«Понимаю сквозь года: «Дурачок, зачем я слушался врача?» Искренний Антон Миранчук — о Швейцарии и тяжелой карьере
Год назад Антон Миранчук расстался с «Локомотивом» и судорожно искал себе клуб — футболист целенаправленно надумал уехать в Европу, но неожиданно и для него самого, и для агентов предметного интереса из-за рубежа все не было. Договорились только в сентябре и только со швейцарским «Сьоном». Первый гол за него Миранчук забил лишь в феврале, общая статистика за сезон — 2+3, заканчивала его команда в битве за выживание.
Этим летом Миранчука связывают со всеми топ-клубами РПЛ — «Сьон» подтверждал, что ведет с ними переговоры (как и с некоторыми турецкими командами), и не скрывает желания продать своего самого высокооплачиваемого игрока. «Есть клубы, которые могут заплатить за Миранчука сумму выкупа. Пункт о выкупе может быть активирован в любой момент», — признавался Sport24 президент «Сьона» Кристиан Константин.
В Россию Антон гоняет регулярно, на товарищеские матчи сборной, а этим летом — и «Сьона». Швейцарцы первыми из Западной Европы согласились встретиться с российской командой — с «Зенитом» — и проиграли 0:5. «Эта игра — часть обязательства, принятого при переходе нашего полузащитника Антона Миранчука, уважаемого игрока и лидера сборной России. По его прибытии в «Сьон» мы договорились, что матч в России будет организован», — заявили тогда в клубе.
В Петербурге с Миранчуком встретился Александр Муйжнек.
«Начинаю копаться в себе — в голове появляются непонятные мысли»
— Хоть раз жалел о том, что уехал?
— Время о чем-то жалеть придет по окончании карьеры. Вот мне 40 лет, я сижу и рассуждаю: «Помнишь, Антон, ездил в Швейцарию? В 28 уехал, на 2 года контракт подписал…»
— Что говоришь себе сейчас?
— Знаешь, если начинаю копаться в себе — и в голове появляются непонятные мысли. Но это все временно. За черной полосой всегда идет белая. Какое-то время я терзался, но и то больше в смысле статистики: долго не мог забить, отдать. Потом пошло чуть лучше, а главное — семья в Швейцарию приехала. И все стал переносить легче.
— Прошлый сезон у тебя был тяжелый.
— Очень. Начну с личного. У меня не было предсезонки, а в Европе она только летом. Зимой — всего лишь недельный рождественский перерыв. Я целиком пропустил время, когда все набирали базу, — и потому не мог играть 90 минут. Взаимопонимание с партнерами отлаживаю только сейчас. Плюс и тренер наш стал больше говорить по-французски, а я — по-английски.
— Тем летом не думал напроситься на тренировки к кому-то в РПЛ? К Николичу в ЦСКА, например.
— Даже не рассматривал такой вариант, не мог себе позволить. Хотя, может, стоило. С Марко мы вообще давно не общались.
— Думал, он звал тебя к себе, как и Жемалетдинова.
— Такого не было. И я сам не искал этой возможности. Хотел бы играть в России — остался бы в «Локомотиве».
— Опиши одним словом чемпионат Швейцарии.
— Непростой. На сборах «Сьон» играл с командой второй швейцарской лиги. И я сравнивал с командами Второй лиги России, с которыми «Локомотив» тоже играл в межсезонье. Тех мы спокойно обыгрывали. А в Швейцарии все сумасшедшие! С мячом умеют обращаться, выносливые, здоровые, агрессивные в отборе. Чувствуешь интенсивность, конкуренцию.
— В Суперлиге Швейцарии их уровень еще выше?
— За этот год я понял: там нет слабых. Вообще. Каждый может сыграть с тобой на равной ноге. Все команды упираются, прессингуют, вообще у всех есть какая-то идея игры — видна работа тренера, структура. И приезжает соперник, изучаю состав — а у них один в «Барсе» играл, второй тоже в топ-лигах.
— Как тебе «Базель» Челестини?
— Обожаю игры с «Базелем». Шакири там реально делает разницу — вся команда на него играет. На другом уровне человек. Но и с таким тоже надо сочетать остальных футболистов. Так что вклад Фабио тоже большой: он всех в «Базеле» выстраивал. Интересный тренер. Все ребята в «Сьоне» спрашивали меня о его назначении в ЦСКА, о том, как он будет выводить деньги и тратить их. Я ответил, чтобы не беспокоились: все разрешится. Не дурачок же Челестини.
