История самой красивой лыжницы России: взяла медаль ЧМ-2021, а раньше сама готовила трассу и в школе считали изгоем

Константин Лесик

Поделиться

Комментарии

25-летняя лыжница Яна Кирпиченко провела лучший сезон в своей карьере: пробралась в топ-10 личных гонок на этапах Кубка мира и чемпионате мира, а также помогла сборной России достичь лучшего результата на ЧМ в эстафете за последние 16 лет.

В Оберстдорфе Кирпиченко бежала первый этап и блестяще справилась с ним, финишировав в тройке лидеров в одно время с норвежкой Тириль Венг и чешкой Катериной Разымовой. Сборная России завоевала серебро.

Кирпиченко часто называют самой красивой лыжницей — включают в специальные подборки и спрашивают про фотосессии в мужских журналах. Но на деле Яна — скромная девушка из алтайского Рубцовска, которая росла в непростых условиях. Она любит читать и не всегда радуется повышенному вниманию.

Ниже — большое интервью Кирпиченко корреспонденту Sport24 Константину Лесику, после прочтения которого вы узнаете лыжницу с новой стороны:

— в каком случае Яне было бы тяжело смотреть в глаза сокомандницам;
— в чем различия работы у Бородавко и Крамера (они принципиальны);
— почему фанаты предлагали Яне идти работать на завод;
— как лыжница реагирует на предложения познакомиться;
— почему занятие лыжами в Рубцовске считалось позорным, а лыжников считали изгоями;
— 3 км пешком и самостоятельная подготовка трассы;
— что не так с развитием туризма в Алтае;
— большая мечта, связанная с путешествиями и животными;
— как Яна реагирует на заголовки в стиле «самая красивая лыжница»;
— встреча с Усейном Болтом и восхищение Максимом Ковтуном;
— и многое другое!

«Главное событие сезона — серебро в эстафете. Но самые сильные эмоции были накануне той гонки — ожидание, мандраж. Переживания были очень сильными. Это же такая ответственность! Если бы у меня не получилось, было бы тяжело смотреть в глаза девочкам (смеется). Да и для самой себя тоже было важно выступить хорошо. Волновалась я и после своего этапа, когда уже вроде как было понятно, что мы с медалью. Мало ли, может падение какое или еще чего.

Помню момент финиша: у нас медаль, мы вторые. Вроде как надо радоваться, но эмоций не было совсем, настолько мы были выхолощены. В моих мечтах, когда я выигрывала медаль, я прыгала от счастья, была на таком кураже. Но на деле ничего такого не было, все эмоции ушли раньше»,— рассказывает Яна.

— Волнение не мешает в гонке?
— Есть некая грань. До определенной точки оно помогает, ты выходишь на адреналине. В этой ситуации главное не перегореть. Я не перегорела и все вышло хорошо.

— Как оценишь личные результаты на ЧМ?
— Очень рада десятому месту в скиатлоне. У меня было понимание, что было бы здорово оказаться в топ-10. На этапах Кубка мира я не один раз заезжала в десятку на личных гонках и на мире хотелось продолжить эту традицию. Грубо говоря, топ-10 было для меня некоей планкой.

— В гонке на 30 км у тебя было два падения. Несмотря на это, ты приехала 12-й. Не обидно?
— Конечно, в той гонке хотелось быть поближе к лидерам. В то же время понимаю, что ничего грандиозного там бы все равно не случилось. Не будь падений, я бы финишировала где-то 8-й или 9-й.

Но я довольна тем, что не случилось сильного западения скорости. Ведь я очень давно не бегала «тридцатку».

— Похоже, эта дистанция — не из твоих любимых.
— Да. В этом сезоне любимая — 10 км классикой. До этого очень много лет нравился скиатлон. Но в этом сезоне случились какие-то проблемы с коньковым стилем. И классика преобладала.

Масс-старты мне нравятся больше, чем разделкит — с самого начала подхватываешь темп соперниц и понимаешь, что можно сделать. Одной тяжело начинать работать с первых метров. В России мы привыкли к определенным скоростям: начинаешь спокойно и потихоньку включаешься. На Кубке мира это надо делать сразу, с первых метров. Поэтому масс-старты мне бежать проще. Но это работает, только когда у тебя есть силы и лыжи хороши.

