«Сергею говорили: «И на заводе мест много». Интервью отца Бобровского
Команда Sport24 запустила большой проект под названием «Хоккейная страна», в котором рассказывает о пяти игроках из пяти разных городов, прославляющих российский хоккей на весь мир. Нашими первыми героями стали двухкратный обладатель Кубка Стэнли Андрей Василевский и самый высокооплачиваемый русский хоккеист мира Артемий Панарин. Третий выпуск проекта посвящен двукратному обладателю приза лучшего вратаря сезона и чемпиону мира Сергею Бобровскому.
О голкипере «Флориды» и его пути в хоккее рассказывает его папа Андрей Бобровский.
— Вы смотрите все матчи Сергея? Встаете по ночам?
— Да, конечно. В Санкт-Петербурге, где сейчас нахожусь, неудобно. Недавно играли с «Монреалем» в 13 часов дня, а здесь было 9 вечера (разговор состоялся в начале января. — Sport24). Говорю ему, чтобы все матчи теперь играли в это время (смеется). Ну а нам что делать, мы уже не работаем, поэтому смотрим сейчас каждый матч.
— Часто созваниваетесь с Сергеем?
— Да, общаемся, созваниваемся, списываемся.
— Часто летаете к нему в гости?
— Каждый год летаем. Летали и в Филадельфию, и в Коламбус, а теперь во Флориду.
— Почему переехали в Санкт-Петербург? Это Сергей вам привил любовь к этому городу, он ведь и сам его очень любит?
— У нас дочь поступила здесь в университет, уже отучилась, закончила. Поэтому Сережа помог нам купить здесь квартиру, чтобы мы с дочерью вместе жили. Но при этом мы и в Новокузнецк тоже ездим.
***
— Расскажите, почему вы решили Сергея отдать именно в хоккей?
— После армии я устроился работать на шахту. Там у нас были спортивные мероприятия — занимались хоккеем, футболом, теннисом, баскетболом, волейболом. От профсоюза и руководителя шахты арендовались спортивные площадки, на которых мы и занимались. Когда Сережа родился, я постоянно брал его с собой — играли в мини-футбол, в хоккей, участвовали в соревнованиях. Он на все это смотрел, и ему понравился именно хоккей. Хотя поначалу я хотел отдать его на каратэ, чтобы умел защищаться. Сережа тогда смотрел за Брюсом Ли, сам садился на шпагат. Но хоккей все-таки понравился ему больше.
По телевизору услышали о наборе в детскую хоккейную школу, и в январе 1995 года мы записали его на хоккей. Тяжело было, конечно. Мы в Ильинском районе жили, а стадион находился в центральном. Приходилось подолгу добираться. При этом тренировки бывали и в 7 утра, и в 10 вечера. Сначала он был защитником, потом стал вратарем.
— А у вас в молодости никогда не было желания стать хоккеистом?
— Конечно, я любил хоккей, смотрел и играл в него. И во дворе, и на шахте. Это травмоопасный вид спорта, но я очень люблю его. Также занимался баскетболом, волейболом, теннисом, старался разносторонне развиваться. Сережа тоже хорош во всех видах спорта — в теннисе, в футболе. Когда по школе они ездили в тренировочные лагеря, он там отлично играл в футбол.
— А в школу «Металлурга» Сергея сразу взяли? Может, разглядели в нем талант?
— В детской школе очень сложно увидеть талант. Но что касается вратарских данных, то они у него были — он ведь уже на шпагат садился в детском возрасте.
— Расскажите, правда ли, что Сергей встал в ворота потому, что вратарь команды заболел и ему предложили занять его место на тренировке?
— Да, все было так. Тренер Алексей Иванович Кицын предложил ему.
— Вы рассказывали, что для Сергея не было проблемой вставать на тренировки в 6 утра. Неужели его никогда не нужно было заставлять?
— Он сам вставал. Любил хоккей, и очень хотел играть в него.
— Сергей вообще когда-нибудь ленился, или у него такого не было?
— Нет, никогда не замечал у него лени.
— Вы хоть раз жалели, что Сергей начал профессионально заниматься хоккеем? Ведь для каждого родителя это очень тяжело — нужно возить на тренировки, посвящать этому очень много свободного времени.
— Нет, я никогда об этом не жалел. Это было увлечением сына, он очень хотел играть в хоккей.
— Были ли проблемы с экипировкой?