«В России мы привыкли — врачи реально помогут. Но, может, тут есть и плохая сторона»
— Самое красивое место в Швейцарии?
— Вся ривьера: Монтре, Веве, Лозанна. Закаты, да и вообще виды очень красивые. Но в принципе там жить скучновато. Набоков в Монтре жил в возрасте — и в этих местах хорошо побыть самому с собой, поймать дзен. Но молодому там делать нечего. Гулять по горам, по набережным? Я очень привык к Москве, не хватает ее движухи.
— В Монтре ее совсем нет?
— Ну вот сейчас там идет джазовый фестиваль, в июле ходил на J Balvin — это реггетон. Слушал его?
— На финале клубного ЧМ выступал. Как тебе?
— Понравилось. Сцену сделали на набережной, красиво. Но очень тесно, а народу море — с трудом там перемещались.
Иногда я в Женеве — там ритм чуть повыше, чем на ривьере, кафешек побольше, больше равнины, чем перепадов высот. Там ощущаю себя человеком. Но в Женеву добираться дольше всего — ездим туда, только когда два выходных подряд.
— Чего еще из России не хватает?
— Общения на русском. У ребят в команде между собой какие-то приколы, подколы — хочется, чтобы и меня кто-то понимал. Разговоров на родном языке мало и у Даши. В детском садике у сына есть соотечественники, над нами живут русские — то есть в целом общение со своими есть, но это мизер.
Конечно же, скучаю по России — но в целом нормально, всего хватает. Нашли вот магазин с русской едой и готовим, к чему привыкли. Семья, футбол, погода — все в совокупности в порядке.
— К чему в Швейцарии так и не привык?
— Нам бы Даше позвонить — она бы выдала! А, вспомнил — детские площадки. В Москве их просто немерено, и все интересные, ухоженные. А в Швейцарии площадок мало, да еще и делать на них нечего. Пытаемся веселить Сашу — самому ему веселиться сложно.
— Чем занимаешься в свободный день?
— Да как раз семьей. Приезжаю после тренировки, малые просыпаются после дневного сна. Кувыркаюсь с ними в игрушках, потом выходим на набережную. Дальше можем отъехать в Лозанну — это полчаса на поезде. А чаще гоняем чиллить в Веве. Там к тому же побольше тех же самых детских площадок, чем у нас в Монтре — дико их не хватает.
— Детские площадки — это весь чилл?
— А больше делать в этих местах и нечего, откровенно говоря. Первую неделю-две в такой среде — ладно, но за год душа по московскому драйву истосковалась. Нарядиться, куда-то выбраться, выплеснуть эмоции…
«Переводил все цены в рубли — и вздыхал»
— Раз мы так много о детских площадках. Ты дважды отец. Каково это?
— Колоссальная ответственность — уже не просто за себя с женой. Должен сейчас дать воспитание, закладывать данные, которые потом не даст ничто другое. В августе Саше будет три, и мне важно, чтобы он стал порядочным мужчиной и человеком.
Да, есть и другая сторона. Раньше принадлежали себе, теперь весь досуг строится через детей. Сначала думаешь, как будет лучше ребенку, а на себя забиваешь. Но, знаешь, как бы сложно ни было находиться с детьми целый день — они дают тебе больше, чем забирают. Увидишь улыбку, услышал слово — и забываешь про весь напряг. Незабываемые ощущения.
— Вы с Дарьей еще и одни воспитываете — родня с вами не живет?
— Это просто ножом по сердцу. Да, есть няня, да, мама иногда приезжает — без этого было бы гораздо тяжелее. Но в целом, да, сами. И, насколько тяжело, я узнал после рождения Иры. Сейчас понимаю: с первым вообще «сигарета» была.
— Как в Швейцарии с медициной?
— Есть вопросы. Например, со страховками. Или вот скорую вообще не вызвать — ребенка самим надо везти, и то еще неизвестно, куда именно, где открыто. Еще случай. Пришли к врачу, а она так посмотрела бегло и говорит: да само пройдет, трали-вали. Как будто там вообще не парятся. Мы привыкли в России к качеству медицины — врачи тебе реально помогут и пропишут что-то серьезное. Но, может, тут есть и плохая сторона.
