Когда ты спортсмен с желанием учиться, тебе открыты все дороги в университеты Америки, где возможно совмещать разные направления.
Валерия Дематьева занимается греблей. На ее счету есть медали международных и домашних турниров. В какой-то момент спортсменка решила, что взяла от этого вида спорта все, отправившись в Вирджинию. Она отучилась в университете Старого Доминиона, а в конце лета продолжит грызть гранит науки в магистратуре университете Темпл.
За три года, что Дематьева не приезжала домой, у нее накопилось много историй о жизни в другой стране. Корреспондент Sport24 Виктория Дмитриева расспросила ее об учебе, университетской гребле, новых привычках и ностальгии по России.
— Мечта поступить в университет в Штатах появилась у тебя в 14 лет. Ты долго не могла себе ответить на вопрос «почему?». Сейчас понимание пришло?
— Знаешь, наверное, потому что у меня папа всегда говорил: «Когда я играл в баскетбол, всегда хотел уехать в Америку». И у него был шанс, но он не попробовал. СССР распался, и сделать это было тяжело.
Он впустил в меня эту мысль, и я с ней жила. В 14 лет начала серьезно задумываться, а в 18 — собирать документы, готовиться к тестам, усиленно учить английский.
— Почему гребля, а не баскетбол?
— Не всегда же дети идут по стопам родителей. У меня мама, кстати, тоже баскетболистка в прошлом. Я же начинала с микса танцев и гимнастики, потом было плавание, теннис, волейбол и в 11 лет уже гребля. Сестра у меня тоже играла в теннис и немного плавала, а сейчас в академической гребле (София Дематьева — чемпионка Европы среди юниоров. — Sport24).
Мы обе в гребле, потому что Краснодар — юг. Тут рядом вода. У нас очень хороший тренер. Я ни разу не пожалела о своем выборе. Гребля дала мне много знакомых, путешествий и возможность попасть сюда.
— Тебе ответили из 25 университетов. Как выбирала тот самый?
— Мне очень помогла подруга, которая работает переводчиком. Она училась в Швейцарии и свободно владеет английским и немецким. Подруга написала резюме, все письма и посоветовала не искать агентство, а самой найти почтовые адреса тренеров и разослать информацию о себе.
Обычно отвечает процентов пять, но мне повезло, потому что она все грамотно составила. Я была в шоке. Там даже было несколько университетов из «Лиги плюща», но мой балл по английскому оказался не таким высоким, поэтому я не смогла туда попасть. Дальше я уже смотрела по климату. Мне важно было оказаться в тепле, потому что я сама из Краснодара. Посмотрела картинки в гугле и выбрала юго-западное побережье с океаном. Так я попала в Университет Старого Доминиона (ODU. — Sport24).
— Ты соврала тренерам, что едешь на свадьбу к сестре, а сама была на экзамене по ACT (Аmerican College Testing — экзамен, который сдается большинством учащихся США для того, чтобы поступить в вуз. — Sport24). Почему была такая секретность?
— Меньше знаешь — крепче спишь (смеется). Я верю в это. И верю в то, что энергию нужно беречь, когда у тебя есть какая-то задумка. Плюс у меня в Краснодаре был очень строгий тренер. Тогда мы усиленно тренировались, поэтому требовалась весомая причина для отъезда. Пришлось сказать так.
Я сдавала тест в Москве. Он чем-то похож на ЕГЭ. В него входят математика, английский, общие науки. Мой балл был приемлемым.
— Какой была реакция команды, когда ты сообщила новость о поступлении?
— Честно, я вообще не помню. Я только сказала, что уезжаю учиться и не вижу себя больше профессиональным гребцом, а спортивную базу мне хотелось использовать для образования.
— Потом была сдача TOEFL (тест на знание английского языка, который используется для поступления в иностранные университеты. — Sport24). У тебя получилось только с третьего раза. Как ты не закисла и не сдалась?
— Да, было тяжело. Этот экзамен ведь стоит прилично. Если не ошибаюсь, я тогда платила 18 или 20 тысяч рублей.
