В выходные в Ханты-Мансийске при поддержке «ФК Открытие» прошел седьмой Югорский лыжный марафон. Олимпийский чемпион Сочи — 2014 Александр Легков, который год назад объявил о завершении карьеры и стал депутатом Московской областной думы, замкнул тройку призеров. После гонки Александр пообщался с журналистами, среди которых был корреспондент Sport24. Олимпийский чемпион рассказал о взаимоотношениях с российскими и иностранными лыжниками, прокомментировал последние скандалы в лыжных гонках и пояснил, как устроена работа депутата.
— Вы стартовали в марафоне под 2014-м номером. Это случайность?
— Это организаторы подготовили такой сюрприз! Я сначала испугался, думал, что мне придется стартовать 2014-м, но все нормально было. С организацией вообще все здорово получилось.
— Как трасса?
— Она была идеальная, потому что не было солнца. За день до марафона я покатался полтора часа, в лесу было очень мягко, прямо каша, и лыжи не ехали, на открытых участках тепло, но лыжи ехали хорошо, благодаря зернистому снегу. А сегодня трасса была шикарная на всех участках, лыжи ехали у всех, если бы даже смазка не подошла, то все равно бы ехали. Скорость и большая, и небольшая, потому что темп был детский, как и в прошлом году, пока Большунов не включился. На этот раз дольше ехали пешком, практически всю дистанцию пульс был в первой и второй зоне, это показатели обычной тренировки. Я хотел убежать, но для этого нужен напарник, поэтому я сидел сзади. Предлагал Шакирзянову, но он сказал, что у него ноги сводит. Один я не побежал, потому что не знаю сейчас мое самочувствие. Конечно, я хожу в зал, бегаю кроссы, но это все уже другой формат. Мысли о победах никуда не ушли, но я понимаю, что уже не в тех кондициях.
— Третье место порадовало?
— Это приятный результат. Я думал, что французы посильнее будут, а они объективно очень слабо сегодня проехали, это было видно по их движению, они не работали и не хотели этого делать. Был момент после половины дистанции: молодые ребята шли на финиш дистанции 25 километров, темп общей группы стал быстрее, но, когда молодые свернули на финиш, я один ехал с четырьмя французами, а до остальных был просвет, можно было уехать спокойно, я им предложил поработать, но они не стали.
— В этом сезоне часто говорили о командной тактике. Она может быть в лыжных гонках?
— Думаю, да. Вылегжанин сказал, что такого не может быть в лыжах, что у нас не велоспорт. Отчасти соглашусь с ним, но все же это возможно. Даже перед Югорским марафоном прозвучала фраза от Алыпова: «Попробуй убежать, а я задержу, как смогу». Такое можно практиковать и на этапах Кубка Мира, но у нас немного другая история в команде, это не хорошо и не плохо, у каждой страны разные менталитеты, у нас все спортсмены хотят бегать на Кубках мира и быть как можно выше. Я бы хотел, чтобы что-нибудь изменилось, не уверен на 100%, что норвежцы практикуют такое, но хочу, чтобы в команде действовали по принципу «Не важно кто, лишь бы россиянин!». Если так будет, то и командная тактика больше будет к этому подходить. Хотя все зависит от человека, на марафоне ехал рядом с одним французом, он вышел из струи, рыпался, я ему рукой показал, пропустил, чтобы ветер не мешал ему. Так у меня и с Колоньей было пару раз на Кубке мира. Если у тебя нормальное самочувствие, ты все контролируешь, то такие вещи можно делать.
— Говорят, что норвежцы каждый год выбирают условного лидера, на которого все работают.
— Мы можем только предполагать. Когда они выкладывают новые слухи, то много мыслей возникает. Вот недавно появилось от них такое, что тренировка в закрытом помещении с температурой 40 градусов — это то же самое, что тренировка в горах. И ты подсознательно думаешь: «А может это действительно так?» Но также думаешь: «А может, они специально так закинули, чтобы другие начали тренироваться в этом закрытом помещении с температурой 40 градусов?»
— Кстати, Клэбо обошелся без горной подготовки.
— Нужно пробовать разные варианты. Есть зона комфорта, в которой ты привык как-то тренироваться. Если ты на протяжении долгих лет делал одно и то же, то тебе трудно попробовать что-то новое, потому что это риск. Не каждый может на такое пойти, но, мне кажется, выходя из зоны комфорта, как раз и можно добиться высоких результатов. Это движение вперед.
— В марафоне на чемпионате мира ярче всего прослеживалась командная работа норвежцев?
— Возможно, да. Наши ребята не смогли помочь Большунову, не потянули темп. Можно выскочить вперед и сказать: «Давай, Сань! Я тебе помогу», — но тянуть ты не можешь. Здесь вопрос самочувствия, ты можешь играть в командную тактику только тогда, когда у тебя состояние это позволяет.
— Большунов предлагал Белову попробовать зацепиться вместе, но Женя не потянул, пришлось одному работать.
