«А если покатит Никита? А если положит корпус Никита? А если забьет? Никита! Никита Двуреченский». Эти слова комментатора Юрия Розанова навсегда запомнили те, кто смотрел финал молодежного чемпионата мира—2011 в Баффало. За полторы минуты до конца той игры команда Валерия Брагина обыгрывала канадцев со счетом 4:3, а тот же Розанов призывал наших держаться. Но тут слово взял 19-летний форвард московского «Динамо» — Никита Двуреченский получил шайбу у левого борта, после чего «покатил, положил корпус и забил», заставив канадских болельщиков досрочно покинуть трибуны.
Прошло 11 лет, а жизнь Двуреченского за это время круто поменялась — сегодня он тренер команды Ночной хоккейной лиги. Sport24 поговорил с чемпионом мира среди молодежных команд о том, почему он рано закончил карьеру хоккеиста и как осваивается в новой роли.
— В сезоне-2019/20 вы сменили 3 команды — солигорский «Шахтер», «Неман» и альметьевский «Нефтехимик». Почему не удалось надолго задержаться ни в одном из этих клубов?
— В «Шахтер» я поехал на достаточно хорошие условия, к тому же меня звали тренер и генеральный менеджер. И поскольку по меркам клуба у меня был очень неплохой контракт, с меня сразу же начали требовать много набранных очков. Хотя статистика у меня была хорошая. Но руководству, судя по всему, хотелось чего-то большего. В конце концов, приняли решение расстаться. Но разошлись на нормальных, человеческих условиях.
Чтобы никуда не уезжать из Белоруссии, я решил попробовать себя в «Немане». Команда Сергея Пушкова мне импонировала, была видна тренерская рука. Сразу подписал контракт, и там уже ни о каких деньгах речи не было. Но были свои сложности: я был легионером и попадал под лимит по возрасту. Впоследствии тоже уехал оттуда.
Что касается альметьевского «Нефтяника», то там были просто сказочные условия уровня КХЛ. В то время как раз закончили строительство нового комплекса, сделали новые раздевалки, сауну. Все как в клубах КХЛ. В первом раунде плей-офф мы сыграли хорошо, выбили «Ладу». А второй раунд из-за пандемии мы не доиграли.
— В сентябре 2020 вы подписали контракт с «Сарыаркой», но уже в ноябре покинули команду. Почему так произошло?
— В команде меня хотел видеть лично главный тренер Руслан Сулейманов. Успел сыграть одну товарищескую игру, в которой отдал голевую передачу, и уже на следующий день главного тренера сняли, а ему на смену пришел специалист со своим видением хоккея. В то же время руководство приняло решение отказаться от всех взрослых игроков, в том числе и от меня. От этой поездки я получил только негативные эмоции, к тому же был без семьи, в другой стране. Вообще не хочется вспоминать об этой истории.
— Когда приняли решение закончить игровую карьеру?
— Я бы с радостью поехал играть в какой-то европейский чемпионат. Но в тот момент это было очень тяжело сделать из-за виз, пандемии и перелетов. А подписывать контракт на 50 тысяч рублей в ВХЛ я просто не хотел. К тому же в последние годы у меня были тяжелые травмы, и я прекрасно осознавал, что без должной профессиональной подготовки, восстановления и индивидуального подхода будет очень тяжело. Бегать тест Купера на равных со всеми у меня бы попросту не получилось. Я бы еще больше травмировался.
На фоне этого решил, что нужно попробовать что-то новое. Нельзя опускать рук и бить себя в грудь, что я такой-то, не смог дальше заиграть. У меня молодая семья, растет сын. Так что сидеть и горевать не пришлось.
— Как можете оценить свою карьеру? Довольны, или ожидали большего?
— Если оценивать по 5-бальной шкале, то поставил бы себе 4 с минусом. Сейчас, когда смотришь на все со стороны, то понимаешь, что в определенных моментах можно было к себе лояльнее отнестись, а в других ситуациях наоборот, закрутить гайки. Сложилось так, как есть, могло бы быть чуть лучше. Но в принципе всем доволен.
— Почему решили стать тренером? Многие игроки после окончания карьеры боятся браться за это дело — слишком уж много времени и нервов забирает.
— На данный момент нет возможности отойти от хоккея. Сейчас провожу индивидуальные тренировки на льду и вне льда. Также у меня есть команда из Ночной хоккейной лиги «Бортекс», которая выступает в дивизионе Надежды. Сама команда базируется в городе Борисоглебск, а матчи проводим в Воронеже.
— С кем из тренеров по ходу вашей карьеры работалось комфортнее всего?
— Конечно, с Петерисом Скудрой в «Торпедо». Я играл у него 3,5 сезона, и могу с уверенностью говорить о том, что он очень целеустремленный тренер, с хорошим задором. Иногда, конечно, он мог перегнуть палку, но в этом нет ничего страшного. Все игроки, которые находились рядом с ним больше двух сезонов, прекрасно его понимали. Он старался находить подход к людям.
Могу еще выделить Разина. У него особенно понравился тренировочный процесс и тактика игры. С Андреем Соколовым в «Югре» было тоже достаточно комфортно. Я играл у него во 2-3 звене, но потом получил травму, а когда восстановился, то руководство уже поменяло тренерский штаб.
— Есть ли у вас в голове какой-то идеал тренера? Если да, то опишите, какими качествам должен обладать современный специалист?
