Через несколько дней после поражения в финале Кубка Гагарина от ЦСКА со счетом 0-4 главный тренер «Авангарда» канадец Боб Хартли пообщался в Балашихе с журналистами, поделившись впечатлениями от своего первого сезона в КХЛ.
«Мы не чемпионы, но победители»
— О чем вы говорили с игроками после поражения в финале ЦСКА?
— Понятно, что нашей целью был Кубок Гагарина. Когда ты берешься за дело в профессиональном клубе — должен установить определенные стандарты. И обязательно успевать оглядываться назад. В нужные моменты сезона оценивать, как далеко команда продвинулась в своем прогрессе. И я очень счастлив, глядя на своих парней. У меня отличная команда. Это хорошие люди, которые создали классный коллектив. Все они сильные личности. Я всегда говорил менеджерам, работавшим со мной: «Дайте мне хороших людей, хороших внутренне, и я сделаю из них хороших игроков». Я не верю в то, что можно выигрывать только за счет таланта. Весь мой опыт говорит о том, что необходимы полная вовлеченность и даже самопожертвование. Потому что плей-офф — это больно. У нас огромное количество хоккеистов, которые играли с травмами. Многим требуются операции. И единственная оценка, которую я им могу поставить за сезон — пять с плюсом. Они полностью соответствовали ожиданиям. Ожиданиям, которые мы для них установили. Так я им и сказал в раздевалке в пятницу: «Мы не чемпионы, но победители».
— Зацепи вы победу в четвертом матче, смогли бы все перевернуть в серии?
— Что мы только ни пробовали против ЦСКА. Но нам противостояла невероятная команда. В плане того, как она была построена. Мы вытащили все из своих ребят. Но и они вытащили из себя все. Самое большое разочарование для любого тренера — когда по итогам серии он может сказать, что команда была способна на большее. Но это совсем не тот случай. Нельзя было требовать большего от Бобкова, от наших защитников, от нападающих, даже от нашего персонала. Все выложились по полной. Мы были одной большой семьей. И это было настолько здорово, настолько весело, что поражение было очень горьким. Я бы отдал все за то, чтобы увидеть, как мои парни поднимают над головой Кубок Гагарина. Потому что они выдали суперсезон.
— Были ли какие-то ошибки с вашей стороны?
— Мы проиграли три матча в одну шайбу. Ошибки были. Но хоккей весь состоит из ошибок. Вся жизнь состоит из ошибок. ЦСКА — чемпион. Но даже они допускали ошибки. Я ведь даже призываю хоккеистов ошибаться. Если это «честные» ошибки, а не ошибки, связанные с дисциплиной, в них нет ничего плохого. Нужно научиться с ними жить. И потом объяснять, как их исправить. Именно с этим нужно связывать прогресс нашей команды. Многие наши молодые ребята очень сильно продвинулись вперед. На удивление сильно. У них было огромное желание продвинуться, они делали все для этого, и мы прошли отличный путь. Мы проиграли в финале, но это крайне сложно назвать провалом.
— Как вам удалось найти подход к Сергею Шумакову, игроку со сложным характером?
— Я не знаю, что у него там было в ЦСКА. Кто был виноват в той ситуации, он или клуб. Да мне, честно говоря, без разницы. Я знаю миллион разных историй про разные конфликты, и никогда не бывает так, чтобы виноват был кто-то один. Хоккей порождает эмоции. Они иногда во что-то выливаются. Но нам не нужны были скандалы. Александр Крылов сразу сказал, что хочет изменить культуру «Авангарда». Убрать весь негатив. И когда Шумаков к нам пришел, мы сразу объяснили ему наши правила и стандарты. Мы привели его в форму. Сергей прекрасный хоккеист — очень страстный, вовлеченный. Он действительно любит хоккей. На этой почве мы с ним и нашли общий язык. Шумаков нам очень помог, был одним из наших лучших игроков. Если нам нужен был важный гол — он всегда был готов его забить.
