Казалось бы, это невозможно, но вопросов по делу Камилы Валиевой всплывает все больше. В особенности после обнародования мотивировочной части решения Спортивного арбитражного суда (CAS), а с ней — сомнительных и нелогичных трактовок произошедшего стороной спортсменки и доказательств не просто слабо проработанной линии защиты, но полного провала адвокатской миссии. Неудивительно, что сторона Валиевой требовала неразглашения определенных обстоятельств, но CAS опубликовал решение в первозданной редакции.
Анализируем самое важное и странное из изложенного на 129 страницах…
Обработка допинг-пробы Валиевой
Как известно, мир узнал о «загрязненной» пробе одного из участников команды ОКР только 9 февраля 2022-го. Недавно вскрылось, что Стокгольмская лаборатория загрузила отчет по анализу Валиевой в ADAMS 7 февраля 2022-го. Однако, согласно мотивировочной части решения CAS, триметазидин в пробе спортсменки от 25 декабря 2021-го был обнаружен еще 11 января 2022-го, то есть за месяц до событий. Несостыковка… По какой причине результаты не были направлены в вышестоящие инстанции сразу?
Глава лаборатории обуславливает такие накладки необходимостью повторных проверок вследствие «плохой формы хроматографических пиков эталонного соединения, приводящей к несимметричным хроматографическим пикам». С 17 по 19 января 2022-го подтвержденные результаты анализа Валиевой были дважды отклонены и признаны «неудовлетворительными». Как следствие, 20 января было принято решение возобновить исследования после разработки «нового аналитического метода проведения процедуры подтверждения/валидации». Подготовка этой технологии велась с 31 января по 3 февраля. Только 7 февраля удалось получить метод, «пригодный для использования по назначению». Ну и как мы уже знаем, именно в этот день Стокгольмская лаборатория наконец завершила исследования по допинг-пробе фигуристки и отправила результаты для обработки в WADA.
Слишком подозрительно совпали обстоятельства, и именно на проверке допинг-пробы Валиевой механизм «сломался». Но по крайней мере такое детальное изложение событий объясняет, почему положительная допинг-проба стала достоянием общественности так поздно, уже во время Олимпийских игр в Пекине. С другой стороны, мы уже рассказывали, что из-за нарушения формы протокола допинг-контроля РУСАДА, в шведской лаборатории все понимали, чью пробу они анализируют. Сторонники теории заговора получают благодатную почву для рассуждений и набросов.
До сих пор тайной, покрытой мраком, являлся вопрос проверки допинг-пробы Б. Мотивировочная часть решения CAS расставила все точки над «i»: процедура вскрытия и анализа пробы состоялась еще 17 марта 2022-го. И… в этом образце также был обнаружен запрещенный триметазидин.
Судебный процесс
Одно из немногих проясненных обстоятельств — проведение РУСАДА (при содействии МВД России) расследования в отношении вспомогательного персонала Валиевой, которое было инициировано еще 8 февраля 2022-го. Спустя 20 суток, 28 февраля 2022-го, аналогичное, но более широкое по своей сути расследование анонсировало и ВАДА. Как сообщает мотивировочная часть, результаты проверок окружения спортсменки не выявили никаких нарушений, включая факт склонения или использования запрещенных веществ.
Что любопытно, главный тренер Валиевой Этери Тутберидзе не выступала свидетелем на слушаниях в CAS. Она давала показания только РУСАДА и отметила тогда, что как тренер «не контролирует и не обсуждает с врачами команды лекарства и пищевые добавки, которые назначаются спортсменам команды». А значит, обозначила, что прояснение попадания запрещенной субстанции в организм ученицы — не ее инстанция.
Кто-то реально может поверить, что в империи Тутберидзе хоть что-то происходит без ее ведома?
От TeamTutberidze в качестве свидетелей в CAS вызывались лишь Даниил Глейхенгауз и, что максимально неожиданно, Евгения Тарасова. Почему при выборе свидетелей выбор остановился именно на представительнице парного вида Тарасовой? Очередной вопрос без ответа.
Здоровье Валиевой
Большое значение во всей этой истории имели показания врачей сборной, которые так или иначе были ответственны за медицинскую историю спортсменки — Шветский, Шумаков, Адамов, Озеров. В период с 01.01.2020 по 31.12.2021 эти специалисты давали Валиевой около 60 разрешенных препаратов, что, по сути, нормально, так как в этот перечень относятся абсолютно все лекарства, включая мази от гематом, пластыри, леденцы от кашля.
