«Я же сказал: невозможно отказаться от работы в сборной России». Откровенное интервью Ильи Воробьева

Дарья Тубольцева

Поделиться

Комментарии

Я очень давно ждала этого разговора. С Ильей Воробьевым мне хотелось пообщаться с того момента, когда его назначали исполняющим обязанности главного тренера сборной России. Случилось это в середине апреля 2018 года, за пару недель до чемпионата мира в Дании, на котором сборная России не взяла медалей. Через год она выиграла бронзу, но никто ей по-настоящему не радовался. Главный матч — полуфинал с Финляндией — Воробьев с Овечкиным, Малкиным и Кучеровым проиграл. О его уходе из сборной и из СКА объявили очень тихо в середине лета, даже не объяснив причины увольнения. Илья Петрович недолго сидел без работы, и уже в сентябре возглавил «Металлург», с которым выигрывал ранее Кубок Гагарина. Вопросов к Воробьеву за эти полтора года накопилось очень много.

— Есть какие-то особенные чувства по приезде в Петербург, или года работы мало, чтобы место стало памятным?
— Есть. Мы с вами сидим в отеле, в котором я жил целый год. Рядом Дворцовая площадь (гостиница находится на набережной реки Мойки. — Sport24). Прекрасный, фантастический город необычайной красоты. Я говорил это ранее и еще раз повторю, что в этот город невозможно не влюбиться. Сюда приятно возвращаться.

— Когда Знарок впервые в сезоне приехал со «Спартаком» в «Ледовый», то после раскатки общался с игроками СКА, которые у него играли. У вас с кем-то из армейцев получилось поговорить?
— Ни с кем не говорил, просто не встретились.

— Какие у вас отношения остались с Алексеем Кудашовым и Анваром Гатиятуллиным?
— Нормальные. Наш хоккейный мир очень маленький.

— Руки им при встрече пожмете?
— Естественно.

— Многие игроки и тренеры после переезда из Петербурга заново открываются в человеческом плане. Знарок начал шутить с журналистами и давать интервью, Шипачев вообще стал любимчиком прессы, да даже Гусев раскрылся. И вы тоже изменились. Это питерская серость так влияет на людей?
— На мой взгляд, я нормально общался с прессой. Просто у меня была высокая загруженность, не так много времени оставалось на интервью.

— Вы же просто не давали больших интервью во время работы в СКА и сборной.
— У меня было две команды, поэтому все время посвящал работе, ни на что больше его не оставалось.

— Что было сложнее — пережить прошлый сезон или этот сентябрь с «Магниткой»?
— Сложно сравнивать, ситуации совсем разные. Говорят, что хорошо там, где нас нет. Тогда у меня было две команды, а тут я пришел в клуб после предсезонки.

— Когда соглашались на работу в «Металлурге», предполагали, что будут такие трудности?
— Я знал, что есть определенные проблемы, но, откровенно говоря, не представлял, что круг этих проблем настолько широк.

— У вас не опускались руки, когда команда шла на последнем месте и игра не улучшалась?
— Нет. Я не имел права опускать руки. Просто получалось так: одну вещь наладил, другая просела. Конкуренция не спит, а идет вперед. Все работают, улучшают во время пауз свою игру, а мы в это время, грубо говоря, форму набирали.

— Вы точно знали, что можете все исправить?
— Мы работаем над этим до сих пор и продолжаем исправлять.

— В октябре команда набрала 19 очков из 24 возможных, и начало ноября получилось удачным, но потом опять вылезли проблемы. Почему?
— Серия на Дальний Восток нас подкосила. Ребята у нас взрослые, часть возвращалась после травм и не успела набрать форму. Им пришлось играть, потому что другие травмировались. В матчах с «Амуром» и «Адмиралом» пропустили восемь голов, эти игры выбили нас из колеи. Потом уже психология пошла, стали забивать меньше, большинство разладилось. Ком проблем только распутали, как он заново закрутился.