Конечно, были. Раньше формы вообще не было. Спасибо Алексею Ивановичу — он переделывал фигурные коньки в хоккейные. Щитки я привозил с шахты, в которых играли еще в 40-х годах, с конским волосом. Потом переделывали их. Это сейчас форма у всех есть, а тогда с этим было очень трудно.
— Вы чаще отвозили сына на тренировки, или ваша супруга?
— Мы вместе. Мне график на работе позволял, поэтому было проще. Отвозили на тренировки, ездили вместе с ним на соревнования. Конечно, супруга помогала. Когда у меня не было возможности, она ездила с Сережей. У нас в команде был еще Кирилл Корнийчук, его родители тоже на Ильинке жили. У них была машина, поэтому Сережа часто с ними ездил.
— Играл ли Сергей дома в хоккей?
— Да, играл. Как и все ребятишки. Делал клюшки из пластмассовых отверток, ставил искусственные ворота.
— А во дворе?
— И там тоже играли. Не на коробке, потому что она была далеко. Выходили, ставили ворота на асфальте и играли.
***
— Как Сергей учился? Успевал ли ходить в школу?
— Хорошо учился. И четверки получал, и пятерки. Тройки тоже, никто от этого не застрахован. Но на первом плане у него всегда был хоккей.
— Помните ли вы какой-то детский турнир, после которого вы поняли, что у Сергея большое будущее в хоккее?
— Я сразу понял, что он будет хорошим вратарем. Как только Сережа встал в ворота. Потом уже он начал признаваться лучшим вратарем на турнирах. Было видно, что у него есть вратарские качества: целеустремленность, упорство в тренировках. Если что-то не получалось, то он всегда общался с тренерами, задавал им вопросы, смотрел на других вратарей. Тарасов тогда за «Металлург» играл, и он ходил на хоккей, смотрел за ним, что-то подмечал для себя. Делал все, чтобы играть в хоккей на высшем уровне и быть лучшим.
— Вы с Сергеем ходили на все домашние матчи «Металлурга»?
— Не на все, но когда получалось, ходили. Смотрели хоккей и по телевизору. Кумиров у него не было, а смотрел он за игрой многих — того же Тарасова, Шабанова, Вьюхина. Наблюдал за голкиперами НХЛ, трансляций тогда конечно не было, но что мог, то смотрел.
— Была ли у него в детстве какая-то мечта? Может, играть в НХЛ, или до этого было еще далеко?
— Да, до НХЛ в те времена было еще далеко. Изначально его целью было закрепиться в основной команде «Металлурга», выступать за сборную России. Хотя он признавался и по юношам, и по молодежи. У него было стремление играть за сборную.
— Сколько лет было Сергею, когда к нему стали проявлять интерес агенты, скауты?
— Когда начали призывать в юниорскую сборную России.
— А вам тяжело было определиться, с каким агентом сотрудничать? Наверняка было очень много людей, которые крутились вокруг вас с Сергеем.
— Лично ко мне не так много агентов обращались. Изначально он подписал контракт с Тыжных, потом был Пол Теофанос. Теофанос молодец, нашел ему команду, также помогает в каких-то жизненных вопросах. Мы встречаемся с ним иногда, общаемся.
— В России о нем ходит очень интересная информация — был агентом ЦРУ, воевал в Афганистане.
— Конечно, он не рассказывает о тех событиях, где он служил и что делал. Он простой. Общаемся с ним на разные темы. Мы у него ни о чем не спрашивали, это некорректно.
— Сергей с вами советовался перед тем, как уехать в Америку?
— Конечно. Я сказал ему, чтобы ехал за своей мечтой.
***
— Сергей известен своей работоспособностью, тем, как он готовится к сезону и работает над собой. В одном из интервью вы говорили, что в детстве он был таким же. Откуда в нем такое правильное отношение к работе?
— Наверное, берет пример с родителей (смеется). Не знаю. Как ни крути, все дети берут пример со своих родителей. Лень ведь тебе ничего не принесет хорошего.
— А по характеру он больше похож на вас, или на супругу?
— На меня. Мы оба умеем найти компромисс, и он такой же целеустремленный и работоспособный, как и я.
— Со стороны Сергей производит впечатление очень спокойного человека. Всегда ли он был таким?
— Наверное, да. Всегда. У него никогда не было всплесков агрессии.
— Я не могу его представить в бешенстве. Вы когда-нибудь видели его таким?
— Нет. Когда он проигрывает, то держит все в себе. Были, конечно, какие-то моменты. Например, мог просто бутылку бросить. Но это редкие моменты. Как правило, он все переживает внутри себя.
