«Русским биатлонистам на Украине всегда рады». Александр Жирный проверил на себе

Редакция Sport24

Поделиться

Комментарии

Александр Жирный родился в Уфе, тренировался у Андрея Падина, выигрывал бронзу чемпионата Европы со сборной России в 2012, а сразу после Олимпиады-2014 перебрался в Киев. Там ему доверили место в основе и отправили на этапы Кубка мира. В смешанной эстафете его партнершей была олимпийская чемпионка Сочи-2014 Юлия Джима. А самым успешным получился второй сезон после переезда — 32-е место в общем зачете спринтерских гонок. Из других достижений — европейская бронза-2017 и такая же медаль на летнем чемпионате мира в 2016.

В конце прошлого сезона Александр решил вернуться в Россию и рассказал Sport24, как его принимали в Киеве, почему Андрей Падин успешно работал с Антоном Бабиковым в Уфе, но не смог подготовить его к Пхенчхану и что ждет Бех, Рассказову и Москаленко в сборной Украины.

— Я начал заниматься биатлоном достаточно поздно — в 15 лет. Заманили друзья. Мне очень хотелось взять в руки винтовку, пострелять. И получить хорошие лыжи, а не такие, какие были у меня — деревянные. К тому же в то время в Уфе была достаточно сильная школа. Когда я начинал, Максим Чудов уже подбирался к основе. Конечно, хотелось увидеть вживую спортсменов, которые уже добились каких-то результатов.

С финансированием биатлона в Уфе тогда все было в порядке. Не было проблем с патронами. Знаю, что для некоторых регионов это был очень больной вопрос. Бывало такое, что не успевали купить или заказать вовремя. У нас понимали: спортсменов это вообще не должно касаться. Мы спокойно могли произвести до 1500 выстрелов в месяц.

Самые сложные тренировки устраивал Андрей Викторович Падин. Мы с ним хорошо знакомы. В сезоне-2012/13 я был в молодежной команде, с которой он очень плотно работал. Он требовательный. Мне особенно запомнился один сбор в Тюмени. У нас был кросс с имитацией — около 4 часов интенсивной работы, объем получился внушительный — 35 км. Было всего несколько человек, которые дотерпели до конца.

Падин — хороший тренер. Он четко знает, каких результатов хочет добиться и как это сделать. Что пошло не так с Антоном Бабиковым в сборной? Думаю, сказалось, что Падин работал не один, а согласовать свой тренировочный план с тренировочным планом Рикко Гросса не получилось. Андрей Викторович давал одну работу, а Рикко Гросс — другую. В итоге получилось то, что получилось.

— До того, как оказаться в биатлоне, я ничем серьезно не занимался — только иногда пинал мяч во дворе. Биатлон быстро затянул. Захотелось доказать, что тоже могу чего-то добиться. Сначала меня обыгрывали девочки. Они на тот момент уже занимались 2-3 года, но все равно было обидно. А потом я понял: все тренируются и достигают результатов, значит, и я так смогу. Продолжил работать и через месяц обыграл тех же самых девочек. Это была первая победа для меня.

Переезжая на Украину, рассчитывал отобраться на Олимпийские игры в Пхенчхан. В сборной Украины конкуренция ниже и попасть в основу проще. Когда был в России, выступал только на чемпионате Европы и на Универсиаде, на соревнования более высокого уровня не выезжал. В Киеве мне дали шанс поездить по этапам Кубка мира.

Первые два сезона провел неплохо. А потом просто перестал показывать результат, никак не мог набрать оптимальную форму. Думаю, возраст сказался. Будь я хотя бы лет на 5 моложе, все могло сложиться по-другому. Но я ни о чем не жалею — приобрел огромный опыт.

Сейчас я вернулся в Россию, но не в сборную. Тренируюсь в родном регионе и прекрасно понимаю, что попасть в основную команду практически невозможно.

У меня семья здесь, сын растет без меня. За последние четыре года я провел дома совсем мало времени. Мне просто хочется быть ближе к семье, проводить с ними больше времени.

— Когда отправлялся на Украину, сомнения, конечно, были — даже не столько у меня, сколько у близких. Говорили: «Куда собрался? Там сейчас такое начнется!» Боялись, что я не смогу спокойно приезжать. Но я уже сделал свой выбор и решил рискнуть.
С пересечением границ в итоге никаких проблем не было. У меня был украинский паспорт, и местные пограничники относились ко мне так же, как и к остальным гражданам. В России я находился не больше 90 дней и всегда спокойно выезжал из страны.

Формально, я жил в Киеве, но проводил там совсем немного времени — не больше двух-трех дней, потом собиралась команда, и мы улетали. Может, поэтому не помню, чтобы в Киеве были какие-то серьезные беспорядки. Люди спокойно жили, работали, занимались своими делами. Никто не паниковал. Не заметил ничего из того, что показывали по телевизору у нас. То же самое могу сказать и про Киев — им про нас показывают все совершенно не так, как есть на самом деле. Это все политические игры. Простым людям до них нет никакого дела.

Уровень жизни за последние четыре года, конечно, изменился. В Киеве это чувствуется не так сильно — город развивается. Но отъезжаешь на 100-200 км — и уже чувствуется, что людям не хватает средств, бедновато живут.

— Спортсмены были готовы выступать на соревнованиях. Все были огорчены решением, но поделать ничего не могли. Все решает власть.

Принимают россиян в команду совсем другие люди — тренеры. И они всегда рады видеть русских биатлонистов в команде. С общением — тоже никаких проблем. Ребята принимают хорошо. Мы всегда друг друга понимали и не слушали эти бесконечные политические лозунги и призывы.