Но некоторые несоответствия в показаниях докторов все-таки выявились. Шветский отмечал, что, несмотря на установленное в 2021-м «функциональное расстройство проводящей системы сердечной мышцы», девушке не была необходима лекарственная коррекция заболевания. Соответственно, он сам не выписывал Валиевой «Гипоксен» (снижает потребление кислорода при значительных физических нагрузках, улучшает тканевое дыхание, уменьшает умственное и физическое утомление, помогает успешно выполнять трудоемкие физические операции) и экдистерон (стероид, увеличивающий уровень свободного тестостерона, повышающий силу и объем мышц, ускоряющий процесс восстановления после физических нагрузок, уменьшающий жировую прослойку, стабилизирующий ритм сердца при интенсивных нагрузках, обладающий общеукрепляющим действием с повышением работоспособности и т. д.), найденные в допинг-пробе от 25 декабря 2021-го наряду с триметазидином. Если с «Гипоксеном» все довольно быстро прояснилось — рецепт на него фигуристка получила от Шумакова и Адамова, то природа экдистерона точно не установлена до сих пор.
И здесь в этой истории вперед выходит еще одно ведомство, напрямую вовлеченное в подготовку спортсменов — ФМБА (Федеральное медико-биологическое агентство). Именно ФМБА организовывает каждые полгода комплексные обследования всего организма для атлетов и выдает лекарственные препараты «по талончику». Кроме того, врачи ФМБА имеют право предоставлять собственные рекомендации по медикаментозному лечению. Наверное, именно они выписали девушке экдистерон.
Что важно, именно ФМБА еще в конце 2020-го поставило 14-летней (на тот момент) Валиевой диагноз «спортивное сердце». Что вообще означает этот диагноз? Это незначительные нарушения (или даже корректнее — изменения) сердечно-сосудистой системы, связанные с ежедневными высокоинтенсивными нагрузками. Нормальной практикой является назначение некоторых оптимизирующих работу сердечно-сосудистой системы препаратов в качестве профилактике. В случае Валиевой это был разрешенный «Гипоксен». Но к весне 2021-му, как известно, сердечные проблемы фигуристки усугубились…
В этом контексте давайте рассмотрим показания к применению триметазидина. Данное вещество поддерживает энергетический метаболизм сердца, сокращает частоту приступов стенокардии, оказывает антигипоксическое действие. Многие специалисты характеризуют ТМЗ как неэффективный препарат прошлого поколения и отмечают популярность этого лекарственного средства в основном среди пожилых людей. К слову, адвокаты спортсменки как раз апеллировали к бессмысленности употребления триметазидина в фигурном катании. Но это не отменяет того факта, что миссия запрещенного ТМЗ, по сути, соответствует медицинскому назначению Валиевой при «спортивном сердце» или «функционально расстройстве сердечной мышцы». В обвинении WADA также исходила из этого, подкрепляя позицию научно доказанной схожестью свойств ТМЗ и мельдония и ссылаясь на интервью Тутберидзе Владимиру Познеру от 2019-го, в котором она признавала ценность мельдония для поддержки сердечной мышцы. Разумеется, это лишь предположения, но при таком количестве совпадений они неминуемы. И да, почему-то в интервью Тутберидзе легко рассуждает о медицинских препаратах, а в истории с Валиевой упорно делает вид, что все назначения происходят без ее контроля, да и вообще ее все это совершенно не касается. Хорошо хоть не отрицает, что тренировала Валиеву.
Версии стороны защиты Валиевой
Переходим к самому «интересному» и загадочному. А был ли дедушка?..
В качестве версии, выдвинутой стороной Валиевой к заседанию выездной комиссии CAS во время Олимпийских игр, называлось попадание запрещенной субстанции «через посуду, которой пользовались спортсменка и ее дедушка (при употреблении жидкости из одного стакана)». К судебным слушаниям в ДАК РУСАДА и CAS этот сценарий защитой был «доработан» и стал еще более неправдоподобным.
Итак, возможным источником ТМЗ был объявлен не просто «дедушкин стакан», а «клубничный десерт, приготовленный дедушкой» накануне отъезда «внучки» на ЧР-2022 в Санкт-Петербург. Так называемый дедушка Геннадий Соловьев, уже якобы более двадцати лет испытывающий проблемы с сердцем и перенесший несколько сердечных приступов, принимает триметазидин. Однако Валиева об этом не была осведомлена, поскольку не проживала с ним на постоянной основе. Соответственно, ТМЗ мог попасть на фрукты для того самого злополучного десерта с разделочной доски, на которой Соловьев не только нарезал продукты, но и измельчал таблетки. Именно такая версия продвигалась адвокатами Валиевой в качестве основной.