— В каком психологическом состоянии команда сейчас? Кажется, что любое поражение может выбить ее из колеи.
— Ждать и догонять очень сложно. Мы постоянно догоняем, потому что что-то в начале не сработало. Ты постоянно из себя достаешь все силы, все как в последний раз. Это непросто чисто психологически.

— Часто заглядываете в турнирную таблицу?
— Я знаю ее, так что часто заглядывать не нужно. Мы понимаем, что каждая из оставшихся игр очень важна.

— Что происходит с Андреем Локтионовым? Весной он считался самым ценным свободным агентом на российском рынке, а сейчас у него 9 (3+6) очков в 39 матчах.
— Мне тоже интересно, что с ним происходит. У меня есть свое мнение, хочу оставить его при себе.

— Дело в голове или какие-то ошибки в подготовке?
— Как и многие в этой команде, он пропустил больше месяца летней подготовки. Человек без предсезонки — это как дом без фундамента, все постоянно будет течь. Многие ребята пропустили ее, от этого и в сезоне были травмы, плюс трое получили переломы.

— Отсутствие предсезонки — это слабые нагрузки или мало работы на льду?
— Как мне сказали, на сборах было 14 травмированных. У 13 человек были проблемы с пахом, у одного — с коленями. Случались рецидивы, когда увеличивали нагрузки. Получалось, что много работы нельзя было делать, а она была необходима. В чем именно была ошибка, наверное, не мне нужно озвучивать.

— Во время пауз на Евротур возможно наверстать упущенное?
— Мы думали, что в ноябре в паузе на Кубок Карьяла загрузимся. Получилось, что еще двоих потеряли, некоторые ребята долечивались. Тот же Расмуссен отказался от поездки в сборную, но из-за восстановления катался только один раз перед первым матчем после перерыва. Сейчас боле-менее приходим в себя, во время Кубка Первого канала смогли поработать, правда, без сборников.

— На вашей работе отражается тот факт, что «Магнитка» довольно возрастная команда?
— Процесс восстановления становится дольше. У нас довольно сложный календарь: то густо, то пусто. Имею в виду, что либо матчи через день идут, либо паузы большие. Мы должны соблюдать баланс: нужно ребят и тренировать, потому что предсезонки фактически не было, налаживать многие вещи, но надо и отдыхать давать. Хоккей сейчас стал очень структурированным, команды, которые впереди, принимают много стандартных решений, другие скорости из-за уменьшения площадок, времени подумать практически не осталось. Поэтому нужно очень много работать, чтобы соответствовать уровню конкурентов.

— Почему был приглашен Томаш Филиппи, который в прошлом сезоне невзрачно выглядел в «Амуре»? Это ваша личная инициатива?
— Он очень хотел вернуться. У Томаша были проблемы в «Амуре» из-за травм, сейчас он полностью вылечился. Думаем, что Филиппи нам поможет, нужен как раз центральный нападающий с хорошим движением. Тем более мы знаем его по чемпионскому году. Конечно, несколько лет прошло, хоккей изменился, но сейчас он здоров, да и возраст позволяет играть на высоком уровне.

— Дмитрий Буйницкий после перехода в «Авангард» заявил, что «Металлург» не хотел в ним расставаться, а инициатива исходила от вас. Могли бы объяснить ситуацию?
— Лучше бы он ничего не говорил. Но раз сказал, то давайте я отвечу. Мы в клубе принимали решение коллегиально совместно с вице-президентом и тренерским штабом. У него в этом сезоне в шесть с половиной раз вырос контракт по сравнению с прошлым годом. С таким соглашением он должен тащить на себе, быть лидером. Этого не происходило, поэтому было принято такое решение.

— Агент Сергей Паремузов говорил, что после увольнения Величкина связывается с вами по рабочим вопросам. Как у вас хватает время совмещать тренерскую работу с менеджерской?
— Я не совмещаю две должности. Но если звонят агенты и спрашивают, нужен ли мне тот или иной игрок, то, естественно, им отвечаю. Решение принимаю не лично я, у нас есть вице-президент, тренерский штаб. Мы коллегиально обсуждаем фигуру того или иного хоккеиста, поможет ли он нам в данной ситуации, плюс финансовый вопрос. В этом сезоне уже было потрачено много средств из бюджета. И, конечно, последнее слово в любом решении за президентом клуба (Виктором Рашниковым. — Sport24).

