«Однажды в составе вместо моей фамилии написали Путин». Русский хоккеист Перескоков два года играет в Европе

Сергей Федоров

Поделиться

Комментарии

Воспитанник ЦСКА Вадим Перескоков, не сумев закрепиться в КХЛ, два года назад уехал в Европу. С первой же попытки он стал лучшим снайпером финского «Юкурита», а на следующий сезон повторил это достижение, даже несмотря на то, что концовку чемпионата провел уже в швейцарской «Лозанне». В интервью Sport24 Перескоков рассказал, чем его удивила Европа, как можно сорвать командное собрание, не зная английского языка, и каким он увидел коронавирус в Швейцарии и России.

— Как и где вы провели карантин?
— Дома в России, с семьей. Слава богу, я успел улететь из Швейцарии, когда рейсы еще не закрылись. Успел в последнее окно, билеты уже были дорогущие, по 50-60 тысяч. Сразу взял билет и полетел.

— Получалось тренироваться?
— Я сразу знал, что в России тоже скоро начнется карантин, поэтому оборудовал у себя дома под Москвой тренажерный зал. Все время карантина нормально готовился дома, сразу по прилету закупил грифы, блины, велосипеды и беговую дорожку. Льда все равно очень не хватало, но я старался выходить из ситуации, находил места, где можно просто бросать по воротам.

— Как в Швейцарии проходил карантин?
— Там я его прямо прочувствовал. Они же европейцы, у них там все организованно. Это у нас — попробуй загони людей домой, а у них даже в продуктовых магазинах запрещали подходить к себе ближе, чем на два метра. Все друг на друга смотрели, улицы были совсем пустые. Как только объявили карантин, у них жестко все соблюдали.

— В Шереметьево вас проверяли?
— Да. У меня был поздний рейс. Первый раз температуру у нас померили в самолете, потом в автобусе, а затем уже в аэропорту эти люди в белых халатах начали все записывать, снова мерить температуру и так далее. Минут 25 я там провел. Со мной получилось побыстрее, потому что я живу в Москве, написал им адрес, сделал все необходимое. А приезжих и тех, кто отправлялся на пересадку, держали дольше. Мне сказали: «Все, у вас карантин». Но ко мне домой никто с проверкой не приезжал. Общался с другими ребятами, которые остались в Москве, но не прописаны здесь, к ним приезжали и проверяли, сидят они на карантине или нет.

— В Швейцарии должен был пройти чемпионат мира. Насколько болезненно воспринималась отмена турнира?
— На самом деле, все очень сильно расстроились. Наш дворец в Лозанне должен был принять турнир, атмосфера уже чувствовалась. Там уже активно шла работа, клеили логотипы, хотя там дворец и так шикарный. Все расстроились. Но я расстроился больше всего, когда тренеры нам сказали: «У вас будут игры, все нормально. Готовимся по плану». А потом бац — кто-то заболел, и нам сказали: «Нет, ребят, теперь уже точно ничего не будет». Я особенно расстроился, потому что у нас была сильная команда: один из лучших вратарей, сильные легионеры, у которых за плечами НХЛ. В Швейцарии ровный чемпионат, но есть три-четыре команды, которые считаются фаворитами. С «Лозанной» можно было как минимум дойти до финала. На это все и настраивались, у нас были собрания, на которых говорили: «Вы же понимаете, что «Лозанна» — это то же самое, что «Женева-Серветт», «Цюрих», «Лугано». Резко все оборвалось, у нас уже все было готово к началу плей-офф, нам за один день до начала сказали, что ничего не будет.

У нас еще и тренеров всех уволили накануне. Был тренер Вилле Пелтонен, с которым мне очень комфортно было работать, кстати, благодаря которому меня «Лозанна» и купила у финского «Юкурита». С ним у меня шел диалог, я должен был подписать контракт с «Лозанной» на два года. Команда «сыпалась» до моего перехода, уже ходили разговоры об отставке, но потом мы начали играть нормально, об увольнении тренеров уже и речи не было. Тренер мне с агентом говорил: «Не общайтесь ни с кем, подпишем контракт на два года». А потом внезапно тренерский штаб увольняют за четыре-пять игр до конца и подписывают Мактавиша, который был в «Локомотиве». Всю тренерскую бригаду уволили, включая менеджера. Тут я уже начал понимать, что предыдущие договоренности могут исчезнуть. Невзирая на то, что с момента, когда я приехал в «Лозанну», меня сразу же поставили в первое звено, даже Мактавиш меня не убирал оттуда.

