Андрей Скопинцев — ассистент Алексея Кудашова, отвечающий в московском «Динамо» за защитников. А еще он успел поиграть у Владимира Юрзинова в финском ТПС и съездить в НХЛ, где его ждал Фил Эспозито. В бытность игроком, Скопинцев успел застать молодых Овечкина и Тарасенко, а уже тренером приложил руку к развитию юного Никишина. Перед началом нового сезона КХЛ тренер бело-голубых пообщался с корреспондентом Sport24.
— Тренер по пляжному футболу Михаил Лихачёв рассказывал, что обсуждал с вами игру в меньшинстве. Неужели между этим видом спорта и хоккеем есть что-то общее?
— Он в Сочи ходил к нам на собрания, обсуждали некоторые моменты. Действительно, в пляжном футболе есть схожие моменты с хоккеем.
— Часто посторонних людей пускаете на собрания команды?
—Нет, но Лихачев с нами уже не первый раз. Он сам открытый человек. Ему интересно, и для нас общение всегда увлекательное. Подмечаю какие-то нюансы, хоть это и другой вид спорта. То, как ты ведешь себя с командой — это универсально.
— Открыли благодаря ему для себя пляжный футбол?
— Раньше так не интересовался. Теперь стал чаще смотреть. Интересно, что большой футбол в России никогда не был особо успешен, а в пляжном — такие результаты.
— С кем-то из коллег из других видов спорта дружите, общаетесь?
—Когда был игроком, то общался с футболистами, а теперь уже нет. Были друзья по несчастью. Бывает, получил травму, восстанавливаешься, с кем-то и познакомишься. Дима Ананко, Попов также из «Спартака» — с ними общался хорошо. На футбол ходил.
— Ананко, Попов…А вы в футболе, случайно, не за «Спартак» болеете?
— Я за «Динамо» переживаю. Там и однофамилец мой играет. Иногда спрашивают, не брат ли. Но нет, брат у меня — как и я тренер, с молодыми ребятами.
— В ваше время хоккеисты играли в футбол, футболисты — в хоккей, да и вообще считается, что другие виды спорта помогают развивать игровое мышление. Как с этим у нынешнего поколения?
— Они много проводят время на льду, ходят на подкатки и как следствие — хорошо катаются. Но у них нет того игрового мышления, которое мы развивали, играя во дворе. Приходя в команду мастеров, нам сложно было обыграть ветеранов в игровые виды спорта. Почти невозможно! Они думали на шаг вперед. Соответственно, и в хоккее играли за счет открываний. Нынешним молодым это порой тяжело дается.
— А еще в чем отличия?
— Работая в молодежных и взрослых командах, я для себя понял, что это совершенно другое поколение. Они по-другому думают, к ним нужен иной подход. У меня был такой случай в молодежной команде «Крыльев Советов». Играл у нас Саша Никишин, и в одной из игр начал делать неправильные вещи. Ну и, думаю я, надо сейчас с ним пожестче. А он мне в ответ: «Андрей Борисович, перестаньте таким тоном со мной разговаривать!».
— Ха! Что бы с вами сделал тренер, заяви вы что-то подобное?
— Это вообще нельзя было! Другой строй был. Конкуренция на другом уровне. Молодой приходит в команду, и он должен переиграть ветерана, а не получить место. Не попал в команду мастеров — иди в армию на два года. Это была игра на выживание. На тренировках мы с ветеранами играли в полную силу, даже жестко, но за пределами льда относились предельно уважительно. Форму их таскали, на завтраки будили. Дисциплина была.
— С Никишина уже тогда, в «Крыльях», пылинки сдували как с будущей звезды?
— С Никишиным была интересная ситуация. Его агент позвонил, попросил посмотреть. Мол, в ЦСКА не оставили. Там конкуренция была повыше, но я все равно не понял, в чем подвох, почему от него отказались. Вроде парень нормальный, катается неплохо, а с началом атаки у него всегда был порядок. Давно таких игроков не видел! Начали смотреть, характерный парень, хорошо соображает. Были свои недостатки, но он уже тогда в 17 лет попал на Кубок Вызова МХЛ. Любит из с шайбой повозиться, но может и силовым приемом встретить. И парень хороший, порядочный, с правильным воспитанием.
— Вы ведь и молодого Овечкина застали, когда играли за «Динамо». Он по своему отношению к старшим и поведению в коллективе, скорее хоккеист старой формации?
— Он очень воспитанный! Дядя Миша, вся семья постаралась. Можно сказать, что Саша старых нравов. Шайбы собирал после тренировок, не слышно его было. Все впитывал, не высовывался, на льду пахал. Мы его сразу приняли. Он пришел при Семенове, а уже на следующий год при Билялетдинове на общих основаниях входил в основной состав. Его не надо было развивать, тянуть за уши. Кто бы ни приходил в команду, Овечкин свое место не отдавал.
