Бывший директор отдела антидопингового обеспечения Росспорта и экс-глава антидопинговой службы Олимпийского комитета России Николай Дурманов рассказал о шансах РУСАДА на восстановление в WADA и о шансах Григория Родченкова вернуться в Россию. При этом экс-глава РУСАДА заявил, что не удивится, если узнает, что Родченков мертв и от его имени выступает другой человек.
Напомним, что Родченков в среду призвал WADA не смягчать условия восстановления РУСАДА в правах и требовать полного признания доклада Макларена. По его словам, Россия должна ответиь за преступления против спорта, которые осуществлялись многими исполнителями под руководством правительства, включая Владимира Путина, ФСБ, Минспорт, армию и полицию.
— Удивило ли вас заявление Родченкова?
— Меня удивляет заявление не только Родченкова, но и всех остальных, кто выражает свое возмущение по этому вопросу, кто-то там даже в WADA. Естественно, не обошлось без главы USADA Трэвиса Тайгарта.
— А удивление в чем?
— Удивление вызывает вот по какому поводу. В чем смысл антидопинговой системы Обеспечить равенство шансов соревнующимся спортсменам, то есть обеспечить правильную проверку — соревновательную и внесоревновательную, чтобы все были уверены, что спортсмены находятся в равных условиях. Это квинтэссенция мирового спорта, спортивного духа и антидопингового движения в целом. В этой связи давайте зададимся вопросом, соответствует ли РУСАДА мировым стандартам? Соответствует, она создана на основе мировых стандартов. РУСАДА находится в тесном взаимодействии с WADA и специальными людьми, правда, не нашими, которые наблюдают за выстраиванием этих отношений.
Лаборатории наши хорошие? Да хорошие. Если будет восстановлена ее деятельность, то есть уверенность, что анализы будут проводиться на высоком уровне, а результаты этих анализов будут правильными и честными и будут складываться в общую базу данных WADA. Да есть такая уверенность, если учесть, что, скорее всего в лаборатории будут работать иностранные специалисты в том числе. Поэтому вопрос такой, способна ли российская антидопинговая система обеспечить чистоту нашего спорта и чистоту международных соревнований, на которых она будет отвечать. Да, способна! Может ли большая страна, одна их главных стран в мировом спорте обходиться без полноценной антидопинговой службы? Ну, это нонсенс полный! А все остальное это политика! Все говорят: выполните унизительные процедуры и покайтесь в чем-то. То есть вопрос в покаянии, но сейчас разговор идет о технической стороне.
— Что будет в случае признания РУСАДА?
— Другое дело, если кто-то надеется, что признание РУСАДА и запуск нашей лаборатории обеспечивает прекращение всех скандалов и будет мир и благоденствие, то нет! Никуда информационная война не делась, и по-прежнему эта война будет продолжаться. По-прежнему будут провокации, будут скандалы вокруг наших спортсменов, особенно если будут эти скрытые пробы подняты и проверены. Так что я бы снизил градус возмущения и в отношении господ, которые не хотят, чтобы РУСАДА снова было на борту, но и также снизил бы градус ожидания тех, кто говорит, мы перевернем страничку и все будет снова хорошо. Не будет этого!
— Родченков обвиняет Россию в сращивании РУСАДА с силовыми ведомствами и Минспортом. Это же обвинения, которые были в докладах комиссий. Разве безосновательно?
— Антидопинговая служба — это технический элемент чистоты спорта. Этот инструмент может быть надежным и чистым, а может быть плохим. Ни у кого нет сомнения, что с технической точки зрения РУСАДА может отвечать самым высоким стандартам. Более того, по факту наш спорт один из самых чистых в мире по одной простой причине — нас сейчас проверяют не наши, а другие люди. Тем не менее наш спорт не просел, а даже наоборот. Казалось бы, если мы все сидим на допинге, как утверждается, то наших побед быть не должно за последние годы. Но этого не произошло. А все остальное лирика: сращивается — не сращивается, темная сторона, это все беллетристика, потому что также можно подойти с лингвистическими экзерсисами к истории с американскими спортсменами, которым дают наркотики, к европейским спортсменам, у которых постоянно возникают проблемы с терапевтическими исключениями. Вот это беллетристика. То, что РУСАДА восстанавливается во всех правах, это давно назревшее решение.
— Существует много слухов относительно того, Родченков ли это, также писали, что он мертв. Вы допускаете, что это может быть не Родченков, а совершенно другой человек?
— Если посмотреть на ситуацию в мире, которая происходит вне спорта, то я
ни чему не удивляюсь. Происходит какой-то ужасный перформанс и не холодная, а горячая информационная война в самом разгаре. Поэтому я допускаю любые варианты, в том числе и самые экзотические. Всем давно понятно, что все информационные войны идут на тех площадках, которые имеют смысл и спорт — это мощнейший инструмент формирования или расформирования национального имиджа, это то, что ведет миллиарды людей, это мощнейший инструмент донесения месседжей до многомиллиардной аудитории. Было бы наивно полагать, что на этой полянке не будут происходить информационные войны.
— Какие шансы у РУСАДА восстановиться в правах?
— Подождем, один день остался. Могу предположить, судя по яростной истерике, что это было неожиданностью. Сутки большой срок, увидим, что можно будет сделать.
— На сегодня можно сказать, что шансы 50 на 50?
— Нет, нельзя, абсолютно непредсказуемая ситуация. Она давно вышла за пределы логики и здравого смысла, неких правил, информационная война без правил.
— А вам не кажется, что Россия проиграла войну в судах из-за неграмотной защиты?
— Я не уверен, что мы проиграли. Наполеон сказал, что проиграно сражение, но не война. Давайте не слишком драматизировать ситуацию. Очень скоро забудутся эти мелкие проблемы с пластическими операциями, шумными заявлениями. Так что я бы не говорил, что мы проиграли, хотя должен сказать, что в области поддержки СМИ мы объективно слабая страна и контролируем очень маленький сегмент в информационном пространстве. У нас на борту нет настоящих профессионалов в информационных войнах. Мы все пытались работать старым правилам, когда можно было опереться на доказательства, здравый смысл.
— Вернется ли когда-нибудь Родченков в Россию или дорога закрыта?
— Я здесь не готов вешать ярлыки, тем более я хорошо знаю этого человека. Не знаю обстоятельства, в которых он находится. Возможно, обстоятельства настолько суровые, что наши жесткие оценки к нему несправедливы. Мне кажется, что обстоятельства его пребывания за пределами родины настолько суровые, что вопрос о его возвращении даже теоретически не стоит.
