«На корте, как и в танке, главное не обделаться». Большое интервью Екатерины Макаровой

Марина Крылова

Поделиться

Комментарии

— Вы родились и выросли в Москве. Видели ее когда-нибудь такой, как во время чемпионата мира?
— А я только к финалу успела. Очень обидно, но 14 июня как раз улетела в Англию. У меня были билеты на открытие чемпионата, и я даже думала перенести вылет на один день, сомневалась. В итоге не стала рисковать подготовкой к Уимблдону.

Мой молодой человек остался в Москве и рассказывал, что в первые две недели в центре творилось что-то невероятное, не протолкнуться — так много людей. И все друг за друга, никаких драк, деления на «своих» и «чужих». Все страны хорошие. Все команды сильные.

Сама на протяжении месяца смотрела футбол из Лондона. Думала, будет много негатива и очень удивилась, когда с первых же дней комментаторы начали позитивно говорить о каждом городе ЧМ, об атмосфере и людях. Почему-то много рассказывали про наше метро, что это настоящий музей, что можно пересечь весь город, даже не выходя на улицу. А самый популярный комментарий: «Тут хорошо пахнет — не то, что в нашем английском метро».

Друзья британцев, которые все же добрались до России, звонили и говорили: «Блин, Россия — просто шикарная страна, это лучший чемпионат мира. Очень чистые красивые города». Думаю, английским фанатам было особенно обидно, что перед чемпионатом мира они наслушались всякого о России и не увидели своими глазами, как их команда впервые за долгое время добралась до полуфинала.

— Как вам обновленные «Лужники»?
— Для меня это совершенно особенное место. Я выросла на этом стадионе, 12 лет тренировалась. Очень хорошо помню те времена, когда возле арены был огромный рынок. И никого не смущало, что это место с историей, что здесь проходили Олимпийские игры.

Хорошо помню, как зимой мы с мамой проходили через от этот рынок, чтобы добраться от Малой спортивной арены, где у меня были индивидуальные занятия, до «Дружбы», где я тренировалась уже с группой. Как раз возле «Дружбы» обычно парковались автобусы с челночниками из самых разных городов — можно было географию России изучать. И, конечно, никогда не забуду, как там пахло. Они практически все время были заведены. Смог был неимоверный.

И как же там красиво теперь. Все объекты отремонтировали, бассейн строят новый, но ориентируются на исторический облик. Это для нас большое достижение. Раньше все рушили без оглядки.

Когда зашли на территорию «Лужников» перед финалом и увидели всю эту толпу, у меня просто мурашки по коже побежали, настолько я была горда, что выросла здесь, знаю каждую улочку, где мы бегали кроссы и играли в «Казаки-разбойники». А благодаря чемпионату это увидел весь мир.

— Сейчас многие сравнивают чемпионат мира и Олимпийские игры.
— Мне кажется, даже Олимпийские игры в Сочи по энергетике не сравнятся с тем, что было в России во время чемпионата мира. Футбол — спорт номер один в мире. С этим глупо спорить. Олимпиада, понятно, по масштабу и по значению очень похожее
событие, но охват аудитории все равно меньше. К тому же у нас были зимние игры, а они более компактные.

— Как думаете, такие глобальные спортивные праздники, как Олимпиада или чемпионат мира, нас как-то меняют?
— Конечно. И не только нас. Они меняют само восприятие нашей страны в мире. За этот месяц в России побывало столько фанатов из разных стран! И каждый из них привезет домой свои впечатления о нас. В большинстве своем — очень позитивные. Они увидели Россию с другой стороны. Не так, как показывают у них по телевизору, в новостях.

Мы часто играем в Америке, проводим там достаточно много времени и хочешь — не хочешь смотрим местное ТВ. Про Россию там один негатив, ничего положительного. И главное — там все верят этому. А как иначе? Если каждый день вдалбливают, а ты сам не был в этой стране.

Мне кажется, сейчас у нас начнет развиваться туризм. Все получали огромное удовольствие, находясь здесь. Поняли, насколько русские дружелюбные. На финал мы ехали на метро. Пока поднимались на эскалаторе, успели со всеми покричать за Хорватию, потом кто-то зарядил «Россия!» — и все три эскалатора подхватили. А уже ближе к выходу мужчина в возрасте предложил поддержать Мексику. И неважно, что команда давно вылетела с чемпионата. Такое единение.

