«Я не нарубился и не накосился». Лидер русского бобслея об Олимпиаде-2026, отцовстве и своей главной слабости
Главная звезда российского бобслея прямо сейчас — 31-летний Ростислав Гайтюкевич.
Пилот трижды брал бронзу чемпионата Европы. К сожалению, весь олимпийский цикл, прошедший с Пекина-2022, где ему немного не хватило до попадания на подиум, спортсмен провел на домашних стартах. И в России он доказал, что равных ему нет. Все Кубки и чемпионаты страны с 2022-го по 2025-й и в двойках, и в четверках — за экипажем Гайтюкевича.
Сейчас лидер сборной в полном своем расцвете и смело говорит, что мог бы на равных соперничать со всеми на мировом уровне. Пока этой возможности у него нет, но после решения апелляционного трибунала Международной федерации бобслея и скелетона (IBSF) о незаконном отстранении россиян, у него и его коллег появился шанс вернуться.
Sport24 пообщался с Гайтюкевичем на SPORTLOTO CUP, незадолго до того, как будет объявлено, кто из российских бобслеистов и скелетонистов получит нейтральный статус.
— Что в двойках, что в четверках вашим экипажам на разного рода российских соревнованиях нет равных. Беспроигрышные серии длятся и длятся. Какими методами удается не расслабиться самому и не дать сделать это коллегам?
— В вопросе кроется и ответ. Меня очень серьезно мотивирует команда, потому что в ней собрались достойные люди, которые живут результатом, бобслеем, не отбывают время, а находятся в постоянном развитии. Несмотря на то, что 4 года сидим дома, мы не откатились назад, а показываем результаты лучше, чем до этого. То есть мы умудрились даже еще немножечко вырасти.
В этом сезоне, к сожалению, не было показано каких-то безумных секунд, но на Кубке России мы четырехместный экипаж очень достойно разогнали. Если Александр Зубков на Олимпийских играх в Сочи бежал за 77 четверку, мы — за 76. Считаться с Александром Зубковым и его олимпийским экипажем, извините меня, очень достойно.
В двойке пока не получилось показать достойных себя результатов. Я нахожусь в трех сотых от своего лучшего времени, а в четверке — в одной сотой. И из-за этого мы все немножечко напрягаемся, ошибаемся, потому что ищем скорость, посадку, какие-то другие моменты, которые ускорят нас на старте и финише.
— Вы говорите, что не ведете подсчеты своих побед. Почему?
— Мы все делаем для побед. Наверное, это будет звучать странно, но это не основополагающее. Я из тех людей, кто считает, что, если такое длительное время ты не проигрываешь, возможно, соперничаешь не с теми людьми. Придерживаюсь этого мнения.
Действительно сильным меня делают именно проигрыши. Я умею достойно проигрывать и делать из этого выводы, чтобы возвращаться сильнее.
— Олимпийский сезон начался у вас с двух побед из двух на Кубке России. Какой была подготовка, учитывая, какие качели с Олимпиадой-2026?
— Скажу, что принципиально мы ничего не меняли. У нас каждое лето сложно проходит. Всегда начинаем готовиться рано, отдыхаем мало. Олимпийский год не стал исключением. Были сделаны серьезные объемы, некоторые вещи мы попробовали впервые. Например, сделали два сбора на среднегорье вместо одного. Организм интересно на это отреагировал, но мы давно хотели попробовать. Все было объемно и тяжело.
— На SPORTLOTO CUP в двойках с Александром Ефимовым вы заняли второе место, уступив Кириллу Голубеву и Николаю Козлову. В кулуарах ходили разговоры, что вы сильно расстроились, так как давно не проигрывали. Правду ли говорят?
— Было бы глупо проиграть первый раз за 4 года и оставаться довольным. Значит, была допущена ошибка, которую нужно обдумать, а не ходить и веселиться. Не могу сказать, что была какая-то серьезная ошибка. До этого я делал такое же количество шагов и все было здорово, но, наверное, хотел немного больше, чем нужно, поэтому и проиграл. Просто мы смотрим сейчас международный сезон, как бегают ребята, какое у них время. И, конечно же, хочется стремиться к этому. Мы ставим задачи и не можем выполнять их в полноги. Нужно рисковать, пробовать бегать подальше, тренировать быструю посадку, стремиться делать так, как лучшие. Ошибаться при этом я не считаю зазорным. Ошибкой было бы ничего не пробовать и не делать.