Ты сдаешь его четыре часа, потому что там чтение с вопросами, письмо, говорение и аудирование. Списать или подсмотреть у кого-то ответы просто нереально. Мне нужно было набрать 61 балл. Первый тест сдала на 53, второй — 47, а третий — 64.
Я не сдалась, потому что четко решила для себя уйти из профессиональной гребли. Тренером я быть не хотела, хотя у меня есть диплом. Мне очень сильно хотелось уехать.
— С какими спортивными достижениями в России ты отправилась в США?
— Я никогда не была каким-то суперуспешным атлетом. С 16 до 19 лет я была в сборной России. Наверное, самое большое достижение — 4-е место на чемпионате мира до 19 лет. Мы участвовали в восьмерке. Также я много раз выигрывала «Большую московскую регату» — международные соревнования.
Если честно, я считаю своим самым большим достижением поступление в американский университет. Хотя гребля мне дала возможность увидеть много стран, потренироваться в сборной.
— Ты недавно закончила обучение в Университете Старого Доминиона. Кто ты теперь по образованию?
— Я училась на психолога-маркетолога. В Америке есть основная профессия и второстепенная. Первый год в университете у меня была общая программа, а следующие три я занималась психологией. Маркетинг же был полгода-год. Я выбрала психологию, потому что это составляющая маркетинга, хотя изначально все было наоборот. Просто я посмотрела после шести месяцев обучения, что меня дальше ждет в курс по маркетингу и поменяла на психологию.
— Какой у тебя был выпускной?
— У спортсменов другая жизнь, нежели у обычных студентов.
Мы поужинали с тренерским штабом. Потом приехали члены наших семей, для которых мы провели гонки. Нас разделили на две команды, и мы гонялись друг против друга. После этого нам вручали сюрпризы, подарки, всякие грамоты. Мы арендовали кафе для этого дела. Тренер говорил большую речь, потому что уходит. А он основал программу по гребле в университете и преподавал 14 лет. Это была семейная посиделка.
— Как был устроен процесс обучения в ODU?
— Я приехала с очень плохим английским. На парах я ничего не понимала. Было сложно первый год. И не только из-за английского, но и из-за расписания. Тренировки начинались в 5:30 утра. До места проведения еще надо было доехать. Я вставала каждый день в 4:40. Мы заканчивали в 8:30, а в 10 я шла на лекции.
Первое полугодие мне сильно помогали девочки из команды. Позже время тренировок изменилось, и стало полегче. В предпоследний год в университете было вообще классно, потому что мы начинали с 7 утра, а пару дней в неделю занимались час в зале. Из-за ковида занятия были онлайн, что удобно: в Америке ты сам выбираешь себе классы, профессоров и время, когда они ведут свои занятия. Когда было все закрыто, мы еще и не гребли, поэтому вообще лайтово.
— Что тебя больше всего удивляло в университете и в Вирджинии, где ты жила?
— Меня долго удивляла вся культура. Иногда было страшно или неуютно сидеть с тем или иным человеком.
Вот в России ты никуда не можешь выйти без макияжа и красивой одежды. Первую неделю я ходила так по привычке, а люди сидели на парах в пижаме и кроксах. Я даже думала, что путала кабинеты, но ребята объяснили: «Да мы здесь все так ходим». Девочки, с которыми я жила, непонимающе задавали вопросы, когда смотрели за моими сборами на занятия: «А ты куда? В ресторан?» (смеется). Тоже потом рассказали, что тут можно ходить в университет так, как удобно.
Еще удивляла еда. У них нет гречки, нормального творога. Здесь молочку вообще практически никто не ест. Для меня это было трудно, потому что в России я пила много молока, ела творог и глазированные сырки.
Открытость людей — тоже непривычная вещь. Они могут незнакомцу рассказать обо всем: «О, привет! Как дела? А я вот с парнем рассталась». И ты такой: «Е-мое! Зачем ты мне это рассказываешь?!» (смеется). Ты можешь стоять в очереди в столовке и спокойно получить приглашение на вечеринку. Хотя, мне кажется, что они здесь все одиноки, несмотря на свою открытость и общительность. В Америке нет такой семейности и привязанности, как в России.