— Раньше агенты звонили Геннадию Величкину или вам тоже?
— Было по-разному. Звонили и Геннадию Ивановичу, и мне. Мы тоже всегда совещались. Но, в принципе, тогда ситуация была совершенно другая. Я пришел в команду в сезоне-2012/13 в роли ассистента, когда главным тренером был Пол Морис. Основную базу чемпионской команды мы заложили в сезоне-2013/14, когда оставили Мозякина, Казионова, Антипина, Бирюкова и Платонова. Затем нашли Коваржа, подписали Зарипова, Тимкина, Кошечкина — в то время лучшего вратаря сезона. Иностранцев в течение года меняли, чтобы сложить весь пазл. У «Магнитки» было фантастическое лидирующее звено. Сейчас, на мой взгляд, команду построить еще сложнее, чем пять лет назад. Все детали должны сложиться — это очень скрупулезная работа.

— Вы уже думаете о следующем сезоне? У многих в команде истекают контракты.
— У нас есть такие мысли и разговоры, но тут много вопросов, которые нужно будет решать. Потолок зарплат в том числе.

— Сергей Ласьков говорил мне, что сейчас идет процесс создания скаутской системы в «Металлурге». Кандидаты обсуждались с вами?
— Естественно, я принимал участие в обсуждении. У меня есть понимание, как это должно работать. Есть базы НХЛ и КХЛ по оценке игроков, мы все это изучали, под нас доработали, что-то добавили. Мы рассылали ребятам, которые нас интересуют, этот план, чтобы они по нему охарактеризовали нам нескольких игроков. Виктор Постников сейчас работает в нашей скаутской службе. Он только закончил играть, знает всю Высшую лигу, всю КХЛ. Плюс важно, что его отец был великим тренером (Валерий Постников — бывший тренер «Металлурга», умер в 2016-м году. — Sport24). Получается, Виктор вырос в хоккейной семье, он прекрасно понимает, что нам нужно.

— Будет ли в службе главный человек, который будет отвечать за конечный результат?
— Мы коллегиально за все отвечаем. Еще нужно разгрести снежный ком проблем.

— Что изменилось в клубе после ухода Геннадия Величкина?
— Структура поменялась: не стало генерального менеджера в команде. Вещи, связанные с работой клуба, стали исправляться еще при Геннадии Ивановиче.

— На ваш взгляд, несмотря на возросшую конкуренцию, не стал ли наш чемпионат менее интересен для болельщиков?
— Хоккей изменился. Это связано с площадками, очень короткие смены, многие команды не дают ни времени, ни пространства. Но таковы современные тенденции.

— Андрей Мартемьянов недавно сказал, что «сейчас в хоккей не играют, в хоккей работают». Согласны с такой формулировки коллеги?
— Согласен. Многие команды просто перерабатывают соперника.

— «Металлург», получается, тоже вынужден так действовать?
— Да, вынужден.

— Тогда хочу перейти к теме сборной и ваших слов после полуфинала о том, что вы не хотите, чтобы Россия когда-либо играла в такой хоккей, как Финляндия. Вы свое мнение не поменяли с тех пор?
— Может быть, мои слова не так интерпретировали. Я сказал, что мы бы с этим составом не смогли играть в этот хоккей. У нас было много игроков атакующего плана, мы бы не смогли играть от обороны. Именно это я имел в виду.

— Об этом потом спрашивали главного тренера сборной Финляндии, Юкка Ялонена. Он сказал, что был в шоке от ваших слов. Не думали, что нарушили тренерскую этику?
— Это как в том анекдоте: «А там уже рассказали это…» Как ему перевели, это уже не мое дело. Этика не этика, тут уж извините.

— Если бы была возможность заново пройти этот чемпионат мира, вы бы что-то поменяли?
— (После паузы). Возможно. За Анттилой персонально бы следил (улыбнулся). Это я в шутку. А если серьезно, нужно было сыграть агрессивнее.