— По итогам финала вы назвали ЦСКА машиной. Можно ли было остановить эту машину?
— Это невероятно сложно. Я никогда не вносил в игру команды столько корректив от матча к матчу за всю свою карьеру. Никогда. Я отчаянно пытался найти пути к победе. Искал, что можно поменять, чтобы мы заиграли сильнее. Искал, как остановить их нападение. И нам это на самом деле удалось, если не считать первого матча. Но этого было мало — надо было и забивать еще. А тут у соперника — 75 пропущенных шайб за 62 матча «регулярки». Я такого-то никогда не видел, а что было в плей-офф? Я не помню точных цифр, но они пропускали не больше 1,25 гола за игру. Это просто уму непостижимо. То есть обыграть их можно только на тоненького. Мы поделились этими мыслями с игроками, и они очень даже правильно их восприняли. В том смысле, что мы боролись. ЦСКА — мощная команда, быстрая. Игроки армейцев могут исполнять разные роли. Вот поэтому они и чемпионы. По ходу сезона я говорил, что Илья Сорокин очень напоминает мне Евгения Набокова. Игравшего за «Сан-Хосе», когда я тренировал «Колорадо». Мы дважды встречались тогда в плей-офф в «Шаркс». Оба раза прошли дальше, но Набоков просто стоял на голове. После нынешнего финала, да и всего плей-офф, и я ни коим образом не хочу обидеть Набокова, но Сорокин как будто вернул меня в мои 12 лет, когда я восхищенно наблюдал за Третьяком. Даже если нам удавалось справиться с защитой ЦСКА, тут как тут появлялся Сорокин и делал классные сэйвы. Битва между Ильей и Бобковым получилась классная. Но ЦСКА слишком хорош. Очень опытная команда, которая много лет строилась.
«Манукян играл с переломом, Михеев — на одной ноге»
— Что бы вы изменили, если бы могли вернуться на полторы недели назад?
— Ничего бы я не поменял. Мы испробовали все. Кроме разве что… ничего. Мы реально испробовали все. В последнем матче мы даже убрали Фисенко, который играл очень хорошо. Не выпустили Манукяна, который два с половиной раунда отыграл с переломом руки. Толком не мог бросать. Попытались по максимуму сместить акцент на атаку, заявили только шесть защитников, посадили в запас Бондарева, который показывал отличный хоккей. На самом деле я был расстроен из-за того, что убрал Фисенко и Бондарева. Позвал их к себе в кабинет, объяснял им что к чему и почему.
Тренеру легко убрать хоккеиста, который не соблюдают дисциплину, ленится, недостаточно выкладывается. Просто сажаешь и говоришь: «Ты не заслуживаешь места в составе». Но эти двое его заслуживали. Они бились, воевали, делали все, что от них просили. Но нам нужны были голы. Поэтому мы выпустили Кошелева и Петрова в четвертом звене, чтобы мы могли рассчитывать на все четыре тройки в атаке. И все равно нам было сложно. Зернов вообще не выходил на точку после того, как вернулся в строй. Ему нужна операция на плече. По сути он играл с половиной плеча. Михеев играл на одной ноге.
Это не оправдания, потому что я уверен, что и у ЦСКА были проблемы со здоровьем. Просто привожу факты. И мы ведь в любом случае бились. Когда я еще работал на бумажной фабрике, мне тогда было 18 лет, моим напарником был пожилой мужчина. Мы проводили бок о бок по восемь часов пять дней в неделю. Много разговаривали о жизни, обсуждали хоккей. Он мне всегда повторял: «Постоянно двигайся вперед. Никогда не стой на месте. Делай то, что считаешь правильным. Доверяй своим чувствам, своим предчувствиям. Если ты прав — отлично. Не прав — ты хотя бы попробовал». И я всегда следовал этим принципам. Особенно — в тренерской работе. Если я чувствую, что мне нужно что-то сделать — я делаю. Сработало или нет — это уже другой вопрос. Главное — попробовать. И против ЦСКА я испробовал все. Они нас обыграли. Они были сильнее. С чем я их и поздравляю.