— Ты к тому, что русские слишком избалованы?
— Иду зимой по улице. Холодно, плюс пять-шесть. Родители идут в шапках, а ребенок в коляске — без. Представь, что бы с нами сделали в таком возрасте? Мы Сашу пытаемся убедить, договориться с ним, чтобы надел. А местные — проще.
— Сталкивался в Швейцарии с русофобией или чем-то вроде?
— Ни разу. Во-первых, мне в принципе вдвое реже пишут в директе и говорят что-то на улицах, чем в Москве. А во-вторых, вот выхожу со стадиона после матча, там всегда стоят траки с едой и пивом. И атмосфера очень дружеская, даже если «Сьон» проиграл. Меня, как и других футболистов, всегда приветствуют, обращаются — если не лестно, то мирно. Кого бы я в принципе ни встретил в Швейцарии — только улыбаются, отношение ко мне замечательное.
А в быту не нравится только одно: начинаешь говорить по-английски — на улице, в магазине, — и на тебя смотрят как-то не так, искоса, будто это у них табу.
— Офигел, насколько дорого в Швейцарии?
— Там реально высокие цены. Москва тоже недешевая — и все равно большая разница. Просто пойти в магазин за овощами, фруктами, молоком — ×2 надо умножать московские цены. Общаюсь с братом о ценах в Атланте и понимаю: не самые бюджетные локации мы выбрали!
— Во Францию за продуктами не гоняешь, как Чалов?
— Ездили во Францию отдохнуть в отеле. Сразу бросились в глаза нормальные цены. Притом что это тоже на Женевском озере, на другой стороне.
Еще месяц назад я переводил все цены в рубли — и вздыхал. А недавно переводить перестал. Просто отпустил: «Все, хватит».
«Мне говорили: «Потерпи, это сборы. Нормальная ситуация, вкатишься»
— Согласишься с тем, что карьеру тебе испортили травмы?
— Когда я получал первые, думал: это сделает меня сильнее, получу всплеск. В целом так и было. Но потом… Особенно больно от того, что пропустил полтора года: с января 2021-го по май 2022-го. Сквозь годы понимаю: «Дурачок, зачем я слушался на тот момент врача, почему думал, что все само пройдет?»
— Сейчас бы ты как поступил?
— Давай всем сейчас скажу на своем опыте, чтобы знали и не повторяли моих ошибок. Футболист знает свое тело лучше, чем кто-либо другой. Не надо слушать, что говорят. Прислушивайтесь к своему телу. Если болит — значит, болит, и надо уйти на лечение.
— Уточним: в 2021-м ты лечился консервативно, Николич тебя ставил, но пролетел мимо Евро. А летом, когда у «Локомотива» сменился медицинский штаб, выяснилось: у тебя частичный разрыв сухожилий и воспаление, лечение требовалось давно.
— Мне говорили: «Потерпи, это сборы. Нормальная ситуация, вкатишься». Мне нужно было просто пропустить две недели, залечиться, в зале что-то поделать, не прикасаясь к мячу. А я пропустил все сборы, а за ними и второй круг, начало сезона в виде второго круга. Все слиплось в один ком.
Невероятно тяжелый год. Я просто не понимал, что происходит, что меня ждет. Мне пришлось играть через боль — это меня просто убивало. И не мог показать лучших качеств, и усугубил здоровье.
— Как долго это продолжалось?
— Да блин, девять месяцев, мне кажется. Потом, слава Богу, врачи обнаружили — это паховая грыжа, не что-то суперсложное. Недавно мне писал Митай: у него схожая проблема, можешь погуглить. Так вот, Марио пропустил месяц, от силы полтора.
— Твой случай — врачебная ошибка?
— И врачебная ошибка, и моя слепая вера. Я привык доверяться человеку. А в итоге… Тот период можно просто вычеркнуть из жизни.
— Мне казалось, та ситуация тебя надломила. После травмы мы не видели прежнего Антона Миранчука.