Расскажу тебе про гендерную тему. Здесь на домах висят флаги ЛГБТ, и ты знаешь, что здесь живут люди такого сообщества. Они этого не стесняются. Когда идет девушка, но не девушка, ты сразу понимаешь, кто это. Как-то я сидела в столовой с девочками из команды, к нам подошел парень, и у него ногти были длиннее, чем у меня, да и еще и оранжевого цвета (смеется). Я тогда только прилетела, и мне было неуютно. Я понимала, что в России такого бы не поняли.
Потом еще эти гангстеры. Я хоть и жила рядом с университетом, но там постоянно стреляли. Постоянно приходили письма о том, что кого-то изнасиловали, застрелили. С оружием в США проблем нет. Знаю, что в Чикаго, Нью-Йорке и других больших городах также много стрельбы.
— Русских встречала в университете?
— Честно скажу, немного. Знаю, что много русских в Нью-Йорке. Там идешь по улице и часто слышишь русскую речь. Во Флориде тоже. У меня в Вирджинии уже меньше. В университете я могла по пальцам пересчитать всех русских. Вот было много украинцев, белорусов. Теннисная команда процентов на 70 состояла из русскоговорящих.
Нет такого, что ты постоянно встречаешь кого-то из России. У меня был забавный случай во второй год обучения. На паре по английскому я заметила в новой группе парня со славянской внешностью: голубые глаза, кудрявые светлые волосы. Думаю: «Блин, это так странно». У него совсем не было акцента. Когда я заговорила с профессором, он услышал мой акцент, а после лекции подошел и спросил: «Ты русская?» (смеется). В общем, оказалось, что у него родители из Украины, но он родился в США. Он может говорить, но не умеет читать и писать на русском.
— Стереотипные вопросы от друзей и однокурсников про медведей, балалайку и водку были?
— Постоянно. Меня это очень сильно раздражает. У них в голове уверенность в том, что я либо русский шпион, либо пью водку. И неважно, где я нахожусь. Раньше из-за акцента они предполагали, что я или из России, или с Украины, а потом говорили: «Водки нет» (смеется).
Сейчас чуть легче, потому что акцент не такой заметный. Люди думают, что я из Европы, а когда я говорю про Россию, спрашивают: «А что ты думаешь про Путина? Водку пьешь?»
У нас еще был прикол на костре вместе с командой. Они очень доверчивые, главное — сделать серьезное лицо. Мы играли в игру, где ты должен был сказать три факта о себе, один из которых ложный. Нужно было угадать, какой из. Нас было трое из России и 6-7 американок. Девочка из Москвы, которая только-только прилетела, говорит: «Моя старшая сестра живет в Бостоне. Я ломала ногу в таком-то возрасте. Из моего окна видно медведей, которые гуляют по улице». Мне уже смешно, а они серьезно сидят и думают. В итоге решили, что ложь — про сестру в Бостоне. Они до сих пор думают, что про медведей эта девочка не соврала.
— Команда по гребле была одной из важных составляющих при выборе университета. Расскажи о том, какая она в твоем университете?
— Была разница между мной, гребущей в России и в США. Дома я была сфокусирована только на спорте, а тут фокус на учебе. У них в приоритете не спорт. В первую очередь, ты приехал учиться, а потом уже тренироваться. Если у тебя какие-то долги по учебе, о тренировке можешь забыть, если оценки ниже нужного уровня, ты не сможешь соревноваться.
Тренировки дома были намного сильнее. Здесь же я на лайте, но с привилегией бесплатного обучения, потому что являюсь неплохим спортсменом. Я больше не беспокоюсь за результат: для меня гребля сейчас — больше хобби, чем профессиональный спорт.
— Ты не все выкладываешь в инстаграм (деятельность Meta (соцсети Facebook и Instagram) запрещена в России как экстремистская. — Sport24). Под одним из видео в телеграм ты упомянула, что в команде есть крысы, поэтому приходится постить сюда. Объясни.