— Когда-то вас называли надеждой российского бобслея, а теперь вы однозначный лидер. Сами себя таковым считаете?
— Я про себя никогда это открыто не говорю. Если большое количество людей об этом говорит, значит, я действительно неплох в этом деле. Не думаю, что лично мне нужно это публично озвучивать. Пусть за меня скажут мои результаты, моя команда.
Если говорить о психологии, я придерживаюсь того, что, сойдя с пьедестала, у тебя все позади. Ты снова простой человек, а не лидер. Нужно работать еще больше, потому что не хочется отвыкать от вкуса победы. Чем больше я выигрываю, тем меньше расслабляюсь. Я мало отдыхаю. Мне за это прилично прилетает от тренеров и коллег по команде.
— Кирилл Голубев после победы в двойках на SPORTLOTO CUP признался, что вы его мотивируете. Коллеги вообще вам лично о таком говорят?
— Мне, во-первых, приятно это слышать от Кирилла. Я стараюсь не закрываться и помогать всем ребятам, если они меня просят. Не скрываю какие-то вещи, которые их интересуют. Я не душа нараспашку, не полезу исправлять чужие ошибки, если вижу их. Просто, если понимаю, что такие ребята, как Кирилл, например, уделяют спорту большое количество времени, им нравится то, чем они занимаются, а спросить пока не у кого, я не откажу в помощи. Я считаю, что, коль уж тебя называют лидером, будь им в полной мере.
— Как не сломаться, когда на тебе и роль лидера, и мотиватора?
— Никогда в себе не видел чего-то особенного и необычного. Есть кто-то от природы очень сильный, кто-то — быстрый, кто-то черпает силу из того, что он встал с дивана. Я настолько простой человек, что сразу понял — мне всегда нужно работать. У меня это записано на коре головного мозга.
Мне ребята из моей команды говорят, что я выделяюсь способностью работать, когда другие не могут, не хотят. Когда меня спрашивают, почему я работаю, а не отдыхаю, ответ всегда один: «Я понимаю, что просто нужно это делать».
— Одно из ваших сильных качеств в себе, которые вы называли, — дисциплинированность. Что в этом для вас нерушимо, нельзя отменить?
— Тренировки. Считаю, что неделя без тренировок может меня сильно рассыпать. Ребята очень ругаются. Мои разгоняющие говорят, что нужно больше отдыхать, но у меня любая поездка куда-то не обходится без спортивного костюма и кроссовок в сумке.
Ко мне в гости как-то приезжал мой разгоняющий переночевать. Я говорю ему: «Так, Сань, хорошо, что ты приехал, у меня как раз тренировка. Пойдем и побегаем. Мне будет не скучно». Он мне: «Ты серьезно?» И я всегда такой. Это как с утра почистить зубы. Мне нужны постоянные тренировки разного формата. Нельзя останавливаться.
— Еще одно ваше сильное качество — умение находить подход к людям. Если человек прям закрыт, что будете делать, чтобы пробить эту стену?
— У меня нет каких-то прям методов, но я пытаюсь просто расположить к себе людей своим отношением к ним. Если ко мне в команду кто-то попал, нет такого, что только меня нужно слушаться. Для меня каждый человек, каждый разгоняющий — личность. В первую очередь, я все вопросы, которые касаются выбора полозьев, каких-то настроек, прочих вещей, всегда выношу на голосование команды. Я, наверное, один из первых, кто начал делать так. Обычно пилоты решают так, как комфортно им, но это не про меня. Мне важно, чтобы каждый чувствовал свою причастность к результату, понимал, что он что-то весит, решает, что он не просто пробежал и сел в боб. Ребята должны понимать, что мы — команда, что мы делим как радость от выигрышей, так и неудачи. Иногда кажется, что ты на сто процентов прав, но, если три человека скажут иное, ты как минимум задумаешься, что, возможно, не так и прав. У нас в команде полное равноправие.
— С сильными сторонами понятно. Есть ли у вас слабости?
— Мне тренер говорит, что доброта. Как-то даже президент федерации (Анатолий Пегов. — Sport24) сказал: «Тебя твоя доброта погубит». Часто слышу такое от людей.
Мне не хочется верить, что это какая-то моя слабая сторона, но в некоторых вопросах можно быть и пожестче. Несколько раз моя мягкость сыграла не в лучшую сторону для результата. Все же в спорте нужно быть тверже. Я над этим работаю.