— Приходить в себя и физически, и эмоционально я начал только на заключительном отрезке своего последнего сезона в «Локомотиве». Но опять же: не было бы травмы — не было бы у меня Саши. А сейчас у нас и дочка родилась. И именно семья, как я теперь осознаю, — лучшее, что у меня есть в жизни. Смотрю на все моменты прошлого, взвешиваю — и понимаю: на все воля Божья. Как это должно было случиться, так случилось.
— Звучит мудро. Но я о твоем футбольном пути: осенью 2020-го ты был лидером у Николича, потом приблизился к переходу в «Зенит».
— Еще и мог съездить на Евро. Представляешь, забил бы там хотя бы два гола, вышли бы мы из группы — на меня бы смотрели и [европейские] клубы. А я это все пропустил — как и Лигу Европы, где у «Локомотива» была сильная группа. Вроде как лучшая пора моей карьеры, а один год в минусе. Не факт, что я сильно это осознаю, но наверняка психологически оно сказалось.
— У тебя сильный характер?
— Я думаю, да. «Все пошло и идет само собой» — никогда у меня в карьере не было подобного. Травма в детстве, аренда в Эстонию, но я выплывал и выходил на уровень, на котором сам себе нравился.
Дзюба, «Локомотив» и Галактионов
— Ты говорил, как тебя бесили замены от Галактионова в перерыве. Я проверил: таких матчей было не так много, чаще меняли к часу игры. Это тебя тоже раздражало?
— Блин, ну конечно. Всегда. Помню, очередной матч, ухожу на замену на 60-й — это и правда стало традицией. И мне, помню, Дзюба кричит: «Поговори с ним [Галактионовым]! Выясни, почему так!»
— Выяснил?
— Не стал. Может, не хотел нарушать субординацию. И потом, если Галактионову что-то не нравилось, он мне поначалу объяснял какие-то моменты.
— Но ты не соглашался?
— Не со всем. Может, я не подходил под его видение, не знаю. И еще раз: только весной прошлого года я стал нормально себя ощущать в том «Локомотиве». Вдруг почему-то Галактионов начал доверять мне больше, оставлять на поле подольше. Прочувствовал меня, что ли. В тот период я понимал, что хочет тренер, а что — я. Но к тому моменту я уже решил: летом уйду.
— Знакомый болельщик «Локомотива» предположил: ты слишком резко оказался чуть ли не единственным лидером постчемпионского «Локомотива» — и превратился в такого ленивого, постоянного недовольного ветеранчика, а тащил раз в пять игр. И кроме того, ты оказался не готов к тому, что рядом будут игроки ниже уровнем. Верная логика?
— С последним соглашусь. Привык: тебе отдают, когда нужно, вступят в борьбу, когда нужно, вернут мяч. Со временем этого стало все реже — вроде маленькие нюансы, но я не мог их понять. Много делился этим с Артемом Карпукасом, например.
Про новую роль: она должна чем-то подпитываться — а у меня подпитка какая была? Кто меня понимал, как брат? Чорлука, Фарфан, Ману, Игорь Денисов, Влад Игнатьев? Когда я вернулся после травмы, мне нужно было набирать кондиции, искать свои моменты. Этого тоже не происходило — или шло слишком медленно. Я реально стал ветераном в один клик, неожиданно.
Раньше была химия. А тут вокруг все стали плюс-минус стандартные — и понятно, почему меня никто не понимал, да и я никого не понимал.
— Совсем никого?
— После чемпионства мне было комфортнее всего с Митаем и Карпукасом. Вот их двоих выделю: Марио и Пукс понимали мое видение, знали, как я сыграю. Футбольные люди.
— Сейчас «Локомотив» смотришь?
— Сейчас нет, как и вообще РПЛ.
— Серьезно?
— Результаты проверю, за развязкой чемпионской гонки вот следил. Но онлайн… Разве что золотой матч «Краснодара» с «Динамо». Отрывками. А в целом — как-то и не тянет.
«Еще в молодежке «Локомотива» заметил Батракова и его светлую голову»
— Как там Алексей в Штатах?
— Ох, тоже непросто. «Атланта» начала сезон не так, как ожидали. Думали, придут новый тренер, футболисты — и команда полетит. Но чего-то не хватает. Вот в прошлом сезоне выбил из плей-офф «Интер Майами», когда Леша положил издали, — и видно было: у ребят глаза горят. Сейчас этой страсти не видно.
