Начало жизненного пути Петра Патрушева было отличной историей преодоления. Никогда не видел своего отца — тот ушел на фронт через месяц после рождения Петра и погиб. Начал заниматься спортом, имел все шансы, чтобы попасть в сборную СССР по плаванию на Олимпийские игры 1964 года. Но героем спорта Советского Союза Патрушеву стать не удалось. Несмотря на это, он прославил себя на весь мир. Пусть и в другом качестве.
Попав в армию, Патрушев сразу же был определен в новосибирсий спортклуб армии, который называли кузницей чемпионов. Правда, вскоре о спорте пришлось забыть, так как в один момент его без объяснения перевели в обычную часть.
Причину Петр узнал спустя много лет — оказывается, он и его тренер попали в немилость к директору томского бассейна. Причина — «своеволие и вольнодумство».
На новом месте тоже начались проблемы. Однажды Патрушев защитил сослуживца от насилия со стороны старшины. И отношение со стороны «начальства» к нему заметно ухудшилось.
«Чтобы спастись от увечий или даже смерти, Петр решает прибегнуть к хитрости и выдать себя за психически больного. Ему удается обмануть врачей, и он попадает в Томскую психиатрическую больницу. Но укрыться там надолго не удается: друзья, студенты-медики, сообщают о том, что врачи собираются «лечить» его сильнейшими препаратами. И тогда в одном больничном халате Петр бежит из психушки в единственное покуда безопасное место — в дом своего тренера по плаванию. Впоследствии Петр сильно переживал из-за того, что навлек на своего спасителя преследования властей, и в течение многих лет стремился посильно помогать материально ему и его близким», — рассказывал в биографическом очерке о Патрушеве журналист Азарий Мессерер — тесть Петра.
Тогда в его голову и пришел план побега. Поспособствовала этому решению цыганка, которая подошла к нему на улице и нагадала, что в случае, если он останется на родине, непременно попадет в тюрьму.
«Одна из твоих дорог ведет в казенный дом, другая — за кордон. Ты станешь богатым и знаменитым, если выберешь вторую», — вспоминал слова цыганки Патрушев.
План был простой — вплавь по Черному морю добраться из Батуми до Турции. Расстояние — около 35 километров. Но путь осложнялся постоянными проверками со стороны охраняющих границы.
«Включился первый прожектор. Он хлестнул море подобно щупальцу гигантского осьминога. Я глубоко нырнул, чувствуя, как растет давление в ушах. Все мои тренировки, испытания на пляже будто бы испарились. Теперь я остался с опасностью наедине, без всякой подстраховки. Вынырнул на поверхность, задыхаясь. Если так реагировать на каждый прожектор, далеко не уйти. Напомнил себе: просто лежать чуть-чуть под поверхностью воды, распластавшись, как медуза, чтобы сберечь силы и не быть обнаруженным. Почти тотчас же луч прожектора опять прошел надо мной. Я нырнул, на этот раз не столь глубоко. «Медуза, — повторял себе, — медуза». В промежутках между ныряниями быстро плыл, чередуя свободный стиль и движение на спине», — вспоминал Патрушев в своей книге «Приговорен к расстрелу».
Но, достигнув заветной цели, Патрушев не получил свободу, о которой он мечтал. Вместо нее — турецкая тюрьма. А на родине его за побег приговорили к высшей мере — расстрелу.
«В Турции ему не поверили! От него требовали признать себя шпионом, заброшенным на подводной лодке с целью сбора сведений о береговых объектах. На нем тренировали турецких следователей, выдавших ему все следственные фокусы по полной программе: от бесконечных «конвейерных» допросов без сна и пищи до фиктивного расстрела холостыми патронами», — писал Мессерер.
Когда в Турции окончательно убедились, что Патрушев никакой не шпион, он наконец смог начать строить новую жизнь. Еще в Турции он овладел английским языком на таком уровне, что смог получить работу на некоторых радирстанциях, не вещавших в СССР. Далее была иммиграция в Австралию и работа синхронным переводчиком.
Но с родиной он связь не потерял. В 1990 году, когда в СССР отменили смертную казнь, он рискнул вернуться. Но был задержан в аэропорту на восемь часов без возможности встретиться с родственниками или сотрудниками австралийского посольства. Но никаких последствий у задержания не было — Патрушев был отпущен.
В дальнейшем его даже допускали к переводу первых людей государства — Михаила Горбачева и Владимира Путина.
«Из знаменитостей упомяну академика Сахарова, президентов Ельцина, Горбачева, Путина, а в Австралии — Хоука, Говарда, Радда. Но вне контекста о них говорить поверхностно, а в контексте каждый эпизод — это по меньшей мере маленький рассказ», — вспоминал Патрушев.
