До 2023 года Кирилл Киливнюк, родившийся в Удмуртской республике (поселок Игра), был лыжником. В юниорские времена он брал медали Первенства мира и подавал большие надежды. Вот только переход во взрослый спорт вышел не таким, как ожидали многие и сам спортсмен. В итоге страсть Кирилла к лыжам поутихла.
Выходом из ситуации для Киливнюка стал не уход из спорта или продолжение лыжной карьеры сквозь зубы, а переход в биатлон.
Первый сезон в новом виде спорта предсказуемо не сделал Киливнюка новой звездой российского биатлона, но зато вернул 26-летнему экс-лыжнику азарт и цель в спорте. И он не намерен останавливаться.
Sport24 поговорил с Киливнюком о том, как изменилась его жизнь после ухода из лыжных гонок.
— Кто и когда впервые предложил тебе перейти в биатлон?
— Это был Егор Владимирович Сорин. Не знаю, кто и как ему предложил порекомендовать кого-то из спортсменов, но он предложил мне. Я сказал, что хотел бы остаться в лыжах еще на год. В итоге попробовал себя еще один сезон, а затем перешел в биатлон.
— В 2022 году ты начал задумываться о смене вида спорта. Был страх так менять свою жизнь?
— Нет, страха не было, да вообще никаких эмоций не было. Просто захотелось попробовать что-то новенькое. И я не пожалел, что перешел. Мне все нравится, все устраивает. Я и лыжные гонки люблю, и биатлон, но сейчас развиваюсь во втором. И очень доволен.
— Твоя девушка Алина Шестакова, которая вслед за тобой перешла в биатлон, рассказывала, что ты сломался психологически из-за того, что во взрослом спорте результатов не было. Правда?
— Это не совсем правда. Это зависело от множества факторов. Наверное, самое основное — отсутствие цели, которая бы меня мотивировала. Мне нравится тренироваться, но, выходя на старт, я не чувствовал никаких эмоций. То есть это была для меня обычная тренировка, и тех эмоций, которые я испытывал ранее, 3-4 года назад, их уже не было. Я понимал, что так продолжаться уже не может и нужно что-то менять.
— Тренеры пытались как-то тебе помочь? Поменять подготовку?
— Да, мы с тренером поменяли план, но это не дало никаких плодов. Примерно все осталось на том же месте. После этого я решил, что стоит двигаться дальше.
— Когда окончательно решил уходить, кто-то пытался отговорить?
— Нет.
— Вокруг твоего перехода не было большого ажиотажа, что тебя даже радовало. Без внимания меньше ответственности?
— Наверное, не из-за этого. Я, скажем, не такая известная фигура, чтобы обсуждать.
— Что больше всего удивило в биатлоне, когда ты только начал тренироваться?
— Прям сильно меня ничего не удивило. Я понимал примерно, чего ждать в плане базовых тренировок, представлял, с чем придется работать в стрелковом компоненте.
— Первые эмоции, когда взял винтовку в руки?
— Был, как ребенок (смеется). Мне очень нравится стрелять, и поэтому каждый раз, приезжая на рубеж, я делаю это с удовольствием. Понятно, это не только стрелковая работа. Это и тренаж. Тут уже нужен более кропотливый труд.
— Ты признавался, что тебе сложнее с винтовкой за спиной летом, потому что она бьет по голове, но в целом — без разницы. Тем не менее какие сложности у тебя с биатлоном возникли?
— Винтовка меня придавила. Наверное, только на Спартакиаде я начал толкаться ногами.
— У тебя лежка лучше стойки. С тренерами понимаете, в чем причина?
— Да, я понимаю. Это из-за того, что первоначально мы работали до конца июня над лежкой. Я практически не стоял. Понимание, что из себя представляет стрельба стоя, начало складываться только к вкатке.
— Что вообще по стрельбе по итогам сезона — есть какой-то прогресс?
— С тренером не обсуждали, так как я перешел в другую команду. Но сам могу сказать, что если лежка осталась примерно на том же уровне, то стойка явно стала лучше. Со Спартакиады больше попаданий в цель было.
—Твоя девушка рассказывала, что ты кайфуешь в биатлоне даже от заряда патронов в обойму. В чем еще крут для тебя биатлон?
— Не, прям такого нет, она маленько приврала (смеется). Но есть вещи, которые мне нравятся. Я вот не привык к той разминке, которая у биатлонистов — пристрелка, материальный контроль. В лыжах я уже двигался на автомате в соревновательный день, а здесь мне нужно концентрироваться на каждом своем движении. Это перед стартом очень мне помогает. Я не перегораю от этого, не думаю о гонке в это время. Я думаю, как бы сделать все правильно, чтобы ничего не забыть.