— Кто из вас больше доволен прошедшим годом?
— Да оба не вполне довольны. И мне, и Леше пришлось ко многому привыкать, подстраиваться под новую среду. К тому же у Леши — не европейская лига. Смотришь хайлайты МЛС — там по пятьсот моментов за матч у всех, настолько открытый футбол. А все-таки тоже непросто. Да и Швейцария — не РПЛ, много новых нюансов. Но теперь у нас двоих адаптация закончилась, и чем дальше, тем лучше все должно пойти.
— Еще мое ощущение: Миранчуки — неординарные, техничные, талантливые футболисты, но очень уж тонкие, не универсальные машины, как требует современный футбол.
— Ты к тому, что сейчас больше ценятся физические кондиции, чем креативность?
— Да. Как будто вы скорее из прежней эпохи.
— Я думал об этом. Интересное предположение. Наверное, отчасти верное. Я рос на игре изобретательных, умных футболистов, умеющих контролировать мяч, принимать красивые решения. Сейчас на тренировках требуют пробегать по 10 километров за тренировку. Но надо находить в себе ресурсы, перестраиваться, делать выводы из перемен вокруг, а не ныть.
— Батраков — игрок для топ-лиг, как Головин или твой брат? Хотел про Батракова спросить, как новый сезон, но ты, похоже, не заценил.
— Еще в молодежке «Локомотива» я заметил Лешу и его светлую голову. Сейчас пришло его время, берет свое по максимуму. Вообще, в сборную приезжаю и вижу очень много достойных, качественных футболистов. Ни одну команду такие бы не испортили. Но как наш игрок — неважно, молодой или нет, — поведет себя в быту, в коллективе? С этой точки зрения в Европе непросто. В России все-таки тебе объяснят, покажут, разжуют и в рот положат. А там так не будут сюсюкаться. Такая уж реальность. Русские в РПЛ ну не то что в золотой клетке, но за границей нам нужен стержень. И в этом плане у многих наших могут начаться сложности.
Детально о будущем: «Сьон», РПЛ и Эмираты
— Ты достиг цели — уехал в Европу. Помимо этого факта, получил то, чего ожидал?
— Наверное, нет. Хотел уехать в чемпионат из топ-5. Так сложилось, что получилось только в Швейцарию. Тут гештальт не закрыт.
— «Сьон» как раз и преподносили как трамплин в большую Европу.
— Трамплин — это когда ты попал в топ-6 в своем чемпионате и отобрался хотя бы в Лигу конференций. Этого не случилось. Надеюсь, «Сьон» на правильном пути и новый сезон мы проведем гораздо лучше.
— У тебя еще год контракта со «Сьоном». Отработаешь его?
— Думаю, да. Нет никаких предпосылок к тому, чтобы не отработать.
— Слухов о твоем возвращении в Россию полно.
— Я далеко не все читаю, и до меня мало что из этого доносится.
— Тебя связывают со всеми нашими топ-клубами. Например, писали о том, что товарищеский матч «Сьона» в Питере — часть сделки по твоей продаже в «Зенит».
— Впервые об этом узнал из медиа. Спрашивал у людей: «Откуда это, с чего?» Мне ничего об этом не известно. Вообще говорят, якобы я сюда позвонил и со всеми договорился, чтобы игра состоялась. Удивительно. Честно, сам не понял этой ситуации и до сих пор не понимаю. Лезть в нее — не моя прерогатива.
— Хочется вернуться в РПЛ?
— Об этом даже не думаю. Я футболист «Сьона». Нет большого смысла раздувать ситуацию.
— Поиграешь еще в «Сьоне», об РПЛ не думаешь. Что дальше — Эмираты?
— Слушай, я такой человек, что лучше мне не загадывать. Как есть сегодня, так пускай и будет.
— А раньше много загадывал?
— Постоянно. То и дело рисовал себе картины в голове, как все будет, где окажусь.
— В топ-лиге?
— Да. А нужно быть реалистом. Сейчас у меня год контракта со «Сьоном» — про него и думаю.
— У тебя есть мечта в футболе?
— Повторю: гештальт не закрыт. Поэтому мечта все-таки лига из топ-5. Надежда и вера, что доберусь до какой-то из них, есть.