Тем не менее позиция защиты оказалась абсолютно непроработанной и неподкрепленной конкретными доказательствами. Во-первых, по показаниям самой фигуристки, она взяла клубничный десерт с собой в поезд и употребила в пищу позже. С одной стороны, логика в этом присутствует, так как это единственное объяснение того, как дедушкин ТМЗ попал в организм в период (ориентируясь на сроки выведения препарата), когда фактически увидеться с Соловьевым она не могла, поскольку тот остался в Москве. С другой стороны, фаворитка чемпионата России накануне отборочного предолимпийского старта берет в дорогу десерт… Звучит странно, согласитесь?! И это в группе Тутберидзе! Проще поверить, что Катю Лель забирали пришельцы…
Вспоминая интервью Тутберидзе Познеру, в котором та утверждала, что накануне соревнований спортсменки убирают из рациона фрукты и ограничивают даже количество выпитой воды, и подавно. Вот и суд в такое объяснение не поверил, тем более при отсутствии каких-либо доказательств — фотографий, видео, возможно, подтверждающих если не приготовление дедушкой конкретно этого десерта, то хотя бы, то, что он «часто давал внучке что-нибудь вроде яблочного пюре или ягодной помадки…». Помимо этого, CAS «зацепился» за соблюдение норм продовольственной безопасности, а именно — то, что «элитная образованная спортсменка» не попросила охладить десерт в поезде.
Во-вторых, подвели показания мамы Валиевой Алсу, которая на первых слушаниях о десерте не вспомнила. Со временем тоже начала отстаивать эту версию, тогда же начало упоминаться и возможное употребление блюда от дедушки непосредственно дома 20 декабря 2021-го, в тот день, когда тот сопровождал фигуристку на тренировку. Главное, к чему придрались здесь судьи — Соловьев проживает в деревне Лукашенко, путь от которой до катка (и дома Камилы, соответственно, поскольку проживает она в 200 м от Ледового дворца) на автомобиле занимает более двух часов. Соловьев — сердечник, но регулярно так много времени проводил за рулем. Действительно, такое объяснение вызывает немало вопросов.
В-третьих (и это самое главное «но»), даже РУСАДА не смогло установить факт существования Геннадия Соловьева… Да-да, вы не ослышались, все именно так: «There is no evidence from the Athlete that Mr Solovyov exists». Как такое может быть возможно, если, по сути, дедушка Валиевой — главный фигурант и свидетель дела (при рассмотрении центрального сценария со стороны защиты)? Дедушка даже не участвовал в слушаниях, отказался от личной беседы, записал единственное видео-заявление для судейской панели и не предоставил ни одного документального доказательства (чек, рецепт от врача) покупки и необходимости применения ТМЗ. Вообще, Соловьев — это не родной дедушка Валиевой (как наверняка считали многие), а отец бывшего сожителя ее матери Алсу, с которым им удалось сохранить теплые отношения (в нашем жестоком мире такие истории — редкость, но пусть будет так). Что странно, в мотивировочной части отражено три трактовки написания фамилии Соловьева — Soloviev, Solovyov и Solovyev. Скорее всего, это просто опечатки, но кто знает, вдруг и это все неслучайно…
Конечно, версия с «клубничным десертом от дедушки» была не единственной в проработке. Так, со стороны защиты выдвигались варианты «загрязнения некоторых лекарств» или саботажа при несоблюдении организационных стандартов на ЧР-2022. Первый из этих сценариев мы уже подробно рассматривали в одном из предыдущих материалов на примере дела Надежды Сергеевой, поэтому заострять внимания на этом сейчас не будем. Что касается «свободного доступа в раздевалку» для родственников спортсменов, прямых обвинений в адрес кого-то конкретного, как и каких-либо подтверждений такого поворота событий от Валиевой не предъявлялось.
Как итог, адвокаты «забили» на альтернативные версии и сконцентрировались на «клубничном десерте», а CAS, установив, что спортсменка не доказала неумышленное нарушение антидопинговых правил, при несоблюдении критерия «отсутствие существенной вины или халатности» не имел права применить смягченную (как для «защищенного лица») санкцию.
Анализируя все обстоятельства дела, волосы дыбом встают — настолько халатно и непрофессионально отнеслись адвокаты к своей задаче. Однажды для общественности эта история забудется или как минимум поутихнет, но она никогда не забудется самой Валиевой, которую такой защитой просто «закопали», лишили четырех лет карьеры и самых важных титулов… И вполне логично поставить вопрос, а Камилу ли защищали эти юристы? Больше похоже на то, что они кого-то выгораживали. А Камилу во вскрывшейся истории просто принесли в жертву.
