Он чудом выжил в детстве, ярко ворвался в сильнейшую лигу мира, но разрушил свою карьеру и жизнь собственными руками. Трагическая история яркого русского таланта Алексея Егорова — тема нового выпуска Hockey History.
Если вам удобнее читать, а не смотреть видео, вот текстовая версия этой истории.
В 1975 году в Ленинграде родился Алексей Егоров. Его жизнь складывалась максимально трудно с первого дня. Мальчишка появился на свет на седьмом месяце и весил всего 1,4 кг. Прогнозы врачей были самыми пессимистичными.
«Алексей появился на свет семимесячным, весил всего килограмм четыреста граммов, росточком был 40 сантиметров. Врачи даже говорили, что ребенок не выживет. Однако мы выкарабкались. Леша с детства очень много ел, наверное, поэтому он и вырос нормальным парнем», — рассказывала его мама Антонина.
Егоров вырос не просто «нормальным», но еще и очень способным парнем. Его старший брат Николай вспоминал, как уже в самом раннем детстве Алексей возил по хоккейной коробке товарищей, которые были на несколько лет старше. Это умение пригодилось в школе СКА, где тренер Александр Балаев, разглядев в нападающем талант, отправил его тренироваться с более взрослыми ребятами. На льду Егоров удивлял всех работой рук и видением площадки, за его пределами — человеческими качествами. Когда у одного из его одноклассников умерла мама, а парня должны были отправить в детский дом, Алексей потребовал у своей матери, чтобы она усыновила этого мальчика, и стоял на своем, пока этого не случилось:
«Отказать сыну было невозможно. Полгода я ходила по различным комитетам, оформляла опекунство, и в итоге мы забрали Максима. Он стал мне как сын, а Леше как брат. Прожили вместе 10 лет, пока не женился, не встал на ноги».
Егоров рано женился, в 17 лет стал отцом и примерно в этом же возрасте стал играть за основу СКА. Его тройка с Максимом Сушинским и Павлом Евстигнеевым считалась очень перспективной, хотя их коллеги не стеснялись и более ярких комплиментов:
«Это была гениальная тройка. Ребята чудеса на площадке творили. Лидером был Алексей. Он не забивал некрасивых шайб. Если понимал, что гол получится корявым, всегда отдавал партнеру, чтобы отличился тот», — вспоминал вратарь Максим Соколов.
В 1994 году Егоров на тренировке при помощи мата пообщался с главным тренером СКА Борисом Михайловым и не оставил себе выбора — центральный нападающий отправился за океан. Там он уже в 1995-м добрался до основного состава «Сан-Хосе», дебютировав в сильнейшей лиге мира. Но легкой и эта часть жизни нападающего не была. С одной стороны, болельщики обожали русского нападающего:
«Когда папа играл в АХЛ, я ходил на каждую игру. Замечал, что очень много болельщиков были в его майках. В «Кентукки» отец был одним из лидеров, и ему там очень нравилось. Помню, всегда ждал его после матчей, даже если он поздно возвращался с выездных игр. Папа рассказывал, что сегодня забил или отдал пас. Эмоциональный подъем у него точно был. Тогда уже прошло года два, и он адаптировался к североамериканскому хоккею. Да и тренер ему доверял — игрового времени было много», — рассказывал сын Егорова Никита.
С другой, далеко не у всех в Северной Америке отношение к русским было таким благосклонным: Еще одна история от Егорова-младшего:
«Перед первой игрой за «Сан-Хосе» в команде, помимо папы, были Назаров, Козлов и несколько европейцев. Кевин Константин позвал их в тренерскую, встал перед ними на стол, чтобы тем самым показать, кто они здесь. Американцы наверху, а вы — приезжие — никто. Либо вы приносите результат команде, либо не отбирайте хлеб у местных. Идите играть в низшие лиги. Это мне рассказывал дядя — папин родной брат».
Егоров стойко справлялся с этими трудностями. Результативный ассист в первой игре, четырехматчевая засуха и настоящий взрыв в шестой кряду выездной игре — против «Калгари».
