Гостем студии Sport24 стала двукратная олимпийская чемпионка по фехтованию Яна Егорян. В интервью топовая саблистка вспомнила олимпийский финал с Софьей Великой, рассказала о любви к колбасе и Оскаре, до которого она пока не добралась.
— У вас блестящая карьера: фантастический взлет, практически без поражений вплоть до олимпийского золота. Был ли вообще такой момент, когда хотелось все бросить и уйти?
— Такой момент возник после Олимпиады. А до — единственный случай, еще в первые годы тренировок: я занималась, занималась, и в какой-то момент мне просто надоело, я посчитала, что хочу больше времени проводить на улице, с друзьями, играть и бегать. На что моя мама взяла меня на слабо: «Ты что, ничего не можешь закончить до конца?» И я продолжила назло маме. Думала: «Вот буду ходить, что-нибудь выиграю, докажу ей, что я молодец, и дальше буду спокойно заниматься тем, чем хочу». Это был единственный в моей спортивной карьере случай, когда хотелось бросить. В итоге так получилось, что проходили соревнования, мы на свои деньги покупали дорогую экипировку, и у меня включалась голова: были потрачены силы, деньги, нужно как-то это оправдать. И где-то в 15 лет я поняла, что нужно идти по этому пути.
— Тяжелым оказался путь?
— Конечно. Любая медаль, которая у меня есть, начиная даже от самой первой банальной медали областных соревнований, каждая медаль — тяжелая. Я не знаю ни одного спортсмена, который бы сказал, что свой путь до Олимпиады он прошел на одном дыхании. Но я считаю, что мне повезло в том плане, что, наверное, я не такая спортсменка, как все, я не такая профессиональная. Потому что я считаю, что у нас жизнь одна, и мы должны ее проводить так, как мы хотим. Я никогда не ставила себе рамки: «Если я хочу выиграть ОИ, то я должна 24 часа находиться в зале, только спортивный костюм, бегать, прыгать, соблюдать режим, правильно питаться». У меня этого никогда не было. И я считаю, что в моем случае, с моим характером, это было только мне в плюс. Я спокойно могла провести время где-то допоздна, я могла пропустить тренировку.
— Даже так?
— Конечно! Ситуации разные бывают. В итоге все это вышло в две золотые олимпийские медали. Причем все меня всегда ругали: «Яна, нужно много спать, нужно хотя бы 8 часов спать». А я не могу, я не из тех людей, я должна все время быть в движении. Если я посплю 4 часа, для меня это уже замечательно, это уже подвиг. Что касается правильного питания, я действительно не считаю, что если ты будешь сидеть, грубо говоря, на вареной курице и на брокколи, то ты станешь олимпийским чемпионом.
У меня был случай, мы с одним олимпийским чемпионом вместе обсуждали олимпийскую медаль, и он мне говорит: «Яна, вот мы с тобой, у нас один путь, одна дорога, мы с тобой шли, питание, режим». Я говорю: «Что?! Нет, у меня было все по-другому!» И когда этот спортсмен услышал, что у меня все было абсолютно не так, он сказал: «Такого не бывает». А я: «Бывает, я же здесь».
— Выходит, что главная мотивация, это то «слабо», которое периодически появлялось в вашей карьере?
— Это было первой мотивацией. Потом, достаточно известный факт, что я из абсолютно обычной семьи, у которой ничего не было. В моей жизни, в моей семье были очень тяжелые моменты. Конечно, когда мне было около 16 лет, я уже понимала, что есть спорт и есть возможность благодаря этому спорту быть независимой от родителей, что для меня всегда было очень важно, быть в принципе независимой. Спорт мог помочь реализовать все мои цели в будущем для своей семьи, чтобы моя семья не нуждалась абсолютно ни в чем. В итоге благодаря фехтованию я добилась этого.
— То есть в этой истории присутствовал некий прагматизм?
— Да. Конечно, мне очень хочется, как многие спортсмены, говорить о том, что я патриот, за страну. Но, в первую очередь, нужно быть честным перед собой. И я понимала, что в данный момент в моей жизни так сложилось, что только фехтование может мне дать все, что я хочу.
— Хотя заранее вы об этом не думали?