— Да, спортсменов много, они разные. Кому-то нужно тренироваться очень много, чтобы добиваться результатов, некоторым надо больше отдыхать и точечно готовиться к отдельным соревнованиям. Спортсмен сам это чувствует. Мне нужно было больше тренироваться, но дело было в правильности тренировок. Когда я нашел свое направление, тренировался в том же объеме, но уже правильно. Сложно ребят, которые всю жизнь готовились точечно, заставить пахать постоянно, как Саша. Большунов для меня вообще идол! Не знаю, как он тренируется, но делает это с утра до вечера и думает только о тренировках. Я жил точно так же, но мне кажется, что он в два раза больше делает. Он универсал, я не мог себе позволить бегать спринт, потому что у меня там не было результатов, и я не входил в спринтерскую группу на тренировках и меня туда просто не ставили. Я и не заикался входить туда, даже когда у меня были отличные результаты на дистанциях. Я немного боялся, потому что не бегал спринт, мои спринтерские качества открывались после длинных марафонов, после них у меня лучше мышцы работали, что доказал Хольменколленский марафон за год до Олимпиады и сам олимпийский марафон. Реально после полтинника мышцы в спринтерских качествах у меня работают лучше, чем на 15 и 30 километрах.
— Такая работоспособность — это заслуга Бородавко?
— Да, сто процентов! Российские тренеры дали мне огромную базу, после нее меня невозможно было ушатать. Нельзя же сказать, какая подготовка лучше — российская или европейская, если взять всю мою историю, то каждый внес вклад. Будучи маленьким, я оказался в нужное время в нужном месте, а потом вся моя карьера складывалась по такому же сценарию. Бородавко дал мне огромную базу, это были сумасшедшие тренировки, а европейцы собрали тот пазл, который не могли собрать российские тренеры. Наши мне говорили: «Спокойно, тише». Но я их не слышал, это была моя ошибка, а не их, однако европейцы смогли донести до меня так, что я их услышал. Везде все так складывалось.
— Большунов рассказал историю об отношениях с норвежцами. В Квебеке в автобусе рядом с ним было единственное свободное место, но ни Клэбо, ни остальные норвежцы не сели, ехали стоя. У вас были какие-нибудь подобные ситуации с иностранцами?
— Нет, думаю, норвежцы могли либо постесняться, либо не сели из-за языкового барьера, не хотели молчать. Если бы Саша спокойно разговаривал на английском, то с ним бы сели. Все его уважают, хорошо к нему относятся, они не сели с ним не из-за того, что он русский. Что касается меня, то у меня со всеми моими соперниками хорошие отношения. Безумно благодарен Нортугу, который пригласил меня к себе на соревнования, совсем недавно подтверждал ему по смс, что приеду! Это говорит об уважении в мою сторону, с удовольствием поеду и поборюсь за победу, мне это приятно. Также хорошие отношения у меня и с Колоньей, вместе тренировались, жили на соседних улицах в Давосе, с Сундбю тренировались, с Хеллнером не тренировались, но вместе бегали некоторые соревнования, он реально подстраивался, приезжал на них, чтобы проехаться со мной и сравнить состояние. У меня шикарные отношения с ними!
— Бывали ситуации как у Клэбо с Устюговым?
— Именно такого не было. Может быть, случались небольшие стычки, ругался, но не с топовыми спортсменами. Однако прямо явные разногласия были только с Вылегжаниным, когда я был в желтой майке. Это амбиции! Я понимаю Устюгова, очень сложно себя удержать на финише, когда у тебя играет кровь. По-человечески понимаю его, но надо бы фильтровать это все, он еще молодой по сравнению со мной, я бы, может быть, больше себя контролировал. Он не смог этого сделать, но тем самым добавил интереса и не потерял уважения спортсменов. Это придает азарт и интерес к лыжным гонкам!
— Доказали, что можно такими способами поднимать волну интереса.
— Да, причем многие ругали Сережу, а многие ругали Клэбо, говорили, что подрезал, разное писали, но это же все интересно. Все равно у Клэбо и Устюгова хорошие отношения.
— Существует мнение, что судьи всегда на стороне норвежцев. Согласны?
— Есть доля правды в этом, но только визуально и с подачи журналистов и разговоров болельщиков. Есть такая тема, тоже об этом думаю, сколько бы ни было у нас нарушений, всегда русский остается виноватым, если нарушение у норвежцев, то обыгрывается так, что ты реально начинаешь думать, что ты был не прав, а не они. Не знаю, с чем это связано.
— Такое только с норвежцами?
— У меня было и со спортсменами из других стран! Приписывали мне нарушение на 10 секунд, когда я Ангерера подрезал, хотя мне некуда было деваться. Визуально европейских спортсменов наказывают меньше, чем наших. В моей голове также проносятся мысли, что все не так, русские действительно больше были виноваты. Очень много мыслей, тяжело понять истину.
— Общаетесь с лыжниками сборной России?
— Конечно! С Устюговым очень часто общаемся, созваниваемся, он мне рассказывает про свои проблемы, планы. Со всеми хорошие отношения, с Большуновым только не так много общаемся, здороваемся только, перекидываемся парой слов. Он весь в себе, я не лезу, как спортсменом восхищаюсь, он и Устюгов могут пробежать все, это круто. С молодежью общаюсь чуть меньше, это Спицов, Червоткин и другие, но мы в хороших отношениях.
