Ученица Тутберидзе стала хоккейным тренером: как такое возможно. «Хотела доказать, что я не случайный человек»
В мире большого спорта пути порой бывают настолько причудливы и непредсказуемы, что в них сложно поверить. История Александры Деевой — как раз такой случай. Одна из первых учениц легендарной Этери Тутберидзе, подававшая надежды фигуристка, — она могла бы стать тем самым винтиком в мощном конвейере по производству чемпионов. Но судьба распорядилась иначе: череда травм, тяжелый уход из спорта и… хоккей. Не игра, а тренерская работа — табу для женщины в России, а уж для фигуристки — и подавно.
Сегодня Александра — один из самых необычных и востребованных специалистов в отечественном хоккее. Она работает с игроками КХЛ и создает авторскую методику на стыке фигурного катания, шорт-трека и конькобежного спорта — тот самый недостающий пазл в подготовке российских спортсменов, который на Западе уже давно используют для воспитания суперзвезд.
В интервью Sport24 экс-фигуристка, а ныне успешный тренер делится уникальным опытом интеграции фигурки в мужской хоккейный мир, рассказывает, почему она против прыжковой гонки в своем родном виде спорта и как ее авторская методика способна трансформировать подготовку хоккеистов в России. Это история не только о спорте, но и о том, как найти себя, даже когда кажется, что все двери закрыты.
— Александра, что из себя представляет обычный день тренера по фигурному катанию и хоккею?
— Обычно я работаю на катке без выходных с шести или семи часов утра и до самого вечера. Преимущественно это тренировки с хоккеистами — еще совсем малышами и уже юниорами, которые хотят пробиться как минимум в молодежку. Но осталось и минимальное количество «стареньких» фигуристов, которые со мной уже много лет. И сейчас я поступила на бюджет в магистратуру в МГУСиТ, чтобы в будущем оформить авторскую методику, которую закладываю в основу магистерской диссертации.
У меня с собой всегда и фигурные, и хоккейные коньки. На фигурных более прямая и естественная посадка, на хоккейных — более низкая и удобная. Но хоккейную защиту я не ношу, хотя на таких лезвиях очень быстро набираешь скорость и особенно страшно упасть. Так что выбираю пару в зависимости от тренировки и ее задачи.
Работать с клюшкой только учусь. Папа, который много лет в хоккее, консультирует меня. Ученики тоже подсказывают. Это очень мило. Но я все-таки фигуристка, которая помогает в хоккее, а не недохоккеистка.
— Как получилось, что жизнь фигуристки сейчас сосредоточена на хоккее? И можно ли сказать, что вы — уникальный кейс фигуристки в хоккее?
— Бывает, знакомишься с кем-то в формате диалога о жизни и сразу же ощущаешь скепсис, то есть люди не понимают смысла, зачем фигуристка пришла в хоккей. Когда-то было по-настоящему обидно и тяжело. Хотелось доказать, что я не случайный человек на льду. Приходилось заслуживать внимание и признание, и только огромная работа помогала развеивать это скептическое отношение. Постепенно ситуация менялась — меня начали воспринимать серьезно. Например, ко мне на занятия уже второго сына привел президент Континентальной хоккейной лиги Алексей Морозов.
К сожалению, в России интеграция фигурного катания и хоккея почти не развита. Я, можно сказать, стою у истоков этого направления. В Национальной хоккейной лиге фигуристы в хоккее — это уже норма. В «Далласе», например, подписали олимпийского чемпиона в парном катании Давида Пеллетье. У нас отдельные специалисты тоже работают, но не настолько активно, чтобы это стало трендом.
Женщина в хоккее по-прежнему воспринимается странно. Фигуристка, которая объясняет хоккеистам, как кататься, — это дикое комбо для многих. Но именно мой опыт в фигурном катании позволяет мне добавлять в хоккей то, чего раньше не хватало: внимание к деталям скольжения, положению корпуса, тонкости работы на дугах.
Я провожу работу с командой, сборы, индивидуальные занятия и понимаю, как важно сочетать границы, женственность и строгость. Естественно, на работе я общаюсь иначе, чем в обычной жизни. Плюс я занимаюсь голосом и постановкой речи, чтобы грамотно управлять тренировочным процессом — это многие подмечают, что приятно.
— Но начинали вы свой путь в спорте именно с фигурного катания. Как вспоминаете детство? Да и было ли оно вообще?