— Новый тренерский штаб не захотел подписывать с вами контракт?
— В последний день Мактавиш вызвал меня на разговор, сказал: «У тебя завтра вылет, я хочу сразу расставить все точки. Все хорошо в твоей игре, нас все в ней устраивает, но ты должен понимать, что у меня есть свои игроки в АХЛ, и я делаю ставку на них в будущем. Может быть, с другим тренером у тебя все было бы шикарно, тем более ты первый русский в организации за долгое время, ты показал себя неплохо, о тебе многие говорят. У тебя не будет проблем найти новую команду».

— С кем из команды ты общался больше всего?
— В команде был латыш Роналдс Кениньш, с которым мы давно дружим, и он уже не первый год там. По всем бытовым и иным вопросам я всегда мог обратиться к нему.

— До этого вы играли в Финляндии. Как оцените тот опыт?
— Хорошо. Первый сезон в Финляндии у меня был вступительный, многое было для меня совершенно незнакомым, но все равно я больше всех забил в команде. После первого сезона на меня обратили внимание некоторые клубы КХЛ, и были предложения, но я понимал, что в КХЛ придется все доказывать по-новому, дадут ли игровое время или нет, смогу ли набрать свои очки, а потом, если что-то будет не так, уже обратно в Европу не приедешь. Во втором сезоне на мою игру в лиге смотрели бы уже совсем по-другому, меня совершенно точно видели лидером команды, поэтому у меня уже был четкий план действий. С семьей решили, что мне нужен второй сезон именно в Финляндии, где все знакомо, чтобы я без стресса подготовился к сезону, улучшил статистику и получил больше игрового времени.

— Как случился переход из «Юкурита» в «Лозанну» по ходу сезона?
— Начать надо с того, что менеджер «Юкурита» Юкка Холтари очень хороший специалист и у него всегда есть несколько вариантов развития событий для игроков в плане управления ими. Со мной напрямую вышла на связь «Женева», общались с Крисом МакСорли, он очень хотел меня видеть на плей-офф, даже обговорили детали контракта, но так сложилось, что в ключевой момент Крис и мой агент не смогли созвониться, а у Женевы всегда есть огромный выбор вариантов. Жаль, но такова судьба.

Юкка Холтари шел мне навстречу в плане перехода в другой Европейский клуб и спрашивал моего мнения. У него было для меня несколько вариантов с выгодным для его клуба обменом из Финляндии, Швеции, Швейцарии. Только он дал мне понять, если я выберу другой финский клуб, то его фанаты «порвут на части». Фанаты «Юкурита» меня очень полюбили за два сезона.

Оказался в такой ситуации впервые в жизни: когда ко мне столько внимания, нужно принять ключевое решение, а что выбрать и что будет правильным — не имеешь представления. Даже началась небольшая паника. В итоге все сложилось так, что я позвонил посоветоваться тренеру Пекке Кангасалусте, который раньше тренировал «Юкурит», сказал ему: «Пекка, что мне делать?» Он спросил про варианты в Швейцарии, я рассказал про общение с «Женевой» и свои мысли по поводу ситуации. Все обсудили. На следующий день просыпаюсь, приезжаю в клуб, а мне говорят: «Тебя купила «Лозанна», завтра вылетаешь».

— То есть после двух удачных сезонов в Финляндии вами интересовались скауты нескольких европейских лиг?
— Да, в Швеции две команды ждали моего решения все это время. Менеджер «Юкурита» спрашивал, что мне не нравится, две команды, которые борются за трофей в Швеции. Но я знаю, что сам переход из одной лиги в другую дается тяжело, а знакомые хоккеисты говорили, что шведский хоккей еще и очень тяжелый для новичков. Стресс от смены команды, когда от тебя ждут результата, мог сыграть злую шутку. Можно было сделать просто шаг назад. Но также я переживал за Швейцарию, потому что там и русских не было, я смотрел хайлайты высококлассного техничного хоккея.

