«В Америке не хватает нашей «Пятерочки» — зайти, с кассиршей пообщаться». Интервью Мальцева — о НХЛ и жизни в США

Дарья Тубольцева

Поделиться

Комментарии

Воспитанник петербуржского СКА Михаил Мальцев уехал в НХЛ в 21 год. Два года провел в системе «Нью-Джерси», а летом-2021 был обменян в «Колорадо». Большую часть прошлого сезона провел в фарм-клубе, набрав за 56 матчей 48 очков. Так как у россиянина не накопилось достаточного количества матчей в регулярном чемпионате, а в плей-офф он не играл, то обладателем Кубка Стэнли не считается. Этот сезон Мальцев также начал в АХЛ, однако в середине октября был поднят в основу и отправился с «Эвеланш» на вынесенные матчи с «Коламбусом» в Финляндию. Там корреспондент Sport24 и встретилась с Михаилом.

Уже после того, как «Колорадо» вернулся в США, Мальцева вновь отправили в фарм-клуб.

Из интервью с Мальцевым вы узнаете:

• почему у «Колорадо» такие интенсивные тренировки;
• какие советы дает Ничушкин;
• как приносить пользу команде, играя по 4-5 минут;
• какие правила нужно соблюдать молодым в НХЛ;
• какой статус Маккиннона и Макара в команде;
• почему Михаил не вернулся летом в Россию и сколько предлагали денег в КХЛ;
• для чего Михаил ведет свой телеграм-канал, кто ему помогает;
• почему он заступился за Олега Знарка;
• по кому и чему Михаил больше всего скучает в США;
• что такое финал Кубка Стэнли изнутри;

— За дни в Финляндии удалось переключить голову?

— Думаю, да. У нас получился достаточно долгий выезд. Перед поездкой в Финляндию были неделю в Нью-Йорке. Сейчас много выходных было, все уже устали и хотят тренироваться и играть.

— Вы в Хельсинки далеко не первый раз. Какие воспоминания остались от города?

— Часто здесь бывал с родителями в детстве. Я же из Питера, там многие раньше делали финскую визу и ездили в Хельсинки. Раз 10 был в столице Финляндии, много чего знаю о городе. Когда мы со СКА приезжали играть против «Йокерита», то жили за городом и толком ничего не видели. Так что остались только воспоминания из детства.

— Смотрела вашу тренировку перед матчами в Тампере, вы просто носились по льду без остановок. У вас всегда такие интенсивные занятия?

— Да, всегда такие. В принципе в НХЛ они такие, но в «Колорадо» еще более интенсивные. Неслучайно в прошлом году нашу команду называли самой быстрой в лиге. Здесь философия: как ты тренируешься, так ты играешь.

— Беднар долго объяснял, а потом вообще тренировка шла без остановок. Успеваете все запомнить?

— Мы делали все эти упражнения раньше. Всегда занимаемся по такой схеме, чтобы было быстро, интенсивно. Там не так сложно. Иногда тренер перед упражнениями говорил, что будем делать, и сразу все вспоминается.

— Вопрос чайника: когда тренируешься так интенсивно, остаются силы на сами игры?

— Да, конечно. У нас ведь и выходные бывают. Больше устаешь от поездок. Что касается тренировок, то иногда хочется вспотеть, устать. Как перед матчем потренируешься, так и будешь играть.

— В Тампере тренировка была открытой, и на нее пришло несколько тысяч человек. В НХЛ такое бывает?

— В Америке всегда тренировки открытые. Наша тренировочная арена в Денвере общая, там всегда кто-то сидит, к примеру, дети. Но, конечно, такого ажиотажа, как здесь, в Финляндии, нет.

— Вас подняли в основу в конце октября, но давали играть мало. Как вообще настроение?

— Хочется играть побольше, но стараюсь наслаждаться тем, что есть. Пытаюсь за время, которое мне дают, делать что-то полезное. Может, дальше шансов будут больше давать.