— Все детство я проводила на тренировках. У всего есть цена. Я не знаю, как может быть по-другому, но для меня это школа жизни, которой я очень благодарна. Как бы ни складывался мой день, я знаю, что это не так сложно, как в спорте. Тогда был режим выживания. Зато сейчас у меня профессия, в которой я неплохо создала себе имя как раз благодаря энергии, выносливости и упорству, которые пришли со льда.
Кстати, во времена моей карьеры фигурное катание не было так уж популярно. Недавно вспоминала участие в чемпионате России — 2010 в Саранске. Там вообще почти все трибуны были не заполнены, даже раздавали бесплатные билеты. Тогда не было такого культа, как сейчас.
— На ваш взгляд, что послужило спусковым крючком для такой популярности фигурки?
— Изменился непосредственно тренировочный процесс. Раньше у нас было четкое расписание: два льда и два зала каждый день. Сегодня же в команде по десять специалистов, каждый из которых за что-то отвечает — прыжки, вращения, скольжение, менеджмент, психология, нутрициология. Так еще и предусмотрены индивидуальные подкатки, которых в мое время вообще не было, и отдельные занятия на вращение, постановку программ, отработку рук и корпуса. Все это способствует изучению квадов и даже попыткам пятерных прыжков.
Когда я каталась у Этери Тутберидзе, она сама вела все занятия. Я была одной из ее первых учениц на старте тренерской карьеры, и Тутберидзе была одним тренером на всех. В ее группе вместе занимались и десятилетние, и пятилетние дети. Но благодаря характеру Этери Георгиевны и ее умению выбивать для нас лед все развивались и добивались успехов.
Хотя остальные были старше меня, я быстро догоняла их, училась элементам у более опытных. Но это было и плюсом, и минусом: какие-то технические аспекты я упускала. Это сейчас у детей с раннего возраста есть тесты, нормативы и специальные занятия, на которых они часами отрабатывают положение корпуса и дуги. Эта школа невероятно важна, и мой опыт в фигурном катании показывает, что недоработанные детали потом обязательно «аукнутся» травмами и перегрузками. Именно поэтому я так много внимания уделяю технике катания.
— С кем из звездных фигуристов вы пересекались на спортивном пути?
— Мы катались вместе с Евгенией Медведевой. В детстве у нее не было ярких побед, а я тогда выигрывала почти все детские соревнования. Но спорт непредсказуем: позже у Жени сложилась блестящая карьера, а у меня начались травмы. Увы, ранние успехи не гарантируют будущего, именно системность и база катания многое решают.
Юлия Липницкая пришла в группу накануне Олимпиады в Сочи. В тот момент на меня посыпались травмы, мной занимались все меньше — внимание тренеров переключалось на новых сильных спортсменов. Это было непросто, но дало важный урок: в спорте всегда есть «эффект конвейера», чтобы выжить, нужно держаться за свои сильные стороны.
Потом я занималась в ЦСКА у Светланы Соколовской. Время от времени нас консультировали даже Елена Буянова и Татьяна Тарасова. Тогда же пересекались на тренировках и сборах с Аделиной Сотниковой, Максимом Ковтуном.
— В какой момент вы осознали, что пришло время заканчивать спортивную карьеру?
— У меня было очень много травм, потому что я довольно рано для того времени приступила к изучению тройных и даже четверных прыжков. Это сейчас дети в семь лет прыгают все тройные, тогда же я исполняла тройной лутц в девять лет — и это считалось редкостью. Даже боюсь представить, какие травмы бывают у нынешнего поколения, потому что нагрузка значительно увеличилась, так еще и сместилась вперед.
С изучением квадов у меня все пошло наперекосяк. Неправильные нагрузки и недолеченные травмы копились как снежный ком, после чего пошел спад. Двенадцать лет подряд я практически не выходила из реабилитаций. В ЦСКА стало чуть легче: подтянули катание, хореографию, появилась команда. Но здоровья все равно не хватало. Да и интереса тоже. Когда не выигрываешь соревнования, психологически становится сложно.
Последние два года я каталась у Марии Бутырской, но понимала, что мотивации все меньше. Когда заканчивала школу, боялась подвести родителей, сказав, что не хочу больше заниматься. Но они меня поддержали. Страшно было и тренеру в глаза признаться, что ставлю точку. Тогда не было прямых открытых диалогов, как сейчас. Долго настраивалась на этот разговор, но Мария Викторовна меня поняла и поддержала.
Я отметила 18-летие со спокойной душой и успешно сдала экзамены, хотя в школу практически не ходила из-за тренировок. Тогда я поступила очно на менеджмент, а заочно — на тренера. Но летом Бутырская позвонила и предложила помочь с детьми. Я пришла, попробовала и поняла, что нашла свое. Это было неожиданное открытие: я хотела уйти от фигурного катания, а оно вернуло меня в новой роли.