— Какими были первые впечатления от перехода в швейцарский чемпионат?
— Очень нервничал, когда туда летел, но после финского хоккея я с первой же игры себя отлично почувствовал. Сказывалось доверие тренера в «Лозанне», а это огромная поддержка для уверенности, мне и большинство дали, и в овертайме играл. Причем сразу поставили в звено с иностранцами.

— Как был организован быт?
— Я вообще был в шоке, когда мне в первый же день дали навороченную машину, квартиру, сразу сделали визу без очередей, у них там свои связи везде. Удивило отношение: я зашел в квартиру, а у меня там уже полный холодильник продуктов. Мне сказали: «Это тебе на первое время, чтобы ты времени не тратил, отдыхал, у нас уже послезавтра игра». Я должен был играть с «Лугано», но у меня багаж еще не пришел, он остался в Финляндии, только клюшки прилетели. Мне сказали: «Тогда ладно, езжай домой, а вечером приезжай на машине на игру». Также удивило, что у меня уже висел пиджак с моей фамилией и номером. Вплоть до такого доходило! В плане остального все было так же. Я пришел в наш дворец, это было что-то. Я таких дворцов никогда не видел, я бы там жил. Там в раздевалке свои повара на завтрак и обед. А если тебе надо, то ты записываешься на ужин, приезжаешь и просто кушаешь. В докторской аппарат МРТ стоял даже.

— КХЛ считают лучшей лигой в Европе. После Финляндии и Швейцарии можете согласиться или опровергнуть это?
— В плане хоккея не могу сказать, какая из лиг сильнее, нужно для этого больше матчей сыграть друг с другом. Но скажу, что в Швейцарии хоккей очень высокого уровня. Может, нет «финских» скоростей, поэтому мне было легко перестроиться, но заметно больше пасов, различных подкидок, очень красочный хоккей — для болельщиков.

В финской лиге очень скоростной хоккей, много силовой борьбы, практически нет времени на принятие решений. Все до единого хоккеиста в команде отдаются игре. Даже если у игрока недостаточно мастерства, то он это с лихвой компенсирует своей работой.

О КХЛ вы и сами все знаете. А если лично обо мне и моей игре, то, может, если бы у меня было больше игрового времени, я бы никуда в Европу и не уезжал.

— А в плане организации Швейцария впереди?
— Скажу так: в Швейцарии меня многое приятно удивило. У нас даже было в команде шесть массажистов: четыре обычных и два, которые делают отдельный массаж головы, шеи и нервных окончаний перед игрой. В плане фанатов швейцарский чемпионат и КХЛ — это небо и земля. Таких фанатов я не видел нигде. Я ходил в Германии на футбол, вот это то же самое по шуму и атмосфере. И тот же латыш Кениньш играл в «Ванкувере», но сказал, что нигде нет таких фанатов, как в Швейцарии. Это касается любого клуба. Они все время поют, причем не только фанатский сектор, а весь стадион все 60 минут не умолкает.

— Недавно в прессе появились новости о вашем возможном возвращении в КХЛ. Это правда?
— Да, по прилету особенно много вариантов. Звонили, но у меня опять же есть четкий план, и я склоняюсь к тому, что мне еще сезон нужно в Швейцарии отыграть, я им обещал. Это будет следующий шаг вперед для меня. Не могу сказать, что КХЛ — это шаг назад, но просто я постепенно иду к намеченному для себя результату. Я посоветовался со своим узким кругом, поэтому принял такое решение. Сначала я приехал в Финляндию, там сезончик, еще один. А сейчас я чувствую, что мне нужно провести полноценный сезон в Швейцарии. Поэтому те предложения, которые были, я их ни в коем случае не отклонял, но просто сказал, что сейчас мой агент разговаривает с швейцарскими клубами. Причем если бы не коронавирус, то уже был бы подписан контракт. Есть два клуба, которые прямо говорят: «Подождите недельку-две, и все будет нормально». Все ждут решения вопроса с пересечением границ.

