Журналист The Athletic Скотт Крюкшан, освещающий матчи «Калгари», прошел тест на коронавирус и написал в своей колонке, как это было. Мы публикуем перевод его рассказа.
Сразу бросается в глаза одна вещь — помимо масок на лицах, приглушенных тонов и неловкой обстановки. Это то, на каком расстоянии друг от друга держатся люди.
Люди, кто много путешествует или совершает покупки в Costco (крупнейшая в Северной Америке сеть магазинов самообслуживания), знают, что личного пространства не существует. Проходя через охрану в аэропорту или проверяя пару десятков гамбургеров, все понимают, что незнакомцы будут вас окружать повсюду, от них никуда не спрятаться. Однако теперь все по-другому. В очереди в кабинете первого этажа диагностического и лечебного центра Ричмонд-роуд — бывшей местной детской больницы Альберты в Калгари — люди стоят на расстоянии нескольких метров друг от друга. Там, где могло стоять десять человек, теперь не больше четырех-пяти.
Может быть, держать дистанцию — это как оказывать знак уважения. Однако чувство страха наиболее вероятно. Никто не хочет подходить слишком близко. Потому что все мы здесь собрались по одной причине — пройти тестирование на COVID-19.
***
В последней поездке «Калгари», которая была с 23 февраля по 1 марта, немного говорили о коронавирусе. Но, честно говоря, всех больше волновали итоги дедлайна и неожиданно ставший популярный Дэвид Эйрс (заливщик льда в Торонто, который сыграл матч за «Каролину). На аренах иногда поднимали тему вируса. В аэропортах можно было встретить несколько человек в масках. Чрезмерная реакция? Вроде как.
К концу поездки отношение к коронавирусу изменилось. Очевидно, все стало намного серьезнее.
Вернувшись в Калгари 2 марта — вечером в понедельник, — я чувствовал себя хорошо. На следующий день я побывал на тренировке «Флэймз», лично пообщался с Давидом Риттихом и Джорданом Сигалетом, отправил имейл Чико Решу (спортивный комментатор), выступил на радио, сходил на прием к окулисту, работал над текстом и проводил время с семьей.
В среду я поработал на игре с «Коламбусом», в четверг — на тренировке, в пятницу — побывал на презентации моей жены Лии. И я все еще был в полном порядке. В субботу, 7 марта, я побывал в качестве зрителя на матче «Калгари Хитмен» (юниорская команда из Западной хоккейной лиги) вместе с женой, сыном, тестем и его супругой. Там мне стало нехорошо. У меня начался сухой и временами невыносимый кашель. Тем не менее я не беспокоился. Кто не болеет простудой?
Потом в воскресенье я посмотрел утренние новости, в которых рассказали, что предположительно один мужчина из Альберта заболел коронавирусом, он посещал матч в Мичигане, на котором я тоже был. Хм.
Я посмотрел на свою жену. Она посмотрела на меня.
Казалось, очень маловероятно, что я мог заразиться коронавирусом. Не так ли?
Мы тянули и мешкались. Никто не хотел лишний раз тревожить медицинские центры, особенно сейчас. После долгих размышлений я решил позвонить в больницу — хотя бы для того, чтобы проконсультироваться и узнать, насколько серьезна моя проблема. С этим я мог жить. Я набрал 811 около полудня. Пока я висел на линии, то решил записать весь мой маршрут последних недель.
В результате меня соединили с сотрудником больницы. Он стал извиняться за долгое ожидание, хотя прошло всего 30 минут. Настала моя очередь извиняться. Я сказал: «Извините, у меня, вероятно, ничего нет, но…» Рассказал о своем кашле и отметил, что, скорее всего, это просто «ежегодная простуда». Он засмеялся, но потом я упомянул о своих путешествиях, и тон резко изменился.
Первым делом он захотел знать все о моих симптомах. Кашель какой: сухой или влажный? Сколько раз за за час я кашляю? Есть ли у меня одышка? Кровь? Какая температура? Головная боль? И еще десяток вопросов о моем здоровье.
Оценивая потенциальную возможность моего заражения, меня спросили о поездке. Я объяснил, что она длилась десять дней — за это время я сменил пять городов, пять отелей, восемь рейсов и аэропортов, а также дюжину раз проехался на Убере. Да, и было пять мероприятий в многолюдных местах.
В итоге мне сказали: «Вы именно тот человек, который должен был позвонить». Мы болтали еще около 15 минут и приготовились отключиться. Внезапно он начал выполнять протокол тестирования на коронавирус. Мне сказали оставаться дома до тех пор, пока со мной не свяжутся и не скажут, где и когда сдать анализы. Плюс я должен был составить список людей, с кем общался за это время.
Ошеломленный новостями, я сообщил все жене. Из-за того, что я не мог освещать вечерний домашний матч «Калгари», мне пришлось сообщить все редактору. Но особенно я решил не распространяться о своей проблеме.
Менее чем через два часа мне позвонили и сказали приехать в больницу для сдачи анализа в промежуток между 16:00 и 18:00. Но только не раньше, чтобы не создавать толпы. Парковка, кстати, была бесплатной.
Прибыв вскоре после 16:00, я вошел в здание. На входе сидел мужчина в желтой куртке, маске для лица и глаз и синих перчатках. Он что-то пробормотал, протянув мне маску и большую бутылку с дезинфицирующим средством. Помыв руки и надев маску, я двинулся в зал ожидания.
Через несколько минут я смог зарегистрироваться, предоставив нужные документы, и сесть. Неудивительно, что атмосфера в комнате была мрачной. Вошла молодая семья, когда подросток первым делом попытался вставить зарядное устройство в розетку, отец на него рявкнул и велел прекратить. Он не мог объяснить, почему. Просто не надо.
В течение часа я ждал своей очереди и смотрел первый период матча «Калгари» с «Вегасом» на телефоне. В конце концов меня отвели в отдельную комнату, в которой медсестра быстро задала мне те же вопросы, на которые я отвечал по телефону. Выполнив эту работу, она попросила меня чуть-чуть опустить маску и высморкаться, затем выбросить салфетку и снова продезинфицировать руки.
Пришло время брать мазок с горла. Я спросил, нужно ли мне снять маску, однако медсестра сообщила, что мазок будут брать с помощью носового тампона и он зайдет достаточно глубоко. Я даже вскрикнул. Она закончила с бумажной работой и выдала листок, где были правила нахождения в самоизоляции. Также она попросила меня изучить информацию на стойке регистрации. Она добавила, что скоро мне сообщат о моем результате — в течение двух-четырех дней.
Как и все остальные, я использовал манжет пальто, чтобы открыть дверь. Я поехал домой с большей обеспокоенностью, чем у меня была, когда я только решил позвонить в больницу. Но все еще не верил, что мог заразиться COVID-19.
Чтобы держаться на расстоянии от близких, я ночевал на диване и ел отдельно от других членов семьи.
В понедельник, когда у «Флэймз» был выходной, мне нужно было встретиться с генеральным менеджером клуба Бредом Треливингом. Я сообщил вице-президенту по коммуникациям Питеру Хэнлону, что из-за кашля не хочу контактировать с людьми и хотел поговорить с Треливингом по телефону. Во вторник я пропустил тренировку и работал из дома. Я начал чувствовать себя лучше, но беспокоился, почему еще не получил результатов моих анализов. Днем, после чуть более 50 часов с момента моего звонка 811, телефон зазвенел. Мне сообщили, что у меня отрицательный анализ на коронавирус.
Самый большой сюрприз? Я почувствовал облегчение.
И тогда все вернулось на круги своя. Но, конечно, не полностью.