Двукратная чемпионка мира Евгения Медведева пришла в гости к олимпийскому чемпиону Роману Костомарову на подкаст «По душам». Собрали главные цитаты Евгении.
О серебре Пхенчхана-2018
— Я сейчас в норме, сейчас у меня все хорошо. Как было раньше — да было по-разному: было и трудно, было и абсолютно все равно, то есть я себя убеждала в том, что все равно, серебро тоже медаль!
Как у нас любят говорить: «А что ты расстраиваешься? Это же серебряная медаль Олимпийских игр! Никто вообще дотуда не доходит практически, а у тебя серебро — Жень, постыдись, побойся бога вообще, ты что?»
— Я тебя понимаю, это абсолютно не утешение.
— Сейчас нормально. Для меня решающим моментом во всем этом отношении к той ситуации стало то, что нужно принять, что так есть, что это просто факт, просто у меня серебро, их у меня даже два, просто принять этот факт, и оно уже никогда не изменится, ничего ты с этим не сделаешь.
— Да, чтобы принять, это очень трудно, все равно должно пройти очень много времени.
— Ну, семь лет почти. И вот сколько угодно можно распинаться, что я же вот такая, я такая классная и вообще. У меня были разные стадии абсолютно. Ну да, надо просто это принять. Наверное, каждый из нас, каждый спортсмен, вообще каждый человек несет свой крест. Это мой крест.
— Поменяла бы сейчас золото на то, что сейчас имеешь?
— Да нет. У меня сейчас такая классная жизнь, мне так хорошо. А если бы я выиграла… Знаешь, со стороны квантовой зависимости если смотреть, даже если бы бабочка пролетела по другой траектории, вся судьба планеты изменилась бы. А тут бы цвет медали поменялся, что случилось бы тогда? Я не знаю, какая моя жизнь была бы. Я бы не повстречала, возможно, потрясающих людей в своей жизни. Поэтому мне нормально. Накрывает меня иногда? Да, конечно. По самолюбию бьет ого-го как, я это признаю. Но зато с высоты своей колокольни я поняла, что нужно обладать определенным уровнем самокритики для того, чтобы признать собственную неосведомленность и собственное отсутствие опыта в той или иной сфере.
Я столько всего наслушалась в свою сторону: «Да ты неблагодарная, у тебя вообще серебро, а что такое, да я бы вообще серебро хотела, почему ты так истеришь, столько лет прошло». Много. Я наслушалась ого-го сколько. Я поняла, что мне самой нужно быть более внимательной к другим людям, потому что ко мне были очень невнимательны люди. И я стала развивать эту свою самокритику и пытаться ставить себя на место других. Моя ситуация с Олимпийскими играми научила меня иногда вовремя промолчать и не выражать свое мнение.
— Я думаю, по-любому ты стала сильнее.
— Да 100%, конечно.
О завершении карьеры
— Я довольно легко пережила этот момент. Меня спрашивали: «Хотела ли я во время карьеры повесить коньки на гвоздь?» Один раз за карьеру я этого хотела, и я это сделала. И очень вовремя для себя. Когда начался коронавирус, я им очень сильно переболела. Именно это меня и побудило закончить со спортом, потому что осложнения сильные были, спина болела.
И ну вот уже все показывало к тому, что все, достаточно, успокойся. И я такая — ну, наверное, да. А что я еще могу? Я не могу ничего больше выиграть того, чего я не выигрывала до этого.
Может, я и боролась бы еще, но у меня тело уже сдавало. Не то чтобы я сильно страдала от этого. Я бы страдала сильнее, если бы осталась.
Дикая история из Японии
— Мне было 13 лет. Я впервые приехала в Японию — на финал Гран-при среди юниоров в Фукуоке. Было уже очень поздно, а мы же мелкие: когда произволку откатывали, бегали по отелю, играли в прятки, в догонялки, никто не спал. Время, наверное, 2 часа ночи. Я захожу в лифт, нажимаю кнопку закрытия дверей, понимаю, что двери уже почти закрылись и обратно открываются. Думаю: «Ну ладно, видимо, кто-то решил проехаться вместе со мной».
Заходит японец — такой здоровый, лысый, у него прямо пот стекает. Думаю: «Ну ладно, я же все-таки в Японии, безопасно, наверное». Двери закрываются, он стоит и начинает такой: (напевает песенку с закрытым ртом). И на меня смотрит.