Когда финальный матч закончился, стало очень грустно. Даже Москва разрыдалась, что такой праздник покидает страну. Церемония награждения под этим проливным дождем выглядела особенно мощно и красиво.

За этот месяц мы узнали о себе много нового. Иностранцы так часто признавались в любви к России, что мы, наконец, сами себя полюбили. Этой любви к себе нам очень не хватало.

***

— Вы смотрите футбол постоянно? Или это все влияние чемпионата мира?
— Не могу сказать, что внимательно слежу за футболом. Могу посмотреть матч «Реала», потому что молодой человек за него болеет. И, конечно, чемпионаты Европы и мира стараюсь не пропускать. Как спортсменка понимаю, что это очень важные соревнования, и участники будут полностью выкладываться, показывать свою лучшую игру.

— Сборная России удивила?
— Да. А сколько было негатива в их адрес до чемпионата мира… Я улетала 14 числа, за несколько часов до чемпионата мира, а по всем каналам над ними продолжали издеваться. Летела и думала: «Бедные ребята. Возьмите и докажите, что вы действительно можете играть».

Это же так важно — не сдаваться. Знаю по себе. Может вообще ничего не получаться, ты можешь никуда не попадать, но все равно уговариваешь себя, все равно борешься — и смотришь, а матч уже начинает складываться в твою пользу. Соперник чувствует, что тебя не сломить, и в конечном итоге, чаще всего, ломается сам.

Наша команда, пожалуй, впервые была командой. При этом каждый думал, что не может подвести такую большую страну. Они выкладывались по полной, не помнили об усталости, пытались с максимальной отдачей делать то, что умеют. Да, арсенал, может быть, не самый большой по сравнению с другими сборными, но им так хотелось быть в топе, что даже Испания сломалась. Очень хочется, чтобы ребята постарались удержать эти эмоции и такое желание, мотивацию.

— Кто из россиян запомнился?
— Мне Головин очень понравился. Я в футболе мало что понимаю, но мне понравилось, что он может бежать с мячом. Не хочу судить футболистов, но у нас не все это умеют. А еще он все время боролся до последнего. У остальных не всегда получалось. Потеряли мяч — ладно, потом заберем. Головин другой.

И, конечно, хочется отметить Игоря Акинфеева. Кажется, после прошлого Евро его все ненавидели. Несмотря ни на что он собрался и очень здорово сыграл. Один матч с Испанией чего стоит.

— Если не Россия, то кто?
— Мне очень нравится Бразилия. Наверное, я стала переживать за них чуть больше после Олимпийских игр в Рио. Но они же всегда хорошо играли в футбол и всегда были мне симпатичны.

Еще болела за Португалию из-за Криштиану Роналду, по крайней мере, пока он был в «Реале». Чемпионат мира у него не очень получился. Но это логично. Все знают, как он играет, понимали, что сборная Португалии, во многом, будет выстраивать свою игру вокруг него и максимально старались его закрыть.

— На чемпионате мира было много нововведений, в том числе система VAR. Она чем-то похожа на систему видеофиксации в теннисе?
— Мне кажется, да. Но в теннисе видеоповторы пока работают лучше. Футбольные судьи должны привыкнуть к VAR. Может быть, не так однозначно фиксировать нарушения, более тщательно рассматривать каждую ситуацию. Наверное, судья должен объяснять, почему он принял то или иное решение. В теннисе, когда делают замечание, обязательно добавляют — за задержку времени, за нецензурную речь, за подсказку тренера и так далее.

В футболе просто принимают решение — и все. Почему судья принял такое решение? Может быть, ему просто не нравится эта команда. Такое же тоже может быть, человеческий фактор еще никто не отменял. Пусть судья объясняет, что здесь было, например, движение руки к мячу, что он усмотрел в нем умысел, а, значит, нарушение правил. Мне кажется, сами игроки станут чуть спокойнее реагировать на видеоповторы. Это же большой стресс — ждать, пока судья просматривает момент, а потом получать пенальти без объяснения причин.

В финальных матчах вообще не должно быть пенальти. Это ломает рисунок игры, это
ломает футболистов. Четыре года ждешь, целый месяц играешь, доходишь до финала, и судья все решает. А, может, без этого видеоповтора он вообще бы ничего не заметил.

