Все уже привыкли, что накануне важных международных стартов, где есть российские спортсмены, иностранные журналисты выпускают какие-то громкие интервью или расследования, связанные с допингом, но сейчас этого нет. Дело в том, что про наши косяки прошлого уже все сказано. Тем не менее накануне Олимпийских игр в Токио один фильм все же вышел. И сделал его не всем известный Хайо Зеппельт, работающий на немецком телеканале ARD, а Сергей Морозов для спецпроекта Сергея Шнурова на RTVI.
В работе «Допинг. Поймай меня, если сможешь» автор пытается выяснить, как Россия докатилась до того, что уже несколько лет спортсмены не могут выступать на соревнованиях под своим флагом. Для этого Морозов встретился с разными героями, а также заглянул в архив. Sport24 посмотрел почти что часовой фильм, чтобы проспойлерить его вам.
Основной упор в рассказе сделан на легкую атлетику, с которой когда-то все и началось. Вряд ли кто-то удивится тому, что допинговая система существовала еще во времена СССР, и не только в этом виде спорта. Вот, например, короткая история от главного врача сборной по тяжелой атлетике в 70-е годы Сергея Сарсании:
— В 76-м впервые был проведен контроль. Мне рассказывали, как Васю Алексеева (двукратный чемпион ОИ, 8-кратный чемпион мира. — Sport24) всю ночь отпаивали раствором лимонной кислоты. И удалось все-таки убрать [следы запрещенного вещества]. Его не поймали. А вот болгарина в первом тяжелом весе взяли за жопу, а его медаль отдали нашему.
Сын главного врача сборной СССР по легкой атлетике Григория Воробьева предоставил RTVI секретную записку с подписями Сергея Португалова (несколько лет назад Спортивный суд (CAS) пожизненно забанил специалиста за то, что он снабжал допингом спортсменов) и его наставника Рошена Сейфуллы, где ясно сказано о том, что для достижения результатов необходимо использовать анаболические стероиды.
Воробьев отказывался кормить атлетов «запрещенкой», поэтому Португалов шел в обход, общаясь с атлетами и их тренерами напрямую. Когда кого-то ловили на допинге, крайним оказывался врач сборной, а не профессор. Вскоре такая схема оказалась не нужна: Португалов внедрился во Всероссийскую федерацию легкой атлетики (ВФЛА) со своей программой обеспечения подготовки сборных команд к важным стартам. Правда, член президиума ВФЛА в 2002–2008 годах Алексей Кустов называет все случившееся бизнес-проектом спортсменов и тренеров, о котором знало и руководство федерации. Не сложно догадаться о существовании чего-то подобного и в советские годы.
Выяснили и подробности про пароход, о котором рассказывал экс-глава Московской антидопинговой лаборатории Григорий Родченков в своей книге. Это оказался не бред сумасшедшего: лаборатория на корабле действительно существовала, что подтверждают и рассказы очевидцев, и архивные документы. На Олимпиаде-1988 в Сеуле на борту «Михаила Шолохова» творились великие дела. Должны были и на Играх-1984 в Лос-Анджелесе, но судно не пустили в США, а потом СССР бойкотировал соревнования.
Что касается Сочи-2014 и истории с дыркой в стене, где сотрудникам ФСБ передавали допинг-пробы российских спортсменов, тут все сложно. Съемочной группе телеканала в прошлом году не удалось попасть внутрь здания, которое было оборудовано во время зимних Игр под лабораторию. Там затеяли масштабные ремонтные работы, распотрошив все, поэтому никаких улик найти уже не удастся. Собственник и арендатор на запрос RTVI о том, что будет со зданием, не ответили. Странно, не правда ли?
Тем не менее даже без этого ясно, что спортивные функционеры не могли не быть в курсе происходящего. Так было и в России, и в СССР: оба государства маниакально зациклены на медалях. Эти отголоски прошлого и продолжают губить судьбы молодых спортсменов: одни требуют от них побед, а другие — денег за свою допинговую помощь. Поэтому где-то можно и согласиться с версией Кустова про бизнес-схему, которая привела атлетов к жизни под нейтральным флагом. Такая же судьба когда-то ждала и Китай, но у врача олимпийской сборной не нашлось свидетелей, поэтому дело замяли. У нас же был Родченков…
И на самом деле это не так уж и плохо. Без всех этих разоблачений, скандалов, дисквалификаций и неминуемых жертв система продолжала бы жить, ублажая медалями государство, а посредников — деньгами. А так все хоть немного, да утихомирились. Единственное, чему предстоит научиться России — идти на компромиссы.