— Анализируя ваш опыт, как вы считаете, поможет ли повышение возрастного ценза сохранить здоровье спортсменов?
— Думаю, что однозначно нужно поднимать возрастной ценз. Мой тренер Мария Бутырская стала чемпионкой мира в 30 лет (на самом деле Бутырская стала чемпионкой мира в 26 лет. — Sport24). Сейчас же у нас практически нет фигуристок такого возраста. Самой возрастной была Елизавета Туктамышева, но и она уже завершила карьеру.
Конечно, малышкам проще прыгать: у них еще нет переходного периода, они более выносливые и физически легкие. Взрослым спортсменкам намного сложнее заходить на четверные прыжки. Хочется, чтобы катание ценилось не только за прыжки. Ведь за красивым выступлением стоят и психология, и здоровье. Об этом не принято говорить, но многие после спорта сталкиваются с булимией, анорексией, тяжелыми депрессиями. Я сама видела девочку, которая из-за стресса однажды выпрыгнула из окна.
Вообще, очень трудно соревноваться с малышками и проигрывать им. Когда я каталась у Бутырской в последние годы карьеры, рядом занимались девочки 2004 года рождения, а я — 1997-го. Естественно, у них что-то из элементов получалось лучше, а на взвешиваниях оказывалось, что я тяжелее них примерно на десять килограммов. Казалось, что раз я старше, то должна быть примером, но на деле они технически обгоняли. Этот контраст ломает психологически.
— Фигурное катание всю жизнь сопровождало вас. Тренерство вы начали тоже в этом виде спорта, но вдруг решили попробовать себя в хоккее. Как это произошло?
— У меня папа — мастер спорта по хоккею, в прошлом — главный арбитр КХЛ, а сейчас спортивный функционер. Дедушки работали в ХК «Крылья Советов», один из них посвятил клубу более 50 лет жизни. Так что хоккейная атмосфера была в моей жизни с детства, но все-таки главным всегда оставалось фигурное катание, которое и сформировало меня как спортсменку.
Я занималась с хоккеистами точечно, совмещая это с развитием школы фигурного катания. Честно говоря, мне поначалу не хватало уверенности, чтобы объяснить, зачем хоккеистам нужны фигурные элементы. Так и получалось, что кто-то начинал заниматься, но пропадал. Да и я тогда больше горела своей школой. Как же я могла бросить то, во что вложила столько времени, денег и энергии?
Поворотным моментом стал звонок президента КХЛ Алексея Морозова: он привел ко мне сына, и после наших занятий пригласил меня на первый в истории тренировочный лагерь «Олимпбет». Позже я поехала в Хабаровск, где три недели работала с «Амуром» и «Амурскими тиграми». Там я увидела конкретный результат: катание игроков реально стало другим.
Меня заметили, поддержали и стали рекомендовать в хоккейных кругах. Хотя морально было сложно из-за установки, что в хоккее меня не могут воспринимать серьезно, я все-таки завершила аренды льда для школы фигурного катания и приступила к профессиональному развитию уже как тренер по хоккею.
Из важных и приятных событий — летом со мной занимался сын Александра Овечкина. После рекомендаций и личного знакомства с моей работой мама Александра, двукратная олимпийская чемпионка по баскетболу Татьяна Николаевна, обратилась с просьбой позаниматься с внуком. То, что легенда нашего хоккея доверил мне сына — это огромное признание для меня.
— Сейчас вы разрабатываете авторскую методику. В чем ее суть и уникальность? Можно ли сказать, что это интеграция фигурнокатательных практик в хоккей?
— Моя методика как раз выросла из фигурного катания. Я объединила опыт нескольких видов спорта — фигурного катания, хоккея, конькобежного спорта и шорт-трека. В ее основе — внимание к деталям: техника толчка, качество скольжения, работа корпуса. В фигурке всем этим занимаются, а в хоккее часто ставят на второй план. Я хочу, чтобы с детства хоккеисты получали базу правильного катания.
Травмы коленей и спины — обычное дело в хоккее, и они как раз связаны с неправильными нагрузками. Если с детства не уделять внимание технике, все это вылезает в переходном возрасте и влияет на продолжительность карьеры хоккеиста и, конечно же, ее результативность. Есть отличный пример — Джефф Скиннер, который замечательно скользит, поскольку огромную часть жизни отдал фигурному катанию.