— Иван Тугаринов, с которым Сергей дружил в детстве, рассказывал, что они все время думали о хоккее — играли в него на плейстейшн, бегали на тренировки, и других мыслей у них просто не было. У Сергея были какие-то увлечения или хобби помимо хоккея?
— Когда Сережа стал заниматься хоккеем, то был только он. На остальное попросту не было времени. Длинный сезон, летом — спортивный лагерь. И у нас на протяжении первых десяти лет не было отпуска, потому что его нужно было отвезти в лагерь, потом привозить ему продукты, чистую одежду. Он жил хоккеем.
— Вам не говорили, что таким образом он лишается детства?
— Говорили. Но пусть он лучше занимается хоккеем, своим любимым делом, чем во дворах заниматься непонятно чем.
— Про вратарей обычно говорят, что в команде они держатся обособленно. Но про Сергея говорили обратное — он всегда был в команде, общался с другими игроками, у него не было никаких проблем в коммуникации.
— Да, всегда так было. Но сейчас ему лучше быть одному, чтобы настроиться, сконцентрироваться, подготовиться к игре. Вратари — другие люди. Они не как полевые игроки, которые отыграли 30-40 секунд, и побежали на смену. Вратари играют полный матч, без смен, поэтому им нужно сохранять концентрацию постоянно. А для этого необходим соответствующий настрой.
***
— В 22 года Сергей уехал в «Филадельфию». Вы не боялись, что его там могли не воспринять всерьез?
— Мы переживали, что может не получиться. Но видя его форму, то, как он играет, мы понимали, что все должно быть хорошо. Мы верили в него. Даже если бы он поиграл в АХЛ, то в этом не было бы ничего страшного. Но он сразу заиграл в НХЛ, даже не провел ни одного матча в фарм-клубе.
— Помните первый матч Сергея в НХЛ?
Да, конечно. «Филадельфия» играла с «Питтсбургом». Мы дома тогда были. Испытали огромное количество положительных эмоций.
— Второй сезон в «Филадельфии» у него был непростой, плюс два тяжелых сезона после перехода во «Флориду». Как Сергей реагировал на эти трудности?
— Мы общались, поддерживали друг друга. Но мы прошли через многое, и в детском хоккее было очень много моментов, которые приходилось перебарывать и идти дальше. Мы говорили ему, что он прошел через многое, и что через это он тоже пройдет.
— А какие ситуации были в детстве?
— Не хотелось бы называть имена. Многие тренеры, приходящие в команду, говорили Сереже, что у него маленький рост, и делали ставку на более высокого вратаря. Говорили: «И на заводе мест много». Были разные ситуации. Могли его в ворота не ставить, хотя он играл лучше других голкиперов.
— Как он на это реагировал?
— Общался с нами. Мы его успокаивали, говорили, что все впереди, нужно просто работать, и все придет.
— Как он менялся с годами? Сейчас он уже прославленный хоккеист, но он остался тем же человеком?
— Сейчас он более рассудительный, взрослый. Все люди взрослеют, в том числе и Сережа. Чуть по-другому уже смотрит на жизнь.
***
— Вы рассказывали, что в плане достатка вы были обычной семьей. Не боялись, что первые большие деньги затуманят сознание Сергея и он потеряет голову?
— Нет. Большие деньги он начал получать только после переезда в НХЛ. Приехал после первого сезона домой, отвез в Тойота-Центр и сказал: «Выбирай любую машину». Деньги на него никогда не влияли. Да, были какие-то детские мечты, например прокатиться на какой-то машине, он брал ее в аренду и катался. Сумасшедших и неоправданных покупок он никогда не делал.
— Расскажите про благотворительный фонд. Это была ваша идея, или Сергея?
— Это была идея Сергея. Он предложил Дмитрию Орлову, они сбросились деньгами, пригласили спонсоров, провели благотворительный вечер. Готовились, очень много вложили. Там были майки Дацюка, Овечкина, Третьяка, Орлова, многих ведущих хоккеистов страны. Все было раскуплено, очень прилично собрали денег. Это был единственный раз, когда в фонд вложились инвесторы. Потом вкладывал только Сережа. Этот фонд действует с 2016 года. Очень много помогали детской хоккейной школе, и школе, в которой он учился, детскому диспансеру, детскому дому, гимнастам, боксерам, штангистам.
— Получается, что вы этим занимаетесь сейчас, контролируете все процессы?
— Да. У фонда есть три учредителя — Сережа, его супруга Оля, и я, как директор. Всегда общаемся, кому помочь, куда направить деньги. Очень многие обращаются за помощью.