Ни для кого не секрет, что в советское время с хоккейной экипировкой были большие проблемы. И речь даже не о ее наличии, а о степени защиты. Хоккеисты прошлого века были защищены в разы слабее, чем современные игроки. 50 лет назад попадание шайбы в любую часть тела могло закончиться серьезными последствиями в виде переломов, трещин, ушибов или гематом.
«У нас амуниция была такая, что ноги спереди защищались щитками, а икры оставались открыты. Вот Эспозито и повадился тыкать мне туда клюшкой. Раз, второй, третий… А это больно, между прочим! Канадцы играли в более совершенных щитках, с нахлестом, прикрывавшим ногу целиком. Ответить Эспозито я не мог. Стал думать, как отыграться. И сообразил, что у него подмышка открыта. Ну я и сунул. Фил же высокий, мне снизу сподручно. Он взвыл, я понял, что нашел болевую точку. Так и обменивались любезностями: он — по икрам, я — по ребрам. Ему надоело, с кулаками полез, потом выражаться стал. Я посылал на чистом русском. Думаю, Эспозито потом перевели, куда именно. Прекрасно понимали друг друга!», — рассказывал Борис Михайлов.
Особенно явными недостатки защитных характеристик формы советских хоккеистов становились в битвах с родоначальниками хоккея. Каждая игра с канадцами была напряженной и жесткой. Заклятые соперники советских хоккеистов частенько пользовались их уязвимостью и прибегали к грязным приемам. Например, в разгар легендарной Суперсерии 1972 года Бобби Кларк подъехал сзади и с размаху рубанул клюшкой по ногам Валерия Харламова. Впоследствии такое поведение канадского громилы осуждали даже его партнеры по сборной. Но главную цель Кларк выполнил — Харламов слег с переломом лодыжки и пропустил остаток принципиального противостояния.
«Я убежден, что Кларку дали задание вывести меня из игры. Иногда я думал, что это было его единственной целью. Я смотрел в его злые глаза, на его клюшку, которой он размахивал, как мечом, и не понимал, что он делает. На хоккей это точно не было похоже», — делился впечатлениями от того эпизода 17-й номер сборной СССР.
Ошибочно полагать, что в тех матчах доставалось только Харламову. Под раздачу попадали все советские хоккеисты, которые не привыкли к такому уровню силового сопротивления во внутреннем чемпионате. Но некоторым удавалось уходить от силовых приемов канадцев благодаря маневренности и хитрости.
«Мне ни от кого сильно не досталось. Они профессионалы, им сказали: «Вот этого выключить из игры. Этого тоже». И все. Понеслись. Думаю, на меня тоже был заказ. Спасали быстрота и катание. Порой чувствовал: будет удар, канадец уже готов — и я уходил в сторону», — рассказывал форвард Александр Мальцев.
Можно сказать, что большую часть карьеры лидеру московского «Динамо» и сборной СССР Александру Мальцеву везло по части травм. До определенного момента он не проводил в лазарете более двух недель. В 1968 году, на турнире в Швеции в составе «Химика», Александру попали клюшкой по губе. Ее тут же зашили, и форвард продолжил матч. Более серьезное повреждение он получил чуть позже. И вновь Мальцев пострадал от клюшки — на этот раз ему сломали нос. При этом форвард был свидетелем одной из самых страшных травм в истории советского хоккея.
«Васильев как-то в матче с «Локомотивом» шайбу ртом поймал. В прямом смысле! Попали в рот. Там месиво, кровища. Я повез Валеру на своей машине в клинику на «Спортивной». При мне же ему все зубы разом удалили, вычистили осколки. Часа два возились», — вспоминал страшные подробности форвард.
А в 1978 году уже сам Александр Мальцев получил тяжелейшую травму. Причем все произошло не в битве против канадцев и даже не в матче чемпионата СССР. А на обычной тренировке московского «Динамо».
«Выполняли упражнение — выход из зоны, пятеро против троих. Пас на меня, и тут Алексеенко решил щелкнуть. Шайба была в середине площадки — и влетела в спину. Осколочный перелом третьего шейного позвонка. Я мгновенно потерял сознание, очнулся в Боткинской больнице. После этого три месяца лежал на вытяжке. Повезло — осколок встал на место», — рассказывал форвард.
Если бы осколок позвонка не встал на место, дорога в хоккей Мальцеву была бы закрыта. Но нападающему крупно повезло. После этого повреждения он провел на высшем уровне еще 6 лет, за которые успел выиграть три золота чемпионата мира и серебро Олимпиады.