— Идеал тренера можно только сочинить в своей голове. Тем не менее, не могу не сказать про Брагина — не зря же его называют лучшим специалистом по работе с молодежью. Тренер должен чувствовать игру, когда выпустить ту или иную пятерку. Не просто быть зацикленным на тех игроках, которые ему симпатичны. Тренер — это в первую очередь психолог. Где-то нужно закрутить гайки, где-то расслабить. Каждый тренер должен быть адекватным и сильным человеком. И в спорте, и в раздевалке, и в быту.
— Когда у вас было больше свободного времени — во времена игровой карьеры, или сейчас, когда вы стали тренером?
— Конечно, больше времени было во времена игровой карьеры. Тренировки как правило были утром, а потом весь день у тебя был свободным. Если не брать выездные или домашние игры, когда идет цикл из 7-8 дней, в которые ты полностью находишься с командой и готовишься к матчам.
— Планируете ли вы получать профессиональное образование?
— А у меня кэн есть высшее образование. Диплом писал на тему работы со спортсменами 11-13-летнего возраста.
— На протяжении всей карьеры вы выступали на высшем уровне, и наверняка привыкли к тому, что все игроки обладают определенным уровнем мастерства. Трудно ли было привыкнуть к тому, что любители не могут выполнить определенные технические элементы, которые вы делали на автомате — принять шайбу, точно бросить или сделать точный пас?
— Конечно. На профессиональном уровне игроки многие вещи делают на автомате. Если брать мою команду «Бортекс», то у ребят есть определенные проблемы в техническом плане. Кому-то трудно принять сильный пас, другому тяжело сделать перебежку, защитникам затруднительно принять шайбу спиной и с первым шагом отдать пас. В этом плане, безусловно, тяжеловато. Но в хоккей ведь играют не только за счет физики или техники — есть еще тактика. Однако какие-то тактические вещи моему коллективу еще рановато изучать. Мы оттачиваем классические элементы — 3-2, 2-1, 3-1, построение обороны и атаки. Но без базовых элементов в виде катания в хоккее очень сложно что-то делать. Мы работаем над этим.
— В чем еще специфика работы с любительской командой, в отличие от профессиональной?
— Самая большая специфика состоит в том, что на некоторые матчи собирается 6-7 полевых игроков и 1 вратарь. Хотя по факту в команде, например, 3 вратаря. Такое бывает — все-таки это любительский хоккей, а не профессиональный спорт. Здесь люди сами платят деньги, чтобы заниматься и играть в хоккей.
— Как строятся ваши тренировки?
— У «Бортекса» тренировки по средам и пятницам в очень комфортное время. Поэтому на занятиях всегда присутствует как минимум 10-15 человек. Перед сезоном мы уделяли внимание только катанию и технике владения клюшкой. Накатывали объем, как говорится. А ближе к старту сезона начали работать над определенными тактическими элементами.
— Окончательно ли вы убили в себе игрока, или когда игра у команды не клеится, то хочется выбежать на лед и все сделать самому?
— Выйти на лед и помочь иногда хочется, но только против тех команд, игроки которых в свое время занимались на хорошем уровне. Такие ребята чувствуют себя королями в матчах против 40-50-летних мужиков, которые реально выступают на любительском уровне. Тогда хочется выйти на лед и немного осадить их. Но если им нравится таким образом самоутверждаться, то это только их проблемы и заботы.
У нас бывают игровые тренировки, в которых я принимаю участие и надеваю форму. Также есть возможность выходить на лед в товарищеских турнирах, которые не идут в зачет Ночной хоккейной лиги. Некоторые команды не против того, чтобы я выходил и играл против них.
— Что вы знали о Ночной хоккейной лиге до того, как возглавили воронежский «Бортекс»?
— Почти ничего. Только когда погрузился в это дело, то понял, как и что здесь работает — какой регламент, команды и так далее.
— Как вообще получилось, что вы возглавили команду из Воронежа?
— Просто познакомился с человеком, мы нашли общий язык, и впоследствии он предложил руководить их командой. Вот так удачно все сложилось.
— Как вы считаете, Ночная хоккейная лига способствует развитию любительского хоккея в России?
— Создание Ночной хоккейной лиги — несомненный плюс для всего нашего хоккея. Я считаю, что хоккей — это не только клюшка, шайба, коньки и лед. Хоккей — это целый мир, в котором люди знакомятся, узнают друг друга. Тем более когда в Сочи проходит Фестиваль, на котором могут сразиться команды, выигравшие свой региональный чемпионат, то это идет на пользу развитию спорта. У ребят перед глазами есть главный приз в виде строительства дворца, и это очень мощная мотивация. Это крутой проект.
— Сейчас вы продолжаете работать с «Бортексом»?
Да. Даже несмотря на то, что сезон у нас закончился. Тренировки продолжаются. Кто-то уходит, кто-то приходит — состав команды меняется. Обычная внутрикомандная работа. Коллектив у нас сложился хороший, дружелюбный. Никто ни с кем не ругается. Тренируемся, играем товарищеские игры. В общем, «Бортекс» — чемпион!
— Хотели бы вы стать профессиональным тренером и работать на самом высшем уровне?
— Если представить, что буду в дальнейшем развиваться в роли тренера, то конечно хочется попробовать себя на высшем уровне. Но для этого должно сойтись много факторов.