— То есть, вы считаете, что на его личность большой отпечаток оставило то, что семья была спортивная?
— Безусловно! Дядя Миша и тетя Таня закладывали дисциплину в нем. Мама — олимпийский чемпион, и он воспитан в этом духе. Дядю Мишу мы все знали, он Сашку возил с тренировки и на тренировку. В 16 лет Овечкину все было интересно, он игрой горел. Огонь!
— В его 16 лет было понятно, что за игрок вырастит?
— Знаете, кто-то в 16 лет также начинал, а потом терялся. Саня же из года в год креп, рос как на дрожжах. И постепенно стало понятно, что это игрочище.
— Есть ли какое-то качество, которое про молодого игрока скажет, что из него вырастит большой мастер?
— С такими оценками можно обжечься. А главное, если сам молодой игрок уверует в то, что он уже всего добился. Всегда надо работать, развиваться. Мы постоянно это говорим ребятам. Чуть затормозил и все.
— Кто на вашей памяти себя ярко проявил, а потом — не сложилось?
— Трудный вопрос…Не хочу никого обижать.
— Игорь Мирнов, может быть? Очень же ярко смотрелся на старте карьеры.
— И Мирнов, и Смирнов. Эти ребята классно начинали, но могли добиться большего, хотя Игорь поиграл на хорошем уровне. Сейчас вот Вася Пономарев. Приходил ведь в «Крылья Советов» вместе с Никишиным. Талантливый парень, работает, трудится. Но в НХЛ у него пока не складывается. Я с Васькой общаюсь, он мечтает, бьется. Все-таки до уровня Овечкина добираются единицы.
— Вы рисуете идеальный образ Овечкина. Неужели его никогда не заносило в общении с партнерами по команде или тренерами?
— Нет-нет! Он до сих пор, кажется, таким же и остался. Таким же простым. Его никогда не заносит и, думаю, уже не занесет. Такой же земной человек, как и все. Я какое-то время его не видел, думал, что звезда! Но нет. Мне надо было для болельщика расписаться на джерси — он спокойно подъехал куда надо, расписался.
— Овечкин говорил, что благодарен вам и Сушинскому, что его молодого оберегали.
— Я бы не сказал, что в этом была необходимость. Но раз сам Саша так говорит…Он располагал к себе! Как вошел в раздевалку, так своей работой сразу вызвал доверие. Все, он в команде. Свой.
— В 2004 году вы вместе с ним ездили на чемпионат мира. Главным тренером был Виктор Тихонов. При этом сборная России не вышла из группы. Чем вам запомнился тот турнир?
— В памяти уже мало что осталось. Не сложилось, не задалось. Хочется все это забыть, отбросить.
— Каково было встретиться с Тихоновым на закате его тренерской карьеры? Он был уже из другой эпохи?
— Мне не с чем сравнивать. С молодым Тихоновым поработать мне не довелось. У меня есть уважение ко всем тренерам. Такие упражнения, значит такие. Без разговоров. Я уважал как Тихонова, так и Юрзинова, с которым работал в клубе. Но тот турнир был неудачным.
— Вы ведь не только 16-летнего Овечкина застали как игрок, но и совсем юного Тарасенко. Когда вы были ветераном, Володя только-только дебютировал за «Сибирь».
— И в первой же смене забил! Еще один пример замечательного воспитания. Он был настолько уважительный ко всем, стеснительный. Обращался на «вы». Уважал старших.
— Когда молодой игрок забивает в первой же смене — это печать большого мастера?
— Он пришел в команду, и я сразу понял, что он будет играть. Сразу стал игроком основного состава. Никто его не притягивал искусственно. С каждым годом потом только прогрессировал как игрок.
— Не было разговоров, что Володя в команде из-за отца, по блату?
— Нет-нет. Напротив, Андрей с ним был довольно суров. Строго относился.
— Параллели между Овечкиным и Тарасенко тогда проводили?
— Пожалуй, да. Я знал, что у Андрея есть сын, но когда увидел его в деле, сразу подумал: «О, игрок!». Давно с ним не виделся, но когда Володя играл за СКА, и мы увиделись, он мне показался таким же воспитанным хорошим парнем.
— Вы немало поездили по миру: Европа, Северная Америка. Как этот опыт помогает сейчас в общении с легионерами «Динамо»?
— В Германии я вообще был один иностранец в команде, немецкий немного подучил. Потом поехал в Финляндию в Юрзинову. Финский язык довольно сложный, так что-то где-то по-русски говорили, где-то Владимир Владимирович переводил. В Америке мне очень помогали Назаров и Селиванов. Я все понимаю, но так уверенно как мои коллеги по штабу «Динамо» не говорю.
