Двукратный олимпийский чемпион. Трехкратный обладатель золота чемпионата мира. Двукратный чемпион Европы. Автор первой шайбы сборной СССР в легендарной Суперсерии 1972 года. Двукратный победитель чемпионата СССР и дважды обладатель Кубка СССР. Солидный набор наград, не правда ли? Он принадлежит одному человеку — великому форварду «Спартака» и сборной СССР Евгению Зимину.
«Женя был неповторимым игроком! Абсолютно непредсказуемым за счет маневренности и великолепной техники. Его отличали великолепная скорость и техника, видение площадки, он прекрасно выносил силовое сопротивление со стороны соперника, был хорош в единоборствах. Евгений был хоккеистом с уникальной обводкой, который настолько быстро реагировал на движения соперника, что ни один противник не знал, где он окажется в следующее мгновение. Умел взрываться, был в звене этаким реактивным истребителем. Он двукратный олимпийский чемпион — этим, наверное, все сказано. При этом в жизни он очень коммуникабельный. Его врожденная интеллигентность лично меня всегда привлекала», — таким его запомнил Борис Майоров.
Достижения Зимина выглядят удивительно еще и потому, что с 24 лет он страдал от тахикардии. Тахикардия — это увеличение частоты сердечных сокращений до более 100 ударов в минуту. Как правило, страдающие от этого недуга люди испытывают сильнейший дискомфорт даже во время привычной физической нагрузки. Например, пешей прогулки или обычного похода до магазина. О профессиональном спорте при таких обстоятельствах не может идти и речи — на медосмотре любого профессионального клуба спортсмену с тахикардией не дадут добро на занятия ни при каких обстоятельствах. Но в Советском Союзе к здоровью хоккеистов относились не столь серьезно, как сейчас. К тому же случай Зимина максимально нетипичен. Он обошел лучших врачей страны, но никто не мог понять, что с ним творится.
«Обычно играешь — на площадке пульс доходит до двухсот. Как присядешь на скамейку, он ниже, ниже. Три минуты — уже 120, в норме. А у меня так и оставалось 200. Сидишь, сидишь — пока не потеряешь сознание. Но я его не терял, просто знал, к чему это все ведет. Четко помню, когда это началось — 6-го августа, в день рождения. Мне исполнилось 24 года. На ровном месте приступы, ни с того, ни с сего! Сердце у меня здоровое, всех медицинских светил в Москве обошел — никто определить не мог, что творится. Направили в ФРГ. Профессор взглянул и выдал диагноз: «Вещь неприятная, но от этого не умирают. Кстати, у Пеле такая же штука. Если случится приступ во время матча, лучше не доигрывать. Бывали ли у меня приступы? Нечасто. Я тренерам сразу: «Все, готов». Ха!», — рассказывал форвард.
В клубе прекрасно знали о заболевании Евгения и нередко делали ему небольшие поблажки. Что неудивительно, учитывая то, какие сумасшедшие нагрузки хоккеисты переносили в советское время. А одноклубник Зимина Владимир Шадрин рассказывал, что страдавший от тахикардии форвард брал целые пакеты таблеток прямо на скамейку запасных. Сам Евгений потом это опровергал. Но и не отрицал, что некоторые препараты все-таки приходилось принимать в разгар напряженных матчей. Кардиолог советовал ему использовать таблетки, которые сбивали сердечный ритм и успокаивали сердце. Единственным, кто не делал Зимину скидку на его заболевание, был Анатолий Тарасов. Евгений пересекался с ним в сборной.
«Позволял ли мне Тарасов тренироваться в щадящем режиме? Ну что вы! Никаких поблажек. Тебе дают в руки 25-килограммовый блин, с которым 45 минут не расстаешься. Все в движении, пляшешь с ним, весь в мыле… Ох… Знаете, кого он мне на спину сажал во время упражнений? Рагулина! 110 кило. Ноги подгибались. Но ни разу я не завалился», — с ужасом вспоминал нападающий.
Несмотря на всю серьезность болезни, Зимина погубила не тахикардия. Он скончался 28 декабря 2018 года от обострения хронической обструктивной болезни легких.