***

— Если бы не чемпионат мира, главным зрелищем этого лета стал Уимблдон. Он получился удивительным. В первом же круге проиграл 21 сеяный игрок. Что случилось?
— Трава — очень своеобразное покрытие. Важно поймать ритм. На траве каждый год разные ощущения. В отличие от того же харда, где тело может вспомнить, как комфортно ему было раньше. Во многом, именно поэтому на Уимблдоне часто случаются сенсации, не только в этом году.

Многое решает подача. На других покрытиях можно завязать борьбу даже на первой подаче. Здесь, если у соперника, проходит первая подача, остается только переходить из квадрата в квадрат. Игра со вторых мячей автоматически дает преимущество сопернику.

Передвижения по корту абсолютно другие. Надо быть очень внимательной и следить, чтобы ноги постоянно были под тобой. Как только ставишь кроссовок на ребро, нога проскальзывает. И, кстати, именно на траве у многих случаются травмы колен, паховых мышц или бедра.

— По ходу турнира в этом году снова заговорили про затяжные матчи. С ними надо бороться или они нужны теннису?
— Пятисетовые матчи — сложная история. На Уимблдоне их играют даже пары. Зачем это делается, плохо понимаю. На обычных турнирах парные матчи, наоборот, стараются укоротить. Пары играют три сета, два из них — с решающим очком, а в третьем — тай-брейк до десяти очков. Там больше полутора часов на корте не проведешь, как бы ни хотел. И это правильно.

Мужчин постоянно гоняют по пять сетов, еще и без тай-брейка. А он был бы не лишним, пусть не после «6:6», а хотя бы после «12:12» в пятой партии.

— Серена Уильямс в финале — это заявка на полноценное возвращение?
— Думаю, да. Сейчас она выглядела лучше, чем на Ролан Гарросе. Это один из ее самых любимых турниров. До финала она во многом дошла за счет мотивации и эмоций, вспоминая пережитое на этих кортах. Но она великая и точно еще поиграет.

— Вы одна из немногих, кто ее обыгрывал. Как?
— Самое главное — уверенность. Еще один секрет — если играть с ней в жару, то шансов становится намного больше. Она очень не любит жару. Ей становится тяжело, она сразу не такая резкая и быстрая. Когда я обыграла ее в Австралии, было под 40 градусов. Да, она почти не ошибалась, но стала чуть-чуть медленнее. У меня сразу появилась возможность навязать свою игру.

Уже после той победы я несколько раз играла с ней на US Open в вечернюю сессию, в районе семи часов. И там она просто выходит, сносит с корта и уходит.

— Говорят, из-за Шараповой Серена по-особенному настраивается на всех российских теннисисток. Это правда?
— Мне кажется, что она особенно настраивается на всех, кому неожиданно проиграла. После такого проигрыша она становится намного агрессивнее. Выходит на корт и всем своим видом показывает: «Как ты вообще могла меня обыграть, совсем обалдела что ли? Я больше тебе ни одного сета не отдам».

У меня практически так и получилось. После победы в Австралии все последующие матчи она меня просто сносила. Это есть в ее характере.

— Вы обыгрывали не только Серену, но и Серену вместе с Винус. Это другие ощущения?
— В паре все вообще немного иначе ощущается. Конечно, тяжело принимать их подачу. Они высокие, мощные, когда одна из них на подаче, а вторая — у сетки, кажется, будто корт сжимается. Когда мы сами на подаче, легче — есть много комбинаций, чтобы их обмануть.

***

— Екатерина Макарова в паре и Екатерина Макарова в одиночном разряде — это одна теннисистка или разные?
— Наверное, все же разные.

— Где вы себе больше нравитесь?
— Я нравлюсь себе и там, и там. Но, наверное, в паре я чуть более расслаблена. Когда я одна, очень ответственно ко всем подхожу и, может быть, слишком много думаю. В паре как-то с этим проще. Если пришла какая-то мысль, поделилась с Леной Весниной, она как-то отшутилась — и сразу легче.

— Бывало такое, что вы с Леной Весниной сначала играли одиночку и пару в один день?
— Да, как раз на Уимблдоне. В тот год, когда Лена добралась до полуфинала. В четвертом круге она обыграла меня со счетом «9:7» в третьем сете. Было очень обидно. И тяжело. Эмоционально и физически. Лена в тот день сыграла шикарный матч.

Через полтора часа мы пошли играть пару. Кое-как вышла, мы проиграли первый сет, потом выиграли второй и нас перенесли из-за темноты. Это было очень кстати — на следующий день мы просто вынесли этих девчонок.