— Вы не первый раз в ситуации, когда дают мало играть. Поделитесь лайфхаками, как не замерзать на скамейке, как за пять минут приносить пользу?

— Когда вызвали, пытался играть аккуратно, правильно. Сейчас думаю, может, наоборот, поострее, чтобы набрать хоть очко. Хотя не пропускаем — уже хорошо.

— Когда в третьем периоде вас не выпускают, вы полностью в игре или можете отвлечься на какие-то мысли, понимая, что вас не выпустят?

— Мне приходится быть постоянно в игре. В прошлом сезоне много над этим работал. Самое сложное — сконцентрироваться. Могут выпустить в любой момент, а ты холодным сидишь. Я весь матч пытаюсь следить за каждым моментом, все время быть в игре. Если вдруг выпустят, а голова будет в другом месте, то ошибешься, и тебя вообще посадят. Конечно, легче, когда играешь — все идет на автомате.

— Но если вашу тройку не выпускают в начале третьего периода, то в концовке тоже ни при каких вариантах не выйдете?

— Если мы ведем в одну шайбу или проигрываем, то тренер нас не выпускает. Если ребята сыграли в меньшинстве, то следом выходит первая тройка, кто не играет при «четыре на пять». Если рекламная пауза, то лидеры успевают отдохнуть и опять выходят на лед.

— Вы говорили, что работали над собой. Самостоятельно или с психологом?

— В основном, самостоятельно. Но также обращался к спортивному психологу.

— В «Колорадо» нет спортивного психолога?

— В первой команде нет. В прошлом году в фарм-клубе был психолог, но не знаю, обращался ли он кто-то к нему. В «Нью-Джерси» вот был постоянный психолог.

— По-прежнему много общаетесь с Валерием Ничушкиным?

— Да. Когда я в первой команде, то проводим много времени вместе. Ходим вместе на ужины. Он постоянно за меня платит. Мне уже как-то стыдно.

— Ну, у него большой контракт, может себе позволить.

— Ну, все равно. Я тоже могу заплатить.

— Вы, получается, втроем ходите с Ничушкиным и Георгиевым?

— Да, бывает, что нашего массажиста Евгения Халецкого захватим. Еще Паша Францоуз постоянно с нами, по-русски с нами говорит.

— Какие советы вам дает Ничушкин? Он все-таки прошел через непростой период в своей карьере и про преодоление знает многое.

— Он такой человек, что всегда говорит правду. Говорил, что вне зависимости от того, ставят или не ставят, будешь ты в этой команде или в другой, всегда надо работать дополнительно: ходить в зал, остаться на льду после тренировки. Он так делает. Я теперь тоже.

— Вы себя в команде чувствуете полностью своим или из-за спуска-поднятия не до конца?

— В прошлом году мой статус был непонятным, я больше играл в АХЛ, там было больше друзей. В этом сезоне только четыре игры провел в фарм-клубе, больше с основой: сначала был месяц в лагере, теперь тоже в команде.

— Кажется, что вы скромный и стесняетесь в команде?

— Нет, просто я по жизни скромный, в команде ощущаю себя нормально. Только правила надо соблюдать, мне, как молодому, нужно последним в лифт заходить.

— Почему?

— Такие правила в НХЛ. Раньше еще жестче было. У меня была вот такая история: отыграли матч на выезде, я сыграл мало. Не задумываясь, вышел первым из автобуса и пошел в лифт. Потом Эрик Джонсон (он дольше всех в клубе) сказал, чтобы я в следующий раз первым в лифт не заходил, так как надо сначала пропустить тех, кто больше играл. И скинул мне видео, где ветеран НХЛ рассказывает, что в его время молодого, который зашел в лифт первым, чуть ли пинать не начали. Еще из правил: еду тоже не надо первым брать.

— Сколько нужно отыграть, чтобы перестать быть молодым?