— Вы изменили бы что-то конкретно в этом матче?
— Да, конкретно в полуфинале.

— Как вы отреагировали на дисквалификацию Евгения Кузнецова за употребление кокаина?
— Я написал ему лично. Но то, что я ему написал, пусть останется между нами.

— Четыре года дисквалификации — справедливое наказание? Кокаин не улучшал спортивные показатели хоккеиста.
— Мы с вами сейчас далеко уйдем, и каждое мое слово может быть воспринято так или иначе. Давайте опустим это.

— Я до сих пор не могу понять, почему никто из сборной не знал о проблеме Кузнецова и ничего не предпринимал? Факт употребления, судя по дозе, был во время турнира. Вы замечали что-то странное в поведении Кузнецова?
— Нет, не замечал. Вы же знаете, что Женя веселый и открытый человек. Он таким был всегда. Ничего странного во время чемпионата мира я видел.

— После того, как Кузнецов сдал допинг-пробу после игры с Чехией, он говорил, что что-то плохое будет?
— Нет. Я узнал обо всем из прессы.

— После того, как было официально объявлено о вашем увольнении, я слышала мнение, что вы слишком мягкий и лояльный тренер, мол это вас и сгубило. Что вы можете сказать на такую критику?
— Могу сказать, что это не так (смеется). Могу быть лояльным, могу быть очень жестким.

— Вы понимали, что после поражения в финале Запада от ЦСКА ваши дни у руля СКА и сборной могут быть сочтены?
— Понимал. Но сколько ЦСКА строился? Шесть лет. Команду собирали долгие годы. А сколько у СКА ушло игроков летом 2018 года? Войнов, Шипачев, Ковальчук, Торесен, Яковлев, Коскинен, Широков. Какие тут вопросы могут быть?

— Если бы у вас еще появилась возможность, вы бы согласились на совмещение постов?
— Есть и за, и против.

— Что для вас перевешивает?
— Сложно сказать.

— Когда совмещали посты, у вас было хоть какое-то время на отдых?
— Понятно, что усталость накапливалась. Но были выходные.

— Не было момента, что уж совсем не было сил работать?
— Знаете, вот этот вид (на набережную реки Мойки. — Sport24) помогал. Ты выходишь вечером на прогулку, и просто смотришь на эту красоту, и вдохновляешься. Это правда придает силы. Ходил в музеи, храмы.

— Вы не скучали по семье, которая живет в Германии?
— Дети учатся там, они приезжали в гости. Тут ничего не сделаешь.

— Вы никогда не думали перевезти ее в Россию?
— Думал, но вопрос в интернациональной школе. В итоге решили, что семье будет лучше там.

— Не боитесь, что упускаете важные моменты взросления детей?
— Действительно, это не совсем правильно по отношению к детям. Меня это беспокоит. Но, к сожалению, вот так.

— Согласны, что ситуация с Елесиным получилась очень некрасивой? Александр был на общей фотографии в Новогорске перед отлетом в Братиславу, а в аэропорте его уже не оказалось, потом были сообщения, что он индивидуально тренируется в Москве. Это же какое-то издевательство над хоккеистом.
— Мы ждали ребят из НХЛ, не были до конца уверены, смогут ли они приехать или нет. Не было смысла просто так таскать Александра в Братиславу. Решили несколько дней подождать, потом уже объявили окончательное решение. Я понимаю, почему вы так говорите. Но там порой необходимо принимать такие сложные решения. Это очень тяжело.

— В сборную перед чемпионатом мира вызывались Киселевич и Яковлев, но они быстро покинули команду. На тот момент оба были без контрактов, в журналистской среде говорят, что именно из-за этого их не включили в окончательную заявку. Зачем было их вызывать, вы же знали, что, к примеру, Богдан не играл последние три месяца?
— Контрактные ситуации здесь ни при чем. Мы знали, что ребята не играли часть сезона. Посмотрели на их состояние, хотели убедиться, в какой они форме… Мы хотя бы проверили. Надо проверять всех.