— Что произошло в первом матче финала? Не привыкли к скоростям ЦСКА?
— Они забили два. Потом забили мы — тот знаменитый гол. У меня он до сих пор перед глазами. И я до сих пор не получил объяснений, почему его отменили. 2:1 — это совсем другая игра. Но мы уже никогда не узнаем, как это сказалось бы. Они прижали нас, повели, мы вроде отквитали одну шайбу, но счет все равно 2:0. Такие ситуации неприятны. Парни молодцы — они быстро все забыли. И дальше мы шли нога в ногу. Проиграли два матча в одну шайбу, если не считать в пустые. И последний — в овертайме. Причем Бек попал в штангу прямо перед тем, как мы пропустили. Но — штанги не считаются. Мы были близко, но недостаточно, чтобы победить.
— В плей-офф хватало отмененных в результате видеопросмотров голов. Есть ли у вас надежды на то, что некоторые правила пересмотрят?
— Это проблема всех лиг. Когда твоя команда забивает, ты надеешься на то, что гол засчитают. А соседняя лавка — что не засчитают. В той же НХЛ хватает спорных моментов — достаточно вчерашние матчи первого раунда плей-офф посмотреть. И я бы хотел быть судьей, сидящим перед монитором. Это же интересно. И не бывает одинаковых ситуаций. Мы всегда говорим судьям, что, мол, это же точно такой же гол, какой был засчитан. Но всегда есть какая-то деталь, которая все меняет. У нас очень скоростной вид спорта. Вратари сейчас очень хороши. И у ворот всегда много столкновений. Какие-то — умышленные, какие-то — нет.
— Вы тот гол использовали, как возможность собрать команду?
— Конечно. Мы сказали ребятам, что они забили, что это хороший гол. В финале у тебя война. На льду — физическая, а за пределами — психологическая. И ты всегда пытаешься правильно настроить игроков, использовать для этого все возможности. Мы могли все перевернуть. Но даже сам факт залетевшей в ворота шайбы нам помог.
— Какое из изменений, которые вы вносили в игру «Авангарда» в финале, было самым большим?
— Я бы сказал — то, как мы подстроились под форчек соперника. ЦСКА этим своим форчеком из всех вили веревки. У армейцев — крупногабаритная мощная команда. Хотя и без этого у них хватает сильных сторон. Как только они закрепляются в зоне атаки, за счет мастерства, скорости и мощи растаскивают твою оборону. Мы этой мощи не могли противостоять. Мы в тренерском штабе смотрели на то, насколько они мощны, и говорили друг другу: «Вау». Вспомнить церемонию рукопожатия — армейцы смотрели на моих ребят сверху вниз. Все-таки они не за две недели команду свою построили, а за несколько лет. Входили ли они в нашу зону с контролем — это было всегда опасно, или же шли в форчек, за счет своей этой мощи они нас поддавливали. В первом матче и вовсе хорошо поддушили нас. Но затем мы внесли коррективы. И нам удавалось выходить из-под давления в девяти случаях из десяти.
— Со стороны — вы заметно замедлили переход из обороны в атаку. Совсем не торопились с брейкаутами и часто меняли фланги именно в начале атаки. Так ли это?
