«Глядя на уровень матчей России с Белоруссией и Казахстаном, не понимаю, зачем это нужно». Интервью Гончарова
В 2021 году Максим Гончаров стал обладателем Кубка Гагарина, а уже через два года повесил коньки на гвоздь. Но еще до завершения хоккейной карьеры известный защитник начал медийную карьеру. Выступая за «Нефтехимик», Гончаров вел совместный подкаст с Алексеем Потаповым, а сегодня является ведущим проекта «Хоккейный борт». Sport24 поговорил с Максимом о его новом амплуа и событиях в Континентальной хоккейной лиге.
— Ты в этом сезоне провел два матча за команду из Дубая. Максим Гончаров возвращается в хоккей?
— Возвращением в большой хоккей это нельзя назвать точно. Все понимают, какого уровня там лига, в Дубае все только начинается. Все больше для себя катаются, для души.
— А играли вы где? Не в торговом центре случайно?
— Именно там! Всегда, когда приезжал в «Дубай молл», обращал внимание на этот каток. Интересно было поиграть там. Ты стоишь на вбрасывании, а мимо человек с пакетами Chanel проходит. Необычно! Интересно было получить эмоции от такого антуража.
— А раньше видел, чтобы там кто-то в хоккей играл?
— На моей памяти в «Дубай молле» было только массовое катание. Там оно, кстати, очень популярно.
— «Dubai Red Stars» с Красиковым, Варфоломеевым и Чесалиным — что это за проект?
— Русские ребята организовали команду. Решили поднять хоккей в Дубае на немного другой уровень, популяризировать нашу игру. Нас туда позвали, так почему бы и нет? В этой лиге во всех командах есть ребята, которые на каком-то серьезном уровне поиграли. К тем, кто играл на профессиональном уровне, добавляются иностранцы, которые живут в Эмиратах, и немного местных ребят. Кстати, в этом году в Дубае даже пройдет чемпионат мира по хоккею во втором дивизионе.
— Ты же еще был игроком «Авангарда», когда омичи играли с «Ак Барсом». Хотя и не играл в Дубае.
— Я летал с командой в Дубай, хотя уже и готовился мой уход из «Авангарда». Наблюдал, как все в Эмиратах строилось в плане хоккея. Тогда, конечно, это было совершенно иное мероприятие. Все-таки играли две топ-команды КХЛ с хорошими спонсорами. Была цель показать как выглядит профессиональный хоккей в серьезной лиге. Все проходило на большой арене, на которой играют в баскетбол. В итоге наши ребята сделали очень качественный лед за короткий срок.
— В чемпионате Дубая кто-то из представителей других стран выделяется? Все-таки в Эмиратах проживает много экспатов.
— Такие есть, но в основном выделяются ребята из России и Белоруссии. Результат делают наши игроки.
— В паузу некоторые команды КХЛ чуть ли не в полном составе уезжали в Дубаи, что вызывает дискуссии. Это помогает игрокам перезагрузиться или все-таки расхолаживает?
— Надо понимать, что уезжая даже на неделю, а большинство игроков — дней на пять, нет такого, что они ничего не делают. Как минимум ходят в тренажерный зал. В НХЛ тоже есть пауза на Матч Звезд, во время которой игроки разъезжаются по теплым местам, проводят время с семьями. Другое дело, что такие длительные паузы как у нас в декабре, наверное, не нужны. Я это не очень понимаю.
— Раньше в КХЛ была не одна, а несколько пауз на игры Евротура. Как их занимали игроки, не вызванные в сборные?
— Тренировались, тренировались и еще раз тренировались. Примерно как на летних сборах. Там нас насиловали жестко! Ты вроде входишь в ритм чемпионата, потом перерыв, все настройки сбрасываются и нас грузят. После этой паузы приходится снова набирать заново форму. Нет ничего плохого в том, чтобы забирать лучшее из других лиг — посмотрите на НХЛ, где гладкий ритмичный чемпионат из 82 матчей проходит без больших пауз на игры сборной, и все прекрасно этот марафон переносят.