— Командная тактика бывает в таких случаях?
— Обычно нет. Все зависит от текущей ситуации. Если мы понимаем, что где-то можем помочь друг-другу — да. Но специально никто никого не будет тащить.

Например, в Фалуне мне было проще, потому что мы работали вместе с Юлей Ступак. Потом мы общались после гонки, и она сказала, что со мной рядом ей было спокойнее. Кстати, тогда Юля выдала мощный финиш — гонка у нее получилась отличной.

(Ступак заняла 2-е место, обогнав Терезу Йохауг, Кирпиченко финишировала 5-й, уступив победительнице пару секунд. — Прим. Sport24).

Но специально над командной тактикой работать не стоит. Лыжи — индивидуальный вид спорта.

— В этом сезоне ты перешла от Маркуса Крамера к Юрию Бородавко. Судя по результатам, решение было правильным?
— Я готовилась с личным тренером Гельмановым Артемием Владимировичем, который тренирует юниорскую сборную страны. Подготовка с ним прошла очень хорошо. К тому же свою роль сыграла смена деятельности. До этого у нас в группе Маркуса Крамера была одна работа, а с Артемом Владимировичем мы делали абсолютно другую.

А Бородавко меня очень хорошо подвел к стартам. Думаю, это слаженная работа всех. И самоотдача стала серьезней.

— Научилась больше требовать от себя?
— Скорее, научилась грамотнее подходить к восстановлению растяжке: вещам, которые на первый взгляд кажутся не самыми главными. Раньше думала, что это все мелочи, а в этом сезоне стала относиться к ним серьезнее.

— В чем принципиальные различия работы у Крамера и Бородавко?
— Это совершенно разные подходы, разные методики. Вообще все разное! Их просто нельзя сравнивать.

У Маркуса тренировки более длинные, монотонные, равномерные, без отдыха. Работа невысокой интенсивности. У Юрия Викторовича требуется большая самоотдача, ты должен быть полностью заинтересован, полностью погружен в работу. Интенсивность очень высокая, много силовых.

Но я не могу полноценно сравнить, потому что у меня еще не было летней подготовки с Бородавко. Там все совершенно по-другому.

— Тебе ближе подход Юрия Викторовича?
— Надеюсь, что да. Очень многое зависит от летней подготовки. Согласна с тем, что здесь есть западный и русский подходы. Юрий Викторович подстегивает на каждой тренировке. С Маркусом лучше работать уже полностью сформированным спортсменам. Таким, как Александр Легков. В какой-то момент он понял, что, когда и как ему нужно. И его просто немножко направляют, подсказывают. Тренер как бы твой друг. В случае с Бородавко тренер — это тренер.

— А еще с Маркусом нужно владеть английским.
— Когда я к нему приходила, у меня была база со школы. Остальное вспоминала или учила по ходу дела. Еще мне помогло, что целый год я жила вместе с Юлей Ступак — она хороша в английском. Если нужен был серьезный, глубокий разговор, она мне помогала.

— С иностранками общаешься на Кубке мира?
— Немножко общаемся с немками. Они примерно наших лет, давно с ними наладилась коммуникация — друг на друга подписаны в инстаграме, следим, отвечаем на сторис, перекидываемся фразами после гонок. Наверное, больше ни с кем.

Но конфликтов точно нет. Все эти эпизоды, как был у Саши Большунова с финном Йони Мяки, единичные и решаются быстро двумя командами. Но тот случай получил большую огласку, было много комментариев болельщиков. Не очень хорошо, когда фанаты заваливают кого-то злыми сообщениями.

— Тебя заваливали?
— Бывало в том году, после неудачных гонок. Писали, зачем держать в команде таких, как я. Предлагали идти работать на завод. И все в таком стиле. Люди как будто бы не понимают, что нас самих не устраивают такие результаты. Все же не так просто, и эта работа не такая легкая. Хотя многие все равно думают, что мы ничего не делаем и просто ездим по заграницам, загораем.