— Да. Мы этого и добивались. ЦСКА очень похож на нас. Мы не обсуждали с Никитиным его принципы, но армейцы играли в хоккей без позиций. Есть пятерка, которая не делится на нападающих и защитников. У нас то же самое. И нам надо было найти способ, проходить через эту пятерку. На мой взгляд, у нас все получилось, с форчеком мы справлялись. Что касается их входов в нашу зону, это очень напоминало тройку Кемппайнена у «Салавата». Те ребята тоже крупные. Вообще, когда у соперника в четвертой тройке выходят Телегин и Капризов, в голове у тебя: «Так, что вообще происходит?». Какие тут вообще можно выбрать наложения? При всем уважении к «Салавату», у них была тройка Кемппайнена, Ткачев с Кугрышевым, и, к сожалению для них, Бурдасов был травмирован, а за ними — два энерджи-лайна. У ЦСКА — четыре ровных тройки, которые вообще не выключаются. И тут просто необходимо найти возможность спокойно покидать зону защиты. Иначе будут проблемы.
«Я люблю своих ребят, а сегодня я люблю их даже сильнее»
— На следующий сезон у ЦСКА будет практически такая же команда. И чтобы обыграть их — вам придется меняться.
— Меня ждут долгие вечера этим летом, во время которых я буду искать способы обыграть ЦСКА. Но для начала ведь надо выиграть Восток. Мы сейчас только и говорим, что о ЦСКА. Но ведь мы обыграли мощный «Ак Барс», прошли сильный «Барыс». Они ведь обошли нас в борьбе за первое место в дивизионе. Прошли бы мы «Барыс», если бы не гол Чудинова от своей синей линии? Это была важнейшая шайба. Столько всего должно совпасть или, наоборот, не совпасть, чтобы добраться до финала. И многое на нашем пути в первых трех раундах складывалось в нашу пользу. Правда, мы этого заслуживали. Потому что играли так, как должны были. Но могло ведь повернуться и в другую сторону.
Вспомните «Салават» — Метсола был просто стеной, а тройка Хартикайнен — Кемппайнен — Умарк была сущим кошмаром. Мощные, готовые к борьбе — каждый раз, когда они появлялись на льду, нашим воротам угрожала опасность. Невозможно гарантировать победу в серии с таким соперником. Достигнув финала, никогда не знаешь, когда туда вернешься. Я воочию наблюдал за тем, как Рэй Бурк выиграл Кубок Стэнли в составе моей команды в своем последнем матче в карьере. Он 22 года играл в НХЛ, играл блестяще, он великий игрок, но только с 22-й попытки добрался до заветного трофея. Понятно, что план у нас на следующий год — снова выйти в финал и взять Кубок Гагарина. Но при этом «Ак Барс» станет сильнее, «Барыс» тоже хочет в финал, «Салават» хочет в финал. Все хотят в финал. В нашей лиге собраны профессиональные клубы. Достичь финала — цель всех без исключения. Ради, собственно, клуба, ради болельщиков, для которых мы и играем. Если ты профессионал — у тебя не может быть цели стать вторым.
— У половины вашей команды заканчиваются контракты. Скольких вы хотите сохранить?
— В ближайшие две недели мы будем это плотно обсуждать эту тему. Для КХЛ это ведь обычная ситуация, тут редко встречаются длительные контракты, в отличие от НХЛ. Так что для меня это все в новинку. Обычно мы обсуждали пару-тройку хоккеистов, а тут — сразу полкоманды. Но мы прекрасно теперь понимаем, кто у нас есть в распоряжении, с кем нам по пути. Максим Сушинский и Александр Крылов всегда готовы улучшить команду.
— Как вы думаете, КХЛ станет интереснее с введением потолка зарплат?
— Я слышал о том, что его могут ввести. Потолок зарплат дает равные возможности. Посмотрите на НХЛ. Гэри Беттмэн сейчас может смело говорить владельцам клубов, что система работает. Я сотрудничаю с канадскими медиа. И предсказывал, что в финале «Тампа» обыграет «Калгари». Предсказывал это еще в сентябре. А обе команды вылетели в первом раунде. Это ведь круто. Такой паритет заставляет команды работать с молодыми игроками. Учить их, чтобы они могли играть в КХЛ. И им не надо много платить. Можно тратить больше на звезд. А ролевыми можно брать молодых.