— Как с наличием внутренней конкуренции в команде вам удается сохранять нормальные отношения друг с другом?
— Приходится разговаривать друг с другом. У нас всегда был один запасной. Время от времени на этой позиции меняются люди. И нужно серьезно доверять тренерскому штабу. Вот как они скажут, чтоб так и было, чтобы данные решения не обсуждались. Бывает, что наши мнения с напарниками в чем-то расходятся. Это нормально, потому что все мы люди сформированные, взрослые, обладаем определенными титулами, знаниями. И в такие моменты пилоты и тренеры должны брать все на себя и разруливать.
— Часто бывает, что знают только пилотов, а все остальные находятся в тени. Расскажите, почему ваши партнеры по команде самые крутые?
— У нас это, к счастью, не так. Я всегда представляю ребят, стараюсь брать на какие-то мероприятия. Часто поднимаю вопросы о важности разгоняющих, потому что везде говорят только о пилотах. В бобслее это как четыре колеса в машине. Ты никогда никуда не доедешь, если у тебя не будет хватать хотя бы одного колеса. Важно, чтобы были все четыре.
Я очень ценю своих коллег, дорожу ими, никогда не бросаю и всегда отстаиваю. Меня отличало всегда то, что я могу с тренерским штабом серьезно поговорить о своем экипаже. Они знают, что я буду стеной за них стоять при любых раскладах. Никогда не дам заднюю. Парни это знают, чувствуют и неоднократно видели.
— Саночников допустили до отбора на Олимпиаду-2026. Бобслеисты ждут, что ответят по нейтральным статусам, а сезон уже начался. В каком настроении вы пребываете последние месяцы?
— Мы в подвешенном состоянии. Пускай за нас кто-то там наверху заступится, и мы вернемся на международные старты. Очень этого хочется. Внутри есть надежда. Мы с ребятами разговариваем об этом. Никуда не деться от мыслей в голове, а вдруг допустят. У меня два разгоняющих с нагрузкой пошли по пути пилота и немного перебрали. И мы их сейчас сохраняем с той целью, если вдруг нас допустят. Хотим верить, что наше «а вдруг» сменится на «ребята, пакуем вещи и едем».
— Президент Федерации бобслея и скелетона Московской области Анна Макарова признавалась, что новость о недопуске стала для вас и ваших партнеров шоком. Что происходило с вами, когда это стало известно?
— Это выбило из колеи. Не нокдаун, но хорошая встряска была. Когда мы узнали, что нас официально не пускают, находились на сборе. Я стараюсь никогда не показывать свои слабости, эмоции и прочее, но даже у меня опускались руки. Приходил на тренировку и было сложно собрать себя, команду как-то приободрить. Спасибо, что они у меня такие все замечательные. Пару дней был ступор, а потом я сказал: «Ребята, идем дальше, на этом не заканчиваем».
— Экстремистский сайт «Миротворец», как только стало известно о признании недопуска бобслеистов и скелетонистов незаконным, сразу же выкатил обновленный список тех, кто туда попал. Среди коллег оказались и вы. Как отреагировали?
— Спасибо большое моим личным тренерам, Анатолию Сергеевичу Пегову (президент Федерации бобслея России. — Sport24), Анне Леонидовне Макаровой (президент Федерации бобслея и скелетона Московской области. — Sport24). Они позвонили с периодичностью в 5 минут и сказали: «Рост, все нормально, не переживай. Это ничего не значит. Мы за тебя горой». Если бы не их звонки, возможно, я напрягся бы гораздо сильнее. Поэтому спасибо, что они даже не успели дать мне подумать о чем-то плохом, а сразу воодушевили.
— Вы не скрываете, что ваша цель — Олимпиада. Верите, что в феврале 2026-го окажетесь на трассе в Италии?
— Я не могу обманывать. Пока слабо в это верю. Единственное, если вдруг допустят, я буду готов. Я — человек, который в конкуренции становится совсем другим. Когда меня поджимают, я сильно мобилизуюсь. Я очень страшен в борьбе. И если люди делают то, что они делают, значит, они тоже это понимают.
— В Пекине было 8-е место в двойках и 7-е в четверках. Делать прогнозы, когда находишься в подвешенном состоянии — дело неблагодарное, но все же — что удовлетворит вас, если получится выступить на Олимпиаде-2026?