Не думаю, что многие лыжники бы захотели так кататься, не показывая хороших результатов и просто тратить свою жизнь.

— Как реагируешь на хейт?
— Никак. Вообще. Прочитала комментарий или сообщение в директе и забыла. Не отвечаю и не блокирую. Просто игнор.

— А вообще отвечаешь болельщикам?
— После эстафеты на чемпионате мира было очень много сообщений. Хотелось ответить многим. Но это у меня отнимает энергию, а она не безгранична. К тому же впереди была гонка на 30 км, надо было думать о ней. Потом поездка домой, лечение. Охота побыть с семьей, которую не видела полгода, и все как-то наслаивается. Обычно я отвечаю, когда есть свободное время. Например, в аэропорту. Нет такого, что я весь вечер с телефоном. Стараюсь от него отдыхать.

Но когда волнуюсь, телефон помогает отвлечься. Если все хорошо, то я его не трогаю.

— Приходят сообщения с предложением познакомиться?
— Приходят. Но не вижу смысла на них отвечать (улыбается).

— Помнишь какие-то смешные сообщения?
— Как-то прислали поздравление, которое начиналось со слова Наташа (смеется). То есть человек хотел поздравить Непряеву, а не меня. Такие моменты случаются.

— Хотела бы потренироваться с кем-то из иностранных лыжниц?
— Нет. Как я поняла, прыгать с подготовки на подготовку не очень хорошая система. И не думаю, что будут какие-то кардинальные перемены, если я потренируюсь с ними какой-то непродолжительный период.

— Зато можно понять, в чем сила тех же норвежцев.
— У них особое отношение к лыжам. Я сама из маленького города Рубцовска, Алтайский край. Уже 10 лет мой дом — Барнаул, но до этого жила там.

Занятие лыжным спортом в Рубцовске было дикостью. Нас даже застремали. Пусть будет именно такое слово. Когда тебя видели с лыжами, это был какой-то позор. Настолько они были непопулярны в школе. К виду спорта относились с пренебрежением. Если ты лыжница, то всё, ты — изгой.

По условиям все тоже было не очень хорошо. Не было базы. Барнаул — город побольше . Там есть трасса с хорошим равнинным кругом длиной в 25 км, его постоянно готовят. Любители счастливы. И вообще у людей чувствуется другое отношение к лыжам.

На чемпионате России в Тюмени было достаточно зрителей, но они заняли далеко не все места на трибунах. И это совершенно не так, как в Норвегии. Помню этап Кубка мира в Осло — там стояла толпа людей на протяжении всей трассы. Было впечатление, что туда съехалась вся Норвегия. У них лыжный спорт в крови. Трассы повсюду: вышел из дома и начал тренировку. А, например, у меня в Барнауле, хоть и развит любительский спорт, но той же базы нет.

Рада, что в этом году решился вопрос с трансляциями. Гонки показывали по «Матч ТВ». Но до этого была пропасть. И даже лидеров знали далеко не все болельщиков.

Футбол в России развит, все об этом знают. Фигурное катание тоже развито. А лыжи… Сашу Большунова, Юлю Ступак и Наташу Непряеву, надеюсь, хоть теперь стали узнавать.

— Что нужно сделать, чтобы сделать лыжи популярнее?
— Мне кажется, у нас не будет как в Норвегии. Просто нет таких условий. Хотя снег в отдельных регионах лежит очень долго.

Многим еще кажутся лыжи скучными. Интересно смотреть эстафеты, спринт, командный спринт. А 30 км? Ну побежали, прошли через какое-то время разок через стадион… Это достаточно муторно. В биатлоне есть стрельба, интрига, что-то может случиться. А у нас плюс-минус понятно, что произойдет (смеется).

— Как тогда болельщикам смотреть 30 км и не заскучать?
— Ха-ха, не знаю. Но если проникнуться, это будет интересно.

— В одном из интервью ты говорила, что любишь читать. Какую книгу посоветуешь?
— Во время подготовки к чемпионату мира было сложно с этим, все силы направляла на предстоящие гонки. Устаешь на тренировке, а тебе еще нужно поработать с мануальщиком, на массаж сходить. Ты постоянно находишься в бешеном ритме. Конечно, было бы здорово прийти вечером и сесть за книжку, но ты читаешь просто мимо строк. Не можешь вникнуть в смысл. Летом это делать проще.