— Считаете сезон успешным или сухое поражение в финале все-таки портит впечатление?
— Ты можешь проиграть в серии со счетом 4:3 или 4:0. Журналисты, болельщики всегда судят по итоговому результату. Я же смотрю на то, как мы играли. Если посмотреть на вопросы, которые вы мне задаете: «Изменил бы я что-нибудь», «разочарован ли». Мой ответ — нет. Я говорил это и раньше — я люблю своих ребят, а сегодня я люблю их даже сильнее. Они отдали все. Находясь на скамейке с нашими игроками, видя их страсть, огромное желание завоевать Кубок Гагарина, их внимательность на собраниях, работа на льду и в зале — мы живем вместе с игроками, мы вместе в поездках, смотрим на них. Это было что-то невероятное — сплоченность коллектива, профессионализм. В то же время, если оглянуться на последнюю или предпоследнюю игру регулярного чемпионата против «Барыса», когда Петерссон забросил в овертайме в расстановке «три на три». Наш видеотренер сказал: «Думаю, был офсайд». Шансов было мало, ведь это решающий гол. Но мы взяли запрос, и офсайд действительно был на какие-то сантиметры. И закончилось все нашей победой по буллитам. Именно то очко позволило нам получить преимущество домашней площадки в серии против Казани. Не возьми мы того очка, мы бы начинали серию в Казани. Смогли бы мы их обыграть 6:0 и 6:2 в первых двух матчах на их льду? Не знаю. Возможно, нет. А если так, возможно, они поймали бы свою волну и выбили нас в первом раунде. Линия очень тонкая. Я с огромным уважением отношусь к Зинэтуле Билялетдинову и его команде. Многие бросались в них камнями, но это хоккей.
— Кого можете назвать прорывом года в «Авангарде»?
— Я не из тех тренеров, кто дает пряник конкретному игроку, я предпочитаю иметь пакет пряников для всех, ведь каждый это заслужил. На все влияет не один конкретный игрок, а все игроки вкупе. Команду судят по победам, игроков — по голам. Но ни разу за всю свою карьеру я не сказал хоккеисту, что он должен забить гол. Многие тренеры руководствуются заброшенными шайбами, я руководствуюсь отношением к делу, уважением, вовлеченностью, готовностью отдать на льду все — сколько бросков заблокировано, ведь многие тренеры и игроки других команд говорили, что раньше не видели такого количества заблокированных бросков, такого бэкчекинга или форчекинга.
Наши игроки приняли стиль, который мы хотели видеть на льду. Думаю, именно благодаря этому мы и показали такой прогресс. У нас есть ветераны, которые огромную роль играют в раздевалке, на тренировках, на собраниях, огромную работу проделывают на льду, но она не так видна на первый взгляд болельщику или журналисту. Есть и игроки, которые показывают отличную скорость, забивают важные голы и так далее. Такие игроки — как рок-вокалист, который стоит ближе всех к зрителям, прыгает в толпу, в него влюблены все девчонки, но как же гитарист или барабанщик? Они все являются частью группы, составляющей успеха. Именно поэтому я люблю смотреть на команду в целом как на группу, как на семью.
«Я предложил пригласить Бузову на ужин»
— Вас подстегивает пример Майка Кинэна, выигравшего и Кубок Стэнли, и Кубок Гагарина?
— 25 тренеров хотят выиграть Кубок Гагарина в КХЛ. Я — один из них. Это в том числе и личный вызов. Во всех лигах, где я тренировал, мне посчастливилось быть с командой, которая становилась чемпионом. Поэтому я и здесь. За свою карьеру я познакомился со многими российскими игроками, это отличные люди, с которыми мы поддерживаем связь. Они сыграли большую роль в принятии решения приехать в Россию. Главное не я, главное — команда «Авангард». Не я выиграю Кубок Гагарина, его выиграют мои игроки. Мы учим их, поддерживаем, тренируем. Ровно то же самое происходит и в других 24 клубах.