— А с тренерами?
— С Бородавко плотно общаемся, с Маркусом (Крамером. — Sport24) тоже, Изабель (Кнауте. — Sport24) со мной созванивается. Но по ходу чемпионата мира больше всего общался с Устюговым и Беловым.
— Есть мнение, что группа Крамера не очень хорошо подошла к чемпионату мира. Что вы об этом думаете?
— Есть такое мнение. Маркус — очень хороший тренер, но, если честно, мне кажется, ему не хватает Изабель. Он пишет классные и грамотные планы, которые подходят большинству, идеален как тренер, понимает все нюансы подготовки, но он мягкий! Может быть, кому-то из российских спортсменов это подходит, у нас с Черноусовым проблем не было, нас прямо останавливали каждый день, ни разу не отправляли пахать, если что-то болит, но только из-за того, что была Изабель рядом. У Маркуса сейчас очень много разных спортсменов с разными тренировочными программами, ему помогает Сергей Турышев, это его стихия, но ухватить всех очень сложно. Многие пользуются мягкостью, немножко спокойнее подходят к тому, что нужно больше тренироваться. Однако это мой взгляд со стороны.
— То есть подошли не в лучшей форме к чемпионату мира из-за мягкости Крамера или все же из-за того, что пересидели на высоте?
— Этих нюансов с ним я не проговаривал. Могу сказать лишь то, что Маркус дает планы, а спортсмен сам принимает решение — надо ему или нет. По большому счету, спортсмену надо, тренер лишь направляет. Что касается спортивных результатов, то я не видел подготовку, не могу ничего объективно сказать.
— Нужна ли спринтерская группа на тренировках?
— Я считаю, что да! Это индивидуальное направление, где ребята развивают спринтерские качества. Елена Валерьевна (Вяльбе. — Sport24) говорит, что лучше пусть будет дистанционная группа, в этом тоже есть доля правды, потому что некоторые спринтеры перешли впоследствии в марафоны, например, Петухов. У норвежцев раньше точно была дистанционная группа, сейчас не знаю. Если даже не все будут бежать спринт, от спринтерской группы есть польза, Крюков же бежал и этого было достаточно, чтобы выигрывать золотую медаль для России. Хорошо, когда есть специализированные спортсмены для спринта, это работает, и Крюков это показал.
— Стоит ли лыжникам пользоваться социальными сетями во время соревнований?
— Везде должен быть компромисс. Зависит от каждого спортсмена, он сам решает, нужно ли ему пользоваться и в каком количестве. Не стоит это запрещать, от этого будет больше хотеться. Лучше поговорить со спортсменом, который эмоционально реагирует. Мне Изабель вызывала человека в Швейцарию, который блокировал все спортивные сайты, это была моя просьба. Я не мог не смотреть спортивные новости, это раздражало меня. Все подобные вещи должен решать сам спортсмен. В инстаграме сейчас вообще сидят все люди, он поглощает каждого. Я очень рад за людей, у которых нет инстаграма.
— Больше выводили из себя не сами статьи, а комментарии к ним?
— В том числе и комментарии. Сами статьи тоже иногда выводили, где-то выдирали слова из контекста. Это работа журналистов, с пониманием отношусь, но некоторым даже звонил, ругался, спрашивал, зачем они так делают. А комментарии есть объективные, а есть необъективные.
— За какими видами спорта сейчас следите?
— Лыжи всегда на первом месте, в них я углублен. Про остальные виды спорта поверхностно знаю всю ситуацию.
— Интересуют ли популярные сейчас смешанные единоборства, UFC?
— Нет, к этому меньше всего отношусь. Но у меня есть хорошие приятели Бату Хасиков и Камил Гаджиев, наши чемпионы! Недавно приглашали в Москве на турнир, вживую это зрелище захватывает, лица у спортсменов так меняются, что жутко становится. Причем неосновные бои вечера жуткие, люди выходят, как китайские пчеловоды, глаз не видно.
— Судя по вашему инстаграму, за день бываете чуть ли не в трех городах.
— Так оно и есть, такая у меня профессия сейчас, мне нужно показывать и рассказывать про свою работу. Тяжеловато, но пока получается.
— Есть помощники по инстаграму?
— Конечно, есть, помощники по Мособлдуме, потому что каким бы я ни был грамотным, ошибки возникают. Это неправильно, ошибок не должно быть вообще. Посты я пишу сам, но ошибки проверяю.
— Вы занимаетесь приемом населения. Расскажите самую необычную просьбу к вам.
— Есть очень необычные, но не хочу никого обидеть. Все запросы связаны с финансами, напрямую денег никто не просит, но все равно. Запросов много, среди них есть глобальные, которые хочется решить, и это все будет видно, а есть еще маленькие вопросы, которые не лежат на поверхности, но они не менее важны! Безумно приятно делать хорошие вещи другим людям.