— Фиг знает. Наверное, должен почувствовать сам. Да несложно подождать, пока взрослые возьмут первыми еду или первыми зайдут в лифт.

— В «Колорадо» всем Джонсон заправляет, или Маккиннон главный?

— У них банда старичков: Джонсон, Маккиннон, Ландескуг, Комфер.

— Есть мнение, что Маккиннон все решает в «Колорадо». Типа как Овечкин в «Вашингтоне».

— Да вроде нет. Может, где-то скажет что-то. Но тут нечего решать. Здесь сплоченная команда.

— Маккиннон до сих пор возит с собой личного диетолога?

— На выезды диетолог точно не ездит. Наверное, он просто в Колорадо с ним сотрудничает.

— Натан действительно как-то особенно питается?

— Особо в его тарелку не смотрел. Но, мне кажется, он просто нормально питается. Вроде бы у Макара тоже есть диетолог. Мы были на выезде, в отеле был предыгровой обед, а он пришел со своим пакетом и стал есть свою еду из ланчбоксов. Еще видел, что в самолет брал свою еду.

— Какова роль Макара в команде? Вроде бы молодой, только недавно в НХЛ заиграл, а уже MVP плей-офф.

— Он скромный. Не сказал бы, что Кейл голос команды. Он просто все делает на льду, и ему никто ничего не говорит. Его все уважают на площадке.

— Летом на вас был спрос в КХЛ. Вы лично слышали предложения от скольких клубов?

— Клубов пять интересовались мной. Права на меня были у СКА. Я размышлял о возвращении в Россию. Но из «Колорадо» ушли некоторые основные игроки, мне сказали, что теперь в команде дефицит центров. Вот я и решил зацепиться за последний шанс. Если бы возвращался в КХЛ, то на года два. Точно не на один. Думал, что если подпишу контракт в России, то потом уже будет сложно вернуться в НХЛ. Решил, что успею вернуться. Попробую в этом году зацепиться за океаном.

— Есть ощущение, что не все пошло по вашему плану.

— Ну, да. Меня спустили, потом подняли. Посмотрим. Как и сказал, пытаюсь наслаждаться тем, что есть.

— Есть ощущение, что в СКА не горели желанием возвращаться. Осталась обида после того, как вы, находясь в аренде, сыграли только четыре матча?

— Обиды не было. Я не злопамятный. Да и за это время я вырос как игрок. Тогда молодым был, может, правильно, что меня не ставили, все-таки в Питере всегда звездные составы. Что касается этого лета, то другие клубы предлагали лучше условия.

— В плане зарплаты?

— Да. Питер мой дом, у меня там квартира есть, но в других местах предлагали лучше условия.

— Насколько я знаю, вам предлагали 50 млн рублей, в Америке вы столько не зарабатываете. Не соблазнились?

— Да, суммы были такие от других команд. В Питере предлагали на порядок меньше, и только один год контракта.

— Вам звонили из «Спартака», у которого теперь права на вас, этой осенью?

— Когда меня выставили на драфт отказов, мне написали из «Спартака», на агента вышли, поинтересовались моими планами. Я сказал, что пока остаюсь в Америке.

— «Правда, на случай отправки в АХЛ у меня есть некоторые опции в контракте», — писали, когда вас выставили на драфт отказов. Это пункт о возвращении в Россию?

— Да, такой пункт есть. «Колорадо» обещал меня отпустить, если я не заиграю у них в команде. Либо попробуют обменять, либо поднимут. Что касается последнего, то обещание сдержали. Думаю, что вернуться в Россию не будет проблемой.

— При какой ситуации вы поедете в «Спартак»?

— Сейчас Россия на втором месте. На первом обмен, если что-то не заладится в «Колорадо». В АХЛ, наверное, уже наигрался. Когда меня спускали после лагеря, не было особого желания там выступать, но подумал: «Ладно, пару игр докажу и все будет». Со мной поговорил генменеджер, честно сказал мне: «Потерпи, сейчас посмотрим, может, поднимем тебя».