Из последнего, что произвело впечатление — «Безмолвный пациент» Алекса Михаэлидеса. Не самое простое произведение. Автор рассказывает о психически неуравновешенной девушке, у которой убили мужа. Очень долго пытаешься понять, она это сделала или нет — бесконечные допросы. Серьезная психологическая книга.

Иногда ты читаешь какие-то простые романы, чтобы отвлечь голову. А иногда что-то посерьезнее. Но на это нужна энергия, нужно вникать.

— И тебе это нравится?
— Да. Одно время меня очень интересовала психология. Преподаватель в вузе рассказывал нам про Зигмунда Фрейда, разные теории. Мне это очень нравилось, я скупала разные книги.

Помню, как купила учебник «Введение в психоанализ» — открыла, прочитала пару страниц и поняла, что это слишком (смеется). До сих пор лежит дома, так я его и не осилила. Все-таки есть книги со сложной терминологией, которые даются не так легко.

— Можешь разобрать свою личность с точки зрения психологии?
— А у меня много личностей (смеется). Но если серьезно, то я скорее интроверт, чем экстраверт. В последнее время мне перестало нравиться давать интервью. Я и раньше как-то не особо любила, но сейчас еще больше разлюбила. Понятно, что на соревнованиях ты находишься постоянно в социуме, идет общение. Но, когда приезжаешь домой, хочется отключиться от всего. Как будто бы этим общением я отдаю энергию. Сначала внимание, интервью, тебе нравится, а потом ты понимаешь, что как будто твои силы уходят не туда.

Если говорить о темпераменте — то точно не флегматик. Остальные три типа во мне перемешаны. Я часто жизнерадостная и спокойна, но бывает, что настроение скачет вниз и вверх.

— Ты сказала, что из-за занятий лыжами тебя считали изгоем. Как это выражалась?
— Конечно, все было не так открыто. Но лыжами в классе занималась только я одна. Было такое, что высмеивали. Люди не понимали, что мы делаем в секции. Но это все равно никому не нравилось.

— Почему?
— Не знаю. Просто так. Не думаю, что дело в какой-то зависти. Просто им хотелось выразить свою неприязнь.

— Есть мнение, что самые жестокие люди — это дети.
— Так и есть. Помню свою практику в школе, когда я сама уже училась в вузе. Это были тяжелые будни. Во-первых, мне казалось, что из меня высосали всю энергию. Во-вторых, в каких-то моментах эти дети были злыми, даже суровыми. Умудрялись дерзить. В тот момент поняла, что точно не буду учителем и точно не буду работать с детьми.

— Не хотелось бросить лыжи из-за негативного отношения в школе?
— Нет. Мне же это нравилось. Это все равно, что обращать внимание на комментарии болельщиков. А если почитать то, что мне писали в прошлом году, то я уже должна была повесить лыжи на гвоздь и идти работать. Если обращать внимание на то, что тебе говорят и не заниматься тем, что тебе нравится, то далеко не уедешь.

— А с условиями в твоем детстве все было в порядке?
— Нет. Помню, как перед сезоном мы шли в лес, там был круг длиной около 2 км — за лето он зарастал ежевикой, деревья падали. И мы самостоятельно его готовили к сезону. Девочки — более мелкую работу, парни расправлялись с деревьями. Никаких ратраков тогда не было — перед тренировкой надеваешь лыжи и идешь топтать себе лыжню. Только потом катаешься.

А до того леса еще нужно было дойти. Поэтому зачастую каталась на стадионе у дома — там обычное поле, а трасса 300 метров по периметру. Вот тебе и круг.

— Далеко было идти от дома до трассы?
— Около трех километров. Ходили пешком. И ботинки в моем детстве были совершенно другие — черные, кирзовые. Помню, как в них было сложно и скользко идти, я постоянно падала. Тренер только и успевал поднимать меня за руку.

