат мира — а Всеволода Михайловича не берут. Только из-за этого! Дескать, хулиган, бандит, все такое… Я лежал с загипсованным лицом — так Бобров ко мне пришел. Коньяк принес, водку. Я хоть загипсованный, все равно обе бутылки с ним убрал, через сосочку. Шепчу ему: «Я тебя прощаю!» — «Надо написать…». Написал я бумагу, что претензий не имею, Бобров ее в Спорткомитет отвез. Подружились мы после этого с Всеволодом Михайловичем. Он поехал на чемпионат мира и стал лучшим игроком. Всю Канаду один обыграл. Я по телевизору передачу недавно смотрел про этот чемпионат — плакал! Бобер канадцев швырял как хотел!», — вспоминал Сеглин.