— Как будто бы у генменеджера и тренера разные взгляды на вас?

— Не могу знать. Но Джо Сакик и новый генеменеджер Крис Макфарленд, мне кажется, на меня надеются. Сакик еще в прошлом году говорил мне: «Ты нам нравишься, но я больше доверяю тренеру. Я не могу дать тебе больше минут на льду, хотя хотел бы этого».

— Когда игрока отправляют на драфт отказов, как он проводит эти 24 часа? Бесконечно скролит ленту твиттера и проверяет, не поступил ли звонок от генменеджера?

— У меня был выходной, я поехал домой. Позвонил агент, сказал: «Посмотрим, что случится». Он сам не знал, заберут меня или нет.

— Вы нервничали?

— Я просто расстроился. Был дома, играл в компьютер. Позвонил родителям и все.

— В голове держали, что вас кто-то может забрать?

— Да, такое было возможно. 50 на 50. Агент говорил, что ему звонили на счет меня, интересовались. Но иногда клубам в НХЛ выгоднее обмен, чем забирать с драфта отказов.

— В прошлом сезоне вы здорово отыграли в АХЛ, но все равно не остались в команде со старта в НХЛ. Бывают моменты, когда чувствуете опустошение, пропадает мотивация, от того, что не получается сделать шаг вперед?

— Раньше были моменты, когда опускаются руки. Но сейчас стал спокойнее ко всему относиться. Плыву по течению. Конечно, стараюсь что-то изменить, но такие ситуации не выбивают меня из колеи. В прошлом году сложнее было со всем справиться, так как до этого я провел сезон в НХЛ, а тут отправили в АХЛ. Сейчас я думаю: «Ну, я сделал все от себя зависящее. Может, не во мне проблема?» Знаю, что есть запасной вариант — уехать.

— Для вас уехать — не шаг назад?

— Может быть. Но не стал бы говорить, что это поражение. Просто так складывается судьба. Я ведь сделал все. Возможно, нужно вернуться в Россию, поиграть там пару лет, а потом поехать в НХЛ.

— Философски рассуждаете.

— Я занимался ментальным здоровьем. Прошлый сезон был тяжелым в психологическом плане. Пытался, независимо от того, где я, становиться лучше, работать. Думал так: если хорошо отыграю сезон, но на следующий год мне предложат контракт. Если бы я в прошлом сезоне плохо сыграл, может, вообще бы предложения от «Колорадо» не получил. Поэтому я старался не останавливаться и не опускать руки.

— На ваш взгляд, вы готовы играть в НХЛ больше четырех минут?

— Да. Я же играл раньше. Мы недавно играли с «Нью-Джерси». Иногда завидую ребятам, там минимум по 10 играют.

— Вы на предсезонке не забивали. Согласны, что если бы забрасывали по несколько шайб, то вас просто не смогли бы отправить в фарм-клуб?

— Я играл в свою силу, считаю, что играл хорошо. Мне нравилась моя игра. Я стал побыстрее, чувствовал себя отлично. В матчах, в которых играл, состав был ахэловский. Очков набрал недостаточно, но это не самое важное.

— Как думаете, влияет ли на ситуацию то, что у вас небольшой контракт, вас легче оставить в запасе?

— Вообще нет. Сейчас у клуба под потолком меньше денег, поэтому им, наоборот, нужны игроки с маленькими контрактами. Бывает, что ребят с большой зарплатой на драфт отказов выставляют. Конечно, им дают больше шансов, но глобально это не имеет большого значения. В клубе мне никогда не врут, говорят как есть.

— Как родилась идея телеграм-канала?

— Меня спустили в АХЛ. Было скучно. Мой хороший знакомый Петя Терещенков (бывший пресс-аташе молодежной сборной России. — Sport24) предложил идею завести телеграм-канал. Мне она понравилась. Изначально канал создавался для того, чтобы у меня была поддержка. Потом уже я стал думать о том, что хочется чуть продвинуть наш хоккей.

