Он был кумиром всего СССР, но грубил великому Тарасову и унижал простого массажиста. История о легендарном Петрове
Владимир Петров был своенравным спортсменом и точно не попадал под определение типичного «советского человека». Чаще всего таким словосочетанием называли людей, готовых терпеть тяготы и невзгоды во имя высшей цели. Многие советские хоккеисты были именно такими. Они послушно выполняли любые указания тренерского штаба и даже не думали сказать что-то поперек слова начальства. Яркий пример — то, как большинство игроков боялись Анатолия Тарасова. Если главный тренер ЦСКА был чем-то недоволен, все вокруг пытались сделать так, чтобы не попасть под его горячую руку. Потому что Анатолий Владимирович мог одним росчерком пера предопределить судьбу спортсмена, отправив его в команду из подвала советского хоккея. Единственным, кто мог высказать Тарасову свое недовольство, был легендарный центрфорвард Владимир Петров.
«Володя, с его упрямым характером, молчать не собирался, он не раз спорил с Анатолием Тарасовым, говорил, что ему тяжело. Я постоянно твердил ему: терпи, посмотри, какой ты мощный — я по сравнению с тобой тростинка и все делаю через не могу. Но Петров стоял на своем. Он, конечно, заиграл, был одним из лучших, но всегда дебатировал с Тарасовым по любому поводу, который его не устраивал. И тот даже заставлял его дополнительно тренироваться. Конечно, Тарасов, который терпеть не мог пререканий, любил, чтобы его указания выполнялись неукоснительно, был недоволен», — вспоминал Борис Михайлов.
От поведения двукратного олимпийского чемпиона страдали не только тренеры, под руководством которых он играл. Но и ни в чем не повинные люди, которые просто хотели качественно делать свою работу. Что, разумеется, не делает чести легенде советского хоккея.
В частности, Петров мешал выполнять свои непосредственные обязанности многолетнему массажисту сборной СССР Олегу Кученеву.
Когда у человека, работавшего еще с отцом Буре, спрашивают, комфортно ли ему работалось с великой тройкой Михайлов — Петров — Харламов, он испытывает смешанные чувства. С одной стороны, он лично наблюдал за игрой этой тройки на международных турнирах, видел их закулисную жизнь и постоянно контактировал с ними по рабочим вопросам. Причем из этой тройки проще всего ему работалось в Валерием Харламовым. Он был самым скромным и всегда уважал чужой труд. Поэтому, когда Олег звал его к себе на массаж, 17-й номер приходил без лишних разговоров. В то время как Петров и Михайлов отказывались идти к массажисту самостоятельно. Они требовали, чтобы Кученев подходил к ним в индивидуальном порядке.
«Однажды Петров сказал: «Тебе западло? Зайти к нам не можешь?» — «Могу. Во сколько?» — «Давай в 10:30». Зашел. Петров с парторгом Ясеневым играли в шахматы. Я сел, прождал время, которое отводилось на массаж, и ушел. Назавтра Петров говорит: «Ты обнаглел? Не мог подождать?» — «Есть же и другие игроки», — вспоминал легендарный массажист.
Со временем Петров все-таки стал вести себя мягче в отношении опытного массажиста. Поэтому отношения у них наладились.
«Петров начал прислушиваться ко мне. Например, на Олимпиаде в Лейк-Плэсиде нас поселили в тюрьме для малолетних. Жили в узких кельях. Справа от железной двери — шкаф, которым прикрывали тюремный клозет. Между стеной и двухъярусной кроватью — меньше метра. Внизу Михайлов, наверху — Петров. Первого я еще кое-как помассировал, а чтобы добраться до Петрова, вставал на кровать Михайлова и упирался в стену спиной. После двух сеансов я их убедил, что толку от такого массажа мало, и они стали выбираться в холл, где стояла моя кушеточка», — рассказывал Кученев.