— Ты видишь смысл в сборе игроков на матчи с Белоруссией и Казахстаном?
— Глядя на уровень этих матчей, склоняюсь к тому, что нет. Честно говоря, не понимаю, зачем это нужно. При этом у белорусов действительно есть ряд неплохих игроков, но против них мы и так играем в КХЛ, все друг друга прекрасно знают. Это не тот случай, когда на Евротуре играли против хоккеистов из сильных чемпионатов Швеции или Финляндии. Сейчас этот же опыт можно перенять, играя за свои клубы в КХЛ.
— Дай совет парням из «Локомотива», которые попали в опалу к Бобу Хартли и сидят неделями в неиграющем составе.
— В КХЛ просто система позволяет делать такие вещи. У нас постоянно говорят про длинную лавку, а в Северной Америке, например, если ты попадаешь в запас и не играешь, значит это предвестник скорого обмена. Если игрок не играет ни в НХЛ, ни АХЛ, значит он в скором времени команду покинет. А в «Авангарде» у нас был парень, который шесть месяцев не играл!
— Для чего у Хартли такие тренировки?
— Явно не для того, чтобы ты стал лучше. Тренировки не направлены на прокачку твоих технических качеств. Это скорее психологическое воздействие на основной состав, чтобы они боялись попасть в компанию тех, кого жестко насилуют на этих тренировках.
— Как себя чувствуешь, когда выходишь из запаса?
— Да никак. Ты перегружен, ты не в ритме. Стараешься себя проявить, но не можешь попасть в командный темп.
— Как вам это давалось?
— Сейчас, оглядываясь назад, я жалею, что подписал контракт на следующий год после чемпионства. Мне дали хороший контракт, по идее не должна была эта история так продолжаться. Думал, что с другими деньгами и отношение ко мне изменится. Честно говоря, это была моя ошибка. Расторг в итоге я контракт по своей инициативе. Самое ценное для игрока — это его время. Повторюсь, большая проблема нашей системы в том, что можно держать огромное количество игроков, которые не играют.
— То есть КХЛ должна жестче ограничить заявку на сезон?
— Сто процентов. Так менеджеры будут думать, кого на какую конкретную позицию подписывать, а не брать всех скопом. Да и ВХЛ от этого станет сильнее, потому что кого-то отправят в фарм-клубы.
— Замечал, что канадцам, а также долго игравшему в НХЛ Игорю Ларионову, не нужны в принципе лишние игроки при команде.
— Потому что там такие правила, тренеры привыкают к этому, по-другому не мыслят. Возьмем к тому же абсолютно искусственное правило про двух молодых игроков. Парни находятся в своем лучшем времени, когда нужно играть под 20 минут в МХЛ, а не сидеть на лавке в КХЛ.
— Тебе разве это правило не помогло в свое время?
— Я начал играть в 17 лет в маске. Вячеслав Быков и Игорь Захаркин были тренерами ЦСКА. У них я играл по 18 минут, и в первые пару сезонов играл неплохо, набирая по 20 очков. Причем выходил против 35-летних мужиков, думал, что это очень старые люди, а сейчас мне уже больше (смеется). Я за то, что если брать перспективных ребят, то давать им играть.
— Какая отставка тебя в этом сезоне шокировала? Их же было много.
— Особенно удивительно, когда убирают тренера из команды, которая неплохо играла и строилась не один год. Сложно это все объяснить. Взять тоже «Динамо» или «Адмирал», где знали, как работает Тамбиев.
— Из разговора с вашим гостем Даниилом Гутиком удалось понять, благодаря чему Тамбиев добивался результата и раскрывал игроков?
— Тамбиев — системный требовательный тренер. Даня Гутик — талантливый парень, которому доверились. Помогло и то, с кем он на льду выходил. Все соединилось в итоговый успех.