— Есть ребята, которые одержимы результатом, но у них его нет. Поэтому они вредят тем, у кого он есть. Думаю, такое часто бывает. Особенно, если это женская команда.
У нас в команде была девочка. За 6 лет ей так и не удалось ничего выиграть, побывать на крупных соревнованиях. Мы приехали на сбор в Техас после ковида. Мне уже 23, и я не парюсь о том, кто и что про меня скажет, если я выпью бокал вина за ужином. Девочка, которой не было 21, сняла видео и выложила его в снэпчат. Одна девочка из команды увидела это и пошла к капитанам, а самая старшая пожаловалась тренерам, хотя 80 процентов команды были совершеннолетними. В итоге нам настучали по голове и сказали: «Русские, мы вас сейчас депортируем» (смеется). После этого я стала выкладывать все туда, где нет американцев.
— Чего крутого ты добилась в американской гребле?
— У меня не какой-то супер-пупер университет. Он находится в первом дивизионе NCAA, но по рейтингу не так высок по гребле. Чем выше университет по рейтингу, тем сильнее тренировки, чем выше результат, тем больше спрос. Я никогда не стремилась в Америке куда-то попасть. Мне кажется, это того не стоит, если ты не рассматриваешь себя как члена национальной сборной. Я, грубо говоря, просто кайфовала, не жертвовала здоровьем, уделяла время учебе, каким-то своим хобби. Я взяла от гребли все, что могла. Скажу честно, гребля — лошадиный вид спорта — наравне с лыжными дисциплинами и плаванием. Мой вид спорта — не совсем женское занятие.
— Реальная жизнь студентов в США и то, что мы в России видим в фильмах — разные вещи?
— Нет (смеется). Я не знаю, что происходит в средней и старшей школах, но как-то была в одной из. Там есть эти знаменитые шкафчики, они приносят или покупают ланчи, могут выбирать классы, учителей, группы.
Удивляет еще разница в возрасте, когда ты уже студент. В 16 лет они здесь могут водить, а покупать алкоголь до 21 или делать что-то еще — нет. В России все иначе.
Наблюдения показывают, что чем раньше ты начинаешь, тем раньше заканчиваешь. Меня в 23 года тусовки уже не влекут. На первом курсе я была на домашних вечеринках. Они украшают все, ставят посередине комнаты большой чан, куда сливают виски или вермут и красящий лимонад. Удивляет еще свобода в наркотиках. Если тебе надо, можно легко достать. Очень много людей со своими дилерами. Ты, когда узнаешь это, такой: «Е-мое! Серьезно?» (смеется). В такие моменты становится страшно.
Если ты идешь на хаус-пати, документы никто не спрашивает. Рядом с университетом есть 43-я улица, которая известна своими тусовками. Многие устраивают вечеринки своих сообществ. В субботу вечером на этой улице гудит каждый дом. Я была всегда со спортсменами или своей командой.
— В конце августа ты будешь получать степень магистра в Университете Темпл. Почему решила продолжить обучение?
— Когда ты спортсмен, обучающийся в университете США, по правилам можешь соревноваться четыре года. Из-за ковида два года мы нигде не выступали, но за мою учебу платили. Мне и другим таким же дали дополнительные два года, которые будут оплачены. Я нашла университет с направлением «туризм и управление гостиничным бизнесом» и более сильной командой.
События так складываются, что, возможно, у меня будет работа в этой сфере. Сейчас строится интересный отель, и я хотела бы быть во главе него. Если что-то пойдет не так, можно поехать в Европу и найти там работу в сфере туризма.
— Какие новые привычки тебе привила Америка?
— Я стала пить очень много воды. В день, наверное, выпиваю 5-6 литров чистой воды. Передо мной стоит две бутылки, и я знаю, что выпью их за пару часов. Там у всех так. В университете каждый носит с собой большую бутылку с водой, выпивая ее за пару.
