За пару дней до старта очередного сезона Национальной хоккейной лиги Sport24 вспоминает эпизод 31-летней давности; в том сезоне отечественные игроки впервые массово рванули в Северную Америку.
«Когда‑нибудь я спрошу у Колоскова (в конце 80-х годов прошлого века — глава Спорткомитета СССР): как пришла к советскому начальству мысль отпустить игрока хоккейной сборной на Запад? Почему надо было отдавать ведущего игрока в НХЛ? С чего это вдруг? Неужели гласность и перестройка так на них повлияли? Правда, в то время наши футболисты уже года два или три играли на Западе. Но футбол не приносил таких побед и не был в СССР так политизирован, как хоккей.
Уже потом, играя в НХЛ, я узнал, что хозяин «Нью‑Джерси Девилз» доктор Макмален в то время делал большой бизнес с Советским Союзом и мечтал заполучить кого‑нибудь из известных советских хоккеистов к себе в команду. Поэтому он поставил меня и Касатонова еще в 1983‑м на драфт «Нью‑Джерси» и с тех пор постоянно «бомбил» и американское посольство в Москве, и советское в Вашингтоне, рассылал повсюду письма с предложениями о контракте, короче, использовал все возможности для давления на советских начальников. Я думаю, определенная заслуга в том, что в Лиге играют русские, принадлежит ему».
В своей книге «Овертайм» знаменитый советский защитник Вячеслав Фетисов признается, что с одной стороны, для него не был удивительным появившийся шанс попробовать свои силы в Национальной хоккейной лиге, а с другой, хоккеист до последнего не верил, что его отпустят за океан. Это событие могло произойти в 1988 году, но случилось годом позже — 5 октября 1989-го Фетисов впервые вышел на лед в форме «Дьяволов».
Мечта сбылась, что дальше? А дальше началась тяжелая адаптация к новой жизни и новому хоккею. Да, Фетисов разразился результативной передачей в первой же игре. Да, уже в шестом матче он забросил первую шайбу.
«Сначала я старался внедрить игру, которую знал досконально, — игру с «пятерками». Но я быстро понял, что ни исполнителей, ни понимания такого стиля в «Нью‑Джерси» нет. Я вскоре пришел к мысли, что являться в чужой дом со своими правилами тоже, наверное, не стоит, и тогда стал упрощать свою игру. Я честно выполнял свои профессиональные обязанности и при этом старался отдавать все силы в каждом матче. Но творческого удовлетворения, как раньше, от такого хоккея я не испытывал, зато чисто профессиональные навыки легионера со временем появились», — вспоминал оборонец.
Помимо личных проблем, к советским новичкам не всегда дружелюбно относились и соперники. Как никак, звезды из СССР прилетели в Северную Америку, чтобы отнять у части местных работу. Впервые горячий прием Фетисов почувствовал в своем девятом матче в сильнейшей лиге планеты. В тот день подраться с Вячеславом очень захотел канадец Уэндел Кларк. В матче «Нью-Джерси» — «Торонто» он налетел на советского защитника в суматохе за воротами «дьяволов», нанес несколько ударов сзади, сбил шлем и одержал чистую победу.
Нападал Кларк, бил Кларк, а виноватым остался Фетисов. По крайней мере, так считал легендарный эсперт Дон Черри:
«Кларк не хотел нанести ему травму, так, треснул пару раз. Русские не хотят драться, так как не умеют. Кроме того, Фетисов ударил Кларка исподтишка. НХЛ убирает драки из игры, чтобы русские охотнее ехали сюда».
Драться капитан сборной СССР, может быть, и не хотел. Но отомстить был обязан. 26 января 1990 года «Девилз» и «Мэйпл Лифс» снова играли между собой, Фетисов и Кларк опять сошлись в рукопашной, результат оказался прежним. Точнее, даже более печальным для легионера «Нью-Джерси».
Но в той же игре Вячеслав все-таки добился своего — после очередной встречи с ним Кларк выбыл из строя на два месяца. Доказывать свое право играть в хоккейной Америке нашим приходилось всеми доступными способами.
«Мы находились в зоне «Торонто» и потеряли шайбу. Их защитник отдал пас на Кларка на выходе из зоны. Я был недалеко, так что понимал, на какой скорости он катит. И тут я увидел, что Слава тоже набрал скорость и начал присаживаться, отклячив задницу вперед — примерно в метре ото льда, очень низко… Он бы Уэнделу оба колена оторвал. Катил быстро и мощно. Уэнделл заметил его в последний момент и на 90 процентов сумел увернуться.
Уэндел Кларк уходил со льда, хромая из-за порванной коленной связки. Если бы он не увернулся, Слава вполне мог бы его карьеру завершить уже тогда. В тот день мы все поняли, что со Славой шутки плохи», — рассказывал спустя годы Брендан Шэнахан.
