Заварзина: «К Олимпийским играм смирилась с тем, что у меня больше нет мамы»
Российская сноубордистка Алена Заварзина рассказала, что ее выступлению на Олимпийских играх предшествовали несколько сложных месяцев после смерти мамы.
– Это случилось в июне, - приводит слова Заварзиной Матч ТВ. - Я еще не начала подготовку, и не было никаких сборов. Просто тренировалась в Москве. Все было классно. Занималась пилатесом, балетом, боксом. Думала, что сейчас так подготовлюсь, что буду вообще сильная-сильная. Перед этим маму видела в марте после сезона. Она неважно себя чувствовала, но говорила, что просто приболела. Никто ничего не знал. Она ничего не говорила. В итоге в июне мама мне написала, что ей плохо. Я ей позвонила. Она сказала, что у нее полип в носу и будет ложиться в больницу. Через какое-то время она мне пишет: «Как дела?» Я просто в этот момент поняла, что что-то не то. Звоню: «Ты где? В больнице? Почему так рано положили? Анализы сдавать? Почему их нужно сдавать за неделю до операции? Что происходит?» Она, как мне кажется, начинает мне врать. Через пару дней позвонила ее подруга и сказала, что все серьезно, что это не полип.
Я собралась и улетела в Новосибирск. Последующие четыре недели помню плохо. На меня свалилось столько информации: что у мамы рак мозга, что ее не могут оперировать из-за размера опухоли, что, скорее всего, она не выживет. Мама была в таком состоянии… Она не могла сидеть. Мы с ней общались по 15 минут. 15 минут она говорит, 40 минут спит. Это все было очень тяжело видеть.
И еще лечение в Новосибирске… У человека такая серьезная болезнь. Думала, что людей с таким диагнозом врачи берут под крыло и говорят им, что делать и что не делать. Тут же ты вообще никому не интересен. Должен сам бегать, узнавать про обезболивающие, про то, где сдавать анализы, и прочее. Они даже не хотели везти ее на химиотерапию. Собирались просто отправить домой. В общем, в таком разобранном состоянии я находилась до конца лета.
После смерти мамы поехали кататься в Церматт. Первые разы, когда оказывалась одна на подъемнике, все время думала, что у меня больше нет мамы. Когда катаешься, то все нормально. Но оказавшись наедине со своими мыслями, постоянно плачешь. Любые вещи меня начинали трогать. Я была очень эмоциональной. Потом более-менее все прошло. Были моменты, когда становилось невыносимо плохо. Думала, что, может, какие-то антидепрессанты начать принимать? Но в итоге прошла через этот период. Меня очень поддерживали муж, друзья. Если бы не они, не знаю, что бы со мной было. Постепенно начала больше думать о работе, о спорте, об Олимпиаде. И в этот момент тебе говорят, что, скорее всего, в Корею тебя не пустят, как и всю сборную. К Олимпиаде я уже прошла через это и все приняла. Но еще в январе думала. Ко мне подходили девчонки из команды: «Ален, ты чего такая грустная?» Я говорю: «Знаешь, просто сижу и думаю: ну, не получилось выступить хорошо, жизнь же продолжается. Потом вспоминаю, что у меня нет мамы». Наверное, они думали: «На хрена вообще спросили? Лучше к ней не подходить. Она какая-то дура».
На Олимпийских играх в Южной Корее Заварзина заняла четвертое место.