— Конечно, я об этом не думала. Это все было по ходу времени, по ходу соревнований.
Расскажу историю. Мой тренер очень хорошо общался со старшим тренером сборной России по кадетам. И нам разрешили приезжать на тренировки. В тот момент мне было около 14-15 лет. Что такое сборная России, я не знала. Я занималась просто фехтованием, просто спорт. И вот, мы приезжаем на сбор, я тренируюсь, фехтую. Мне разрешили там оставаться на ночь. Получается такая ситуация: у меня одна пара кроссовок и сапоги на каблуках. А оказывается, есть зарядка. Нужно выходить на зарядку, а у меня одна пара кроссовок. Что делать? Мне приходилось каждое утро вставать на зарядку и выходить при параде, потому что я не могла на спортивные штаны надевать сапоги на каблуках. И мне приходилось так гулять, мне так было обидно, я думала: «Блин, у меня даже кроссовок нет. Но зато я самая красивая».
И в итоге получается, что эта сборная, которая как раз отобралась на ЧЕ и ЧМ, поехала получать экипировку. Они приезжают с этими сумками, естественно, сразу надели эту российскую экипировку, вовсю хвастаются, фотографируются. Я смотрю и говорю тренеру: «Сергей Александрович, а что нужно сделать, чтобы у меня тоже было 4 пары кроссовок?» Он говорит: «Значит так, нужно выиграть определенное количество турниров, быть первой в рейтинге в России, и тогда ты получаешь такую экипировку». Я вам клянусь, так и было. То есть первый раз, когда я попала в сборную, я не понимала, что такое сборная, я выигрывала соревнования для того, чтобы получить эту экипировку. А потом, когда я уже получила эту экипировку, год прошел, я уже была на соревнованиях, я уже понимала, что это сборная России, уже все серьезно.
— То, что вы сейчас рассказываете, очень хорошо коррелирует с тем, что произошло потом. Когда случился ваш потрясающий олимпийский финал с Софьей Великой, было ощущение, что вы это сделали, потому что это вам было в кайф: взять и обыграть стопроцентного фаворита. Вам помог победить дух авантюризма? Вы же еще и проигрывали по ходу встречи.
— Я победила, потому что я победила. К счастью, я не скромная. Тот факт, что ты выходишь с Великой, что ее считают фаворитом… Я не знаю, кто считает ее фаворитом! Я так скажу: естественно, у меня есть своя аудитория, у нее есть своя аудитория, я прекрасно понимаю, сколько лет я в спорте, сколько лет она в спорте. Действительно, если как-то логично рассуждать, то в какой-то степени все ставили ставки на нее, потому что она дольше в спорте, она именитая и т. д. Но Олимпиада — для молодых! Немногие согласятся с этим, многим не нравится такая формулировка, но я с этим согласна.
Честно говорю: я поехала выигрывать, мне было абсолютно неважно, кто будет в финале со мной. Но мне был обиден тот факт, что говорили «Егорян выиграла случайно». И мне всегда было интересно: ну, ладно, я Великую обыграла с грехом пополам, случайно, но почему люди забывают, что я же как-то до нее дошла. Вообще-то за вход в двойку у меня была украинка Ольга Харлан, одна из самых именитых спортсменок, которая просто разрывает все турниры. Но потом я эту ситуацию отпустила. Я знаю, что я олимпийская чемпионка, я знаю, что я лучшая, и те мнения я от себя отстранила.
— Часто такое случается, когда встречается молодой претендент и титулованный фаворит, еще и соотечественник, это давит психологически на молодого спортсмена. Когда ты встречаешься с человеком, и все говорят, что он должен победить, многих это прибивает. Но, исходя из вашего рассказа, выходит, что вам было все равно?
— Да, на самом деле, так и есть. Суть была в том, что я всегда понимала, что Соня Великая — моя соперница. Я всегда ее уважала. В частности, благодаря тому, что Соня была в спорте, я и стала олимпийской чемпионкой, потому что, в принципе, я училась на ней.