— Как перестраиваться?
— Никак. Мы играем столько турниров за год, что уже привыкли быстро анализировать и отпускать матч. Проиграли? Ничего страшного — на следующей неделе новый турнир. И он тоже хороший и большой. А еще всегда работает фраза: «Пошли — выиграем пару и поднимем себе настроение».

Играли с Леной полуфинал в Мадриде. Только вышли на корт, достаем ракеты, Лена надевает напульсник и видит, что потеряла браслет. Расстроилась: «Только что разминались, он был, а сейчас его нет». А я говорю: «Ладно, пошли выигрывать браслет». И сразу она как-то забыла про это происшествие. В итоге взяли Мадрид.

***

— Вместе с Леной вы выиграли три Шлема, Олимпийские игры, итоговый турнир, были первыми в парном рейтинге. Что дальше?
— Сейчас наша цель — залечить все травмы. Из-за них Лена пропустила Уимблдон. Я готова ждать столько, сколько понадобится. Лена меня тоже ждала, когда у меня были проблемы с ахиллами. Играла с Дашей Касаткиной.

Мы действительно сильная пара, хорошо друг друга чувствуем. Уже 6 лет вместе. Для тура это большая редкость. Так долго работать вместе тяжело, потому что конкуренцию в одиночном разряде никто не отменял. А чтобы хорошо играть пару, надо хорошо общаться. Если в жизни отношения плохие, очень тяжело создать правильную атмосферу на корте. И это здорово, что у нас все получается.

— Самая важная победа — это?
— Олимпийское золото. Однозначно.

— Обычно теннисисты относятся к Олимпийским играм намного проще.
— Да. Но мы с Леной в этом тоже очень совпали. Она с детства мечтала об олимпийской медали. Для нее Олимпиада всегда была на первом месте, а уже потом — Большой шлем. И у меня абсолютно такая же история.

Когда Лена предложила сыграть в Лондоне, я была на седьмом небе от счастья. Для меня это всегда было мечтой, но тогда немножко несбыточной. А тут такой шанс. Лена была в десятке и могла взять себе в напарницы любого игрока. Но с одним условием: мы должны были сыграть три турнира. У Лены как раз горели финал Мадрида, финал Рима и полуфинал Ролан Гарроса. Мы должны были защитить все эти очки и остаться в десятке, чтобы она могла меня взять. Когда она мне это сказала, я так выдохнула: «Лена, спасибо, конечно, но ты очень сильно в меня веришь». В итоге мы сыграли финал Рима, финал Мадрида и четвертьфинал Ролан Гарроса. Лена осталась то ли девятой, то ли десятой. И мы отобрались в Лондон.

Но в Лондоне с нами не было моего тренера Евгении Александровны Манюковой. Считаю, это было упущением. Мы довольно легко проиграли в четвертьфинале, в день рождения Лены. Было еще обиднее.

— Что изменилось за четыре года, которые разделили Лондон и Рио?
— Мы сплотились. Научились не обращать внимание на какие-то внешние факторы. Когда девчонки начали рассказывать, как в Рио все отвратительно, сказала Лене: «Давай постараемся не говорить ничего плохого. Мы должны максимально полюбить это место. Нам не нужны здесь условия. Мы приехали за другим. Условия будут на US Open и на других турнирах». Она со мной согласилась. И мы просто исключили любой негатив о Рио.

Только макароны с сыром на обед? Хорошо, будем есть две недели макароны с сыром. Прачечная плохо работает? Ничего страшного. Я на протяжении всего турнира вручную стирала себе игровую форму. У меня было только три комплекта бело-красного цвета. Конечно, были комплекты других цветов, но я хотела выходить на корт именно в бело-красном. Я играла одиночку и пару. Три моих одиночки были из трех сетов. И перед каждым третьим сетом я ходила переодеваться, потому что было очень жарко. В какой-то момент уговаривала себя: «Катя, пожалуйста, сыграй уже одиночку в двух сетах, чтобы хотя бы один комплект сэкономить и не стирать». Каждый день стирала эти три
комплекта. Прошли через все. Но результат того стоил.

— Олимпийские игры как-то изменили вашу жизнь?
— Да. Нас начали приглашать на официальные мероприятия в Кремль. Ходили на прием перед Новым годом. Вообще с олимпийскими чемпионами проводят много интересных мероприятий, но с нашим графиком невозможно посетить даже десятую часть.

Рекламных контрактов больше не стало. У нас все же чувствуется кризис. Спортсменов не очень хотят видеть бренды. Больше приглашают актеров и людей из шоу-бизнеса.