— Считается, что у Гутика до прихода в «Адмирал» были слабые ноги, проблемы со скоростью. Когда игрокам с такими проблемами было проще: в сегодняшней КХЛ или когда ты начинал?
— Сложно сравнивать эти эпохи. Но, наверное, побыстрее хоккей стал. Сейчас команды стали быстрее проходить среднюю зону, стали нацеленнее на ворота. Лет 10 назад было больше комбинаций в стиле «кручу-верчу-запутать хочу». Вспомнить, например, Хартикайнена с Умарком — их тройка точно была не про то, чтобы забрасывать шайбу в зону.
— Известно, что лидеры «Динамо» были в шоке от отставки Алексея Кудашова. Если опираться на твой опыт, игроки могут просить тренера перед руководством?
— Такие вещи реальны. Лидеры ходят к руководству, разговаривают. Правда, историй, когда прямо отговорили от отставки — такого не помню.
— А слив тренера — это возможно в профессиональном коллективе?
— В такое, чтобы сесть всем за стол и договориться, что «все, сливаем», я не верю. Обычно это естественный процесс, когда нет коннекта между тренером и коллективом.
— Наверное, самый яркий гость в новом сезоне «Хоккейного борта» — Василий Глотов. Открытый, искренне любящий хоккей. Нет ли у тебя ощущение, что то, что с ним сейчас происходит — это обратная сторона того, что Глотов — хоккейный гик?
— Такое бывает, что можно себя перегрузить. Психологическая нагрузка слишком высокая, иногда нужно абстрагироваться. Думая о хоккее 24/7, порой сходишь с ума. Я с этим справлялся тем, что в день игры ездил куда-то по делам, ходил в банк. Не думая о хоккее вне льда, становится проще.
— В «Хоккейный борт» приходил Никита Серебряков. Не зная его амплуа, по общению понял бы что он — вратарь?
— Очень открытый парень. Сходу не скажешь, что он вратарь. Хотя я сам уже восемь месяцев вратарь (смеется). Собираемся раз в неделю. Теперь я на хоккей по-другому посмотрел. Он совершенно иначе из ворот выглядит. Это очень тяжело, нужно перестроиться на другие нагрузки. Но при этом интересный опыт. В детстве при этом в ворота я не вставал.
— В этом сезоне самый популярный выпуск «Хоккейного борта» — с Виталием Пинчук. В чем ты видишь минский феномен?
— Думаю, что ключевое значение имеет работа тренерского штаба во главе с Дмитрием Вячеславовичем Квартальновым. В Белоруссии и раньше был хоккейный бум, а сейчас эту энергию направили в нужное русло.
— Пинчуку теперь дорога в НХЛ?
— Почему бы и нет? Если есть желание и цель, то надо пробовать.
— Став медийным человеком, ты стал больше следить за хоккейной прессой, блогерами, телеграмом?
— Честно, я никогда особо не потреблял контент. Сейчас особенно стараюсь не загружать голову. Есть другие интересы. Мне нравится то, что мы делаем с хоккеистами: в «Хоккейном борте» или «Коробке». Я из этих разговоров сам для себя новое узнаю. Соцсети же забивают голову.
— Понятно, что ты не стал в классическом понимании журналистом, и в основном занимаешься развлекательными шоу как «Хоккейный борт». Но оказавшись по другую сторону, что-то понял про эту профессию, чего не видел в бытность игроком?
— До сих пор мне не очень просто перестроиться на свободное общение с неизвестным мне человеком. Но в любом случае я делаю контент не на научную тему, а о хоккее, в котором я всю жизнь. Предварительно изучаешь, конечно, биографию игрока, но перед записью выпуска всегда есть волнение.
— Как проходит шоу «Хоккейный борт» мы знаем. А как ты проводил время в самолете, когда играл в хоккей?