— И песенку какую-то из фильма ужасов напевает, да?
— Да, да, да! И я стою и думаю: «Блин, что-то сейчас будет». И в итоге он падает на колени и начинает на меня молиться. Я в панике нажимаю на все кнопки. Слава богу мы приехали, двери открылись, я его ногой отпихнула и выбежала. Боже, как это было страшно! Что это было, зачем он так начал делать.
Евгения Медведева снялась в сериале
— Не знаю, можно ли это рассказывать, но да, такой опыт был. Роль у меня была не то чтобы полноценная на весь сериал — такого от меня пока ждать не стоит, но пара серий… У меня было два съемочных дня.
Об участии в «Ледниковом периоде»
— Это так классно было вообще! У меня было всего два сезона. Могу сказать, что это было невероятно тяжело. Это просто вообще какая-то неподъемная ноша абсолютно, особенно когда… Не принижая результата вас, парней, все-таки девочкам [фигуристкам], наверное, в этом проекте сложнее, потому что у нас партнер, который не умеет кататься. И это жесть как страшно. Это нужно и поддержки делать, и улыбаться при этом. И когда ты понимаешь, что тебя поднимает на 2 метра над уровнем льда человек, который по сути кататься не умеет и никогда этого практически не делал, и только буквально две недели он стоит на коньках, и вы уже снимаете эпизод, когда ты чувствуешь, как тебя поднимают, вот это вот начинается (показывает трясущиеся руки), а ты наверху такая улыбаешься, как будто бы так и должно быть — это невероятный стресс.
— Тем более ты еще не парница, не танцорша, а одиночница, для тебя это все новое.
— Для меня это было такое приключение, как в поход пойти куда глаза глядят — как будет, так и будет вообще, попробуем. Но соревновательный дух — да, конечно, никуда ты не денешь. Хотя я пыталась абстрагироваться, что это шоу и что, возможно, там, это я так себя настраивала, мне будут выставлять оценки чуть пониже, чтобы меня на эмоции вывести. Или меня подзавысят, чтобы кого-то там на конфликт вывести — все-таки это проект, нужны эмоции. И я себя к этому готовила, но все равно не могу ничего с собой поделать. Но потом мне уже просто перестали микрофон давать — и правильно делали.
О личной жизни
— У меня все хорошо. И тогда я отвечала на вопросы про личную жизнь именно в этом ключе, что я не могу, мне некогда, потому что я не хотела говорить на эту тему. Ну, просто чтобы отвалили. Потому что как-то в моей голове образ спортсменки-чемпионки, и мутки с мальчиками на тот момент… Потому что я выигрывала, мне было 17-18 лет, 19 даже. И меня постоянно спрашивали про какую-то личную жизнь, и поэтому я как-то держала образ, что типа, знаете, я такая вся в спорте, я такая только-только спорт, и нет у меня никого, и все, отстаньте.
На самом деле я же девочка. Мне и мальчики нравились, я пыталась встречаться, общаться, я социализировалась, я становилась девушкой. Все-таки мы же люди.
Я держала образ чемпионки и говорила то, что, в принципе, люди хотели слышать, наверное. Поэтому я отнекивалась, но на самом деле, что и детство у меня было прекрасное, что и юность у меня отличная, и первая любовь-морковь, расставание — все-все у меня было.
Почему Евгения Медведеа не хочет быть тренером
— Я боюсь ответственности. Это большая ответственность. Я не Эдвард Руки-Ножницы, у меня нет кучи инструментов, чтобы успевать и там, и сям. Пока что я хочу сконцентрироваться на себе. Я понимаю, что если становиться тренером, базу надо закладывать сейчас. 24-25 лет — это тот возраст, когда нужно вставать за бортик.
То есть тебе сейчас надо выращивать спортсменов, чтобы они потом выигрывали Олимпийские игры. Я не готова брать эту ответственность. Потому что когда у тебя есть медали и звания, родители будут приводить к тебе детей с надеждой, что ты тоже вырастишь из них двукратных чемпионов мира. Они хотят, чтобы ты взял на себя ответственность за результат их ребенка. Они готовы тебе платить баснословные деньги, платить за коньки, за костюмы, чтобы ты из их ребенка вырастил чемпиона. Это ответственность: на протяжении 10 лет ты тянешь за собой ребенка, а потом может случиться травма. Я не готова брать эту ответственность, мне страшно.