— Назаров там себя как рыба в воде чувствовал, а вас Америка не приняла?
— Не то чтобы не приняла. Это совсем другой мир! Здесь тебя и накормили, и машину дали. А там ты предоставлен сам себе. На первых порах Андрей мне переводил, помогал советами. Когда машины не было, встречал меня. Мы очень хорошо общались. Он хороший человек.
— Не было вариантов с ним вместе поработать как с тренером?
— Нет. Мы общались, конечно. Как-то Назаров тренировал «Донбасс», а я с молодежной командой «Динамо» приехал в Донецк. Встретились. Он говорит «Скопа, ну какой вы там кубок собираетесь выигрывать? Давай-давай!». Пожелал удачи.
— Вы для Кудашова в Финляндии не были таким человеком, как для вас Назаров в Америке? Вы же в ТПС приехали на год раньше, чем Алексей Николаевич.
— ТПС — отдельная история. Как сейчас в «Динамо» предсезонка — там был весь сезон. Понимаете, да? Там постоянная работа. По первости кто приезжал туда — было очень тяжело.
— Мало кто из нынешнего поколения знает, каким был тренер Юрзинов. Расскажите.
— Он очень требовательный. Жесткий на льду. Прежде всего работа и дисциплина. Мы много тренировались. Ты должен все выполнять, работать через немогу. У него старая закалка. Владимир Владимирович никогда не отстранялся, пытался все объяснять. Время в его команде — хорошая школа.
— Раньше был Сергей «Сеич» Николаев, который матом буквально разговаривал. Теперь Игорь Ларионов даже голос не повышает на своих игроков. Юрзинов в этой системе координат где находился?
— Он был эмоциональный тренер, скажем прямо. Владимир Владимирович говорил: «я не хочу тебя оскорбить и унизить, я хочу, чтобы ты играл лучше». А мы это понимали и принимали. «Не обижайся», — говорил он постоянно. Напоминал, что мы — иностранцы: «Здесь в Финляндии нам результат нужен, иначе зачем мы здесь?». За год работы с Юрзиновым я попал на драфт и уехал в НХЛ. Вырос как на дрожжах в 26 лет.
— Здоровье не гробится при таких тренировках как у Юрзинова?
— Я играл до 40 лет. Не скажу, что там было убийство. Кто во что верит. Он верил в подготовку, в то, что он делал.
— То, во что играет Финляндия последние 10-20 лет, и за счет какого хоккея берет медали чемпионатов мира и Олимпиад, это наследие Юрзинова?
— Сложно сказать. Финны как нация очень трудолюбивые. Пашут и делают то, что скажут. Хорошо готовы физически, впитывают тактику, командные игроки. Я не удивляюсь их результатами. Финны и по одиночке хорошие трудолюбивые хоккеисты, а когда объединяются — получается очень приличное ядро. Юрзинов им многое показал, прежде всего, как надо работать. Они раньше штангой не занимались.
— Юрзинов финнами воспринимался как чужак или он был там царь и бог?
— Все взаимосвязано. Сначала — чужак. Когда Юрзинов показал результат, то его и зауважали. Со временем Владимир Владимирович стал для них своим.
— Последнее время в России пытаются отговорить игроков от раннего отъезда за океан, хотя в случае с Игорем Чернышовым этого сделать не удалось. Вы же уезжали в 27 — не поздновато ли?
— У меня нет таких критериев. Если уезжаешь, то пробивайся. Многие ребята ведь как себя ведут? «Ой, мне не дали играть. Ой, не получилось» и возвращаются. Ставьте цели и долбите до конца! Там же серьезная конкуренция. У меня было три-четыре человека на одно место. Я приезжал с двусторонним контрактом, ждал шанса в фарм-клубе.
— Вы тогда выжали все из своей попытки заиграть в НХЛ?
— Наверное, я тогда не совсем правильно готовился. Там же настоящий марафон, 82 игры. Начал уже летом готовиться, бегать. Думал, что сейчас подготовлюсь так, что сходу зайду в НХЛ. Но там игры, игры, игры. На этом фоне у меня пошли травмы: пах, палец сломал. При этом я доволен: поднялся снизу, сыграл свои матчи в НХЛ.
— Сейчас даже в низших североамериканских лигах тафгаи вымирают. А в 90-е IHL была лигой головорезов?
— Нет. IHL была возрастная лига, достаточно мастеровитых игроков. Довольно приближенная к НХЛ, я вам скажу. При этом по два тафгая на команду было. Жесткие ребята, а в быту классные парни! С ними было приятно пообщаться. Назаров мне говорил «Андрюх, вот ты готовишься выходить играть, а у меня Брашир и Доми. Один неверный поворот плеча и…Сам понимаешь». Я уважал тафгаев за их непростую работу. Зрители ходили на это шоу.