Алексей зарубился с легендой НХЛ — Гэри Робертсом. Оба оформили по хет-трику, но канадцу помогли партнеры, забросившие еще две шайбы. Егоров проиграл, но все равно был очень доволен собой:
«Я был очень взволнован, а сейчас я очень счастлив — я ждал пять игр, чтобы это произошло».
Новичка хвалил еще один великий канадец Оуэн Нолан:
«Очевидно, он играл с большой уверенностью. Пока он играет с уверенностью, он будет продолжать добиваться успеха».
А вот главный тренер «Шаркс» Джим Уайли призывал всех сохранять спокойствие:
«Он, безусловно, играл в тот силовой хоккей, которого и ждет от него наша организация. Но оптимизм всегда должен быть осторожным — я не хочу, чтобы в газете были цитаты о том, что он должен стать суперзвездой. Прямо сейчас мне просто приятно видеть, что этот молодой человек забил 3 гола за игру».
Уайли был прав — делать суперзвезду из Егорова было слишком рано. Он по полной зажигал в АХЛ, где выбивал и 58, и 84 очка за сезон, но в главной команде «Шаркс» до конца своего первого энхаэловского чемпионата провел всего 4 матча, а за всю следующую регулярку — лишь 2. Новый главный тренер «Акул» Саттер быстро перестроил игру с европейской на строго североамериканскую, Алексею в этой системе места не нашлось, и он вернулся на родину.
А дальше случилась банальная, но от этого не менее трагичная история. В России Егоров встретился с друзьями детства, подсел на наркотики, после чего начал долгую и безуспешную войну с ними. Лечился, пытался снова пробиться в НХЛ, успел поиграть в чемпионате Германии, но победить зависимость так и не смог.
«В то время я жил и у бабушки, и на съемной квартире родителей. Это уже последние год-два. Помню, что папа проходил лечение, но я не догадывался, для чего это нужно. Лег в больницу, значит, надо лечиться. После я уже узнал, что это из-за зависимости. Но, знаете, в больнице особо не лечили, а дозы там можно было достать еще легче. Один из первых о зависимости узнал мой дядя. Папа сам пришел и все ему рассказал. После этого и начали лечиться. Тогда о наркотиках не в курсе были только папины родители. Отец хотел избавиться, но зависимость была сильнее», — рассказывал сын хоккеиста Никита.
В феврале 2002-го Егоров, чтобы получить очередную дозу, оставил дилерам паспорт. Когда попытался вернуть документ в марте, был жестоко избит. Дальше версии расходятся. Официальная — Алексей покончил жизнь самоубийством. Версия сына — он лез в окно к тем самым барыгам и то ли соскользнул вниз, то ли ему в этом помогли.
«Папа умер, когда мне было девять. Помню, что до семи лет он постоянно играл, и мы переезжали по разным странам. Было такое, что в пять-шесть лет я знал английский лучше, чем русский, так как жили за границей. Было всегда заметно, что он жил хоккеем. Ничего другого я не видел и не знал. Кто-то из друзей, конечно, был в курсе всех этих историй, но дома вообще ничего такого не было.
Я много читал про отца. И мама говорила, что выходили статьи. Знаете, что-то правда, что-то — нет. Например, нет подтвержденной информации, что в тот день он спрыгнул из окна сам. Очевидцы говорили, что это неправда. В лет 15 я приезжал на то место, пытался узнать подробности. Многие, конечно, уже ничего не помнили. Но один мужик мне сказал, что папа пытался к барыгам залезть через окно. Дальше — либо он сам соскользнул, либо с другой стороны ему помогли. А те, кто был в квартире, конечно, говорят, что он сам. Но им верить… Скорее всего, они ему помогли».
Как все было на самом деле — нам уже точно не узнать. Да и трагичность этой истории кроется не в том, что случилось 2 марта 2002 года. Главное, что наркотики забрали у семьи и хоккея доброго и талантливого парня. После ярчайшего дебюта в НХЛ Егоров прожил всего-навсего 6 лет.