Кстати, был любопытный случай в практике: ко мне пришли два маленьких мальчика-фигуриста, которые планировали в будущем перейти в хоккей. Но им так понравилось фигурное катание после наших тренировок, что они решили остаться, хотя изначально план был другим. И такое бывает.
— Хоккей — командный вид спорта. Какова ситуация с конкуренцией в хоккее? Допустим, в индивидуалистском фигурном катании обстановка с этим напряженная, что очевидно.
— Безусловно, важно формировать командный дух и здоровую конкуренцию с детства. Но и в хоккее сейчас конкуренция колоссальная: на одно место в сильной команде группы А претендуют уже сотни детей. И тут именно катание становится решающим фактором. Тренеры обращают внимание не только на броски или физику, но и на то, как игрок скользит по льду, насколько он уверен в себе и умеет думать на площадке. Я часто объясняю: катание — это фундамент. Без него хоккеисту трудно выделиться, даже если он силен в других компонентах.
— Международный опыт в области интеграции фигурного катания и хоккея более развит. Есть ли практики, которые стоит перенять? Например, для популяризации этого направления за океаном есть проект Battle of the Blades — нечто вроде «Ледникового периода», но где фигуристы выступают в паре с хоккеистами. Как думаете, у нас такое могло бы прижиться?
— Любая коллаборация — это здорово, она объединяет спортивное сообщество. Честно говоря, раньше не слышала о проекте Battle of the Blades, но уверена, что мы к такому еще придем. Именно такие проекты дают спорту «широкую рекламу», а методическая работа уже закрепляет результат.
Я и сама вижу, как изменилось отношение к фигурному катанию: спрос вырос в разы. Нужно поддерживать этот интерес, устраивать мероприятия, которые будут вдохновлять детей и показывать им, ради чего они выходят на лед.
— Есть ли у вас долгосрочные планы, помимо методики и диссертации?
— Начать нужно с оформления методики и ее научного подтверждения, а дальше уже двигаться поэтапно. Я хочу выстроить систему преподавания катания, которая будет доступна детям по всей стране. Постепенно планирую развивать сотрудничество с Федерацией хоккея России, Федерацией хоккея Москвы и Континентальной хоккейной лигой, чтобы качественное катание стало нормой в детских школах.
Сейчас наши талантливые юниоры мечтают играть за океаном в Национальной хоккейной лиге, а должно быть так, чтобы все хотели приезжать к нам, в Россию. Я уверена, что именно фигурное катание может дать российскому хоккею это уникальное конкурентное преимущество. Вывести нас на новый уровень — вот моя глобальная цель.
— Что для вас первостепенно в спорте: победа или процесс воспитания личности?
— Я всегда отвечаю: важнее воспитать личность. Победы — это следствие силы характера, трудолюбия и умения справляться с поражениями. Если есть личность, то победы придут сами. И я стараюсь доказывать это своим примером и опытом.
— Есть ли личность, которая вас вдохновляет?
— Меня вдохновляют истории спортсменов. Недавно мой маленький ученик рассказал мне про Майкла Фелпса — известного пловца, многократного олимпийского чемпиона. Он 5 лет тренировался без выходных. Его фокус был полностью на спорте. И мы видим, какой результат. Вообще, если взять биографию любого великого спортсмена, это всегда очень интересный, не прямой путь, полный поражений, травм, боли и желания все бросить. Это очень мотивирует.
— Конец карьеры — сложный момент, с которым сталкивается любой спортсмен. Что бы вы посоветовали тем, кому предстоит вновь искать себя? Как адаптироваться к жизни после спорта?
— Спорт — это отличная школа жизни, которая закаляет характер. После него проще адаптироваться: ты уже знаешь, что такое травмы, поражения, тяжелый труд. Повседневные трудности кажутся ерундой. Но многие действительно теряют себя, ведь спорт для них был всем. Некоторые впадают в депрессию, не знают, что делать дальше. Нужно трезво оценивать свои шансы с самого начала. Если любишь свое дело — борись до последнего, но психологически нужно быть готовым ко всему.
Мой совет спортсменам: учитесь параллельно с тренировками, интересуйтесь разными областями. Важно быть любознательным, пробовать абсолютно все и не бояться. Если это что-то рядом со спортом, например психология, то может стать хорошей базой для восстановления после поражений.
Я сама завершила карьеру в 18 лет и не могла представить, что буду развиваться именно в хоккее. Но открытость к новому дала мне этот шанс. Главное — желание постоянно развиваться, а жизнь уже сама выведет вас на нужный путь. Многие называют это удачным стечением обстоятельств, но на самом деле все зависит от наших решений и готовности действовать.