— Я в Пекине после первого дня шел 3-м. Сложно с этим совладать. У меня тогда не было столько опыта, чтобы не думать об этом. Бессонная ночь и т. д. сильно потрепали мою команду. В первый день у нас было немножечко больше сил, чем во второй. Мы навязали очень достойную борьбу. Если бы я был не таким максималистом, мы бы могли и 5-е место занять или даже оказаться поближе. Мне потом рассказывали, что я в раздевалке сидел и говорил: «Или мы в тройке, или не считается». Мы убежали очень далеко тогда. И нам не хватило совсем чуть-чуть.
Я хочу верить, что не расплескал удачу на тех Играх, что она будет со мной. Сложно сказать, что будет. Я не знаю, как мы изменились в техническом плане относительно остального мира за эти почти 4 года отстранения. Уверен, только, что физически и духом мы будем готовы бороться за самые высокие места.
Итальянской трассы я ни разу не видел. Для меня будет все в новиночку. Мне на руку будет играть то, если никто не станет чувствовать во мне соперника.
Я знаю, что, когда тренировался в Китае, очень неплохо себя чувствовал, даже при том, что давно там не был. Поэтому посмотрим. Я говорю, что для чего-то же я, возможно, не расплескал свою удачу на прошлых Играх. Может быть, как раз для чего-то большего.
— С Игр-2022 прошел целый олимпийский цикл. И для вас он оказался полностью домашним. Если быть объективным и честным, каким получилось это время? Хоть раз было скучно соревноваться?
— Было не так много соревнований, чтобы возникла скука. Единственное, когда первый год после Олимпиады нам перемешивали экипажи, было сложно. У нас олимпийский экипаж, который должен работать, развиваться, а его начали бросать в разные стороны. Я понимал, что все идет как-то не так. Рад, что удалось донести эту мысль до тренеров, до руководства федерации. И сейчас, я считаю, мы взяли достаточно правильный курс. Не дергают не только нас, но и остальные экипажи, которые показывают для себя неплохие результаты: Кирилл Голубев в начале сезона поставил личный рекорд, Алексей Стульнев демонстрирует отличную езду со своей командой.
— После Пекина-2022 вы говорили: «В российский бобслей нужно подтягивать спонсоров, вкладываться в технику. Нельзя добиваться результата только за счет силы спортсменов». Почувствовали это вложение?
— Да. Спасибо большое Анатолию Сергеевичу [Пегову]. Он предоставил мне новую двойку для тестирования, новую четверку. То есть не просто выбрать и что-то отдать. Он дал мне целый год со словами: «Рост, тестируй, смотри, мы тебя не торопим» Я очень благодарен за это.
С коньками немножечко посложнее. Не все, что есть, я могу протестировать. Но я постоянно работаю с инвентарем. Меня в этом все только поддерживают. Все максимально идут навстречу.
— Несмотря на отстранение от международных стартов, вы не потеряли связь с иностранными коллегами. При этом из-за социального детокса вас некоторые спрашивали: «Не завязали ли вы со спортом». Почему приняли решение стать менее медийно активным?
— Да, действительно, я стал менее активным. Сложно выкладывать одно и то же. У нас же картинка не меняется. Молодые ребята, не попавшие на Кубок мира, с которыми я общаюсь, говорят: «Слушай, мы катаемся на 2-3 трассах, ездим на Кубок Европы — это так надоело, просто ужас. Вообще непонятно, как ты столько лет катаешься на одной трассе. Что у тебя за характер? На чем ты держишься? Как это возможно? Ты — железный человек».
— Что интересного, глобального случилось в вашей жизни за время социального детокса?
— У меня родилась дочка. Это, конечно, событие номер один. Жизнь стала еще прекрасней, интереснее, насыщенней. Оно полностью скорректировало график. Как оказывается, до этого я думал, что мне сложно тренироваться, тяжело найти время. О, как я ошибался. Так сильно я давно не ошибался!
Я — человек очень дисциплинированный. У меня портится настроение, если выхожу на тренировку на час позже. Здесь же иногда выходил ночью бегать, как уложили ребенка спать.
— Как вас изменило отцовство?
— Я не могу сказать, что сильно. Будто бы я всегда был к этому готов. Мне даже так жена (Юлия Беломестных — призер чемпионата России, участница Олимпийских игр по бобслею. — Sport24) сказала.