— Зачем вы продолжаете его вести?

— Я и до этого думал, что можно сделать, все-таки хоккей в России не освещается так широко, люди не знают, что происходит внутри команды. Мне бы в детстве было интересно такое узнать. Хочу, чтобы хоккей в нашей стране был популярен на уровне футбола.

— Небольшое количество подписчиков (2,2 тыс) вас расстраивает?

— Рост идет потихоньку. Я не парюсь о подписчиках. Иногда там просмотров больше, чем подписчиков. Порой в новостях появляются мои посты.

— Сколько раз вам говорили, что хоккеисту нужно играть в хоккей, а не в телеграм вести?

— Кстати, ни разу. Может, в комментариях писали, но в жизни не говорили.

— Знакомые спрашивали: «Нафига вам это надо?»

— Нет, многим, наоборот, нравится. Валерию Ничушкину понравилась история про иностранцев-армян. Долго смеялся. Влад Гавриков говорил, что прикольно читать мой канал. Много кто из мира хоккея подписан на меня: игроки, тренеры. Сейчас не знаю, давно не проверял список. И главные читатели — родители, семья. Им интересно в таком формате от меня весточки получать.

— Тексты постов пишите сами?

— В этом сезоне уже в основном сам, так как разобрался с принципами работы. Иногда могу передать Пете мои мысли, новости, он пишет и скидывает мне на согласование, я его корректирую, добавляю что-то от себя.

— Какой самый необычный фидбек получали за время ведения канала?

— Очень много поддержки, чего-то необычного не вспомню. Больше всего комментариев, когда меня поднимали или спускали. Не люблю, когда мне в личку пишут, спрашивают про здоровье других игроков. Такие данные я не могу разглашать.

— Что можно рассказывать про команду?

— Про других людей не очень хочется рассказывать. Это некорректно. Вот Задоров рассказал про Маккиннона, тот потом ему звонил, сказал: «Зачем ты про меня на всю Россию рассказываешь?» Лучше тут про других не говорить.

— У Натана своеобразный характер.

— Ну да.

— Но сомневаюсь, что Ничушкин бы на вас обиделся.

— Он, может, не стал бы высказываться, а обиделся бы про себя.

— Вы тут написали, что Олег Знарок классный тренер. В чем это заключается?

— Да что-то все стали писать про него плохое. Я решил поддержать его, раз у меня есть трибуна. При нем я дебютировал в КХЛ. Мы с ним побеждали, он учил меня хоккею. Олег Валерьевич был другом для хоккеистов.

— Но вот смотрите, сейчас многие мои коллеги считают, что Знарок живет прошлым, старыми установками, а хоккеисты и хоккей изменились.

— В СКА у нас за тактику отвечал Витолиньш. Знарок был больше за психологию: мог наорать, даже на Ковальчука мог. Не знаю, что происходит в «Ак Барсе». Но не уверен, что у Олега Валерьевича пропал запал. Может, проблемы в тактике, просто он этим раньше не занимался.

— У вас в «Колорадо» не так?

— Беднар спокойный. Он за тактику отвечает, другие тренеры между собой распределяют функции: один по защитникам и меньшинству, второй по большинству и нападающим. Да и в НХЛ неважно: орешь ты или нет. Здесь игроки о себе больше заботятся. Кто хочет больше зарабатывать, тот и играет в хоккей.

— За океаном более профессиональный подход, а в России все еще надо из-под палки?

— Да, наверное. Поэтому в России до сих пор и существуют летние сборы.

— Вы играли в СКА. Даже там, в такой престижной команде, приходилось кого-то заставлять?

— Бывало, что люди толстыми приезжали на летние сборы. Да и Игорь Ларионов об этом рассказывал, что игроки могут приехать с высоким процентом жира. В Америке если ты не приедешь готовым, то просто не будешь играть.