— ЦСКА не пропускал в финале «пять на пять», с каким клубом НХЛ вы можете сравнить эту команду?
— Наверное, назову Нью-Джерси» образца 2001-го года. Их тактика на взятие Кубка Стэнли всегда строилась от обороны. Знаменитый трэп, Мартин Бродо. Я старею, хоть еще и не приобрел кресло-качалку, но всегда говорил, что когда состарюсь, буду сидеть в кресле-качалке и рассказывать, что у меня было лучшее место на всей арене, с которого я мог наблюдать за противостоянием Бродо и Руа — пожалуй, двух лучших вратарей за всю историю НХЛ. И я был одним из тренеров. Видеть, как Рэй Бурк выиграл Кубок Стэнли в последнем матче в своей карьере, это очень яркие воспоминания.
— Как оцениваете игру спецбригад в финале и по ходу всего плей-офф?
— Наше большинство здорово работало, как и нейтрализация меньшинства. В серии против ЦСКА спецбригады меньшинства проделали невероятную работу, а благодаря действиям в большинстве, думаю, мы и добрались до финала. На старте плей-офф мы столкнулись с хорошими действиями противников в большинстве, что усложняло задачу нейтрализации меньшинства. Считаю, что мы невероятную работу проделали в играх против ЦСКА, большинство было огненное. Бек и Шумаков полностью изменили концепт нашего большинства.
— Скоро вы отправитесь в расположение сборной Латвии на чемпионат мира. Тяжело ли переключаться с клуба на сборную?
— Латвия — очень маленькая страна. Но в то же время, у нас очень высокие ожидания. Сборная Латвии — это еще одна команда, которой я очень горжусь. У нас нет сотен игроков, из которых мы можем выбирать, у нас есть небольшое количество игроков, но они всегда отдаются по полной, вкладывают сердце и душу, с гордостью представляют свою страну. Работать с этими ребятами — одно удовольствие. Они отдают все. А если говорить о переключении с КХЛ на чемпионат мира, то все примерно одинаково. Хоккей — он и есть хоккей.
— На какой результат рассчитываете на чемпионате мира со сборной Латвией?
— Выход в четвертьфинал. Когда выходишь в четвертьфинал, дальше все решает одна игра. Вспомните прошлый год. Мы были близки к тому, чтобы обыграть Швецию, а в итоге шведы завоевали золотые медали. Мы знаем, что нас многие оценивают, как команду, имеющую наименьшие шансы на победу, каждый год на эту вечеринку мы приглашены последними. Но ничего. Мы боремся за свое место. Я испытываю огромное уважение к латвийским тренерам, к членам федерации хоккея Латвии. Им приходится работать в рамках очень скромного бюджета, и очень маленькой хоккейной страны. Сравнивать Латвию с Россией, Канадой, Швецией, США — крупными хоккейными державами, некорректно. Но мы не зажимаемся и прокладываем себе дорогу. Мы покажем, на что способны. Надеюсь, каждый игрок выложится. Я получаю большое удовольствие от работы с игроками сборной Латвии — они вкладывают в работу все силы и всю душу. Разве можно просить большего?
— Стоило ли сыграть в серии с ЦСКА в пассивный хоккей?
— Я бы лучше остался дома. Я не приверженец пассивного хоккея, я в него не верю. Не хочу, чтобы люди засыпали во время матча.
— Ольга Бузова помогла команде выйти в финал?
