В Москве прошло масштабное шоу в честь пятидесятилетия постановщика Ильи Авербуха. На нем было много ярких и важных событий — выступали фигуристы разных поколений, показывали новые и старые программы. Основное внимание, логично, привлек Роман Костомаров, который впервые вышел на лед в коньках после болезни, еще и с Татьяной Навкой показал фрагмент из легендарной «Кармен». Помимо этого было много интересных выступлений, которые стоит внимательно рассмотреть.
Олимпийская чемпионка Анна Щербакова представила новый показательный номер. Обычно для спортсменов такого масштаба редко делают постановки, которые предполагают какие-то вспомогательные элементы. Фанаты приходят посмотреть на любимого фигуриста, поэтому в большинстве зрителям не так важна постановка и какие-то решения — главное, что их кумир находится на льду. У Щербаковой много показательных номеров, где все внимание сконцентрировано только на ее катании, даже музыкальное сопровождение отходит на второй план.
В новой постановке Анна существует в привычном для себя образе — это немного трагичная лирика с мощной концовкой. Выступала фигуристка под песню Алексея Воробьева «О чем ты думаешь?». Это романс на стихи Роберта Рождественского «У разоренного стола…». Текст о несчастной любви, влюбленные, которые находятся в ситуации непонимания друг друга. Люди могут быть рядом, в одном пространстве, но совсем не понимают мыслей друг друга. Между ними нет никаких физических преград, но добраться до чувств все еще невозможно.
После прочтения первоисточника постановка начинает вырисовываться сама по себе. Щербакова появляется на льду, когда по периметру опущены черные экраны. За ними ничего не видно, поэтому фигуристка находится в своеобразном куполе. Она внимательно осматривает это пространство, а после начинается небольшая растанцовка, во время которой ее взгляд всегда обращен в потолок, туда, где нет визуальных преград. Потом она начинает бить по этим импровизированным стенам, на который проецируется эффект от удара. Сначала с ними ничего не происходит, они остаются неподвижны. То есть усилия видны, но ситуация остается неизменной.
Когда фигуристка сдается и начинается классическая хореография, экраны сами по себе поднимаются, проецируя совершенно новый рисунок, более похожий на северное сияние. В итоге от физической преграды ничего не остается, но настроение и ощущение пустоты и загнанности в какие-то рамки сохранилось. И здесь как раз раскрывается основная тема стихотворения — даже без материальных преград невозможно пробиться и понять, о чем думает второй лирический герой.
Смена настроения в программе происходит ближе к концу — темп нарастает, надрыв становится более очевидным. Движения становятся более рваными, дерганными. В финале музыка успокаивается, вокал и хореография приходят к принятию ситуации. Получается, что вся эта борьба, которая показана Щербаковой, была бессмысленна, так как стены исчезли, а ощущение скованности осталось.