— На тот момент они были слабее Хафизуллина и Зуба?
— На тот момент им не хватало игровой практики.

— Илья Сорокин был признан самым ценным игроком Кубка Гагарина, сделал все, чтобы играть на чемпионате мира. Почему был сделан выбор в пользу Георгиева, который являлся вторым голкипером команды НХЛ, не вышедшей в плей-офф? Тогда объясняли это тем, что Георгиев у себя в клубе больше бросков на себя принимал, но в Братиславе он играл не с топовыми соперниками.
— Отчасти вы правы. Но Сорокин сыграл фантастический плей-офф и, как следствие, немножко «наелся». Плюс бригада вратарей Василевский — Георгиев уже была, когда Илья присоединился к сборной. Тут уже речь о тонких деталях. Но, я не думаю, что Георгиев что-то испортил.

— Может быть, не стоило тогда Сорокина вызывать, а взять третьим молодого?
— На мой взгляд, Илья не такой старый (улыбается).

— Я про то, что человек, который выиграл Кубок Гагарина, не рассчитывал, что поедет на турнир пассажиром. Это же может повлиять на его отношение к работе, к сборной.
— Смотрю сейчас на Илью, и мне не кажется, что это повлияло на его отношение. Да, он выиграл Кубок Гагарина, но, думаю, быть в одной бригаде с Василевским и Георгиевым ему тоже было интересно.

— По окончании прошлого сезона Гусев, Прохоркин, Шестеркин, Гавриков, Мальцев советовались с вами по поводу отъезда в НХЛ?
— Я знал, что Никита и Влад уедут. Тут было все понятно. С Мальцевым не разговаривал.

— Прохоркин и Шестеркин?
— Тоже было более-менее понятно, что они хотят попробовать себя в Америке.

— Правильно ли они поступили, что уехали?
— На мой взгляд, в НХЛ нужно ехать, если тебя видят в составе. Конечно, есть такие примеры, как Кучеров, который пробился из юниорской лиги. Он большой молодец, сам все сделал. Респект и уважуха. Если ты сам там пробиваешься с низов, то становишься большим фанатиком и профессионалом. В Америке нет тренеров, которые постоянно говорят тебе, что делать. Там ты сам готовишься, сам развиваешься, сам становишься лучше. В России хоккеиста с самого детства контролирует тренер. За океаном появляется свобода. Важно, чтобы эта свобода не превратилась в разгильдяйство. Нужно быть большим профессионалом. Однако в юношеском возрасте не у всех ребят это есть.

— Для вас стала открытием игра Гаврикова, который сходу пробился в основу «Коламбуса»?
— Он солидный защитник, который может сыграть в две стороны. Вы знаете, Гавриков еще в «Локомотиве» был самым талантливым защитником России в своем возрасте. Но у него было много травм, которые его просто замучили. Помню, мы с Игорем Никитиным с ним разговаривали в сборной (я еще в «Металлурге» работал), он перед Евротуром сломал палец. Тогда сказал ему: «Влад, ты хоть в церковь сходи». Его буквально мучали тогда различные повреждения.

— По поводу сезона в СКА. Вам не кажется, что сумасшедшая ротация, которая была в регулярном чемпионате, не позволила вам выйти в финал?
— Всегда пытаешься выиграть полногтя, особенно у равного соперника. Сложно сказать, ротация больше помогала или помешала. Очень неоднозначно.

— Из-за ротации в прошлом году в СКА была напряженная атмосфера: лучший снайпер команды Прохоркин осенью пропускал матчи, потому что нужно было дать играть другим. Это неспортивный принцип.
— У Коли были разные отрезки сезона. Была довольно длинная скамейка, были те, кто лучше или хуже играли на тот или иной момент.

— Если бы у вас был выбор, взяли бы команду с 25 хоккеистами или 45?
— Года три назад выбрал бы 25 человек, но хороших. Сейчас, смотря на этот сезон, количество травм, борьбы, уже начинаешь задумываться, что лучше.

