Весна 1989-го. Сборная СССР уверенно выигрывает очередной чемпионат мира и возвращается в Москву. Без Александра Могильного, который сбежал из расположения национальной команды в Швеции и отправился покорять Северную Америку. Скандал вынуждает руководство ЦСКА организовать экстренное собрание, целью которого является предотвращение подобных инцидентов. Рассказывает Вячеслав Фетисов:
«Выступил Леша Касатонов, наш главный коммунист, сказал, что мы осуждаем поступок Могильного, он подлец и предатель. Америка — это чуждое и ненужное для нас общество. (Шел май 1989‑го, а в конце того же года Касатонов сам уехал в Америку.) Собрание продолжалось, мы еще немного Могильного поосуждали, но громкого скандала не получилось. Высказывания Леши поддержки у прессы уже не вызывали. И от игроков добиться осуждения Могильного тоже не получилось. Так все и заглохло, слишком быстро менялось время. Потом уже и Могильный, а позже и Федоров, объясняли свое бегство тем, что видели, как расправляются со мной. «И если такое творили с Фетисовым, то что говорить о нас».
В этот день два больших друга Фетисов и Касатонов окончательно пошли разными путями — первый продолжил биться за свое право уехать в Северную Америку на законных основаниях, а второй вроде как даже не задумывался о том, чтобы перебраться за океан. В итоге Фетисов добился своего и новый сезон начал в составе «Нью-Джерси Дэвилз», Касатонов же продолжил играть в ЦСКА. В Америке бывшему капитану сборной СССР пришлось столкнуться с нешуточным давлением:
«Мы приехали летом 1989-го. Советский Союз еще существовал, казалось, на века, и мы являлись для американцев советскими людьми, коммунистами. Я это заметил не сразу, хотя по себе знал, что нас ненавидели во всем мире. Начиная с 1972 года, когда встречи клубов из СССР и североамериканских команд приобрели более или менее регулярный характер, нас уже не переваривали в Канаде и Америке, потому что мы были советскими игроками. За все годы, что мне пришлось прожить в спорте, я знал, что меня как советского уважают за силу. Но за силу, которая против. И, когда я оказался в одной команде с американцами, не с теми, кто вел переговоры, а с игроками, первое, что почувствовал, — неприязнь. Уже потом ребята, когда я подружился с ними, рассказывали, что еще до того, как мы появились в «Нью-Джерси», они, узнав о том, что в команде будут играть советские, заранее нас, мягко говоря, невзлюбили. Я начал чувствовать, что этот моральный прессинг сказывается на моей игре».
Ну а через полгода случилось событие, которое наверняка порадовало бы Фетисова, если бы не та самая ситуация, которая рассорила их с Касатоновым. Недавний оппонент всех советских хоккеистов, мечтавших о НХЛ, сам приехал в «Нью-Джерси», снова оказавшись в одной команде со своим партнером по ЦСКА и сборной СССР. Налаживанию отношений между двумя советскими хоккеистами это не помогло, сражаться с трудностями адаптации в США они продолжили поодиночке.
«Конечно, я не мог не задуматься о доверии, ведь мы снова в паре, и он мог меня подставить в игре. Предположим, я пошел по старой памяти к воротам, а вдруг он меня не подстрахует? Впрочем, так оно и было несколько раз. Но я по своему характеру все равно не мог играть иначе. Иногда закрадывается мысль: надо сказать, что я плохо себя чувствую, и не выходить на игру. Но эта мысль быстро улетучивается. Во мне живет ощущение, что я никому не могу уступить, не могу не сыграть так, как надо сыграть. Я бегу в угол и никогда не смотрю, какой номер из команды соперника на меня наваливается, здоровый это игрок или нет, я вижу только игровой сюжет и должен соответственно действовать, хотя иногда можно не пойти в угол, споткнуться, пропустить шайбу…», — рассказывал Фетисов.
Одна из этих трудностей была связана с необходимостью нередко сбрасывать в перчатки — на родине Фетисову и Касатонову делать этого практически не приходилось. Оба оборонца сразу дали понять, что пасовать ни перед кем не собираются. В этом плане показателен один из первых боев Касатонова за океаном: в соперники ему достался известный канадский тафгай Крейг Беруби.
Дело было в выставочном матче перед вторым сезоном Алексея в НХЛ. Крупная стычка в игре «Нью-Джерси» и «Филадельфии» проходила без его участия, но когда показалось, что конфликт закончен, Касатонов получил вызов от 100-килограммового Беруби и принял его.
Парень, который заработал 3149 минут в НХЛ (7-й результат в истории), наверняка планировал одержать красивую победу, но этот план провалился. Советский хоккеист хорошо смотрелся и в коротком обмене ударами, и в клинче, а в одном из эпизодов попытался по-борцовски бросить оппонента через бедро, не хватило совсем немногого. Очень качественный бой против очень серьезного соперника, точно добавивший Касатонову авторитета в новом для него мире.