— Вы уже успели поиграть в Финляндии и Швейцарии. Где лучше уровень жизни?
— Везде есть свои плюсы. Не было такого, что я перешел в Швейцарию и сказал: «Блин, слава Богу, а то я еле жил в этой Финляндии». Единственное — в Финляндии без семьи скучно. Там небольшие города, ты потренировался, пришел покушать, сходил на вечернюю бросковую тренировку, вот и день прошел. С ребятами сами собирались, готовили покушать, играли в приставку. А в Швейцарии я даже не заморачивался об этом. Там просто куда бы ты ни вышел, глаза сломать можно, везде красотища, особенно в Лозанне. Я спокойно после тренировок мог по часу-полтора в наушниках гулять.

— Как в Швейцарии относятся к русским?
— Зависит от того, какой ты человек. Смотрят, как ты себя ведешь в раздевалке, в быту. Но если ты нормально себя ведешь наравне со всеми, не надеваешь корону, то все нормально. В Финляндии меня называли по кличке «Пере», а в Швейцарии дали кличку «русский». Даже тренер говорил во время игр: «Russian, сейчас ты выходишь». Просто прикалывались так.

— Николай Лемтюгов рассказывал, что у него в Британии чаще всего спрашивают про Путина. А что спрашивают у вас?
— То же самое! Даже в «Лозанне» надо мной разок подшутили, в составе на игру написали меня как «Путин». Тренер решил так пошутить просто. На самом деле, все о России хорошо отзываются. Я, по крайней мере, не сталкивался с агрессией. В коллективе никаких косых взглядов нет, будь ты русский, немец или еще кто-нибудь. Но у людей все же есть предубеждения о России. Они действительно думают, что мы в России чуть ли не под пистолетами ходим, а медведи у нас дорогу на светофоре переходят. Шутки шутками, а в голове у них есть некоторые стереотипы.

— Как у вас с английским?
— Я язык подучил только в прошлом сезоне. Сейчас нормально разговариваю по-английски, но не все их предлоги знаю, поэтому возникают разные ситуации. На каком-нибудь собрании я начинал говорить, и ребята до слез смеялись, срывались собрания из-за этого, ха-ха!

— Когда приехали на первый европейский сбор, не было культурного шока?
— Нет. Многие об этом спрашивают в России. В Европе даже немного надоедает эта излишняя правильность. Это нормально, у них иначе, но иногда там бывает скучно. Какая бы Россия ни была, мне в ней нравится. Я люблю свою страну, будь она плохая или хорошая. Есть разные мнения, некоторые ребята восхищаются заграницей. Да, там есть свои плюсы, но даже если в России будет совсем трындец, я все равно буду здесь. Это моя страна.

— Чего вам не хватает российского в Европе?
— Еще год назад я сказал бы, что еды. Но за два года в Финляндии я многому научился. Раньше я не умел готовить, мог только сделать яичницу, пельмени. А в Финляндии захотел и научился, сейчас даже борщ могу приготовить. С третьего раза получилось, два первых борща в унитаз пришлось вылить. По FaceTime связывался с родителями, мама все время на связи, сколько бы мне лет не было, спрашивает, покушал ли я. Научился и супы делать, и другие различные блюда. В принципе, всего хватает. Иногда по семье скучаю, по друзьям. Завел себе собаку.

— Вы интересуетесь политикой?
— Есть обученные люди, которые занимаются политикой. Когда какой-то кипиш в России, я слежу за новостями, смотрю, кто и что сказал про Россию. Но нет такого, чтобы я сам в грудь бил и высказывал, что что-то неправильно. Конечно, хотелось бы меньше негативных моментов в России, но есть люди, которые должны этим заниматься. Сам специально политические новости по ходу сезона обычно не открываю, только если что-то высвечивается в интернете. Фокус на другом совершенно. Иногда бывает, что родители позвонят, расскажут что-нибудь.

— Артемий Панарин открыто высказывает свою оппозиционную точку зрения. Что вы думаете об этом?
— Я смотрел его интервью, после которого его многие закусали на следующий день. Может быть, он прав или неправ. У каждого свое мнение. Захотел он высказать его или оставить при себе — это тоже его решение.

— Скоро в России будет голосование за поправки в конституцию. Вы пойдете?
— Да, но свою позицию хотел бы оставить при себе.

Подпишитесь на канал Sport24 в Яндекс.Дзене