«Я была терпилой». Ляйсан Утяшева рассказала про Винер, травму и встретилась с первым тренером
Сейчас Ляйсан Утяшева больше известна как телеведущая, но не многие помнят, что она была одним из лидеров сборной России по художественной гимнастике вместе с Алиной Кабаевой и Ириной Чащиной. В новом интервью на ютуб-канале FAMETIME TV Ляйсан побывала в родном Волгограде, посетила свой первый спортивный зал и встретилась с юными спортсменками.
Sport24 записал все самое интересное.
Встреча с Надеждой Касьяновой — первым тренером Ляйсан Утяшевой
Касьянова: Ляйсянка стояла в магазине, ждала маму. Я, как хороший и настоящий тренер, всегда делала так. Как мужчина, бегала за ножками, а потом смотрела на ручки. И вдруг стоит девочка, у нее на столе так кисть и такой шикарный переразгиб во всех суставчиках. Спросила, взяла ее пальчик, а там все великолепно. И тут подбегает Зульфия, мама Ляйсан: «А что такое? Вы почему?» В итоге я пригласила Ляйсан с мамой к себе на тренировку. Они ходили неделю и сидели в зале. Оценивали, стоит или не стоит отдать в эти руки, довериться. Оценка была очень хорошая. И Ляйсан начала у меня тренироваться.
Утяшева: Когда я попала к Надежде Александровне, мечтала быть Плисецкой, мечтала быть балериной. Вы об этом тогда, в тот момент, не знали. Думала, что отсижусь в гимнастике, а потом я влюбилась — и все, назад дороги не было. Потому что первый детский тренер очень важен.
Касьянова: Это самое главное — найти талантливую девочку и потом ее заинтересовать, удержать. Я никого никогда не мучила.
Утяшева: Причем мне так было удивительно, Надежда Александровна как-то очень спокойно говорила, что надо сесть на шпагат, а у меня ноги сами расходятся. И я сажусь без боли. Мне никогда не было больно. Эти видео жестокие, когда тянут детей, они плачут, ревут — это вообще не про меня. Меня и мама бы, наверное, не отдала никогда, если бы увидела какую-то агрессию. Меня поэтому и занесло в художественную гимнастику из-за первого тренера.
Касьянова: В первую очередь любой тренер, на любом уровне должен любить детей. Если ее [любви] не будет, лучше не приходи в зал и вообще в педагогическую деятельность. На том этапе, когда мы с тобой встретились, методика одна, потом другая. Когда уровень повыше, там уже более жесткая методика.
Утяшева: Я за себя скажу, что для меня было очень важно, когда тебя любят и когда за тебя болеют всем сердцем. У меня был личный тренер Алла Николаевна Янина, а была Ирина Александровна Винер — главный тренер. Это большая удача, если Ирина Александровна говорит: «Алла Николаевна, спасибо, я с Ляйсан сама». Ты идешь и ощущаешь себя уже олимпийской чемпионкой.
Уход Ирины Винер
Она очень многих девочек сформировала, поставила на пьедестал, сделала людьми. Я считаю, что это легенда в мире художественной гимнастики. Все большие, значимые события были под флагом Ирины Александровны Винер.
В тот момент я думала, что это какая-то желтая сплетня. Я ей позвонила, и она сказала: «Да, лисичка, так и есть, ты знаешь, всему свое время». Мы друг друга поблагодарили, и как-то особенно сентиментальным получился разговор, потому что начали все вспоминать, мы очень большой путь прошли. Она говорит: «Всему свое время. Как и ты закончила свою карьеру, так и я заканчиваю. Но я рядом, я с гимнастикой, буду курировать».
Я думаю, что это имя будет всегда навечно связано с художественной гимнастикой. Такие люди рождаются раз в сто лет. Лично у меня ощущение, я не буду говорить за Ирину Александровну, что человек очень много сердца туда отдал, очень болел всем происходящим. И вот еще бы чуть-чуть, и не дай Бог, я даже озвучивать это не хочу. Потому что все человек через сердце пропускал, каждую новость. Я помню, как со мной она изрыдалась, как много она переживала с каждым. Это ведь уже спорт больших достижений. Я думаю, ее сердце истерзано.
Благодаря Ирине Александровне у нас такая фора, такой задел, и такие тренеры умницы. Ирина Александровна своим примером показала многим, как надо любить это дело. Поэтому я думаю, что с нашей художественной гимнастикой будет все хорошо, я в это верю.
Вопросы от учениц Надежды Касьяновой
— Какой элемент и предмет у вас самые любимые?
— Я много пользовалась своей спиной, потому что мне было не больно. Я поняла свою уникальность в гибкости по аплодисментам зала. Когда мы на каких-то детских соревнованиях выступали, я видела, что даже из других школ мне хлопают. Поэтому я любила, конечно, какую-то фишку сделать, как-то ногу вот так задрать. Еще я прыгать любила, но потом в определенный момент допрыгалась.
— Какой был ваш самый любимый прыжок?
— Тот, от которого я сильно пострадала со своими подъемами, это прыжок в кольцо двумя, с приземлением на колени. Это тот самый роковой для меня прыжок, но мне так нравилось это чувство полета, оно было таким долгим, у меня все под контролем, и я разбилась на нем. Сейчас его не разрешают делать после меня. Когда я переживала всю эту трагедию, не было гимнастки с опытом именно переломанных ног в таком масштабе. Я не могла ни у кого спросить.
О травме
Я очень боялась потерять статус и подвести сборную команду России, потому что в тот момент была жестокая дисквалификация наших двух лидеров. И мне, не очень подготовленной к такому статусу, пришлось защищать сборную команду страны. Долгое время я скрывала эту травму, потому что не могла себе позволить жаловаться, что у меня что-то болит, когда у меня на носу очередной Гран-при, этап Кубка мира, мне надо защищать сборную, я не могу подвести. Если вы меня спросите, хочу ли я обратно, да, я хочу обратно. Даже несмотря на эту травму.
Почему Утяшева стала одной из самых известных гимнасток в стране
Я была общительная, очень открытая. Я очень любила общаться с журналистами, особенно со спортивными. Это было какое-то братство. И когда подходили наши братья-журналисты спортивные, благодаря которым художественная гимнастика набирала популярность, как бы я ни выступила, считала своим долгом рассказать, отчитаться. На нас смотрят люди, это большая была ответственность.
Мне кажется, меня сформировала еще и сила воли. Поэтому, как Винер, шутила всегда: «Поэтому Бог дал ей Волю». В прямом смысле и в переносном. Я была очень терпеливой, даже терпилой. Наверное, надо было где-то говорить, где-то надо было визжать, кричать, просить помощи, а я терпела.
Я никогда не плела против кого-либо интриг, не шла по головам. Я даже порой себе в убыток где-то могла промолчать, где-то про кого-то чего-то не сказать. В спорте тоже, даже лишний раз просто напомнить, что нога болит. Считалось, как будто опять жалуешься. И мой пример в гимнастике не совсем позитивный, с точки зрения травмы, помог поменять отношение.