— Какие-то забавные моменты с тобой случались от незнания чего-то, от неопытности?
— В первые гонки хвостиком ходил за своим сокомандником. Один раз, его на старте не было, не помню, по какой причине. Я остался один, и мне пришлось напрячься, чтобы все вспомнить, что мы делаем, потому что до этого как-то мозг не особо включался. Я просто следовал за ним, и все. Но каких-то трудностей у меня не было. Обоймы заряжены, лыжи взял, палки взял. Правда, был случай, когда я чуть винтовку не забыл. На самом первом своем старте. Мне там друзья сказали: «Ты кое-что забыл». Я посмеялся, сходил за винтовкой и пошел на старт.
— Как все складывалось по сезону? Опускались руки, или ты понимал, что сразу же выстрелить на соревнованиях не получится?
— Да, я понимал, что в первый сезон все-таки сложно показать какой-то супердостойный результат. Да, Наталия Шевченко после перехода показывала, но это не многим удавалось. Такие переходы случались очень редко.
Руки у меня не опускались. Я выходил заряженным. И я доволен тем, что этот сезон был, что его концовка прошла гладко, без болезней. Все же по лету я очень много болел, на вкатке и перед соревнованиями тоже. К сожалению, только после Нового года я акклиматизировался, и уже все пошло более-менее нормально.
— Алина поняла, что биатлон не ее уже в январе 2024-го, вернувшись в лыжные гонки. Как ты воспринял ее решение завязать с биатлоном?
— Для меня главное, чтобы она была счастлива. Если она понимает, что биатлон — не ее, тем более она пошла в этот вид спорта за мной, если ей в лыжах будет комфортнее, то, конечно же, я только за.
— Кто понял раньше, что ей некомфортно — ты или она?
— Я видел, что она местами начинает нервничать — где-то на стрельбе или на тренировках. Но она первая это поняла, наверное. Я не обращал на это внимания особо.
— Она признавалась, что ее душе не хватило адреналина. Как у тебя с этим?
— У меня, наверное, основное — цель, которая мотивирует. Я хочу в следующем сезоне показывать лучшие результаты, чем сейчас, и от этого, наверное, появляется адреналин и мотивация, и все остальное.
— Ты упомянул смену команды (перешел из Ижевска в Красноярск. — Sport24). Не боишься, что это может повлиять в худшую сторону?
— Я уже опытный спортсмен в плане функциональной подготовки. То есть за это я не боюсь. Что же до стрельбы, я думаю, что могу взять лучшее и от прошлого тренера, и от нового.
— Еще будучи юниором, ты рассказывал, что не сразу понял, что лыжи — твое. Долго метался, пробовал разные кружки и секции. Сейчас можешь сказать, что биатлон — занятие не на какое-то время, что не будет потом возращения в лыжи?
— Никогда не говори никогда. Но в лыжи, как спортсмен, я уже не вернусь. Долго ли буду в биатлоне — сложно сказать. Прямо сейчас мне нравится, у меня есть цель. Дальше буду смотреть по ситуации. Понятно, что на одной цели много не вывезешь. Спортсмены уже взрослые — нужно зарабатывать.
— В лыжах твоим кумиром был Никита Крюков. В биатлоне есть какие-то ориентиры?
— Кумиров как таковых, наверное, у меня нет. Находясь в лыжных гонках, я чаще смотрел трансляции лыжные, биатлонные только выборочно. В лыжах, да, есть спортсмен-уникум, а биатлоне такого спортсмена нет, все плюс-минус равны. Тем более стрельба много решает. Поэтому поработать, наверное, может человек 15. И каждый может оказаться на первом месте.
— Глобально в биатлоне тебе чего хотелось бы? Олимпийскую медаль?
— Думаю, все об этом мечтают, но я так далеко не загадываю. Хочу сконцентрироваться на том, что происходит здесь и сейчас. А это именно следующий год. Мне нужно стать лучше в стрельбе и в лыжном ходе, потому что с винтовкой бежать — другое, мышцы работают иначе.
— Все, что ни делается, к лучшему — правда в твоем случае?
— Я думаю, правдиво. Новые знакомства, новые эмоции, новые возможности. Я доволен тем, что выбрал лыжные гонки и так же доволен тем, где нахожусь сейчас.