Я помню, когда первый раз фехтовала с Соней, меня тренер затащил на какой-то турнир сильнейших. И я попала на Соню Великую. Кто такая? На тот момент я была просто маленькой девочкой с такими глазами, которая куда-то попала, надо фехтовать с какими-то взрослыми тетеньками. Будучи первый раз на таком турнире по взрослым, я выиграла 15:11. Потом проиграла своей очень близкой подруге Свете Кормильциной, которая до сих пор в спорте. Вот тогда мой тренер Сергей Александрович сказал про Великую: «Вот она — твоя соперница в будущем». Я еще посмеялась: «Да нет, я пока вырасту».
И я помню, мне все говорят: «О! Талант! Ты выиграла у Великой! Да нет, не может быть», все ходят, спрашивают. Естественно, повторюсь, что я нескромная, такая корону на себя надела, думаю: «Ну, если я обыграла самую сильную спортсменку». А я ее обыграла за вход в четверку. А следующий бой у меня со Светой Кормильциной. А я-то уже в облаках, у меня уже весь мир поменялся. Света у меня красиво выиграла 15:3 или 15:4, и я со своим третьим местом поехала обратно к себе в Химки тренироваться.
— Слезы были?
— Нет. На самом деле, я очень редко плачу. Даже когда проигрываю, у меня уже нет такого: «О Боже, как так?» Если ты проиграл, ты проиграл по каким-то адекватным причинам.
Потому что я очень легко отношусь к жизни. Я всегда говорила о том, что если не спорт, то, например, пошла бы я в актрисы — получила бы Оскар.
— Так у вас еще все впереди.
— Да, у меня большие планы, помимо спорта.
— Дальше ведь была еще командная история, где надо было как-то по-другому настраивать себя. Хотя какое там «настраивать», если ваш рассказ вообще не про настрой!
— Я перед Олимпиадой две недели практически вообще ничего не делала, я отдыхала на пляже. Потому что я посчитала, что раз за 11-12 лет своей карьеры я столько работала, то если за эти две недели ты начнешь просто, как сумасшедший, фехтовать без остановки, бегать, прыгать, то уже ничего не поменяется. За последние две недели жизнь не изменится, а когда я еще раз попаду в Рио-де-Жанейро — неизвестно. Конечно, я тренировалась, но это было очень влегкую: я играла в волейбол, где-то пробегусь. Даже когда все переживали из-за антидопинговых скандалов, девочки в группу писали «а вдруг мы не полетим, да как так», клянусь, я вообще не переживала. Я настолько спокойно сидела дома, собирала вещи и знала, что лечу в Рио, что меня никто не остановит, мне было вообще без разницы. То есть, сказали бы «нет», я, наверное, взяла бы билеты и сама полетела бы туда, пришла бы и сказала: «В смысле, без меня?!»
— А по ходу самого турнира?
— Конечно, были сложности, в какой-то момент, помню, хватала себя за волосы, думая «что-то пошло не так, что происходит, все не по плану». Но опять же еще тот факт, что, наверное, я не только умею фехтовать, но и, скажем так, актерски выходить из разных ситуаций, мне на Олимпиаде очень помогло. Были ситуации, когда где-то пришлось специально очень больно ударить соперницу, то есть, грубо говоря, замахнуться и посильнее ударить, чтобы сбить соперника. По ходу Олимпиады судьи, которые тебя судят, ты к ним подойдешь, пообщаешься, поулыбаешься красиво, глазки построишь. На войне все средства хороши, Олимпиада не исключение. Естественно, все, что могло мне помочь в этот день, я все максимально вложила.
— Даже когда проигрывали?
— Даже когда проигрывала. Если мы говорим про последний бой, я помню, я была очень недовольна, потому что я считала, что меня хотят засудить, мне не хотят дать эту олимпийскую медаль. Я — очень эмоциональная, меня очень легко вывести из себя, в принципе, по щелчку пальца. И я помню, как я возвращалась после каждого удара на линию начала и говорила себе: «Яночка, зайчик, девочка моя, спокойно, спокойно, сейчас все будет нормально, все будет хорошо, ты сейчас встанешь в стойку и все сделаешь».
— В такой ситуации вы в состоянии сами себя уговорить?
— Я вообще любитель сама с собой поговорить. Конечно, я сама с собой разговариваю, под маской у меня целые диалоги бывают. Раньше у нас были маски со стеклом, и можно было прямо наблюдать и понять, что ты там говоришь.
