Мы уже рассказывали вам, что шоумен Никита Джигурда и депутат Виталий Милонов должны были драться по правилам бокса:
Сегодня канал «Наше дело» опубликовал видео с нашумевшим боем. А мы по этому поводу знакомим вас с его подробностями:
…плюс делимся тем, что нам рассказал один из героев схватки (Никита Джигурда) сразу после. Стоит отметить в первую очередь странные правила: Милонов и Джигурда дрались в формате боксерского поединка, но им запретили бить друг друга по голове. Раундов было три, а длились они по две минуты. Хотя смотреть было сложно с самой первой секунды…
«Перед самым боем угол Виталия Милонова стал говорить, что в лицо не бить, по печени не бить», — с досадой объясняет Джигурда. — «И вообще — сильно не бить! Говорю: „Ну, выйдите и объявите, ведь зрители будут спрашивать!“. Еще просили, чтобы я до третьего раунда ничего особо не делал. В первом раунде ему слегка в грудь пробил, и когда после такого видишь испуганные глаза… Ну, это же неправильно. А перед третьим Тарасов подошел и говорит: „Ты хоть что-нибудь-то сделай вообще“. Я не подключал психическую энергию, это только разминка, понимаешь? „Я — бог Шива, а-а-а!“ — можно же было так выйти. Чисто актерское».
— Как вы готовились к бою?
— Вся моя тренировка заключалась в том, что две недели я не выпивал алкоголя — полбокала вина не считается — и три раза в неделю джоггинг. Плюс отжимания и тренировки со своим весом. Гимнастика.
— Очевидно, с Милоновым вам было не особо интересно. Сегодня, чуть позже будут драться Александр Емельяненко и Артем Тарасов. Хотели бы в будущем стать соперником кого-то из них?
— Сейчас меня спросили, готов ли я драться с Тарасовым после его поражения, и я ответил — готов. Мы даже в одной весовой категории: у меня сейчас 82,5 кг, а у него — 86. Ну это уже серьезный бой, к нему нужно подготовиться.
— А с Емельяненко готовы?
— Тут нужно полгода подготовки: набрать вес, натренироваться в зале. Александр Емельяненко — это великий боец. Я уже сказал, что не против, но нужно сначала с Тарасовым подраться.
— Тарасов за бой с Александром получил, по его словам, пять миллионов рублей. Вы бы за сколько согласились?
— Точно так же. Хотя это я сейчас говорю. Нужно посмотреть, какое будет внимание, какие спонсоры. Пробить рейтинг. Можно ведь это раскрутить до других цифр.
— Когда Емельяненко спросили о бое с вами, он ответил…
— … Да-да, я знаю: что у Джигурды песок из задницы сыплется. Типа: «Джигурда не выйдет со мной, потому что не хочет смерти». Я уже говорил: выйду! Но не в этом виде. Повторюсь, он великий боец и правильно сделал, что перешел ближе к шоу-бизнесу, потому что среди профессионалов он уже… А здесь — очередь выстроилась к нему. Но я не боюсь смерти — это раз. И два — я не боюсь выйти и устроить шоу. Нужно мотивировать меня и дать полгода на подготовку, чтобы дыхалку восстановить, и чтобы все было зрелищно.
***
— Известно, что вы большой поклонник Кавказа и всего кавказского, плюс у вас теплые взаимоотношения с Рамзаном Кадыровым и статус Народного артиста Чечни. Если клуб «Ахмат» предложит потренироваться в своем зале — поедете?
— Я очень благодарен Рамзану Кадырову, потому что когда шесть лет меня безбожно мочили и обвиняли во всех грехах и преступлениях, — я даже знаю, что ему звонили и просили лишить меня звания Народного Артиста Чеченской Республики — он не поддался. У меня убили куму и объявили, что это был несчастный случай, а я знал, что три пролома в черепе — это… Меня предупредили не лезть: мафия черных риелторов, как я их называю. Угрожали, что посадят или грохнут, но я все равно влез, написал заявление в полицию. На меня пошла атака через шоу. Меня обвиняли, пытались доказать, что мой голос, моя мощь — все это от тяжелых наркотиков. Сдал десятки анализов и так далее. В итоге на мне ни одного уголовного дела, и все суды выиграны. И вообще, я горжусь тем, что меня позвали в 2009 году на международный фестиваль «Ковчег» в Грозном спеть песню «Любить по-русски». Многие артисты тогда боялись ехать, было много охраны. Там присутствовали ребята из Голливуда и Рамзан, а у меня была одна песня. И вот я вышел на сцену и попросил, раз уж у меня одна песня, спеть не «Любить по-русски», а другую — которую я написал в 1986 году. Она о переселении чеченцев, татар, балкарцев в 1944 году. И я начал: «В тот день аулы… Проснулись рано…». И Рамзан встал, а за ним встал весь зал. Я допел — овации. Смотрю, Рамзан что-то шепчет министру культуры, тот выходит на сцену и говорит: «Решением президента Чеченской Республики Никита Борисович Джигурда признан Народным Артистом Чеченской Республики».
А после выступления подошла бабушка чеченка, которая была в ссылке в Казахстане, и подарила цепочку с месяцем. Я ее надел, и потом мне говорили: «Ты определись — ты язычник, христианин или мусульманин». Для меня религии — пальцы на наших руках. И Аллах, и Суфий — я все это изучал. Ислам — великая религия, самая молодая. Не просто так она завоевывает весь мир, даже со своими перегибами. Мне близко направление суфизма в исламе, и я знаю, что Рамзан Кадыров это уважает. Я давно говорю, хоть и обижаются некоторые недалекие россияне, что не было бы Кавказа, России бы кирдык наступил. Так что Рамзан Кадыров — молодец. И я с радостью приеду на сборы. Мне, кстати, рассказывали, что в Чечне есть аул «Джигурта», который в советские времена назывался «Джигурда». И я в шутку говорю Рамзану: «Когда стану старым 80-летним аксакалом, поселюсь в ауле «Джигурта»!
— У вас с Рамзаном Кадыровым, очевидно, есть взаимная симпатия. А что между вами общего?
— Дух. Дух. Дух… Кавказ — дух и Рамзан — дух. Я помню первое его появление после трагической смерти его отца и то, как он с тех пор вырос. Я в курсе всех наездов со стороны Европы и так далее, но дух и умение держать план — это наше общее. А отличаюсь чем? Я язычник и я люблю лицезреть обнаженных женщин. Но без перегибов! Хотя в Европе на пляж приходишь: и молодые, и пожилые дамы топлес загорают, и это нормально. И не на нудистском пляже. Правда, когда Байден объявляет, что к 2030 году половина населения будет геями, а киноакадемия хочет отменить премию за лучшие мужские и женские роли… Переборы полнейшие. Помню, давал интервью после событий во французском журнале после карикатур на Мохаммеда. «Как, это же свобода?», — меня спрашивали. — «Ну давайте стебать вашего отца!», — говорю. — «Для вас ведь это — святое? Говорите, это другое? Нет! Для многих мусульман пророк Мохаммед, как отец! Вы переходите эту грань, так что не плачьте». Они доиграются, и у них Собор Парижской Богоматери станет Мечетью Парижской Богоматери со своей этой толерантностью.