— Можешь рассказать про свою семью?
— Мама работает преподавателем в техническом вузе. Она раньше тоже бегала на лыжах. Но при этом не хотела, чтобы я шла в этот вид спорта. Можно сказать, она всячески скрывала это направление от меня (смеется). Хотела, чтобы я больше посвящала себя учебе.

— Но ты в итоге все равно стала лыжницей.
— Да, я очень этого хотела. Мама всегда смотрела гонки, хоть и меня на тот момент это не цепляло. Сначала я хотела идти в легкую атлетику, мне нравилось, как девчонки бегали в начале сезона. Но у нас в городе не было отделения. Мама тогда сказала: «Ок, отдам тебя в лыжи». Там как раз была летняя беговая подготовка. Она надеялась, что к осени я брошу это дело. А мне понравилось. Хотя, когда я первый раз надела лыжи и начала падать каждые 20 метров, мама подумала, что мне все это быстро надоест. Но я втянулась и всё закрутилось.

После девятого класса у меня был выбор — плотно уходить в учебу (я мечтала стать ветеринаром) или сделать ставку на спорт. Выбрала лыжи. Тогда на первенстве России я была стабильно в топ-10, чувствовалась перспектива. Если бы финишировала в районе 50-х мест, ударилась бы в учебу. Ведь в школе мне тоже нравилось, у меня не было троек.

— Что посмотреть туристу в Рубцовске?
— Ничего. Это совсем маленький городок. В начале 2000-х там было много заводов. Сейчас из крупных предприятий остался только Алтайвагон. Все в упадке. Город разваливается на глазах.

Раньше люди жили хорошо за счет производства. Когда заводы начали закрывать, народ стал переезжать в более крупные города. В основном, в Барнаул. Если в Рубцовск кто-то переезжает, то только из близлежащих сел, где дела еще хуже.

— Планируешь оставаться жить в Барнауле?
— Да, мне нравится этот город. Но Алтай — это не про города. В нашем крае есть много хороших мест. Например, село Колывань. Я там все свое детство провела на сборах.

— Туризм на Алтае сейчас активно развивается.
— Развивается, но не так, как хотелось бы. Места сами по себе красивые. Много где чистая и нетронутая природа. У нас есть озеро Ая, ездили туда в этом году. И к нему просто нельзя подступиться. По периметру все застроили базами. Хочешь на озеро? Бронируй место в гостинице — получишь выход к нему. В мамином детстве туда можно было спокойно приехать на машине, поставить палатку, порыбачить. Сейчас такого нет.

Еще читала, что в одном из районов собирают вырубать огромное количество деревьев и что-то строить. Причем зачастую это делают москвичи. А люди из ближайших регионов не имеют возможности туда попасть. Если это делает кто-то из столицы, он и ценник устанавливает соответствующий, который не подходит для жителей регионов. С одной стороны, есть облагораживание и туристическое развитие. С другой — это происходит немного по-варварски. Место и так красиво с точки зрения природы. И запихивать туда какие-то развлечения дополнительно не очень правильно.

— А что думаешь про Москву?
— Внутри Садового кольца — это да, столица. А чем дальше ты отходишь от центра, тем больше это похоже на Барнаул. А за МКАДом вообще начинается Рубцовск (смеется).

Бывает, гуляешь — все очень чисто и красиво, потом уйдешь куда-то в сторону и начинаются обычные кирпичные пятиэтажки.

Помню, когда на поезде едешь в Москву, километров за сто видишь богом забытые деревни. В этот момент думаешь: «Ничего себе. Это же ведь Подмосковье».

— В последнее время у многих твоих партнерш по женской сборной появились дети. Не отвлекает?
— Да, это такой «бэби бум». На сборы детей не возят, они у них дома. Да, на чемпионат России привезли (из соседних комнат в это время доносятся детские голоса, интрервью записывалось на ЧР в Тюмени, — Sport24). Наконец-то со всеми познакомились. Это здорово. Несколько раз приходила по вечерам к Юле Ступак, сидела у нее в гостях. Играли с ее ребенком, мне это нравилось.

— Самой не хочется стать мамой?
— Пока нет. Точно нет.