Думаю, жене было немного в избытке моего внимания. Поэтому с появлением ребенка ей стало чуть проще.
— С появлением детей в семье некоторым спортсменам становится тяжело вдали от дома, поэтому они заканчивают со спортом или по своей инициативе, или по просьбе жен. У вас были какие-то подобные разговоры с супругой?
— Она знает, что для меня бобслей не просто спорт или карьера, а часть меня. То есть этот вопрос даже никогда не стоял. Может, риторически поднимался, но не более. Она понимает, что, если я брошу, найду, чем заниматься, но любить спорт, как я, таких нужно поискать. Жена говорит: «Я это понимаю. Когда я занималась бобслеем, это был просто спорт, а для тебя это вся жизнь. Ты говоришь об этом, тебе это снится. Я вижу, что ты от этого счастлив. Я не могу попросить тебя отказаться от счастья».
Как говорил мой тренер, Олег Борисович Сухорученко, для спортсмена важно иметь надежные тылы, понимающих жен и мужей. У меня это понимание, можно сказать, стопроцентное. Я очень ценю, люблю свою жену, а из-за таких факторов даже вдвойне.
— На ближайшие пять лет вы знаете, чем будете заниматься — бобслеем. Вы говорили: «Намерен двигаться вперед как бобслеист, а цели у нашей команды грандиозные. Это, конечно же, медали Олимпийских игр, чемпионатов мира и Европы. Мы думаем только об этом». Если не выйдет, будете считать свою карьеру не удавшейся?
— Да нет. Грубо говоря, я на высоком уровне соревновался 4 года. Я за это время, считаю, неплохо выступил. У меня есть выигранные медали юниорских чемпионатов мира и Европы, три бронзы взрослого чемпионата Европы, победы на Кубке мира, малые «хрустальные глобусы». При серьезном доминировании немецкой команды — немало. Конечно, я бы мог выиграть больше, но что поделать.
Буду считать свою карьеру вполне удавшейся уже из-за того, что мне удалось собрать таких талантливых людей вокруг себя — объединенных одной целью. Есть люди, которые много выигрывают, но им так за всю жизнь не удается собрать такую, можно сказать, семью.
Когда мы приезжаем на сборы, не испытываем усталости друг от друга. Так рады встрече, что наговориться не можем. Для меня счастье — найти единомышленников и двигаться к общей цели. Как говорится, сделайте хобби своей работой, и вам никогда не придется работать. Вот мне и не приходится работать.
— Вы родом из Белоруссии. И там пока нет своих федераций по бобслею, скелетону и санному спорту. Когда вас спрашивали, готовы ли возглавить сборную, если вдруг такое предложение поступит, ответили: «Посмотрим». Вообще не исключаете, что после завершения карьеры можете стать тренером?
— Я считаю, что у меня достаточно неплохо это получается.
Очень благодарен нашей стране — России — за возможность этим всем заниматься, за замечательные условия. Если страна будет во мне нуждаться в качестве тренера, я с радостью буду работать. Если в Белоруссии, где я родился, нужна будет помощь с развитием бобслея, мы поможем. И со мной солидарен президент нашей федерации.
— Вы много работаете, чтобы быть лидером российского бобслея. Что вас расслабляет в те редкие моменты, когда вы не тренируетесь и не соревнуетесь?
— Очень люблю мотоциклы и машины. Нравится сидеть в гараже, обслуживать свою технику. Нравится работать руками, когда езжу к отцу в Белоруссию. Тело устает, но головой я отдыхаю. Просто лежать на диване — не для меня. Я столько лет в бобслее, но ни разу не ездил никуда на отдых. В деревне для меня спокойствие, тишина, но вместо рыбалки я выберу какой-то ручной труд, например, колку дров.
— И все равно вы никуда без работы.
— Да, вот как-то так. Я вот приезжаю домой, меня все жалеют. Говорят: «Отдохни! Ты ведь столько работаешь». А я, не поверите, даже работая, отдыхаю. Я с самого детстве трудился, потому что нужно было. В деревне так принято. Приходишь со школы и выполняешь свои обязанности по хозяйству. Я всегда понимал, что для начала работа, а потом прогулка. У меня все это отложилось. Всегда нравилось рубить дрова, косить сено. Наверное, я не нарубился и не накосился, поэтому по сей день люблю это делать.