Я, на самом деле, не гонюсь за какими-то контрактами, но всегда приятно продвигать что-то в своей стране. А еще приятно, что папа ездит на моей машине, и все обращают внимание, что это олимпийская машина. Мне кажется, он гордится мной. Это то, чего я хотела.

***

— В представлении многих теннис — это красивые девушки и парни в белоснежной форме на кортах Уимблдона. Но это же не всегда так. С чего начинается жизнь в туре?
— Ездить приходилось по самым разным турнирам. Гостиницы попадались самые разные. Мне очень повезло с мамой. Она умудрялась сделать все так, что я совсем не чувствовала дискомфорта. Чуть ли не спирт с собой возила, чтобы все продезинфицировать — я в детстве была ужасно брезгливая, просто не могла ни до чего дотронуться.

— Самый памятный турнир из того времени?
— Мы играли в Румынии в каком-то маленьком городке, сейчас даже не вспомню его название. Но там был аэропорт. Правда, когда приземлились и пошли получать багаж, то нас встретила лошадь с телегой, на которой и были чемоданы. Другие пассажиры как-то быстро сориентировались, разобрали свои вещи и испарились. Мы с с мамой остались вдвоем. Почти ночь. Ни такси, ни автобусов. Самое забавное было, когда из здания аэровокзала вышел местный начальник и закрыл его чуть ли не на амбарный замок. Он-то нас и довез до гостиницы. А там новая проблема — нечего есть. Мы несколько раз поели где-то в городе в кафешке, поняли, что это не то, попробовали, что предложит ресторан в гостинице — тоже мимо. Потом мама покупала в магазине хлеб, сыр, какую-то колбасу, овощи, сметану — и готовила мне все прямо в номере. Кипятильник и так всегда возили с собой. Так я питалась на протяжении всего турнира. И выиграла. Это была моя вторая победа на взрослом уровне.

— В начале карьеры вы уезжали в Испанию. Но быстро вернулись. Что пошло не так?
— Я протренировалась 12 лет в «Лужниках», у сестер Гранатуровых, Ирины Григорьевны и Елены Григорьевны. А потом приняла решение, что надо двигаться дальше. Ирина Григорьевна много ездить по турнирам не могла, а без этого в теннисе не бывает развития. Решили попробовать Испанию и съездить в Валенсию. Для россиян привычное направление. Там были и Марат с Динарой, и Игорь Андреев, и Маша Кириленко. В то время вообще был бум испанской академии. Столько людей нигде больше не видела. Я пробыла там четыре месяца — май и все лето. И поняла, что это просто тусовка.

Когда вернулась в Россию, в Подольске был турнир. Попросила Евгению Александровну Манюклву на меня посмотреть. Проиграла Насте Павлюченковой, но после матча сказала: «Евгения Александровна, не знаю, как вы, а я хочу с вами работать». Мы 10 лет отработали. На год взяли перерыв. И с марта снова вместе.

— В перерыве вы работали с Хогстедтом, который помог Марии Шараповой выиграть несколько Шлемов и спасает ее карьеру сейчас. Про него в туре рассказывают много всяких историй.
— Он своеобразный, но абсолютный фанат тенниса, и это чувствуется. А еще он много, просто очень много говорит. В России так не принято — все команды и комментарии предельно короткие и четкие. Мне было тяжело его воспринимать. Слушать на английском языке и постоянно переводить. Голова просто пухла.

Евгения Александровна всегда говорила: «Катя понимает с первого раза, она очень исполнительная, все про себя знает и чувствует свои удары».

Конечно, я многое попробовала за то время, что мы проработали вместе с Хогстедтом. Но главное — поняла, что Евгения Александровна — лучшая.

***

— Мы привыкли, что спортсмены в своих социальных сетях хвастаются кадрами с экзотических островов. У вас почти каждый отпуск на Алтае. Как так вышло?
— Как-то во время итогового турнира сказала маме, что хочу поездить по России. И мама начала рассказывать про Алтай, что это место силы. И про Камчатку. Но Камчатка сразу отпала, потому что было окончание сезона. Еще один длительный перелет я бы просто не выдержала. У нас концовка всегда получается очень сложная в этом смысле: Америка — длинный перелет, потом — Азия и снова длинный перелет, плюс Сингапур — тоже не близко. Все это за два месяца. На отдых лететь куда-то далеко просто нет сил.