— Когда у вас произошли самые большие изменения: когда попали в «Нью-Джерси» или уже после обмена в «Колорадо»?

— Когда в «Колорадо» попал. В «Нью-Джерси» было много молодых в составе, я играл как мог, тренировался как обычно. В «Колорадо» мне сразу сказали: «Мы тренируемся так, как играем. Ты должен выкладываться на тренировках, в каждом отрезке». Я не обратил внимания на эти слова и тренировался так, как делал раньше. Думал: «Если я хорошо играю и нормально тренируюсь, то все окей». Но мне дали понять: либо ты тренируешься как надо, либо ты не играешь.

— А это все корректно говорят или могут в резкой форме?

— На первых тренировках говорили: «Давай посерьезнее». Потом уже руководство вызвало к себе, мне сказали: «У нас вот такая философия. Понимаем, что ты здесь первый год, но надо привыкать».

— Расскажите о вашем питании.

— Такое же, как было на предсезонке. Я уже не худею, вес пытаюсь держать. Я ем четыре раза в день: завтрак, обед, полдник и ужин. Я не ем на ночь, не кусочничаю. Не ем сладкое, когда нет игр. В рационе больше углеводов.

— Малкин в какой-то момент отказался от глютена. Вы убирали молочку или глютен?

— Я ничего такого не исключал. Ем молочные продукты, чтобы кальций получать. Убрал булки, сладости. Раньше ел, когда хотел, не было распорядка. Диетолог мне сказала, что есть аппетит, а есть голод. Меня попросили назвать нелюбимый продукт, я назвал печень. «Представь, если ты хочешь съесть печень, значит, ты голоден, значит, надо поесть. Если не хочешь, значит, голода нет», — вот так мне сказали. Раньше у меня не было понимания, как стоит питаться. Врач расписала мне программу, которой я и следую. Калории не считаю, смотрю по граммам жиры, белки, углеводы. Ем довольно много углеводов: макароны, рис, хлеб, чтобы было больше энергии.

— Вы живете один, сами себе готовите?

— Чаще хожу в рестораны, у меня недалеко от дома есть. Перед игрой всегда сам себе готовлю, завтраки тоже сам.

— Восстановлению стали больше внимания уделять?

— С этим всегда у меня было нормально. Мне, кстати, Валера говорил, что самая лучшая инвестиция — это в свое тело. Я хочу в баню, на массаж. Сейчас еще и питание привел в порядок.

— Как-то говорили, что не поехали на сбор в Аспен, типа там скучно, тренеры обычные. Получается, в России специалисты по физподготовке сильнее?

— И это тоже. Но и то, что просто не хочу в США проводить сборы, мне лучше в России. За сезон мне надоедает Америка.

— От чего вы устаете в Америке?

— Нет своих людей. Я, конечно, привык, но мне не хватает русских людей, языка.

— Общаетесь только с ребятами из команды?

— Есть друг в Денвере, сын Алексея Гусарова, который играл в «Колорадо». Там довольно много русских, есть русская баня. Машину брал у армянина.

— Тоскуете по близким друзьям и семье?

— Да, по ним. Не хватает даже банально в нашу «Пятерочку» зайти и с кассиршей пообщаться. В Америке все люди добрые и улыбаются, иногда не хватает злости, обид. К жизни в США надо привыкнуть.

— Американский менталитет все-таки не приняли?

— Не могу сказать, что принял. Я просто привык. В первый год в Америке мне было очень тяжело, сейчас стало гораздо лучше, уже не так сильно скучаю по России. Но вряд ли по окончании карьеры останусь тут жить.

— За КХЛ следите сейчас?

— Смотрю результаты. Матчи не смотрю, потому что для меня они идут в неудобное время, да и своего хоккея хватает. Слежу за друзьями: Алтыбармакяном, Мельничуком. Общаемся с ними, поддерживаем друг друга.

— Чем российская журналистка отличается от североамериканской?