— Все просто было с полетами на Дальний Восток — всю дорогу спали. Некоторые ребята брали на борт нарды, но остальные ругались, что своей игрой спать мешают.
— Есть легендарная история, как Николай Прохоркин и Сергей Плотников устроили драку в самолете «Металлурга». Разборы полетов часто случаются во время рейсов?
— Какое-то обсуждение всегда бывает, просто крайне редко это перетекает в драки. В моей карьере только когда в покер играли — зарубы бывали (смеется). Могу еще вспомнить, как Раймо Сумманен бежал на задний ряд к Александру Попову с криком, чтобы остановили самолет и высадили его.
— Высадили?
— Да нет, конечно. Самолет уже взлетал. Попов со всеми долетел.
— Кому сложнее пройти эту трансформацию: тебе — игроку в медиа, или обратному примеру — Дмитрию Федорову, который сменил комментаторскую будку и ТВ-студию на тренерскую работу?
— Технически хоккеисту прийти в медиа, конечно проще. У журналиста для того, чтобы стать тренером, времени уйдет точно больше. Дмитрию нужно много лет поработать, чтобы попасть в солидный клуб на должность тренера.
— Федорову и его возможным последователям важнее теоретическая подкованность или готовность правильно поставить себя перед командой?
— В любом случае поначалу есть определенная предвзятость. Нужно пройти разные стадии, доказать, что тебя стоит слушать, что ты можешь что-то дать хоккеистам. Это многогранная история с тактикой, выстраиванием тренировочного процесса.
— Ты поиграл в ЦСКА при Игоре Захаркине. К нему было предвзятое отношение как к человеку без хоккейного бэкграунда?
— На этот момент он уже давно был в хоккее, находился при команде еще во времена Виктора Васильевича Тихонова. Может быть, изредка были какие-то скептические разговоры, но в основном все воспринимали Захаркина как хоккейного человека.
— Вашего недавнего гостя Егора Яковлева лишили капитанской нашивки в «Металлурге», а Андрей Разин объяснил это тем, что он распыляется на медиа, благотворительность, организаторские моменты. Когда ты играл за «Нефтехимик» и параллельно вел подкаст, чувствовал, что тратишь свой ресурс?
— У меня все плавно происходило и не отвлекало хоккею. Находили редкие дни, устраивали записи. Как у Егора все выстроено — я не знаю.
— Параллельно ведь игроки иногда занимаются бизнесом. Стройка, рестораны. Разве это не одно и тоже, что медиа?
— Хоккеист чем могут повлиять? Прежде всего, инвестициями. Важно, чтобы рядом с тобой были правильные люди. А вот самостоятельно со всем справляться, совмещая хоккей и бухгалтерию, невозможно. Самый успешный, пожалуй, Максим Сушинский, который развивал бизнес по продаже автомобилей еще по ходу карьеры.
— Леонид Слуцкий говорил, что зарабатывает на всех медийных проектах столько же, сколько зарабатывал тренером в России. Хоккеистам после завершения карьеры в медиа реально поддерживать доходы на прежнем уровне?
— Слуцкий — это большое имя. На него идут серьезные спонсоры. В хоккее популярность ниже. Разумеется, если ты не Александр Овечкин, у которого куча рекламных контрактов. А если ты средний игрок, то это совершенно иной путь.
— Замечаю, что для многих тренеров и игроков различные шоу и выступления в прессе — это попытка засветиться, чтобы о них не забыли. А конечная цель — работа тренера, менеджера. Это и про тебя тоже?
— Как трамплин я это не воспринимаю точно. Мне нравится раскрывать игроков как людей. Сам процесс интересен. Чтобы стать тренером — к этому нужно прийти, нельзя приходить в эту профессию от безысходности. Я бы с удовольствием поработал генеральным менеджером, но это не может быть в момент и по звонку. К этому тоже нужно быть готовым.