— Когда Павел Дацюк сказал журналистам, что попал в клуб «Ротация» и он не хочет бороться с мельницами, вы были удивлены или ждали, что такое случится?
— Паша — взрослый и уважаемый хоккеист, который имеет свое мнение.

— У вас лично с ним был конфликт на этой почве?
— У нас были нормальные рабочие отношения.

— Остро ли Дацюк воспринимал ротацию? Лично вам говорил об этом?
— Мне особо не высказывал.

— Другие игроки? Многие в прессе намекали, что им не нравится сложившаяся ситуация.
— Им могло это не нравиться, но если бы они чаще играли, то другим это не нравилось тоже. Лично мне никто не высказывал.

— С чем связываете такой сложный первый раунд со «Спартаком» и два поражения в начале серии?
— Недооценка соперника, возможно, сыграла роль. Считалось, что первый круг не слишком сложный для СКА. Проиграли два матча, а потом уже не так-то просто и выкарабкаться из этой ситуации. Но вылезли, справились.

— Сложный первый раунд помог довести с ЦСКА серию до семи матчей?
— Может быть, в чем-то и воспитал команду. Но в финале все было очень близко, одна ошибка в матче решала все.

— «У нас в третьем периоде была мертвая скамейка. Не поддерживали друг друга», — говорил Антон Белов после поражений от «Спартака». Вы замечали изменения команды по ходу плей-офф?
— И правильно, что Антон так сказал. Потом уже скамейка была живая, все заработали в полную силу. После второй игры, наверное, пришло понимание: «Ой, елки-палки, а мы уже и второй матч проиграли».

— Действительно в финале Запада СКА подкосил вирус?
— У нескольких человек была температура, не знаю, был ли это вирус или что. Но некоторым пришлось выходить с температурой на игры. Решали моменты. В первом матче Сорокин сыграл просто фантастически.

— А в следующем Шестеркин.
— Да. Еще Коля Прохоркин выцарапал шайбу из-под двух и забил, это тоже в матче сыграло ключевую роль.

— Я несколько раз слышала от вас фразу: «Когда решение принимается на самом верху, то отказаться от такого предложения невозможно». Вы говорили это и про предложение возглавить «Металлург» второй раз и сборную со СКА. Но я не понимаю, почему нельзя отказаться? У вас же весной 2018-го на руках был контракт с «Авангардом»?
— Потому что невозможно было отказаться. По поводу «Магнитки» ситуация была другой. Позвонил Виктор Филиппович (Рашников, президент «Металлурга». — Sport24), спросил, могу ли приехать на следующий день. Я сказал, что смогу, и все.

— А по поводу сборной?
— Я же сказал. Невозможно отказаться.

— Рефлексировали на тему «Авангарда»? Могли бы в финале играть и кубок выиграть.
— Я уже два выиграл. Не рефлексировал, был загружен работой и не мог уже ни о чем другом думать.

— Вам было сложно работать с Кудашовым и Гатиятулиным? Три тренера, которые до этого работали главными, у каждого свое мнение.
— Было нормально работать. Спорные ситуации, конечно, были.

— Помогало ли это команде?
— Иногда помогало, иногда, может быть, нет.

— Когда мы с вами говорили сразу после вашего назначения в «Магнитку», вы сказали, что если бы не это предложение, то поехали бы помощником в Северную Америку. Почему вы всерьез не рассматривали эту возможность, это же такой крутой опыт для тренера?
— Я не успел, позвонили (улыбается). Если бы разговор с клубом продолжился, может быть, и поехал бы. Предложение было стать не помощником, а гостевым тренером на несколько месяцев. Поехать посмотреть, перенять опыт, своим поделиться. Такое общение между тренерами очень много дает, приходят новые идеи.

— Не можете назвать клуб?
— Да зачем, если я уже в «Металлурге»?

— Какие у вас мечты и цели в работе?
— Выигрывать матчи как можно больше. Мечты и цели есть, но сейчас я сконцентрирован на «Металлурге», надо решать все наши проблемы. Ни о чем другом в данный момент думать не могу.

Подпишитесь на канал Sport24 в Яндекс.Дзене