Когда сезон закончился, вернулась домой и предложила молодому человеку отдохнуть на Алтае. Он поддержал. Первый раз полетели дней на пять. Остались в таком восторге от этого места. Там такой воздух, что полностью восстановилась буквально за пару дней. Было столько энергии, что уже там начала ходить в зал — хотелось ее куда-то деть. В Москве я сейчас 5 дней вообще ничего не делаю и все равно не чувствую такого.

— Сталкивались с чем-то необычным на Алтае?
— Местные рассказывают много разных легенд, про тот же Чуйский тракт. Говорят, ночами там постоянно прогуливается женщина в белом, неприкаянный дух какой-то. Но из знакомых никто ее не видывал.

Мы очень хотели бы познакомиться с шаманом или целителем каким-нибудь. Каждый раз просим: «Найдите нам шамана». Местные говорят: «У нас есть один, но он какой-то левый, артист». Надеюсь, получится еще раздобыть настоящего шамана и добраться до Байкала, потому что туда пока что так и не доехали.

— Вы много путешествуете. Ваш личный топ-3 стран.
— Россия. В любом рейтинге на первом месте. Люблю Австралию. Мне подходит климат. Там жарко, а я в жару себя лучше чувствую. К тому же очень вкусная еда. Куда ни пойдешь, везде все очень вкусно.

Мне нравится Италия. Была во Флоренции, в Риме, в Венеции. Там все очень гармонично.

В принципе, больше всего нравятся те страны, где получается хорошо играть. Туда, где ты 150 раз проиграла в первом круге, практически невозможно приехать с положительными эмоциями.

— Что бы вы рассказали друзьям-иностранцам о России, приглашая их в гости?
— Россия — самая большая страна в мире. Это первое. Конечно, буду ориентироваться на Москву, потому что я коренная москвичка, по маминой линии уже в восьмом поколении. Расскажу, что это уникальный мегаполис, в котором замысловато переплетаются история и современность. И обязательно напомню про силу духа и стойкость русских людей. Мы же никогда не сдаемся.

— Что нужно изменить в России?
— Очень хочется, чтобы мы стали добрее друг к другу. И стояли друг за друга не только в критические моменты. Хочется, чтобы те, кто работает с людьми, были более позитивными и приветливыми, куда бы мы не приходили — в ресторан, в банк или на стойку регистрации в аэропорту. Надеюсь, опыт чемпионата мира поможет.

***

— Если не теннис, то что?
— Тогда на первом месте были бы спортивные танцы. Нравится дизайн. Но, скорее, как хобби. Это от мамы. А у нее — от ее бабушки. Моя прабабушка все шила себе сама. И была очень креативная. Даже в те времена у нее было какое-то зеленое пальто — не как у всех. Она научила маму шить. В 90-е это был очень важный навык. В детстве мама обшивала меня буквально с ног до головы.

Я училась в Институте моды на факультете «дизайн костюма». Правда, всего год. Невозможно совмещать жизнь в туре и учебу.

— Любимый стиль в одежде?
— Наверное, классика. На корте, кстати, тоже. Раньше я играла в Lotto, у них была очень хорошая форма. Мы были вместе 8 лет, пока они не взяли дизайнера из Dolce& Gabbana, она была там каким-то ассистентом. Ее куда-то понесло. Постоянные кружева, бабочки, горох — прям Dolce на корте. Я себя очень некомфортно ощущала: то, как клумба, вся в цветах, то — в бабочках. Меня спасли больные ахиллы. Кроссовки Lotto просто не подошли, и я ушла к Sergio Tacchini. Это прям классика, то, что я люблю.

— Вы жаворонок или сова?
— Жаворонок. Легко переношу перелеты. Как-то так устроена, что, если легла на подушку, могу заставить себя уснуть. Нет такого, чтобы у меня была бессонница.

— Кино или сериалы?
— Кино. Из последних любимый фильм — «Тренер». Мне очень понравился. Зацепила фраза, которую герой Владимира Ильина говорит герою Данилы Козловского: «Знаешь, что самое главное в танке? В танке самое главное не обосраться». Вот и на корте самое главное не обосраться.

— Книга, которая произвела самое большое впечатление.
— Недавно прочитала «Богатый папа, бедный папа» Роберта Кийосаки. Мне понравилось. Из классики люблю «Графа Монте-Кристо». Сейчас как раз читаю автобиографию Марии Шараповой. Долго не решалась.