— Внутренней кухни я не знаю. Но здесь за все время меня ни разу журналисты не «полоскали». Не было хейта и негатива. Корреспонденты, которые работают с «Колорадо», всегда стараются тебя показать с лучшей стороны. Никогда не напишут, что ты плохой игрок. Фанаты вот могут, да.

— Потому что их уберут от команды.

— Да, в России такого нет, есть пресс-атташе, но он не пишет тексты. Журналисты в Америке с нами все время, ездят на выезды, ходят на тренировки. Только вот в Финляндию не полетели.

— Вы говорили, что у вас узнавали размеры пальца, но на вручении перстней вас не было, да и фото не нашла. Как так?

— Когда вручали перстни, я был в АХЛ. Да и меня же не было на финальной игре. Наверное, у игроков размеры пальца узнавали еще в июне. У меня спросили только в тренировочном лагере.

— То есть вам еще дадут перстень?

— Да, попозже.

— Вас, кстати, многие с чемпионством поздравляли? Как реагировали?

— Да, даже некоторые друзья поздравляли. А я в этот момент уже домой летел. «Ну, окей», — думал про себя.

— Вам было не очень?

— Ну, поздравили, спасибо, что не забыли. Я просто не чувствовал, что что-то сделал, чтобы меня можно было поздравлять.

— В Денвере вас не было, когда состоялся чемпионский парад?

— Уже был дома. Я должен был лететь на последнюю шестую игру, но там какая-то накладка получилась. Мы летали на игры в Тампу, потом возвращались, были на домашних. Должны были лететь с четвертым вратарем на шестую игру. Сначала нам сказали, что лететь не надо, а потом что надо, в итоге было поздно лететь. Когда «Колорадо» выиграл, я заказал билеты домой. Я был в Денвере, когда они в Тампе взяли кубок.

— Застали это ощущение, что вы чужой на другом празднике?

— Я как раз уехал. Не хотел оставаться на парад. Что бы я там делал? Меня звали. Но как бы я себя чувствовал? Как мне праздновать, если я не играл?

— Вы говорили, что по ходу плей-офф понимали, что вас не поставят, что отдыхали у бассейна. Но хоть малюсенькая надежда была? Помню, как Саша Волков два месяца сидел в пузыре и не играл, а потом вышел на финальный матч и чемпион.

— Ну, может быть, у него было понимание, что нет игроков и его могут выпустить. А тут все травмированные играли. Надежда была, но она угасала с каждым матчем.

— Что-то положительного для себя в этом плей-офф открыли?

— Первый раз увидел, что такое плей-офф НХЛ. Тем более попал сразу на финал. Сейчас я к этому спокойно отношусь. А раньше я только мечтал такое увидеть. Старался все воспринимать с позитивом. Может быть, я вообще больше никогда не окажусь в команде, которая играет в финале. Все ребята были такими серьезными во время финала, к ним лучше было не подходить. Все были уставшими, побитыми, их никто не трогал.

— Вы до этого играли в плей-офф АХЛ. Там тоже так жестко?

— Да, так же. Да и в регулярном чемпионате там жестко. Почти в каждом матче драки. В плей-офф то же самое.

— В АХЛ вам не тяжелее играть, чем в НХЛ? Вы все-таки не тот игрок, который будет драться?

— Я привык. В Америке вообще больше тебя бьют, надо больше бороться, по-другому никак. Да и в АХЛ лидеров особо не трогают, за тебя сразу заступятся тафгаи. Конечно, на пятаке все равно бьют, но прям убивать не будут.

— Как у Журавлева дела?

— Главная проблема — он не знает английского.

— И он там совсем один.

— С семьей. У него ребенок недавно родился. Но все равно большую часть времени ты проводишь с командой и надо общаться. Я ему помогал, но все равно тяжело ему.

— А вы приехали в Америку с английским?

— Да, язык знал, просто тут подтянул разговорный.