— Судя по твоему инстаграму, ты очень любишь животных.
— Да, это правда. Раньше, где бы ни проходило первенство России, в выходные приезжала в местный зоопарк. Еще я очень хорошо общаюсь с главным человеком барнаульского зоопарка. Мы дружим, и он частенько зовет в гости, когда рождаются львята, медвежата. Разрешает проводить время с ними. Это очень здорово. Я в эти моменты проникаюсь и наполняюсь счастьем.

— Хотела бы побывать на сафари?
— В Африке есть отель на территории национального парка. Туда очень тяжело попасть, бронировать места надо за полгода. Там живут жирафы. Завтракаешь, а они к тебе заглядывают в окно. Можно сказать, живешь у них дома, можешь покормить их. Это моя мечта.

— А у тебя самой есть животные?
— Кролик и два кота. Они живут у мамы в Барнауле. Помню, в прошлом году приехала с «Тур де Ски» домой, а в подъезде кто-то выбросил котенка в коробке. На улице минус 40. Куда его? Взяла на передержку, начала искать хозяина. Спустя четыре дня человек нашелся, но я так прикипела к котенку — уже не могла его отдать. Называла его Серый, так эта кличка у него и осталась. Второго кота зовут Снежок, но я зову его Белый. Так что у меня Серый и Белый — все просто.

— Следишь за другими видами спорта?
— Очень люблю фигурное катание. Когда мы были на Универсиаде в Красноярске, я ходила на закрытие и там были показательные выступления. По телевизору смотреть одно, а вживую — совершенно другие эмоции. Помню, тогда выступал Максим Ковтун. Он потом резко завершил карьеру, хотя ему пророчили большое будущее.

Еще люблю гимнастику. Помню Олимпиаду-2016, там восхищалась Ритой Мамун и Яной Кудрявцевой.

Слежу не только за видами спорта, но и за конкретными личностями. Особенно если они из твоего города, или вы знакомы. Приятно за них болеть.

— Есть кумир?
— В легкой атлетике — Усейн Болт. Помню, даже летели с ним в одном самолете.

— Сфоткались?
— Да! Это было года три назад. Снимок до сих пор в инстаграме (смеется). Была в полном восторге.

Еще мне нравится Сергей Шубенков, он тоже из Барнаула. Жаль, в последние несколько лет у него не складывается по не зависящим от него причинам. Но он все равно не сдается, тренируется. Хотя это все очень тяжело. Не представляю, какую нужно иметь мотивацию, чтобы бегать на таком уровне и не понимать, будет ли вообще у тебя Олимпиада или чемпионат мира. Выпустят или не выпустят.

— Когда я шел на интервью, в моей голове был образ самой красивой лыжницы, которая постоянно попадает в различные подборки и топы привлекательных спортсменок. Но на деле общаюсь с очень думающим и глубоким человеком, который признается, что он на самом деле интроверт. Фотоссесии в мужских журналах, как у фигуристки Лизы Туктамышевой — не твоя история?
— Да, я бы отказалась от такого. Плохой пиар для меня не равен хорошему.

— Это плохой пиар?
— На самом деле, это выбор Лизы, ее жизнь. Если она считает, что для нее это допустимо, то почему нет? Я это не осуждаю, никак к этому не отношусь. Но в моем случае ответ на предложение о такой съемке был бы «нет».

— Почему?
— Не считаю нужно делать это. Я себя позиционирую больше как спортсменку. А все остальное на данный момент кажется каким-то лишним.

— Как реагируешь заголовки в стиле «самая красивая лыжница», «красотка Яна Кирпиченко»?
— Никак. Это приятно, но все равно это просто чье-то субъективное мнение. Иногда натыкаешься на подборки самых красивых спортсменок и кажется, что туда попадают просто по результатам. Или вообще как-то рандомно. Не обращаю на это внимания. Это не добавляет мне галочки для самооценки. Не меняет ничего.

— Но подборки все-таки смотришь.
— Ха-ха, бывает. Меня часто отмечают в том же инстаграме. И попадаешь на все это дело.

Подписывайтесь на канал Sport24 в Яндекс.Дзене