— Я ее не знал, ведь не являюсь активным пользователем социальных сетей. Перед каждым раундом плей-офф мы организовывали командные ужины, под занавес которых выносили торт в виде кубка Гагарина. Мы привлекали сотрудников, имеющих особое значение для команды, именно они и выносили ребятам торт и говорили о том, что бы это значило для них, если бы наша команда взяла кубок, после чего ребята сьедали по кусочку торта, чтобы «ощутить сладкий вкус обладания Кубком гагарина». Перед финалом, зная про любовь Ольги к нашей команде, я предложил Максиму Сушинскому и Александру Крылову пригласить Ольгу на наш командный обед. Я немного говорю по-русски, но не все понимаю. Поэтому не могу сказать, о чем была ее речь, но ребята смеялись, а она была полна энергии, это было здорово. Мы ведь тоже в сфере развлечений. Спортивное действие происходит на льду, хоккей — это сражение двух команд, которые борются за трофей, а помимо этого вокруг есть множество интересных историй и интересных людей. Мне бы очень хотелось, чтобы каждая тренировка была открыта для прессы как НХЛ, ведь так много историй в КХЛ остаются неизвестными — о игроках, об отношениях. Ольга приехала и выступила с хорошей речью.
«С Никитиным полтора часа говорили о хоккее»
— Болельщики обсуждали вашу веселую фотографию с Игорем Никитиным. Что вы ему говорили?
— Я был рад за него. Я познакомился с Игорем два года назад в Германии. У нас на всех было одно большое помещение, где были сделаны рабочие места для тренеров. И мы как раз были по соседству с тренерским штабом сборной России. Мы не так много общались по причине языкового барьера, но тем не менее, получилось поговорить и с Ильей Воробьевым, и с Игорем Никитиным. Я их очень уважаю. Затем на Матче всех звезд я ужинал с Игорем и Ильей, у нас было много времени для разговоров, они хорошо владеют английским. Мы обсуждали наши команды, наши сборные и многое другое. За весь финал мы не обменялись ни словом. Мы даже не смотрели в сторону друг друга. Это нормально. Я занимаюсь своей командой, он занимается своей. Но как только все заканчивается, борьбы больше нет. Он чемпион, это заслуженно. Расстроен ли я, что мы не выиграли? Конечно! Но ребята отдали все. Как я могу злиться или быть разочарованным нашими игроками, если невозможно назвать ни одного, кто не выполнил бы свою работу. Посмотрите на Алексея Емелина. Шайба прилетела ему в лицо, мы пытаемся отправить его в раздевалку, при этом одно плечо у него буквально рассыпается, его вообще не должно было быть на льду, но нет, он хочет играть. Он был весь перемотан как мумия. Шайба в лицо и он снова рвется в бой! Манукян не тренировался весь месяц, замораживал руку буквально перед каждой сменой, выходит как настоящий воин.
— Что обсуждали за ужином с Никитиным?
— Разговаривали об отличиях в хоккее. Было весело. За столом нас было трое — я и Игорь с женой. Мы полтора часа говорили о хоккее. Было интересно. Я люблю общаться с тренерами. После каждой игры, по дороге в пресс-центр на пресс-конференцию мы разговариваем с тренером соперника. Я новичок в этой стране, моя задача — выстраивать отношения.
— Согласны, что ЦСКА играет в скучный хоккей?
— Нет. Это структурированный хоккей. Они чемпионы. Это сработало, не важно, надеваешь ли ты коньки для фигурного катания или выходишь на лед на хоккейный матч, ты должен сделать все для победы. В регулярном чемпионате они выиграли в обеих наших встречах с разницей в одну шайбу. Трижды в финале исход матча решал один гол.
— Игорь Никитин после поражений всегда говорит, что знает, как обыграть соперника в будущем. Вы знаете как обыграть ЦСКА в следующем сезоне?
— Мы и в этом году знали, как их обыграть. Наши противники в предыдущих раундах тоже знали, как обыграть нас, а противники ЦСКА знали, как обыграть армейцев. Это не точная наука. Мы ведь не планируем полет потомка Юрия Гагарина в космос. Это хоккей. Простая игра. Нужно работать, есть в нашем деле и нечто неосязаемое, многие факторы можно контролировать, но многие другие — нет. Все зависит от игроков на площадке.