— Сейчас этого не хватает?
— Жизнь меняется, хоккей меняется. Раньше и зацепы были, и грубости больше. Поэтому и драки постепенно уходят естественным путем. В Америке хоккей — это бизнес. Раз на хоккей ходят люди сейчас, то все по плану. Если бы не ходили, то, наверное, вернули тафгаев.
— Дарси Веро, с которым вы пересекались в «Витязе», далеко до тех тафгаев, которых вы видели в Северной Америке?
— Он средний боец. Дарси умел и играть в хоккей, и подраться. Но не такой ярко выраженный тафгай. При этом как человек — нормальный парень, трое детей. Потом уже, когда меня в «Витязе» уже не было, в команду приезжали настоящие головорезы.
— Вы же в «Тампе» застали легендарного Фила Эспозито. Каким человеком его увидели?
— Первый сбор был в Австрии. Сначала с местной командой сыграли, потом с «Баффало» сыграли. Он мне сказал «Почему не приехал в прошлом году? Мы ждали! Тогда было больше возможностей попасть в основной состав. Сейчас — сложнее». Разговаривали с Филом, переводил мне Назаров. Беседу надо было поддерживать, и я заговорил с ним про Суперсерию-1972. Спросил, кого он считает лучшим игроком, Эспозито ответил «Якушев. Абсолютно точно Якушев».
— Какое отношение к советскому и российскому хоккею у Эспозито?
— Очень уважительное. К русским в целом. Ко мне был расположен, к Назарову. Открытый дядька! Все время был на позитиве, в движении. Не строил из себя величину, хотя имел право.
— Учитывая, что Селиванов был его зятем, был ли он на особом положении в команде?
— Сашка играл хорошо, так что никакая протекция ему не нужна была.
— В «Атланте» на предсезонке вы выходили вместе с Вышедкевичем. Был ли шанс на то, что в НХЛ появится русская пара защитников?
— Сыграли пару игр вместе. Выходили с ним третьей парой, а против нас — звено тафгаев! Думаю «ну, сейчас начнется». Конкуренция была высокая. У Сергея односторонний контракт, у меня — двусторонний. Не сложилось.
— Кудашов говорит, что в нынешнем «Динамо» все игроки быстрее и техничнее него. А вы себя в современном хоккее видите?
— Мне интересно взять прошлое поколение и перенести его сюда, в нашу реальность. Сложно понять, лучше или не лучше. Вроде бы сейчас сумасшедшие скорости, но зато тогда были мастера с большой буквы. Другой хоккей был совершенно. Но и красная линия была, конечно, что накладывало отпечаток.
— Вы — рекордсмен «Динамо» по матчам среди тренеров-ассистентов. Главным никогда не порывались стать?
— Нет. Таких мыслей у меня не было. Я работаю и чувствую себя на своем месте. Главный тренер — это совсем другая профессия.
— И в самом начале тренерской карьеры таких амбиций не было?
— Я после завершения карьеры игрока не сразу стал тренером. Год побыл, можно сказать, президентом клуба из родной для меня Электростали. Но все равно тянуло вниз, ко льду и раздевалкам. Смотрел за тренерами, общался с Юрзиновым. Так и выбрал тренерскую профессию, занял роль ассистента.
— Как восприняли уход из штаба «Динамо» Савченкова? Казалось, что у вас такой семейный тренерский штаб.
— Это жизнь. Я и на себя примеряю, что если буду недотягивать по своему уровню, то со мной могут попрощаться. Работал с Владимиром Воробьевым, меня убрали, но с ним из-за этого я не перестал общаться. Главный тренер определяет штаб, потому что он несет ответственность.
— Расставание с Воробьевым тогда не привело к тому, что вы перестали общаться. А много в хоккейном мире людей, с кем вы не общаетесь, не здороваетесь, кто для вас по каким-то причинам перестал существовать?
— Враги? Врагов у меня нет. С возрастом понимаешь, что все в жизни бывает. Никому специально подлянки я не делаю.
— Олег Знарок к числу ваших врагов не относится? Многие помнят, как в 2017 году после серии СКА — «Динамо» вы не пожали друг другу руки. Говорили о серьезном конфликте между вами.
— Общались мы тут с ним…Случайно получилось встретиться. Я с женой и дочерью был в Риге, гуляли по Юрмале. И случайно выходит Знарок! Поговорили, обсудили. Говорю «Валерич, так и так, неопытный был тренер, что-то показал на эмоциях». Судейство меня вывело из себя, начались какие-то жесты, его это обидело. Он руку не подал, меня это еще больше завело. А наша встреча…Это, наверное, судьба! Теперь здороваемся, все нормально.