— Все вершины покорены. Что дальше?
— У меня есть друзья, которые говорят: «Яна, ты уже четырехкратная олимпийская чемпионка, надо стать шестикратной». Я говорю: «Я буду работать над этим». Я готова, я настроена. Конечно, я не могу сказать, что сейчас есть какие-то такие же мотивации, естественно, их нет. Потому что жизнь меняется с каждым днем.
Уже намного все сложнее происходит, я понимаю, что есть молодые девочки, которые замотивированы, которые готовы свои когти пустить. Но опять же я думаю, что за счет моего отношения, за счет моей легкости, скажем так, я себя забыть не позволю. Поэтому я буду тренироваться. Естественно, я буду отбираться на Олимпиаду, буду отбираться, чтобы не просто на нее поехать, а чтобы привезти золото, потому что, если рассматривать тот факт, чтобы поехать просто в команде или просто поехать, потому что ты будешь стоять на зарплате — это мне уже неинтересно.
— Что еще умеет делать Яна Егорян? Готовить?
— Я шикарно готовлю. Кроме десерта. Не то чтобы не умею, я не люблю их готовить. Это слишком сложно, долго, муторно. А что касается супов, мяса, гарниров, салатов, закусок — вообще для меня не проблема.
— То есть, в принципе, и эту профессию когда-нибудь можно будет применить?
— Нет, это только для любимых и родных.
— Самая любимая кухня — ваша, национальная?
— Нет. Вообще, я так скажу: самая любимая еда — это колбаса. У меня была в детстве мечта: я хочу выйти замуж за колбасного магната, чтобы я могла зайти на завод своего мужа и наесться колбасы на всю жизнь. Я ем абсолютно все, кроме печени, просто на дух ее не переношу, убей — не смей. Хотя, конечно, если прямо надо, то может быть.
— Что еще занимает вас в жизни, что вы еще делаете?
— Я много пою, я люблю петь, провожу очень много времени в караоке.
— На каком языке?
— На русском.
— А в семье на каком языке говорят?
— На русском. Я очень плохо разговариваю на армянском. Даже могу сказать, что я не разговариваю на армянском, но, в принципе, я пойму, о чем речь, если услышу разговор.
Я люблю петь. Причем, как только у меня появится свободное время, естественно, я планирую заняться этим более профессионально. В планах у меня также есть сняться в каком-нибудь кино, но это пока дальние планы.
Я очень люблю животных. Для меня это неотъемлемая часть моей жизни. У меня есть кошки. Собаку, к сожалению, не могу завести по причине того, что я все время отсутствую в стране. И, конечно же, собака — это чуть-чуть другое, здесь нужно действительно воспитание, она привыкает, нужно больше времени.
Я занимаюсь благотворительностью. То есть все, что касается животных, кошек и собак: распространение бездомных животных, куда-то устроить, спасти, отвезти ветеринару. Мне очень много пишут в соцсетях: «Вот, Яна, зачем вы занимаетесь этим, у нас столько бездомных деток, столько больных детишек». Конечно же, я отношусь к этому также серьезно. Но, при всем при этом я считаю, что люди к людям еще как-то хорошо относятся, есть сердце у людей, они готовы как-то потратить свое время, потратить деньги. Но, к сожалению, почему-то с животными это не так. Считают, что животным не нужно помогать, животные — это вообще лишнее в нашем мире. Очень много детей, которые издеваются над этими животными. И меня это, конечно, очень беспокоит. И в ближайшем будущем, это одна из главных моих целей: построить свой собственный приют для собак и кошек и уже этим заниматься.
— Вы понимаете, что в ваш приют выстроится очередь из собак и кошек?
— Я понимаю. Скажу больше: у меня сейчас приюта нет, но у меня огромное количество животных, которых нужно каждый раз распихивать в какие-то дома. Буквально месяц назад было 6 котят, нужно было их пристроить. В итоге все кончилось тем, что одного пристроили к себе. А сейчас выяснилось, что это не мальчик, а девочка, чему я немного подрасстроилась — пополнения нам пока не нужно, а у меня уже есть мальчик-кот.