Сейчас расскажу чумовую историю про Америку и воду. Все знают, что тут очень дорогое медицинское обслуживание. Главные препараты, которыми они лечат, — вода, лед и обезбол. Болит голова — выпей воды. Болит нога — выпей обезбол. Растянул мышцу — приложи лед. После первого года я перестала ходить к врачам, потому что знала, чем мне посоветуют лечиться (смеется).
— Что бесит в Штатах?
— Мне никогда не нравилась неискренность. Они могут тебе улыбаться, но не из-за того, что реально хотят сделать это. Еще американцы никогда не скажут тебе что-то прямо. Им проще ходить вокруг да около.
У них сахар просто везде. Мне пришлось из-за этого поменять свое питание. Я считаю, что сбалансированно питалась в России, но сейчас у меня просто правильное питание. Здесь некачественная молочка, я убрала все мучное, потому что оно состоит только из сахара. В моей жизни стало больше зелени, овощей и фруктов, мюсли, из мяса только курица и рыба.
— Ностальгия по дому заставляла покупать что-то из русской еды?
— У нас был один русский магазин в Вирджинии, но его закрыли прошлым летом. Очень сильно хотелось плакать, потому что там были мои любимые глазированные сырки (смеется). А так, не хватает кваса. Еще люблю зефир в шоколаде, брала в магазине творог, докторскую колбасу.
В Вашингтоне есть русский ресторан Mari Vanna. Когда я туда прихожу, всегда беру окрошку, борщ, если не окрошка, обязательно оливье и пиво. Парень у меня любит хачапури по-аджарски. А так я готовлю сама.
— Самый жесткий факап, который случился с тобой в США?
— Да у меня, что ни день, то факап (смеется).
Когда я только приехала, не знала значения понятия «N Word» (эвфемизм, употребляемый вместо неполиткорректного nigger. — Sport24). Как-то мы пошли ночью с подружкой из команды за мороженым. Мимо проезжал черный чувак на кабриолете, у которого играла хорошая песня. Я знала, что нельзя говорить слово на «N» темнокожему человеку, потому что это обидно для них. Но я не знала, что и белым американцам нельзя. Я такая ей и говорю: «У этого N играет такая крутая песня». Она мне: «Ты че? Нельзя говорить это слово». Девочка обиделась и не разговаривала со мной потом (смеется). Она объяснила, что даже при белых нельзя его произносить. Больше я так не делала.
—В Америке много праздников, которых нет в России. Какой тебе понравилось отмечать больше всего?
— У них, что ни праздник, то пьянка. Здесь всегда ищут повод, чтобы обосновать желание выпить.
Самый прикольный праздник — День благодарения. Обожаю макароны с сыром, домашнюю картошечку, индейку. У них он ценится больше, чем Новый год.
— Твой парень не из России. Расскажи, как уживаться с человеком, у которого другой менталитет?
— Он не совсем американец, хотя и родился тут. Его родители из Ирана. Но тут либо клик, либо нет (смеется).
— Чему русскому ты его научила?
— Он уже знает некоторые фразы и слова типа «спокойной ночи», «доброе утро», как дела?», «заткнись», «принеси туалетную бумагу».
— Тебя не было в России уже около трех лет. По чему скучаешь больше всего?
— По семье и друзьям. По еде, которую я до этого упоминала.
Если сейчас все бросить и поехать в Россию, мне придется потратить время на адаптацию. Мне чуть-чуть сложно с русским, первая мысль идет на английском. И я не знаю, чем могу заниматься в России, хотя понятно, что можно найти работу в мегаполисе. Я не вижу себя без доступа к океану, без каких-то свобод, например, выйти из дома в шортах и майке в любое общественное место в России будет странно. Я уже три года не красилась. Мне будет нормально без этого, но все равно люди подумают что-то обо мне.
Я бы слетала домой на пару недель, чтобы всех увидеть и поесть вкусной еды, а потом улетела обратно.
«Это победа» — телеграм-канал Виктории Дмитриевой. Там еще больше крутого спорта!
Подписывайтесь на канал Sport24 в Яндекс.Дзене